Нестяжательность

...Нестяжание гораздо лучше милостыни (сщмч. Петр Дамаскин, 74, 43).

* * *

Не желающий же ничего сам себя, через заповедь, освобождает от всего тяжкого в нынешнем и в будущем веке. Поскольку не желать иметь что-либо, чего не имеешь, – выше всякого покоя и богатства; точно так же, как и желать того, чего не имеешь, есть величайшее мучение прежде вечной муки, и таковой есть раб, хотя бы он и считал себя царем и богатым (сщмч. Петр Дамаскин, 74, 90).

* * *

...Если возлюбишь нестяжательност, не лишишься небесного богатства (прп. Ефрем Сирин, 30, 156). Источник.

* * *

Горе вознесем ум, возлюбленный; еще немного времени, и прейдем отсюда, а яже уготовал еси, кому будут? (Лк. 12, 20) (прп. Ефрем Сирин, 30, 170). Источник.

* * *

Моль все поедает; и на гроб не оставляй своего достояния; лучшая погребальная почесть – доброе имя (свт. Григорий Богослов, 15, 363). Источник.

* * *

...Нестяжателъность приближает к небесам, освобождая нас не только от страха, забот и опасностей, но и от прочих неудобств (свт. Иоанн Златоуст, 44, 369). Источник.

* * *

Известно, что не иметь нужды во многом признается величайшим благом... но признается и то, что гораздо высшее благополучие – быть выше даже потребности иметь какую-либо собственность. Посему будем заботиться всего более о душе, о теле же, сколько нужно, а о внешнем – нисколько не станем прилагать попечения. Ибо таким образом и здесь достигнем высшего блаженства, заключающего в себе Небесное Царство (прп. Исидор Пелусиот, 60, 291–292). Источник.

* * *

...Не то, чтобы приобресть много, но то, чтобы иметь нужду не во многом, делает нас неуловимыми и приводит в совершенную безопасность; потому что приобретший много, если и не терпит обид, пребывает в сильном страхе, что может потерпеть обиду; а имеющий нужду не во многом не может даже и потерпеть обиды; а если по видимому и потерпит обиду, то останется в гораздо лучшем положении, нежели не потерпевший обиды, и большую ощутит радость, как ожидающий награды за любомудрие (прп. Исидор Пелусиот, 62, 183). Источник.

* * *

Да не подумает кто-либо, что без труда и легко достигается преспеяние в нестяжательности (прп. Нил Синайский, 72, 99). Источник.

* * *

Предел нестяжательности – так желать не иметь, как иной желает иметь (блж. Диадох, 91, 7).

* * *

...Преспеяние и нестяжательность доставляет... досуг преспевать в изучении словес Божиих. Пособие же того и другого содействует к скорому возведению целого здания добродетелей (прп. Исаак Сирин, 58, 10). Источник.

* * *

Без нестяжательности душа не может освободиться от мятежа помыслов и, не приведя в безмолвие чувств, не ощутит мира в мысли (прп. Исаак Сирин, 58, 295).

* * *

...Никто не может приобрести действительной нестяжательности, если не убедит и не уготовит себя к тому, чтобы с радостью переносить искушения (прп. Исаак Сирин, 58, 379). Источник.

* * *

Нестяжательный муж молится чистым умом; а любостяжательный во время молитвы представляет образы вещества (прп. Иоанн Лествичник, 57, 132).

* * *

Нестяжание есть... невозбраняемое путешествие, вера заповедям Спасителя; оно чуждо печали (прп. Иоанн Лествичник, 57, 132).

* * *

Он <нестяжательный> не будет говорить человеку о своей нужде, а что приходит, то принимает как от руки Господней (прп. Иоанн Лествичник, 57, 132).

* * *

Вкусивший вышних благ легко презирает земные; не вкусивший же первых радуется о стяжании последних (прп. Иоанн Лествичник, 57, 133).

* * *

Безрассудно нестяжательный лишается двоякой пользы: и настоящих благ удаляется, и будущих лишается (прп, Иоанн Лествичник, 57, 133). Источник.

* * *

Нестяжательность духовная есть совершенное бесстрастие, при коем ум удаляется от всего здешнего (авва Фалассий, 91, 325).

* * *

Кто захочет удобно отрешиться от вещей, но немалый потребен труд для отрешения от пристрастия к ним (авва Фалассий, 91, 328).

* * *

Нестяжательность не стяжешь, как должно, без бесстрастия, ни бесстрастия без любви, ни любви без страха Божия и чистой молитвы, ни этих без веры и без попечения, коими окрыляемый ум бросает долуплетущее мудрование, воспаряет в горнее и обозревает его, ища Владыку своего (прп. Феогност, 91, 386–387).

* * *

...Нестяжательность есть мать беспопечения; беспопечение – внимания и молитвы; эти – плача и слез; а эти – изглаждают все предвзятое (прежние грехи); по изглаждении же сего удобно... совершается путь добродетели, потому что тогда... совесть соделывается безукоризненною (свт. Григорий Палама, 93, 276).

* * *

Отречемся от имения нашего, чтоб стяжать способность последовать Господу нашему Иисусу Христу! (свт. Игнатий Брянчанинов, 38, 91).

* * *

Спросили однажды блаженную Синклитикию: «Нестяжание есть ли совершенное благо?» Она отвечала: «Точно, оно совершенное благо для могущих перенести. Ибо переносящие нестяжание хотя имеют скорбь по плоти, но спокойны душою. Как твердое белье, когда его мнут и сильнее полощут, вымывается и очищается, так и крепкая душа через произвольную нищету еще более укрепляется» (98, 19).

* * *

Авва Даниил рассказывал об авве Арсении. Пришел к нему чиновник и принес завещание одного сенатора, родственника аввы, который оставил ему очень большое наследство. Арсений, взяв завещание, хотел разорвать оное. Но чиновник пал к ногам его и говорил: «Прошу тебя, не раздирай завещания, иначе с меня снимут голову». Тогда авва Арсений сказал ему: «Он умер только теперь, а я умер еще прежде его». И отослал завещание, не приняв ничего (97, 19).

* * *

Некто просил старца принять деньги на свои нужды. Он не захотел принять, довольствуясь своим рукоделием. Когда же тот не переставал упрашивать старца принять деньги для нужд бедных, то отвечал: «Здесь будет двоякий стыд: я принимаю без нужды и тщеславлюсь чужим даянием» (98, 126).

* * *

Некто принес старцу денег, говора: «Вот тебе на твои потребности, ты состарился и болен». Старец был весь покрыт проказой. Старец же ответил: «Ты пришел отнять у меня Питателя моего, питающего меня уже в течение шестидесяти лет. Столько лет я провел в недуге моем и не нуждался ни в чем, потому что Бог доставлял мне все нужное и питал меня», – и не взял денег (106, 464).

* * *

Однажды в город Острацины, находящийся в Нижнем Египте, пришли греки раздать милостыню. Они взяли с собою приставников, дабы показывали им, кто особенно имеет нужду в подаянии. Приставник привел их к одному изувеченному,Он не захотел принять подаяние, говоря: «Вот я тружусь, плету молодые прутья и ем хлеб от трудов своих». Потом привели их к хижине одной вдовы с семейством. Когда они постучались в двери, то откликнулась ее дочь; мать в это время ушла на работу – она была портная. Они предложили дочери одежду и деньги, но она не захотела принять, говоря: «Когда ушла мать моя, то сказала мне: будь покойна, Бог восхотел, и я нашла ныне работу, теперь мы имеем пищу свою». Когда же вернулась мать, они стали ее просить принять подаяние, но она тоже не приняла, сказав: «Я имею Покровителя моего Бога, и вы теперь хотите отнять Его у меня!» Увидев такую веру ее, они прославили Бога (98, 1207).

* * *

В Лавре «Башен» жил старец, отличавшийся полной нестяжательностью. Он сам очень любил подавать милостыню. Однажды пришел к нему бедняк, прося милостыни. Старец, ничего не имея, кроме хлеба, подал его нищему, но тот возразил: «Не нужно мне хлеба. Дай мне одежду». Желая услужить бедняку, старец, взяв его за руку, привел в свою келью. Нищий не нашел в ней ничего, кроме того, что носил на себе старец. Глубоко тронутый святостью старца, нищий развязал свой мешок, вынул из него все, что имел, и положил посреди кельи, сказав: «Возьми это, добрый старец! А себе я найду, что мне нужно, в другом месте» (102, 15). Источник.

* * *

Пришел однажды в Скит неизвестный человек. Он принес с собою много золота и просил настоятеля пустыни раздать золото братии. Пресвитер отвечал: «Братия не нуждается в этом». Но принесший был очень важным человеком и убедительно просил исполнить его желание. Уступив ему, пресвитер предложил поставить ящик с златницами при входе в церковь. Выходя из храма, никто из братии не только не прикоснулся к златницам, но даже и не взглянул на них. Старец сказал вельможе: «Бог принял твое приношение. Поди раздай златницы нищим». Вельможа покинул Скит с большой пользою для своей души (106, 463). Источник.

* * *

Однажды младшая Мелания прислала пресвитеру Дорофею – бессребренику – пятьсот златниц и просила его раздать их тамошним братиям. Но он, взяв три златницы, остальные переслал отшельнику Диоклу, мужу многозначительному, сказав: «Брат Диокл умнее меня и с пользою может распорядиться ими, потому что лучше меня знает, кому действительно нужно оказать помощь, а мне довольно и этих» (101, 237).

* * *

Авва Феодор Фермейский имел у себя три хорошие книги. Пошел он к авве Макарию и говорит ему: «Вот у меня есть три хорошие книги, и сам я получаю из них пользу, и братия употребляют их и получают назидание; скажи, что нам полезнее сделать: оставить ли их у себя для собственной пользы и для пользы братий или продать их и полученное раздать нищим?» Старец сказал в ответ: «Первое хорошо, но нестяжательность всего лучше». Услышав это, Феодор пошел и продал книги, а деньги раздал нищим (97, 231).

* * *

Авва Исидор Пелусиот рассказывал нам следующее: «Во время пребывания моего на Синайской горе был там брат подвижник, весьма красивый собою. В церковь приходил он в ветхой короткой коленной мантии, которая была вся в заплатах. Видя его в таком одеянии посреди множества братий, однажды я сказал ему: «Брат! Ты видишь, что вся братия присутствуют в церкви в приличном одеянии, подобно Ангелам, почему же ты приходишь всегда в такой одежде?» Он отвечал: «Авва! Прости меня, у меня нет другой одежды». Я пригласил его в мою келью, дал ему левитон и все, в чем он нуждался. С этого времени он одевался, подобно прочим братиям, и был вид его, как вид Ангела.

Как-то пришлось отцам послать к императору десять братий по одному делу. В число отправляемых отцы включили и этого брата. Услышав об этом, он пал пред ними и сказал: «Простите меня, ради Господа, я раб одного из тамошних вельмож: если он узнает меня, то снимет с меня монашество и принудит снова вступить в услужение себе». Отцы, поверив сказанному, оставили его. Впоследствии же сделалось известным от одного посетителя, коротко знавшего этого брата, что в мирской жизни он имел сан епарха, но сказал так о себе, чтоб остаться в неизвестности и не произвести молвы между людьми. С такою тщательностью избегали отцы славы мира сего и удобства временной жизни» (106, 306).

* * *

В одном монастыре вся братия кормилась от труда рук своих. Игумен не принимал от приходящих ни пищи, ни одежды, ни денег и, как вполне преданный Богу, говорил им: «Возьмите свое и оставьте нас Христу, да Он печется о нас! На осуждение нам послужит то, если будем тешиться от чужих трудов». Пока мыслил и говорил так игумен, до тех пор Бог его любил, и власть дана была ему над бесами, и слава о его добродетели далеко шла. Но лишь только оставил любовь к нестяжанию, произошло вот что. Слава о добродетельной жизни игумена дошла, наконец, до царя. Царь пригласил его во дворец и беседовал с ним, много пользы от него получил и, отпуская, стал давать ему золото. Не устоял старец против соблазна: взял царский дар и, возвратившись в монастырь, нашел, что всего у него недоставало. И вот начал он покупать имения, волов, ослов; призывал наемников. А между тем, заботясь о земном, от Бога становился все дальше и, наконец, совсем лишился Его благословения.

Так, был приведен к нему бесноватый, по обычаю, да изгонит беса. И вот старец говорит: «Выйди из создания Божия». «Нет, уже не послушаю тебя больше», – отвечает бес. «Почему?» – спросил игумен. «Потому, – сказал враг человеческого рода, – что ты ныне уже и сам один из близких к нам. Ты и сам ведь, вдавшись в печаль житейскую, забыл Бога, и потому не выйду, теперь и силы на меня ты не имеешь» (112, 124).