Седмица 1-я Великого поста

Всего, кажется, труднее познать самого себя. Не только глаз, рассматривающий внешнее, не может быть употреблен к рассмотрению самого себя, но и самый ум наш, проницательно усматривающий чужую погрешность, медлит к познанию собственных своих недостатков (1,148).

Познай себя самого, из чего и каким сотворен ты… через это удобно достигнешь красоты Первообраза (11,360).

Есть тебе дело, душа моя, и если угодно – дело немаловажное. Исследуй сама себя: что ты такое, куда тебе стремиться, откуда ты произошла и где должно оставаться: действительно ли то жизнь, какою теперь ты живешь, или есть другая, кроме нее? (12,19).

Знание самого себя бывает средством очищения грехов, происходящих от неведения (20,500).

Познай самого себя и убегай того, что для тебя гибельно (31,59).

Когда познаешь самого себя, тогда возможешь познать и Бога и как должно обозреть мыслию творения (46,385).

Не знать самих себя – крайнее безумие, хуже помешательства, последнее есть болезнь невольная, а первое – следствие развращенной воли (36,126).

Ничего столько не препятствует человеку познать себя, как прилепление к житейскому, и, наоборот, ничего столько не побуждает его прилепиться к житейским делам, как неведение самого себя… Чтобы нам приобрести это благое знание, освободимся от всего временного, что столь сильно воспламеняет нас, и, познавши свою бедность, станем оказывать всевозможное смирение и любомудрие, чтобы получить нам и настоящие и будущие блага (38,291).

Подобно тому как кто-либо, нашедши драгоценное вещество, например жемчуг, или перл, или другое какое-либо, и пренебрегши им, как несведущий в таких вещах, понес бы великую потерю, так и мы, если не будем знать своей природы, то совершенно пренебрежем ею; если же познаем ее, то окажем великое попечение и получим величайшую пользу, потому что из нее бывает Царская одежда, из нее – Царские члены и все Царское. Не будем злоупотреблять ко вреду своему собственною природою. «Малым сим умалил нас Бог от Ангел», то есть смертью, но и это получили на малое время. Итак, ничто не препятствует нам приблизиться к Ангелам, если мы захотим (40,294).

Познавший себя достиг разума страха Господня и, ходя в оном, достигает врат любви (54,168).

Кто добре знает и уразумевает, что он создан из ничего и что нагим вошел в мир сей, тот познает и Творца своего и Его единого будет бояться и любить, Ему единому будет служить от всей души своей, ничего из видимых вещей не предпочитая Ему; убеждаясь из познания самого себя, что странник есть для всего земного, или, лучше сказать, и для небесного, он всю ревность души своей отдаст на служение Творцу своему и Богу. Ибо, если он странник есть для земного, из которого взят (при сотворении), среди которого живет и проводит свой век, тем паче – странник для небесного, от которого так далек и по образу бытия своего здешнего, и по образу жизни своей. Кто же убедится таким образом из познания себя самого, что странник есть на земле, и будет содержать в мысли, что как нагим вошел в мир сей, так нагим и выйдет из него, тому что предлежит, кроме плача и рыдания? Не только о себе самом, но и о всех сродных с ним и подобострастных ему людях (57,333).

Всякому человеку необходимо знать себя самого, что он ничто (но призван к святости). Того, кто не знает самого себя… не может спасти Сам Всемогущий Бог, при всем том, что желает спасти его. И если бы кто принес Богу в дар весь мир (что, конечно, невозможно), но не думал о себе, что есть ничто, – не может спастись никаким образом! (57,270).

Когда же кто познает себя, а это требует многого совне охранения, упразднения от дел мирских и строгого испытания совести, – тогда тотчас внезапно приходит в душу и божественное некое паче слова смирение, приносящее сердцу сокрушение и слезы теплого умиления: так что тогда испытывающий его в себе действие почитает себя землею и пеплом – червем, а не человеком, недостойным даже и животной сей жизни за превосходство сего дара Божия, в коем пребывать сподобившийся исполняется неизреченным некиим опьянением умиления, входит в глубину смирения и, из себя исшедши, ни во что сменяет все внешнее: яства, пития, одеяния тела, как изменившийся добрым изменением десницы Вышнего (Пс. 76, 11) (65,122).

Те, которые делают худое употребление из тела своего и обращают его на служение всякому греху, – приготовляют себе лютую смерть (1,270).

Если кто хочет пощадить тело как единственное достояние, необходимое душе и содействующее ей в земной жизни, то не много займется его нуждами, чтобы только поддерживать его и чрез умеренное попечение сохранить здоровым на служение душе, а не давать ему воли скакать от пресыщения (4,284).

Если же позволим телу быть наглым и ежедневно всем наполняться, как неукротимому зверю, то, наконец, увлеченные его насильственными порывами к земле, будем лежать, воздыхая без пользы (4,284).

Если излишнее попечение о себе бесполезно (и даже вредно) для самого тела, служит же препятствием душе, то покорствовать и услуживать телу – явное безумие (4,310).

Должно обуздывать и сдерживать тело, как порывы зверя и мятежи, производимые им в душе; усмирять, поражая рассудком, как бичом, а не ослаблять вовсе узды сластолюбию и не пренебрегать тем, что ум увлекается им, подобно вознице, которого неудержимо несут необузданные кони (4,310).

Должен сказать вам, братия, что мы обязаны заботиться и о теле – сем сроднике нашем и сослужителе души, ибо хотя я и винил его, как врага, за то, что терплю от него, но я же и люблю его, как друга, ради Того, Кто соединил меня с ним. По-христиански должно заботиться и о теле наших ближних не меньше, как и каждый о собственном, остаемся ли мы сами здоровыми или изнуряемся такими же недугами (9,8).

Но кто (чрезмерно) заботится о теле, тот не может (должным образом) заботиться о душе (31,78).

Кто верует, что тело его воскреснет в День Суда, тот должен очистить оное от всякой скверны и порока (31,80).

Горе нам, что тело наше, назначенное для вечного света, мы привели к вечной тьме (31,189).

Давай телу твоему потребное, дабы оно могло пребывать в молитвах и подвигах (31,205).

Не упитывай тела своего, чтобы не воздвигло на тебя брани, не приучай его к плотским удовольствиям, чтобы не обратилось в тягость душе твоей и не низвергло ее в преисподняя земли (22,108).

Не будь рабом своих членов, чтобы члены твои властительствовали над тобою. Употребляй их на дела благие, а не на лукавые, и ты будешь стяжанием драгоценным для твоего Владыки (22,169).

Блажен, кто любит святыню, как свет, и не осквернил пред Господом тела своего темными делами лукавого (22,525).

Охраняй непорочность тела своего. Если сохранишь ее в любви Христовой, то удобно возможешь преуспевать во всякой добродетели. Обитающий в тебе Дух Святой возрадуется о тебе, что Храм Божий наполнен благоуханием невинности и правоизволения и укрепит тебя на всякое дело благое (22,591).

Тело твое, христианин, есть храм Святого Духа, желающего обитать в тебе, поэтому имей радение о храме, чтобы не оскорбить Обитающего в нем (24,85).

Великий будет стыд и строгий суд растлившему храм Господень – тело свое, если не улучит он прощения покаянием и слезами своими не омыет нечистоты (24,86).

Тела же святых на Небе сияют паче света, потому что терпели на земле произвольные скорби (23, 96). Тело, которое утруждало себя в молитвах и трудах благочестия, в День Воскресения воспарит по воздуху и без посрамления будет взирать на Господа своего; с Ним войдет в Чертог света и будет любезно Ангелам и человекам, которые на земле утруждали себя бдениями и молитвами (25,317).

Господь, как нетленный и бестелесный, радуется о чистоте нашего тела… (54,118).

Кто тело свое предает покою (на земле), тот в стране мира причиняет ему скорбь (52,228).

Кто победил свое тело? Тот, кто сокрушил свое сердце. А кто сокрушил свое сердце? Тот, кто отвергается себя самого (54,129).

Кто печется о телесном сверх потребности, тот невольно отпадает от Бога. Слава тела есть покорность целомудрию при помощи Божией (52,365).

Умертви тело твое (со страстьми и похотьми), распни его, и ты получишь венец мученичества (43,106).

Охраняющий тело свое от сластей и от болезней имеет в нем соработника в служении лучшему (63,166).

Но чем больше тело питается и тучнеет, тем больше душа истощается и становится немощною (42,712).

Когда Адам согрешил… тело сделалось смертным и страстным, в нем обнаружилось множество недостатков. Оно стало упрямым и необузданным конем, но Христос, пришедши посредством крещения, сделал тело для нас более легким, подняв его крылом Духа (40,624).

Христос повелел имеющим тело (подчиняя его духу) прекращать волнение страстей. Плоть как бы то ни было носить на себе и в то же время усиленно стараться сравниться с бесплотными силами (34,362).

В естестве человеческом умопредставляется две жизни: плотская, водящаяся чувствами, и духовная – невещественная, преуспевающая в разумном и бесплотном житии души. Но невозможно соделаться в одно и то же время причастным той и другой жизни, потому что тщательность об одной из них производит лишения в другой. Потому если будем стараться соделать душу жилищем Божиим, то надлежит выйти из плотской скинии, чтобы дом наш был обновлен Тем, Кто обновляет нас Своим вселением… (15,85).

Горе тем, кто плоть свою, имеющую обратиться в прах и пищу червей, питает в грехах, не боясь ни огня, в коем будет вечно мучиться, ни червя, никогда не усыпающего (31,188).

Не люби плотского покоя, чтобы не найти себе в нем духовного вреда (22,158).

В какой мере греет кто на беду плоть свою, в такой мере умножает в себе страсти, и напоследок душа, обремененная худым навыком тела, делается бесплодною (23,159).

Дай плоти то, что ей нужно, а не то, что хочет она получить (45,235).

Не услуживай без меры плоти чревоугодием, чтобы, забыв свою меру, не сделалась она самоуправною и не осмелилась поднять оружие на владельца (45,336).

Когда плоть, возомнив о себе, захватывает власть над возницей (душой), тогда производит бесчисленное множество зол (42,47).

Гибельная плоть – черная волна зломудренного велиара! Гибельная плоть – корень многовидных страстей! Гибельная плоть – подруга дольнего скоротечного мира! Гибельная плоть – противница небесной жизни! Плоть – мой враг и друг; приятная война, неверное благо; плоть, непрестанно вкушающая плод человекоубийственного древа, – брение, грязная цепь воюющего со мною вещества, негодная кипучесть, гроб и узы царя моего – небесного образа, который получил я от Бога. Еще ли не положишь конца бесстыдным порокам и не покоришься духу, о окаянная злоумышленность! Тебя одну Христос, когда неблагообразие вещества приводил в благолепие, словом, тебя одну образовал собственными руками и напоследок сочетал с Божеством, чтобы возлюбленную тварь, наследницу великой жизни, но которую одуряющий велиар обременил страданиями, спасти и Своею смертью избавить от лютой смерти. Посему окажи мне уважение, перестань безумствовать и питать непримиримую вражду к душе моей! Рукою Бессмертного Бога и тем бедственным днем, который, наконец, соберет воедино все дела смертных, свидетельствую тебе, что, изнурив и низложив тебя скорбями всякого рода, сделаю бессильнее самих мертвецов, если не оставишь в себе безумия и тока кровей прикосновением к краю чистых риз Христовых (12,24).

Как служанка, служащая порядочной женщине, необходимо и сама делается такою же, хотя бы и не желала этого, так и плоть любомудрой души необходимо сообразует и собственные порывы с ее движениями (32,356).

Размышляя о происходящем для нас вреде от угождения плоти, станем укрощать движения плоти, не поленимся и не попустим ей восставать на душу (35,213).

Ибо любовь к плотским удовольствиям рождает бездеятельность относительно духовных дел (39,431).

Мы соглашаемся, что плоть ниже души, но вовсе не противоположна ей… как гусли музыканту и как корабль кормчему, так и плоть должна быть подчинена душе… (40,638).

Пока плоть сохраняет собственное свое значение, не бывает ничего несообразного. Когда же мы позволяем ей все и она, преступив свои пределы, восстает на душу, тогда все губим и портим не по своей собственной природе, но вследствие неумеренности и происходящего из нее беспорядка (40,646).

Необходимо, чтобы плоть шла позади, а не впереди, чтобы не она управляла нашей жизнью, но принимала законы духа (40,656).

Живущий по плоти – мертв и в здешней жизни (40,658).

Если мы пригвоздим плоть страхом Божиим, то ничто не поколеблет нас; если же оставим ее на свободе, то и слабое падение может поразить и погубить нас (42,826).

Отвержем же плотские мудрования, то есть которые утучняют и услаждают тело, но причиняют вред душе: богатство, роскошь, любовь плотская и прочее (43,659).

Плоть сия есть друг неблагодарный и льстивый: чем более мы угождаем ей, тем более она нам вредит (54,95).

Иссохшая тина не привлекает свиней; и плоть, увядшая от подвигов, не упокоевает более бесов. Как тучные птицы не могут высоко летать, так и угождающие своей плоти не могут взойти на Небо (54,211).

Но кто хочет бороться со своею плотью и победить ее своими силами, тот тщетно подвизается, ибо если Господь не разорит дома плотской похоти и не созиждет дома душевного, тот всуе бдит и постится… (54,115).

Тщательно рассматривай самого себя, испытывай свои чувства, чтобы знать, которые из них приносят плод Богу и которые покоряются греху (31,169).

Рассматривай делание каждого дня, сравнивай его с деланием предшествующего и поспешай к исправлению (5,51).

По прошествии дня и по приведении к концу всякого дела, телесного и духовного, прежде упокоения, совесть каждого должна быть подвергнута испытанию собственного его сердца (5,63).

Кто не пребывает в рассмотрении своей совести, тот не примет на себя и телесных трудов ради благочестия (51,25).

Осуждай себя здесь каждый день в чем недостаточествуешь, и не будешь в затруднении в час нужды смертной (61,348).

Постоянно должны быть осматриваемы все сокровенности нашего сердца и зорким исследованием замечаемы следы входящих в них, чтобы умственный зверь, лев или дракон, как-нибудь пройдя туда, скрытно не напечатлел гибельных следов, по которым доставится вход и прочим зверям в сокровенности нашего сердца при нерадении о помыслах. И таким образом ежечасно и ежеминутно возделывая землю нашего сердца евангельским оралом, то есть постоянным памятованием Креста Господня, мы возможем разорить логовища вредных зверей и норы ядовитых змей и изгнать их из себя (50,187).

Произведем строго испытание не только дел своих, но и слов, и помышлений и строго исследуем, как проведен каждый день, какой грех сделан в продолжение дня, сколько дней прожито худо и какое движение или помышление возбудило нас к недоброму действию. Постараемся по мере грехов своих показать и покаяние. Наложим наказание на душу нашу и подвергнем ее сильному упреканию, чтобы по восстании от греха, страшась мучительности прежних ран, не осмелиться нам снова впасть в ту же пучину. Веди в совести запись и замечай ежедневные грехи свои, пусть эта записная книга каждый день будет открыта пред тобою, взвешивай сам в себе, что доброго и что лукавого сделано тобою, приводи себе на память реку огненную, червя неусыпающего и горький ад, чтобы страхом мучений приумножать в себе доброе и истреблять лукавое. Будем плакать прежде времени, чтобы не скрежетать зубами во время и не плакать во времена. Этою жертвою благоугождается Бог; этими водами орошаемый человек приносит плоды; этими водами омывается персть; этими водами угашается огонь, просветляется тьма, разрешаются узы, обращаются заблудшие, спасаются все и Бог прославляется (24,369).

Блажен, кто внимательно испытывал самого себя, замечал в себе многочисленные, едва приметные, недостатки, ограждал себя от греха, чтобы умилосердить к себе Бога на нелицеприятном Суде (25,476).

Будем внимательны к себе и не станем осмеивать других, ибо в нас самих много такого, за что смеемся над другими (45,234).

Если ежедневно будем грешить и ранить душу нашу, никогда не вникая в это, то подобно тому как получающие непрерывные раны, а потом нерадеющие о них приобретают себе лихорадки и навлекают невыносимую смерть, так, конечно, и мы, вследствие этого непрерывного бесчувствия, навлекаем на себя неминуемое наказание (33,708).

Будем бдительны и не станем безрассудно следовать обычаю других, но каждый день будем испытывать свою жизнь и смотреть, в чем мы согрешили и что необходимо сделать доброго, чтобы быть угодными Богу (35,225).

Не будем оставлять без внимания даже грехов, почитаемых малыми, но каждый день будем требовать от себя отчета и в словах, и во взглядах и подвергать себя наказанию, чтобы избавиться от наказания в Будущем Веке (35,650).

Внимай себе и отовсюду озирай себя; неусыпно стереги себя оком ума; ты ходишь среди сетей: незаметные сети всюду расставлены врагом (40,966).

Если бы мы неизменно пребывали в страже над собою, не предаваясь пресыщению и усыплению и не оскверняя Божия образа, то есть не допуская подмены доброго семени, то сеятель плевел не нашел бы к нам доступа и не возрастил бы в нас достойных огня плевел (47,124).

Каждый из нас пусть рассматривает, в каком он находится устроении. Добровольно ли он действует по страсти и удовлетворяет ей или же, не желая действовать по ней, побеждается ею? Действует ли по страсти привычкою и, сделав это, скорбит и кается, что так поступил, или подвизается против одной страсти ради другой… или он начал искоренять страсть и разумно ли искореняет ее и делает противное страсти? Каждый пусть знает, где он находится (55,122).

Ни одной части души твоей, ни одного члена тела твоего не оставляй ненадзираемыми. Ибо таким образом ты и снизу искушающих духов пребудешь победителем, и свыше Испытующему сердца и утробы, предварительно сам испытав их, неиспытно предстоять будешь с дерзновением (65,296).

Всего труднее знать и врачевать самого себя, потому что людям прирождено самолюбие и каждый, по пристрастию к самому себе, превращает истинный суд (5,378).

Совершенствуй самого себя, подобно тому как земледелец возделывает ниву; вырви грех, подобно плевелам; как терние, уничтожь беззаконие; как ветвь дикой маслины, как дикое бесплодное дерево, истреби грех (40,900).

Исторгнем из души своей гнев, порочные похоти, склонность к чувственным удовольствиям и роскошь, сребролюбие, навык к клятвам и клятвопреступлениям. Если мы будем тщательно возделывать самих себя, сначала исторгая терния, а потом насаждая небесное семя, то сможем получить обещанные блага (43,202).

Не имеющий возможности сделать тело из безобразного красивым может душу свою, хотя бы она низошла до крайнего безобразия, возвести на самый верх красоты и таким образом сделать ее достолюбезною и привлекательною не только для добрых людей, но и для Самого Бога – Царя всех (32,21).

Сообразив свои недостатки, станем мало-помалу исправлять их, определим для себя исправить в настоящий месяц один недостаток, а в следующий – другой, а еще в следующий – третий. Таким образом будем восходить как бы по некоторого рода ступеням… (39,565).

Побеждать и умертвлять свои недобрые склонности и похотения, как бы они ни были незначительны, большей достойно похвалы, чем взятие многих крепостей, чем разгром сильных полчищ, добре вооруженных, чем даже творение чудес и воскрешение мертвых (59,31).

Чем сильнее возлюбишь ты притрудность или безжалостное к себе самоутруждение в подвигах, тем скорейшую и полнейшую одержишь ты победу над собою и над тем, что в тебе противоборствует высокому добру, а вследствие того преисполнишься всякою добродетелью и благонастроением, и мир Божий водворится в тебе (59,47).

Прошу и молю, держите себя строго, как взаперти, пока не избежим от здешних врагов и скользких случайностей и не переселимся туда, где будем безопасны от падений и окрадения (64,360).

При встрече разных случайностей пусть каждый наблюдает, что происходит в душе его и чрез то определит, какова она; так, например, наблюдая, что бывает у него на душе, когда бранят его, или бесчестят, или иным каким образом оказывают ему презрение, он верно познает, есть ли в нем смирение (необходимое в духовном преуспеянии) или нет (58,204).

Будем непрестанно испытывать и исследовать самих себя, со всем вниманием и тщанием каждый день и каждый час, и, приводя на ум заповеди одну за другой, по каждой из них осматривать и обсуждать самих себя. Если найдем, что исполнили какую, – возблагодарим Господа Бога нашего и постараемся соблюдать ее и в последующее время. Если же окажется, что не исполнили какой, покаемся в том и восподвизаемся исполнить ее, чтобы иначе, презревши ее, не нарещися меньшим в Царствии Небесном (Мф. 5,19) (58,208).

Добре хотящие жити ревнители о спасении все так и действуют, всячески стараясь ни в чем не погрешить и ни в чем не запятнать своей совести. При всем том, однако ж, то мысли и чувства, то слова, а то и дела неправые проскользнут иной раз незаметно, а то и заметно и запылят чистый лик совести, так что к концу дня редкий не бывает похож на путника, шедшего по пыльной дороге, у которого всюду набивается пыль: и в глаза, и в нос, и в рот, и в волосы – и все лицо покрывает. По этой причине и положено всякому ревнующему о спасении вечером испытывать свою совесть и уяснить себе все неправости, допущенные днем в мыслях, словах и делах, очистить их покаянием, то есть делать то же, что делает запылившийся путник: путник омывается водою, а ревнующий о своем спасении очищает себя покаянием, сокрушением и слезами. Испытание должно исследовать все: доброе и недоброе, правое и неправое по всем сторонам. Что увидишь правым по существу дела, посмотри: право ли оно по побуждению и намерению, право ли по образу совершения и право ли ты взглянул на то по совершении, – не сделал ли ты то для показания или из человекоугодия, или по самоугодию, к месту ли то, ко времени ли, к лицу ли, а после того не потрубил ли ты пред собою, не помечтал ли о себе, не воздав славы Богу. Правое дело право воистину, когда оно делается из покорности воле Божией и во славу Божию, с полным самоотвержением и самозабвением. Что увидишь неправым, рассмотри, как случилось, что сделал то, когда держишь постоянное желание делать одно правое; какие были к тому поводы и причины внутренние и внешние; как бы тебе следовало править собою в данном случае, чтобы не погрешить… затем, осудив себя, а никого и ничего другого, разумно определи, как следует держать себя, чтобы впредь не погрешить… (59,244).

(Познай себя)… земного по природе, но дело Божиих рук, много уступающего бессловесным в силе, но поставленного властелином над бессловесными и неодушевленными тварями… (1,86).

Было время, когда высокое Слово Ума, следуя великому Уму Отца, водрузило несуществующий дотоле мир. Оно рекло – и совершилось все, что было Ему угодно. Но когда все это: земля, небо и море – составило мир, нужен стал Премудрости, матери всего, и благоговейный царь земной. Тогда Слово рекло: «Пространное Небо населяют уже чистые и присноживущие служители, непорочные умы, добрые Ангелы, песнословцы, не умолкая воспевающие Мою славу. Но земля украшена одними неразумными животными, поэтому угодно Мне создать такой род тварей – средний между смертными и бессмертными, – разумного человека, который бы увеселялся Моими делами и был мудрым таинником небесного, великим владыкою земли и новым Ангелом из персти, песнословцем Моим, Моего могущества и Ума Моего». Так рекло Слопо и, взяв часть новосозданной земли бессмертными Своими руками, составило мой образ и уделило ему Своей жизни, потому что послало в него Дух, Который есть струя невидимого Божества. Так из персти и дыхания создан человек – образ Бессмертного, ибо в обоих царствует естество ума. Посему как земля – я привязан к здешней жизни, и как частица Божественного – ношу в груди любовь к Жизни Будущей (11,242).

Богатый и щедрый Устроитель естества нашего, всякого рода красотами убрав это жилище (землю), уготовил этот великий и всем снабженный пир, потом уже вводит и человека, вменив ему в занятие… наслаждаться созданным. Поэтому в основание устройства полагает в человеке сугубое начало, смешав с земным Божественное, чтобы ради того и другого иметь ему наслаждение, какое сродно и свойственно тому и другому, наслаждаясь и Богом – по естеству Божественному и земными благами – по одному с Ним чувству (14,85).

Как в этой жизни художники дают вид оружию соответственно его потребности, так наилучший Художник создал наше естество как некий сосуд, пригодный для царственной деятельности и по душевным преимуществам, и по телесному виду, устроив его таким, каким нужно быть для царствования. Ибо душа прямо показывает в себе царственность и возвышенность, и великую далекость от грубой низости тем самым, что она, не подчиняясь, свободно, полновластно располагает своими желаниями. А это кому иному свойственно, кроме Царя?… Человеческое естество, поскольку приготовлялось для начальствования над другими, по причине подобия Царя вселенной, выставлялось как бы некиим изображением Его, то общее с Первообразом имело и достоинство, и имя; но не в порфиру (как у художника) было облечено, не скипетром и диадемою показывало свой сан, а вместо багряницы облечено добродетелью, что царственнее всех одежд; вместо скипетра утверждено блаженством бессмертия; вместо царской диадемы украшено венцом правды, так что, в точности уподобляясь красоте Первообраза, всем доказывало царский свой сан (14,87).

Бог по естеству своему есть всякое то благо, какое только можно объять мыслию, или, лучше сказать, будучи выше всякого блага, и мыслимого и постигаемого, творит человека не по чему-либо иному, а только потому, что благ. Будучи же таковым и приступив к созиданию человеческого естества, не вполовину показал могущество благости, дав нечто из того, что у Него есть, поскупившись в сем общении; напротив того, совершенный вид благости в Боге состоит в том, что приводит человека из небытия в бытие и соделывает его нескудным в благах. Поскольку же подробный список благ велик и обозначить их числом неудобно, то Божие слово, в кратком изречении совокупив все блага, обозначило их, сказав, что человек создан по образу Божию, и если Божество есть полнота благ, а человек Его образ, то, значит, образ в том и имеет подобие Первообразу, что исполнен всякого блага. Следовательно, в нас есть представление всего прекрасного, всякая добродетель и мудрость, все, что только есть умопредставляемого о Наилучшем (14,140).

Человеческое естество, будучи образом Превысшего Блаженства, и само отличается доброю лепотою, когда показывает на себе самом изображение блаженных черт (15,363).

Приведен человек Творцом в бытие, чтобы ему быть одушевленным некиим подобием Божественной и Превысшей Силы (18,338).

Одарив человека бесчисленными благами, Бог поставил это малое и немощное (на вид) существо владыкою над таким множеством творений земных, сделав его на земле тем же, что Сам Он – на небесах (32,169).

Человек – не тот, кто имеет только руки и ноги человеческие, и не тот, кто имеет только разум, но тот, кто с ревностью упражняется в благочестии и добродетели (33,262).

Человек – не тот, кто только питается хлебом, но тот, кто преимущественно пред пищею вкушает Божественные и духовные слова (34,103).

Чтобы быть человеком, надобно быть добродетельным, убегать пороков, побеждать нечистые страсти, исполнять заповеди Господни (35,219).

Мы для… того созданы разумными и столько возвышенными над бессловесными, чтобы возносили Создателю всяческие хвалы и славословия (35,267).

Мы не для того сотворены, чтобы есть, пить и одеваться, но чтобы угодить Богу и получить будущие блага (38,253).

Сотворивший человека вначале сделал его свободным, ограничив его только одним законом заповеди. Соделал и богатым среди сладостей рая, а вместе с ним благоволил даровать сии преимущества и всему человеческому роду в одном первом семени. Тогда свобода и богатство заключались в соблюдении заповеди, а истинная бедность и рабство – в преступлении оной (9,29).

Человек, как сотворенный из ничего, по природе смертен, но по причине подобия Сущему, если бы сохранил оное устремление к Нему своего ума, мог бы замедлить в себе естественное тление и пребыл бы нетленным (98,196).

Но поскольку нетленный Сын Божий (Бог Слово) создал человека с тем, чтобы он приобрел новую славу и, изменив в себе земное, в последние дни, как бог, шествовал отсюда к Богу, то и предоставил его собственной свободе… вложил закон в его природу и, напечатлев в сердце добрые наклонности, поставил среди Рая… в таком равновесии между добром и злом, что он мог по собственному выбору склониться к тому или другому, однако же чистым от греха и чуждым всякой двуличности. Рай же, по моему рассуждению, есть небесная жизнь. В нем-то поставил Бог человека, чтобы он был неослабным делателем Божиих словес. Запретил же ему употребление одного растения, которое было совершеннее других, заключая в себе силу к полному различению добра и зла. Ибо совершенное хорошо только для преуспевших, а не для начинающих: последним оно столько же обременительно, сколько совершенная пища младенцу. Но когда, по ухищрению завистливого человекоубийцы (диавола), вняв убедительности женского слова (Евы), Адам вкусил преждевременно сладкого плода и облек в кожаные ризы тяжелую плоть и стал трупоносцем… тогда исшел он из Рая на землю, из которой был взят, и получил в удел земную жизнь, а к драгоценному растению приставил Бог хранителем Свою пламенеющую ревность, чтобы какой Адам, подобно прежнему, не взошел внутрь преждевременно и прежде, нежели бежал пожирающий снеди сладкого древа, находясь еще во зле, не приблизился к древу жизни. Как увлеченный бурными волнами мореходец отнесен назад и потом или отдав парус на волю легчайшему веянию, или с трудом на веслах пускается снова в плавание, так и мы, далеко отплывшие от Великого Бога, опять не без труда совершаем вожделенное плавание (11,243).

Естество человеческое цвело первоначально, пока было в Раю, наполняемое водою животворящего источника, когда вместо листьев украшал его стебель бессмертия. Но поскольку зима преслушания иссушила корень, то цвет опал и разложился в землю; человек утратил лепоту бессмертия по охлаждении любви к Богу, от умножающихся беззаконий иссохла зелень добродетелей, а от сего сопротивными духами воздвигнуто в нас множество различных страстей, от которых постигают душу гибельные крушения (16,132).

Так как природа человеческая в суждении о добре обманом (диавола) введена в заблуждение, то в произволении нашем произошла наклонность к противному: жизнь человеческая преобладается всем худым, потому что смерть тысячами путей вмешалась в природу, всякий вид греха делается как бы каким путем к нам смерти (14,423).

Все твари, когда увидели, что Адам изгнан из Рая, не хотели, как прежде, повиноваться ему – преступнику. Солнце не хотело светить ему, ни луна и прочие звезды не хотели показаться ему; источники не хотели источать воду, и реки – продолжать течение свое; воздух думал не давать более дышать Адаму согрешившему. Звери и все животные земные, когда увидели, что он обнажился от первой славы, стали презирать его и все тотчас готовы были напасть на него. Небо некоторым образом устремлялось пасть на него, и земля не хотела носить его более. Но Бог, сотворивший все и человека создавший, зная прежде создания мира, что Адам преступит заповедь Его, и имея предопределенную для него новую жизнь и воссоздание, какие имел он получить через возрождение со Святым Крещением в силу воплощенного Домостроительства Сына Своего и Бога нашего, сдержал все твари силою Своею, и, по благоутробию Своему и Благости Своей, не дал им тотчас устремиться против человека и повелел, чтобы тварь осталась в подчинении ему и, сделавшись тленною, служила тленному человеку, для которого создана с тем, чтобы, когда человек опять обновится и сделается духовным, нетленным и бессмертным, и вся тварь, подчиненная Богом человеку в работу ему, освободилась от этой работы, обновилась вместе с ним и сделалась нетленною и как бы духовною. Все это предопределил Бог прежде сложения мира (57,372).

И никто пусть не говорит: «Неужели Бог, предвидя человеческое бедствие, какое постигнет людей, по неблагоразумию приступил к созданию, тогда как человеку полезнее было бы, может быть, не приходить вообще в бытие, нежели пребывать во зле"… (17,25).

То, что человечество уклонится от добра, знал Тот, Кто все содержит силою прозорливости и наравне с прошедшим видит будущее. Но как видел Он уклонение, так разумел и воззвание человека снова к добру. Посему что было лучше? Вовсе не приводить в бытие нашего рода, так как предвидел, что в будущем согрешит против прекрасного, или, приведя в бытие, и заболевший наш род снова воззвать в первоначальную благодать? По причине же телесных страданий, по скоротечности естества именовать Бога Творцом зол или вовсе не признавать Его Создателем… – это знак крайнего малодушия в оценивающих добро и зло чувством, которые не знают, что по естеству добро только то, что не касается чувства, а зло – одно только отчуждение от добра. Различать же добро и зло по трудам и удовольствиям свойственно естеству бессловесных: у них уразумение истинно хорошего не имеет места, потому что они не причастны ума и мысли. А что человек есть прекрасное Божие дело, приведенное в бытие для еще более прекрасного, – это явно… из тысячи свидетельств, которых множество по их бесчисленности обойдем молчанием (17,33).

Светы, вторичные после Троицы, имеющие царственную славу, суть светозарные невидимые Ангелы. Они свободно ходят окрест Великого престола, потому что суть умы быстродвижимые, пламень и Божественные духи, скоро переносящиеся по воздуху. Они усердно служат высоким велениям. Они просты, духовны, проникнуты светом… Из них одни предстоят Великому Богу, другие своим содействием поддерживают целый мир, и каждому дано особое начальство от Царя иметь под надзором людей, города и целые народы… (11,235).

Есть Ангелы и Архангелы, Престолы, Господства, Начала и Власти; но не одни эти сонмы существуют на небесах, а бесконечные полчища и неисчислимые племена, которых не может изобразить никакое слово (32,525).

Служение Ангелов состоит в том, что они всюду посылаются для нас (43,30).

Бог повелел, чтобы высшие Силы служили пребывающему долу по причине достоинства образа, которым облечен человек (36,908).

Подобно тому как все светила Бог сотворил зараз, так и Ангелов и Архангелов Он сотворил зараз, а их так много, что они превосходят всякое число (37,774).

Занятие Ангелов – славословить Бога. Для всего Небесного воинства одно дело – воссылать славу Создателю (1,212).

Служебные духи имеют бытие по воле Отца, приводятся в бытие действом Сына и совершаются в бытии присутствием Духа. Совершение же Ангелов – святыня и пребывание в святыне (3,244).

Ангелы не терпят изменения. Нет между Ангелами ни отрока, ни юноши, ни старца, но в каком состоянии сотворены вначале, в том они и остаются, и состав их сохраняется чистым и неизменным (1,272).

Небесные Силы не по природе святы, иначе они не имели бы никакой разности со Святым Духом. Напротив того, они по мере превосходства одних пред другими имеют от Духа известную меру святыни. Как в понятие пожигания входит понятие огня, однако же иное есть пожигаемое вещество и иное есть огонь, так и в Небесных Силах… сущность их составляет воздушный, если можно так сказать, дух, или невещественный огонь, по написанному: творяй Ангелы Своя духи и слуги Своя огнь палящ (Евр. 1, 7), почему они ограничены местом и бывают видимы, являясь святым в образе собственных своих тел; но святыня, будучи вне сущности, дает им совершенство чрез общение Духа. Сохраняют же достоинство свое пребыванием в добре, как имеющие свободу в избрании и никогда не теряющие непрестанного стремления к истинному благу. Посему если отнимем мысленно Духа, расстроятся ангельские лики, истребятся архангельские начальства, все придет в смешение… (3,245).

Ангелы – бестелесные существа, они не пребывают без преуспеяния, но всегда приемлют славу к славе и разум к разуму (54,203).

Девять чинов Ангелов имеют наименования, сообразные их природе и деятельности (Престолы, Херувимы, Серафимы, Силы, Господства, Власти, Начала, Архангелы и Ангелы); называются они бесплотными, потому что невещественны; умны, ибо они суть умы и воинства, поскольку суть служебный дуси (Евр. 1, 14) Царя всяческих. И опять, иные имена имеют они общие и особенные, то есть называются Силами и Ангелами; первое есть собственное название одного чина, но по деятельности своей все девять чинов называются Силами, ибо все могут приводить в исполнение Божественную волю. Ангелы есть также собственное имя одного из чинов – первого от нас и девятого от Страшного престола, по деятельности же все называются Ангелами (вестниками), как возвещающие людям Божественные повеления (101,76).

На небесах, хотя все, будучи служебными духами, нетленны и бессмертны, Бог не благоволил, чтоб все состояли в одном чине, напротив того, установлено, чтоб и у Божественных служителей были начала, власти и преимущества (22,225).

Как в ясный полдень небе представляется чистым, не затмеваясь никаким облаком, так и природа Ангелов необходимо пребывает светлою и блистательною, не омрачаясь никакой похотью (32,303).

Прославлять Ангелов – наш долг. Они, воспевая Творца, обнаруживают милость Его и благорасположение к людям (39,971).

Если имеешь в душе дела, достойные ангельского хранения, и обитает в тебе ум, обогащенный умозрениями истины, то, по богатству неоцененных дел добродетели, Бог необходимо приставит к тебе стражей и хранителей и оградит тебя охранением Ангелов. Смотри же, какова природа Ангелов! Один Ангел равняется целому воинству и многочисленному ополчению. Итак, в величии твоего хранителя Господь дарует тебе ополчение, а в крепости Ангела как бы ограждает тебя отовсюду его защитой (1,254).

Всякая душа, оставшаяся без защиты, предоставляется на разграбление врагам, то есть сопротивным деятелям, и на попрание (2,163).

Ангелы приходят посещать нас по своей воле и власти. Ибо главная и сообразная с естеством цель их жизни – погружать взор свой в красоту Божию и непрестанно славить Бога (2,214).

Ангелы не только защищают, но и руководят верующих, чтобы не преткнулись (36,908).

Авва Исайя рассказывал об одном великом старце. Прежде вступления его в безмолвие видел он некоего юношу, лицо которого сияло паче солнца. Юноша сказал: «Тебе предлежит борьба» – и поставил старца перед громадным эфиопом, голова которого доставала до облаков. Старец вострепетал: «Может ли немощный человек вступить в борьбу с таким гигантом?» «Можешь, – сказал Ангел, – только вступи в борьбу с великим рвением, уповая на Божию помощь, и я помогу тебе и доставлю тебе победный венец». И действительно, как только старец вступил в борьбу, Ангел одолел эфиопа и множество окружающих эфиопов исчезли, а ангельский хор восхвалил помогавшего старцу Ангела (93,87).