V. БЛАГОВЕЩЕНИЕ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

Еже от века днесь познавается таинство божье: бог слово сын девы марии за милосердие бывает, и радость благовещения гавриил провещевает, с нимже возопием ей: радуйся мати господа!

(Служба Марта 25, светил.)

По всем человеческим соображениям казалось, что благодатной вести о явлении в миру Мессии приличнее было бы раздаться в Иерусалиме, «граде Божьем», где по преимуществу были сосредоточены тогда мудрецы и учители Иудейские, так много толковавшие о Мессии и будущем царстве Его, с таким вниманием изучавшие пророчества о Его лице и жизни, с такой заботливостью следившие за всеми знамениями Его близкого пришествия и, по-видимому, с таким пламенным желанием ожидавшие этого пришествия. Однако не учёному Иерусалиму и не другому какому-либо знаменитому городу тогдашнего мира, а тому же скромному Назарету, где жили родители Пресвятой Девы, суждено было первому услышать и принять спасительную весть. Дивно место, избранное для благовестия великого таинства, но ещё более дивно Лицо, которому оно возвещено! Тайна спасения мира открыта не людям важным и сильным – руководителям народа, не книжникам и законодателям – этим светилам науки, а бедной и неизвестной Деве, смиренно проживавшей в хижине древодела. Правда,  этот древодел и эта обручённая ему Дева происходили из царственного рода; но знатность их рода, как выше означено, давно была забыта.

Таким образом, тайна пришествия в мир Спасителя с самого начала как-бы удаляется и скрывается от всего, что мир называет великим и высоким, т. е. от его могущества, мудрости, богатства, великолепия, славы и почестей. В этом обстоятельстве, прежде всего, видна премудрость Божья, избравшая такие средства, чтобы внушить людям мысль о высоко-духовной стороне этой тайны.

Другая причина смиренного пришествия в мир Господа скрывается в тогдашних обстоятельствах мира. Политическое положение вселенной, стонавшей под железным игом Римлян, было таково, что народы видели во властителях своих – людей гордых и своенравных, смотревших на низших себя с крайним презрением и распоряжавшихся достоянием, честью и даже жизнью их по своему произволу. Умственное состояние того времени было не менее плачевно: мудрецы или, по крайней мере, так называвшие себя, истощив все усилия для удовлетворения высших требований ума о цели бытия мира и человека, разделились на разные толки или школы противоположных направлений, то допускавшие суровую стоическую добродетель, то безусловно следовавшие грубой чувственности, то сомневавшиеся в бытии Всевышнего существа и т. д. В самом избранном народе Божьем, которому была вверена Богооткровенная премудрость, истина до того помрачилась, что Господь Иисус Христос – истинный Мессия – был отвергнут; речи Пророков были забыты или истолкованы неправильно; появилось множество сект, и некоторые, например саддукейство, оспаривали истину в самом существе её.

Что же сделал премудрый в своих судьбах Господь, чтобы, благовествовать тайну спасения, возродить мир к новой жизни и соединить всех узами братской любви? Он открыл эту тайну в бедном и малоизвестном Назарете, в убогой хижине древодела, чистейшей и смиренной Деве.

Живя в Назарете, Дева Мария всё более и более утверждалась в добрых правилах, каким научилась в храме Иерусалимском. Пребывая большей частью в уединении и безмолвии, Она занималась Богомыслием и молитвой, чтением священных книг и рукоделием. Наученная во время проживания Своего при храме рукоделиям разного рода, Пресвятая Дева могла употреблять на них ту часть времени, которая оставалась Ей от молитвы и чтения Святого Писания. В самом деле, предание говорит, что священники храма Иерусалимского, по совещании между собою, признали необходимым сделать новую завесу пред Святая святых, а поэтому положили призвать нескольких чистых дев из племени Давидова, которым можно было бы поручить эту священную работу. Посланные слуги и глашатаи храма долго искали повсюду таких дев и, нашедши из них семь, привезли с собой в Иерусалим. В это время священник, исполнявший обязанности первосвященника, вместо чудно онемевшего Захарии (Лук. 1:22), вспомнил об отроковице Марии, бывшей воспитаннице храма, что Она также происходила из племени Давида и была чиста пред Господом, а потому и послал за Ней. По прибытии Марии ввели всех предназначенных для работы дев в храм, и священник сказал им: «киньте жребий, кому достанется прясть золото и амиант, кому бумагу и шёлк, и кому гиацинт, червлень и настоящую багряницу». Кинули жребий – и досталось на долю Пресвятой Марии червлень и настоящая багряница. Получив Свою долю, Она тотчас же отправилась в Назарет. В доме Иосифа Она любила те же благочестивые упражнения, к каким привыкла в храме, так что этот дом сделался для Неё тем же домом молитвы, каким было и Святое святых. Здесь, как и при храме, Она проводила самую кроткую, смиренную и молчаливую жизнь. Чуждая надменности, Она никого не огорчала и, почтительная к старшим и родственникам, ко всем была доброжелательна.

Таким образом текли дни Пресвятой Девы в доме Иосифа, как-бы в прежнем Её священном обиталище, и Она здесь, среди людей, была как-бы одна; находясь постоянно в трудах и заботах домашних, жила для одного лишь Бога.

Но уже приспело от века ожиданное «лето Господне», наступило время восстановления рода человеческого и искупления мира. Настал день, нетерпеливо ожидаемый в течение пяти тысяч лет, в который – по словам царственного Пророка Давида – «милость и истина сретостася, правда и мир облобызастася». «Истина и правда» – в правосудии Бога, требующего удовлетворения за грех прародителей, «мир и милость» – в снисхождении Сына Божия до образа человека.

«Бог – говорит святой Андрей Критский – с сожалением взирая на род человеческий, уже растлённый грехопадением, вспомнил о творении рук Своих, не презрел Своего создания, и из преблагих и пренепорочных недр Своих послал в конце веков Сына Своего, равного Себе и по власти, и по силе, и по благости».

«Призрев для благовестия о великой тайне воплощения Сына Божьего Гавриила, одного из первых Ангелов – (говорит святой Григорий Неокесарийский, украшая краткий Евангельский рассказ цветами духовного витиевства) – Бог изрёк ему: «иди, Архангел, и будь слугой страшного и сокровенного таинства: послужи чуду. Движимый благоупотреблением Моим, Я спешу изыскать заблудшего Адама. Грех обезобразил созданного по образу Моему, повредил творение рук Моих, помрачил красоту, Мною созданную. Жилище рая пусто; древо жизни охраняется пламенным оружием; место сладости и блаженство заключено: хочу помиловать бедствующего и связать врага. Но я хочу сокрыть это таинство от всех сил небесных и тебе одному вверяю его». «Иди в Назарет, город Галилейский (дополняет изложение святого Григория святой Андрей Критский) – иди в Назарет, в котором живёт Отроковица Дева, обручённая мужу, именем Иосифу; имя Деве – Мария. Иди и скажи Деве то благовестие радости, которого лишилась некогда Ева, и не смущай души Её: ибо это благовестие радости, а не печали; это приветствие веселия, а не уныния».

Архангел – продолжает святой Андрей Критский – «выслушав Божественное вещание и узнав повеление, изречённое ему гласом Божиим, но превышающее силы его, находился между страхом и радостью. Не сознавал себя достойным к исполнению Божественного поручения, но не дерзая и отрицаться от него, он, повинуясь гласу Божию, полетел к Деве. «Повеленное тайно прием в разуме, в кров Иосифов тщанием предста безплотный»,– говорит Святая Церковь.

В это время Преблагословенная Дева – по преданию – читала книгу пророка Исаии. Ей раскрылись слова: «се Дева во чреве приимет». В увлечении Божественной любви и пламенного нетерпения скорее узреть обетованного Мессию, Она стала молитвенно взывать к Его милосердию: «когда же настанет то вожделенное время, и Создатель Мой благоволит сойти с небес и принять плоть человеческую»?

В это мгновение молитвенных и святых размышлений предстал пред Нею Архангел и, как бы отвечая на мысли Её, произнёс «радуйся, благодатная: Господь с Тобою! Благословенна Ты в женах!»¹⁷. «Господь – как бы так говорил Архангел – ныне с Тобой и вскоре родится от Тебя. Одно рождение Его было вечное, это же будет временное. Сам Царь неба и земли здесь присутствует и всецело воплощается в Тебе со всей Своей славой. «Радуйся, Благодатная!» Радуйся, орудие мира, которым упраздняется приговор, осудивший мир на проклятие, и которым даётся ему право на радость! Радуйся, истинно благословенная и препрославленная сосредоточившая в Своём лице «всё сокровище благодати», избранная из всех родов и племён, святая телом и духом. «Радуйся, благодатная. Господь с Тобою!» Святой по естеству Своему чрез воплощение, чудным образом заключается в утробе Твоей, не престав быть тем, чем был, но сделавшись тем, чем не был. «Господь с Тобою» – Сын Отца светов, Который в вечности родился от Него, но во времени воплощается от Тебя, Который на небе весь в недрах Отца, и на земле весь с Тобою – во чреве. Он с Тобою и в Тебе. «Благословенна Ты в женах»: потому что Бог избрал Тебя в жилище Себе и Ты вместишь Невместимого, приняв сокровище, в котором сокрыты «все сокровища премудрости»! «Благословенна Ты» как одна из всех матерей удостоившаяся быть Матерью Создателя своего! «Благословенна Ты», как Матерь благословенного Сына, о Котором взывал Пророк «благословенно имя славы Его во век и в век века, и исполнится славы Его вся земля!»

Явление Архангела не устрашило Пресвятой Девы; живя в храме, Она привыкла к явлениям и беседам Ангельским, душа пречистая не могла и минуты пробыть в сомнении о достоинстве Благовестника, но приветствие, которое Она теперь услышала, смутило Её своею необычайностью. «До сих пор ни один и, особенно, ни одна из земнородных не слыхали с небес подобного приветствия. Без сомнения, разумела сие Дева Мария, как из писаного слова Божьего, так и посредством собственного смиренного Богомыслия: и потому невольно смущается, когда слышит, что неожиданный посетитель приветствует Её не только миром, но и радостью; приписывает Ей благодать не как дар, но как Её неотъемлемое достояние; возвещает Ей благословение, преимущественное пред всеми жёнами в мире. А Она в тишине бедной храмины Своей, без сомнения, не помышляла ни о каких преимуществах, не думала ни о каких собственных достоинствах,– поэтому и смутилась от слов Благовестника. Это смущение показывает уже чистоту Её сердца, затрепетавшего при первом звуке похвалы. Тихая душа Её от сильных слов духа, как тихая вода от сильного дыхания ветра, по необходимости приходит в движение: «смутися о словеси его». Нет в сем смущении ничего нечистого: но нет в минуту смущения той душевной тишины, которая ему предшествовала. Когда ветер, ударяя в поверхность воды, частью поднимает её от места её покоя, тогда и чистая вода трепещет и кажется возмущённой: так душа Марии, хвалебным словом Ангела не только подъемлемая из самоуничижения, в котором она обыкла покоиться, но и возносимая превыше всего сотворённого, трепетала чистым страхом, и Её постоянное стремление во глубину смирения, сделавшееся ощутительным оттого, что Её превозносили, обнаружилось в виде смущения».

Смиреннейшая из жён, Дева Мария почитала обетования Ангельские слишком высокими и недоступными для Себя, а вместе с тем, по благоразумию и осторожности, Она размышляла, что бы это было за приветствие и воистину ли оно от Бога? Не обнаруживая Своего смущения никаким нетерпеливым словом, ни движением, Она являет высокое и святое искусство владеть собой, искусство, порождённое всегдашним самонаблюдением и молитвенным расположением духа. Она молчит и размышляет в присутствии небесного Благовестника, и Её благоговейная мысль готова отразить всякое искушение, какого можно было опасаться в таких необыкновенных обстоятельствах.

Но Она не могла вдруг прояснить Себе всего Ею ощущаемого и, стараясь успокоить смущённый дух Свой, безмолвствовала и только выражением внешнего вида показывала состояние души Своей.

С благоговейным трепетом взирал небесный вестник на смущение Пречистой Девы. Желая скорее успокоить Её и уверить в истине своего приветствия, Архангел говорит Ей, что Она глубоким смиренномудрием Своим обрела величайшую и Ей одной принадлежащую благодать у Бога – быть Матерью Сына Божьего. «Не бойся, Мариам! Обрела бо еси благодать у Бога». Не лукавый змий говорит с Тобой и не земной вестник предстоит Тебе! С неба несу Тебе благовестие,– и притом не простое, а благовестие радости. «Не бойся!» не печаль оно предвещает Тебе! Я сказал Тебе «Господь с Тобою»: Господь – податель всякой радости и Спаситель всего мира.

Для большего удостоверения Пречистой Девы Архангел возвестил Ей тайну воплощения Божьего теми же словами, в каких предсказал об этом событии, за семьсот лет, Пророк Исаия «се зачнеши во чреве, и родиши Сына, и наречеши имя Ему Иисус». Величественное имя Еммануил, употреблённое в этом случае Пророком, значит по переводу с Еврейского «с нами Бог» и выражает величайшую тайну соединения двух естеств – Божеского и человеческого в одном лице Богочеловека: тогда как сладчайшее имя Иисус, произнесённое Архангелом, указывает на действия Господа, спасающие род человеческий от вечной смерти и работы дьяволу. «Сей будет велий» – продолжает Архангел – «и Сын Вышнего наречётся, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и воцарится в дому Иаковли во веки, и царствию Его не будет конца». Объясняя в этих словах свойства имеющего родиться, Архангел выразил ими, что этот велий, принявший от Девы плоть человеческую, есть Господь во всем величии Своём, и потому наречётся Сыном Вышнего, Бога Отца Небесного. А так как Пречистая Мария происходила от племени Давидова: то и рождённый от Неё, как потомок Давида по плоти, будет наследником царского престола его. Только новое царство это будет не земное и преходящее, а духовное и вечное, которому прообразом служило во Израиле славное царство Давидово. Господь воцарится «в дому Иаковли во веки», т. е. в Церкви Своей, потому что Он будет Глава и Вождь всех верующих во имя Его и стремящихся к небесному царству славы.

Небесный вестник хочет успокоить смиренную Деву; но с каждым новым словом его благовестия, по-видимому, должно было увеличиваться смущение и недоумение Той, Которой он благовествует необычное, чудное и непостижимое: Дева будет иметь сына, и сын Её будет велий, наречётся Сыном Божиим, воцарится на престоле Давида и будет царствовать вечно. Эти предречения, одно другого необычайнее, потому самому могли бы представляться и одно другого несбыточнее, если бы встретили ум, не привыкший подчиняться тайнам Божиим, или если бы пали на сердце, не довольно чистое от желаний своекорыстных.

Пресвятая Дева, внимая чудным словам Архангела, соображала всё слышанное с возможностью сохранения данного Ею обета непорочного девства: как же – думала Она – останется не исполненным этот обет, принесённый Богу со всеусердной готовностью? А без этого Ей казалось невозможным сделаться Матерью. «Како будет сие, идеже мужа не знаю!» «Ты обещал мне – (так толкует ответ Её Архангелу святой Андрей Критский) – что-то странное, и возвещаешь то, что превосходит естество! Я непричастна браку; – Я обручилась жениху, но не сочеталась с ним браком; и хотя имею мужа по обряду обручения, но не имею мужа по обету девства; знаю Иосифа, как обручника, признаю его, как защитника, но не как мужа. Обет девства моего допущен им, и сколько Я сама не желаю нарушить этого обета, столько же и закон повелевает исполнять всё обещанное Богу. Господь не нарушает Своих законов: как же совершится то, что и обет девства сохранится, и закон исполнится, и сын родится? «Како будет сие, идеже мужа не знаю?» Как можно быть матерью не желающей оставлять девства?

Но Архангел – по мысли святого Андрея Критского – как-бы так ответствовал на сомнения благодатной Девы: «почему Ты, всеблаженная, вещаешь это? Я сказал: Господь с Тобою; а Ты с сомнением говоришь: как это будет со Мною? Я благовествую Тебе о Том, Который был прежде моего пришествия; а Ты говоришь мне о муже, о земном рождении, спрашивая: как это будет со Мною? – Как будет это с Тобою? Размысли как процвёл жезл? Как камень источил воду, и откуда он исполнился ею? Как огонь купины обнял кустарник, не сожигая его? Если Ты веруешь этим событиям, то верь и мне. Виновник чудес, как тех, о которых повествовал Моисей, так и тех, о которых я благовествую Тебе, один и тот же. Ты, некоторым особенным и сверхъестественным образом, будешь питать зачатого во чреве Твоём Младенца, и совсем не так, как Елисавета, или Анна, мать Твоя. Ты родишь Сына без мужа. Если Ты хочешь знать самый образ события, то я объясню Тебе и его: «Дух Святый найдёт на Тя, и сила Вышнего осенит Тя». Зачатие совершится не образом естественным, но сверхъестественным – чрез наитие Духа Святого, который непостижимо соделает Тебя Матерью. «Темже и рождаемое Свято наречётся Сын Божий». Оно не будет походить на обыкновенных людей, «в беззакониях зачинаемых и во грехах рождаемых» а будет чисто и непричастно греху; Тот предвечный Младенец, Который от Духа Святого чрез Святого Отца, непостижимо образовался, поистине будет святым и назовётся Сыном Всевышнего, как Слово, от вечности Всевышним изглаголанное.

Открыв в благовестии своём высочайшую тайну соединения естества Божественного и человеческого в лице Богочеловека,– тайну, непостижимую для самых горних умов, Архангел, для совершенного убеждения Пресвятой Девы в непреложности слов своих, указал на пример Елисаветы, служащей тому же Божественному домостроительству «и се Елисавета, южика (родственница) Твоя, и та зачат сына в старости своей; и сей месяц шестой есть ей нарицаемый неплоды; яко не изнеможет у Бога всяк глагол». Для людей кажется невозможным, чтобы неискусомужняя Дева родила, и чтобы бесплодная и уже состарившаяся зачала; но у Всемогущего Творца – всё это возможно: по Его воле зачала и бесплодная старица, зачнёшь и Ты, не знающая мужа «Бог, идеже хощет, побеждает естества чин»!

Пресвятая Дева, выслушав слова Архангела и озарившись светом Духа Божьего, возрадовалась об истине благовестия. Вид и достоинство Ангела открылись теперь пред Ней во всей их несомненности; предсказание его было определительно, мирно, свято – и Она уверилась, что слышит волю Божью. Пречистая душа Её, проникнутая величайшим благоговением к Своему Создателю, постоянно заботилась о точном и беспрекословном исполнении воли Его. И Приснодева отвечала Архангелу «се раба Господня; буди Мне по глаголу твоему». Эти смиренные слова, это тихое послушное «буди», преклонив небеса, низвели на землю Сына Божьего «Слово плоть бысть».

Исполнив повеление Божье, Архангел «отъиде», т.е. возвратился снова в царство света.

Так совершилось таинственное воплощение Бога Слова; так Дева стала Матерью и Матерь пребыла Девой. Замечательно воспевает Святая Церковь, прославляя это великое событие: «днесь спасения нашего главизна и еже от века таинства явление: Сын Божий Сын Девы бывает, и Гавриил благодать благовествует; темже и мы с ним Богородице возопием: радуйся Благодатная, Господь с Тобою!»

«Радуйся» – возвещено ныне с неба не одной Деве Богородице, но в лице Её всему бедному роду человеческому. По прекрасному толкованию преосвященного Феофана, действительно, в день Благовещения положена главизна всего, что потом раскрылось, что теперь раскрывается и что имеет раскрыться по сих и паче в будущем веке. Всё стоит и всё действуется на основании сего таинства. Благовещение есть праздник воплощения Сына Божьего от Приснодевы, праздник принесения в жертву правде Божьей человеческого естества Сына Божьего, чтобы сия жертва, принесённая на кресте, простёрлась на все веки, от начала мира до конца, и на всех людей, во все времена, на всём пространстве земли живших, живущих и имеющих жить. Благовещение простирается не на будущее только, но и на прошедшее время: оно связывает все времена, обнимает весь мир; в нём средоточие путей небесного Провидения о человеческом мире и решение судьбы человечества. – В Благовещении положено начало таинству Причащения. Плоть и кровь Господа Спасителя истканы, как Боголепная одежда, из кровей Приснодевы. Как и во святом Причащении мы питаемся теми же плотью и кровию, и Господь удостоивает нас  братиею Своею, то посему Владычица Богородица есть и нам Матерь не мысленно, а существенно.

Блаженный Иероним свидетельствует, что в Назарете, на самом месте, где Архангел благовествует Деве Марии о Зачатии Спасителя, был сооружён, в IV веке, храм в память Благовещения. В настоящее время на месте Благовещения находится латинский монастырь, обнесённый высокой стеной, тогда как сам Назарет ничем не защищён, и одно только имя Марии охраняет его. Церковь Назаретская прекрасна и даже великолепна, мрамор одевает стены и помост; главный алтарь возвышается на 17 ступеней, и большой надпрестольный образ Благовещения господствует с высоты над всем храмом. Под этим-то великолепием, составляющим плод христианского усердия, таится первоначальное скромное жилище Матери Божьей. Подобно другим, ещё доселе существующим бедным домам Назарета, это жилище Пресвятой Девы прилегает к уступу скалы, в которой иссечён вертеп, составляющий три небольшие комнаты. Туда ныне сходят, с левой стороны алтаря, по нескольким широким ступеням из белого мрамора. Под сводом этого святилища устроен латинский престол, под мраморной доской которого помещено несколько богатых лампад, непрерывно горящих и озаряющих священный помост, облитый благовониями и украшенный надписью: «Hic Verbum caro fuit»,– то есть «здесь Слово плоть бысть!» На престоле и внизу его стоят несколько хрустальных ваз с белыми лилиями, символом небесной чистоты, прославленными Самим Спасителем. Предпрестольный образ в вертепе так же прекрасен, как и в главном алтаре. При входе в этот священный вертеп, в правой стороне его устроен престол во имя святой Анны, матери Пречистой Девы; а пройдя далее, по левой стороне, вы увидите две мраморные колонны, поставленные святой Еленой на тех самых местах, где предстал благовествующий Архангел и где находилась, при явлении его, Матерь Божья. Средняя часть второй колонны выпилена и уже не существует. По преданию, язычники, совершившие это святотатство, думали найти в этой колонне сокровище и потому дерзнули исказить её.

В правой стороне от престола, двумя ступенями входят в другую часть вертепа, где устроен престол во имя святого Иосифа. Местные сказания передают, что сами Апостолы освятили все эти места для священно-служения. Во второй части вертепа подземного храма Благовещения, позади покоя Пречистой Девы, посередине находится дверь, ведущая, через лестницу ступеней в 15, в третью большую пещеру, где, кроме поместительного покоя, есть ещё два боковых углубления. Из них одно, как можно догадаться, служило скромным очагом (есть и отверстие для выхода дыма),– другое имело назначение хранить домашние припасы. Два последних отделения это священного крова оставлены в первобытном своём виде. Позади главного алтаря, устроенного над всеми этими пещерами, находится огромная комната, а по бокам его лицевой стороны, украшенной большим и превосходным образом Благовещения, внизу устроены два боковых предела: во имя праведного Иосифа и в честь рождества Пресвятой Богородицы. На правой стороне церкви есть ещё довольно большая комната, занимаемая церковной ризницей.

В Назарете кроме этого есть ещё арабско-православная церковь, находящаяся в самом конце города, при выезде из него на дорогу к горе Фаворской; она построена усердием и пособием Российских царей над развалинами храма, воздвигнутого здесь ещё святой Еленой. Там, в самой церкви, показывают глубокий колодезь, из которого Преблагословенная Дева Мария почерпала воду, и возле которого, как говорят, был дом святого семейства по возвращении его из Египта. Туземные предания не сходятся между собой о месте Благовещения, назначая его то латинскому, то этому храму, и соглашаются лишь на предположении вероятия древнейшего предания, что благовещений было два: одно предварительное – у кладезя [Есть предание, что Пресвятая Дева пошла почерпнуть воды и у самого источника услышала глас Архангела: «радуйся, Благодатная! Господь с Тобою, благословенна Ты в женах!» Озираясь во все стороны и не видя никого, Пресвятая Мария, в недоумении, возвратилась домой и, поставив водонос, села прясть багряницу. Потом развернула книгу пророка Исаии, и тогда предстал Ей Архангел. – На стене западной паперти Московского Успенского Собора написано Благовещение Пресвятой Деве у кладезя. – На восточных столбах Киево-Софиевского Собора, отделяющих алтарь от храма, изображено Благовещение Приснодевы, прядущей волну.¹⁸], а другое окончательное – в самом покое Пречистой Девы. Предание это твёрдо благоговейно держится в местных жителях и преемственно передаётся ими поклонникам. В этом трёхпрестольном храме, в левом приделе его во имя Благовещения, отделённом от главных линий церкви значительно склоняющейся галерей, достигают до колодца, находящегося под алтарём. Вода этого колодезя, свежая и прозрачная, имеет, по безусловному убеждению черпающих её, чудотворную и живоносную силу. Богомольцы, находящиеся в приделе, достигают её посредством небольшого сосуда, опускаемого на шнурке через мраморное отверстие пола в колодезь; но каждый любопытствующий может спуститься, хотя и не без труда, к самому источнику ещё через особую дверь, находящуюся в углу самого придела. Там можно видеть, что колодезь посредством канавки сообщается с источником, текущим в узких и довольно крутых берегах под церковью, во всю ширину её. Далее, источник, за оградой церкви, выходит в небольшой водопровод, из которого, спускаясь в бассейн, делается общим достоянием всех жителей Назарета. Но иная уже сила этой воды в бассейне, иная в колодезе: здесь она – как и всякая чистая ключевая вода; там она – святая влага исцелений! Жёны и девы арабские во множестве стекаются почерпать цельбоносную воду. Матерь Божья с любовью призирает на место прежнего Своего земного жительства и благословляет неоскудевающею благодатью всех, с верой к нему прибегающих. В день Благовещения здесь торжественно совершается литургия и собирается огромное число богомольцев, местных и из окрестностей, со включением всесветных поклонников.

Впрочем – по мнению некоторых учёных – местности церквей латинской и арабско-греческой имеют совершенно различное значение. Вот что говорит один иностранный писатель: «город Назарет основан на горе и, подобно Капернауму, не обнесён стенами, но в нём заключаются большие каменные здания и там находятся две большие церкви: одна посреди города, основанная в двух сводах или пещерах, где некогда стоял дом, в котором возрастал Спаситель; нижняя часть этой церкви заключает в себе светлый источник, куда все жители приходят за водой, которая поднимается посредством насоса также и в верхнюю церковь. Другая Назаретская церковь построена на том месте, где был дом, в котором Архангел благовествовал Пресвятой Марии». Из этого свидетельства следует, что греко-арабская церковь основана на том месте, где воспитывался Спаситель; а латинская воздвигнута там, где Архангел благовествовал.

В настоящее время Назарет – небольшое селение, называемое арабами Назира; в нём считается до 300 каменных домов с плоскими крышами и до 3000 жителей – греков, латинян, маронитов и магометан. Еврейское название города указывает или на незначительность его, или на окрестность, покрытую кустарниками. Все путешественники согласно говорят, что местоположение его сколько прекрасно, столько же и строго внушительно: с верха горы, к которой он прислонился, открывается величественная панорама долины Эздрелонской и гор – Фавора, Гилбоа (Гелвуйских), Кармила, Ермона, и на заднем плане – Средиземного моря.

Всякий путник-христианин, посещающий святые места Палестины, должен с благоговейным чувством приближаться к этому городу, столько неважному до Рождества Христова, но в Новом Завете записанному неизгладимыми чертами. В Назарете жили святые Богоотцы Иоаким и Анна; здесь пребывала Пресвятая Дева в доме Иосифа; здесь произошло великое событие Благовещения о пришествии в мир Спасителя; здесь Господь Иисус Христос провёл первые тридцать лет Своей земной жизни, так что это был как-бы отечественный город Его, от которого и Самому Спасителю усвоялось название «Назарянина», а последователей Его и доселе на всём востоке называют «Назореями».

Величит душа моя Господа и возрадовался дух мой о Бозе Спасе моем.

(Песнь Богородице, Лук 1:46,47)

Впечатление благовестия было так сильно, истина всего виденного и слышанного была теперь так ясна и ощутительна, так велика и благодатна, что Пресвятая Дева совершенно преклонилась пред всемогуществом Всевышнего. Благоговейно сложив в глубине Своего кроткого сердца величайшее чудо, совершившееся с Нею, Она, по дивному смирению, главнейшему свойству души Своей, не могла и подумать поделиться с Иосифом или кем-либо из Своих близких наполнившей Её благоговейною радостью, тем более, что тайна этой радости была достоянием не только Её, но и Самого Бога. Между тем упоминание Архангела о неожиданном чревоношении любимой родственницы Елисаветы и слух о чудном онемении во храме супруга её Захарии возбуждали в Благодатной такое сильное участие к ней, что Пресвятая Дева, по движению горячей родственной любви, а ещё более по водительству Духа Божьего, решилась непременно свидеться с праведной родственницей. Понятно, что Пречистая хотела разделить её радость, и из рассказов её о чудных делах Божиих извлечь полезные и необходимые для Себя сведения. Таким образом, Она предположила отправиться в нагорную страну Иудину, в левитский город Иуту¹⁹, где жили Захария и Елисавета. У евреев не было обычая, чтобы девы обручённые путешествовали одни, и можно предполагать, что Она путешествовала в сообществе богомольцев, шедших в Иерусалим. Господь, в премудрых целях Своих, готовил в этом свидании, как для Пречистой Девы, так и для Елисаветы новое чрезвычайное событие. Предание свидетельствует, что Иосиф в это время находился на плотничной работе вне Назарета. То же предание говорит, что Пресвятая Дева, путешествуя в нагорную сторону Иудеи, заходила в Иерусалим, для того, чтобы представить в храме заказанное Ей рукоделье. Это рукоделье было вполне одобрено, и первосвященник, благословляя Деву за трудолюбие, в восторге сказал Ей «Мариам! Господь Бог возвеличит Твоё имя и Ты будешь благословенной во всех родах земных»! Присутствовавшие при этом в храме, исключая конечно лишь Самой Богоматери, понимавшей истинный смысл этих слов, приняли их за простую похвалу.

Через несколько дней пред Пречистой Девой показался в отдалении город Иута, раскинувшийся на нижнем скате Иудейских гор и тонувший в зелени роскошных садов; далее, у склона горы, заблистал источник, и на берегу его открылись стены ограды, окружающей дома чередовых священников, а далее, выше источника, стал обрисовываться дом Захарии и Елисаветы, пред входом которого высился огромный платан, приветно раскинув свои тенистые ветви.

Пресвятая Дева приблизилась к цели Своего путешествия. И чуть только Она вступила в ограду родственного Ей дома и произнесла несколько слов, как вдруг исполнилась благодатью Святого Духа встретившая Её Елисавета. Сила этой благодати прежде всего подействовала на младенца Елисаветы, которому, по предречению, надлежало исполниться Духа Святого ещё во чреве матери, и он, не видя ещё чувственным взором ни одного предмета, познал и ощутил приближение Пречистой Девы, носящей Господа, и радостным взыгранием своим вразумил мать свою о высоком достоинстве благодатной посетительницы. И вот благодать Духа Божьего озарила и Елисавету. Услышав голос Марии, Елисавета с видимым благоговением отозвалась на приветствие Её, не только как любимой и добросердечной родственницы своей, но как благодатной Матери Господа, милостиво почтившей её Своим посещением, и, в порыве восторженного чувства, произнесла не просто радушные слова родного приветствия, но торжественно вдохновенную речь, полную глубокого смысла. Она воскликнула: «благословенна Ты в жена́х, и благословен плод чрева Твоего! И откуда мне сие, да приидет Мати Господа моего ко мне? Блаженна веровавшая, яко будет совершение глаголанным Ей от Господа!» Эти слова могли изумить Благодатную, сокрывшую в Себе тайну Благовещения, и заставили Её недоумевать о причине и значении их. Вместо простых задушевных слов и бесед, столь привычных нраву Елисаветы – такая благоговейная встреча, такие пророческие и видимо по вдохновению свыше исходящие слова!

«Только лишь коснулся слуха моего голос Твоего приветствия – (как бы так говорила Елисавета Пресвятой Деве) – я почувствовала, что радостно взыграл во мне младенец; вразумлённая этим ощущением и в то же время озарённая свыше, я увидела Твоё достоинство и своё ничтожество пред Тобою, возвеличенной до блаженства носить предвечное Слово Отца Небесного! Не находя в себе ничего, чем могла бы заслужить честь Твоего посещения, я благоговейно чту величие и смирение Твоё: потому что Ты, Богоизбранная, приходишь к земной рабе, которой первой нужно было бы воздать Тебе достойное поклонение! «И откуда мне сие, да приидет Мати Господа моего ко мне?» Могла ли я ожидать, когда-либо такого счастья? Могла ли надеяться, что ко мне придёт Та, Которая носит Носящего всяческая и что я первая из людей буду приветствовать Матерь Божью? «Благословенна Ты в жена́х, и благословен плод чрева Твоего!» Много жён во Израиле, почтенных чадородием, известных добродетелями, «чающих Утехи Израилевой» (т. е. пришествия обетованного Мессии); но Ты безмерно превзошла всех: потому что именно чрез Тебя является в мир давно ожидаемый Спаситель. «Блаженна веровавшая, яко будет совершение глаголанным ей от Господа». Воистину блаженна вера Твоя: потому что всё совершится так, как возвещено Тебе».

Слыша в приветствии Елисаветы повторение слов благовествовавшего Ей Архангела, Пресвятая Дева убедилась, что всё это происходило по внушению Духа Святого и клонится к успокоению и прославлению Её. При этом чистое сердце Её прониклось той всеоживляющей небесной силой, которая даёт возможность в одно мгновение обнять взором всё прошедшее и будущее и, уразуметь причины тайн минувших и грядущих, определить всю великость значения настоящего. Все пророчества, изречённые в разные времена и разными лицами, теперь сделались для Неё совершенно ясными, и всё далёкое будущее изобразилось, во всех его подробностях, как-бы совершающимся в очах Её. Чувства – одно другого глубочайше, ощущения – одно другого отраднейшее, возникали в уме и сердце Её и, преисполнив их, заставили нарушить любимое Ею безмолвие. Необъятная слава Матери Божьей, при смиренном Её понятии о Себе; радость и умиление, при мысли об избавлении Израиля и открытии на земле духовного царства Божия; убеждение, что святая тайна воплощения в Ней Сына Божьего возвещена Елисавете Самим Духом Святым, преисполнили Благодатную таким неизъяснимым восторгом, что из уст Её излились чудные слова вдохновенного пророчества.

Воссылая слова Свои, как фимиам благоуханного кадила, к Господу, Пресвятая Дева возгласила: «величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Бозе Спасе Моем: яко призре на смирение рабы Своея; се бо отныне ублажат Мя вси роди!» Этими словами всё величие, в которое облекла Её святая Елисавета, назвав благословенной в жена́х и Матерью Господа, Она относит к Нему единому, великому и благодеющему Ей; сознавая себя лишь орудием для явления славы Его, Она духовную радость Свою всецело погружает в благодатном источнике радости и спасения – в «Боге Спасителе Своём». Отвергая мысль о всех достоинствах Своих, Она исповедует, что Всевышний «призрел лишь на смирение рабы Своей», т. е. как на скромную долю Её, так и на отсутствие всякого самовозношения.

Исповедав силу Божью, несказанно возвысившую Её смирение, Пречистая Дева пророческим оком прозирает все времена до конца мира и в них видит Себя предметом благоговейного почитания верующих: «отныне ублажат Мя вси роди!» Признавая в истине воплощения всемогущество Божье, Она с тем же смирением добавляет: «яко сотвори Мне величие Сильный, и свято имя Его!»

Но так как совершающееся с Пресвятой Девой касается не только Её, но и всего Израиля, потому что в воплощении Спасителя осуществляются заветные ожидания всех праведных мужей народа Божия: то и речь Преблагословенной обобщается, и взор Её простирается на весь народ. Она признает, что милость Божья изливается на всех боящихся Бога, людей благочестивых, имеющих в сердце страх Божий: «и милость Его в роды родов боящимся Его». Эта милость ниспосылается теперь не только Ей, но чрез Неё – всем достойным соотечественникам.

Открывающаяся в явлении на земле Спасителя милость Божья приводит Пресвятой Деве на память весь ряд протёкших веков Ветхого Завета; и Она, вдохновлённая знанием древнего Писания, в быстрой речи объясняет всю историю избранного народа Божьего: «сотвори державу мышцею Своею; расточи гордыя мыслию сердца их; низложи сильные со престол и вознесе смиренные; алчущия исполни благ и богатящиеся отпусти тщи». Так крепкая мышца Господня является разрушительницей адских замыслов у врагов народа Божьего, обращая собственное оружие их на них же самих и соделывая из козней их средства для премудрых и спасительных целей Своих. При исходе Израильтян из Египта и при водворении их в земле обетованной, не низложил ли Господь фараона и царей Ханаанских и не возвёл ли уничижённых рабством потомков Авраамовых, по обетованию, «в царское священие и язык святых»? Равно также и алкавший в пустыне народ Свой не исполнил ли Он всех земных благ? И потом не унизил ли возгордившегося Саула, отдав венец его смиренному Давиду? Не оставил ли с двумя коленами Ровоама, превозносившегося пред отцом своим? Не заставил ли Амана преклониться пред презираемым им Мардохеем и испытать то, что было им приготовлено для Мардохея? Не отдал ли Он в посмеяние осаждённой Ветулии обезглавленный труп Олоферна, безжалостно издевавшегося над несчастиями этого города? Могущественные державы мира – Вавилон, Персия, Греция, Рим – гордые мудростью своей, надменные силой своей, повержены долу; а смиренные верующие вознесены на высоту славы чад Божьих и преисполнены всяких духовных благ. Когда же народ Божий, оказавшись неблагодарным и недостойным дарованного ему счастья, был наказан тяжким пленом, и, переходя из-под власти одного завоевателя к другому, уже отчаялся в помощи Божьей; когда можно было думать, что Господь уже оставил людей Своих: не оказалось ли вдруг, что Он, положив предел гневу, вновь воспринял Израиля в лоно отеческой любви Своей и исполнил тем обетования, данные Аврааму и другим святым праотцам? – и воспринял этот народ так, как никогда ещё не воспринимал, даже в счастливейшее время его, а именно – вошёл в теснейшее общение с ним чрез восприятие плоти и крови от семени Авраамова! Такое снисхождение Божье к Израилю, который за грехи свои не только не отвержен от Бога, но преимущественно пред другими народами удостоен видеть среди себя Мессию, Пресвятая Дева приписывает единственно милосердию Господа, воспомянувшего то, что было обетовано святым праотцам: Аврааму, Исааку, Иакову и их потомству: «восприят Израиля отрока Своего, помянути милости, якоже глагола ко отцам нашим – Аврааму и семени его даже до века». Вот какими необыкновенными и глубоко-знаменательными словами отвечала благодатная Мария на приветствие Елисаветы [Песнь Богоматери есть первая Боговдохновеннная песнь христианского времени и вошла в состав Богослужения с первых веков христианства. В начале VI века встречаем архипастырское подтверждение – петь «Величит душа моя» на утрени каждого воскресного дня и во все праздники. Песнь Богоматери начинает собою 9-ю песнь всякого канона; составители канонов, по благоговению к Богоматери, не дозволяли себе смешивать песнь Её со своими словами или мыслями; святой Козьма Маиумский прибавил только в похвалу Богоматери песнь Честнейшую херувим].

После этого можно представить себе, в каких святых, поучительных и благоговейных беседах проводили время эти две Богоизбранные жены, какими неземными предметами были заняты их мысли, как были пламенны и чисты общие их молитвы и размышления! Горняя мудрствуя и с искренней доверенностью сообщая друг другу явленные над ними опыты силы Божьей, превышающие их ожидания, они радостно прославляли имя Господа, так много их возвеличившего. Проникнутые святой уверенностью в великое будущее, они назидали друг друга и, рассуждая о благодеяниях Божиих, совершившихся над ними, приходили постоянно к одному концу прославлению Господа. Так Пречистая Дева, передав Елисавете о событии Благовещения могла узнать и от неё о случившемся в храме с Захарией и предвидеть в том, что было ещё неразгаданной тайной для всех, по причине онемения священника, ближайшее отношение к Себе самой.

Безусловно покорившись великому служению своему и пророческим взором проникая грядущее, святые жёны с восторгом видели исполнение тайны спасения мира, посредством благословенных плодов чревоношения своего. «Что отроча сие будет» думали они обе,– то отроча, которое, исполнившись Святого Духа уже во чреве матери, приветствует Мессию игранием, не имея возможности приветствовать Его словами. Это видимо доказывает, что «рука Господня с ним», но что же будет он впоследствии? Рука Господня видимо с этим младенцем, великим ещё в утробе матери, но что же будет Сам Христос, Сын Божий?

И какие чудесные совпадения обстоятельств, такая изумительная торжественность и вместе какие особенности в благодатной непраздности обеих святых жён! Приходит Архангел Гавриил – но не к Елисавете, а к Захарии, потому что Захария будет виновником рождения сына. Тот же Гавриил приходит и к Марии, но не к Иосифу, т. е. приходит к Той, от Которой Слово безмужно восприимет плоть. В благовестии своём Архангел говорит Захарии: «не бойся, Захарие, зане услышана бысть молитва твоя»; он же говорит и Марии: «не бойся, Мариам; обрела бо еси благодать у Бога». Архангел обещает сына Захарии, обещает сына и Марии: Захария не верил обетованию, а Пресвятая Дева, как давшая Богу обет девства, лишь вопрошала, по-человечески, о способе зачатия, отнюдь не сомневаясь во всемогуществе Божьем.

Дни за днями текли быстро; и когда минуло три месяца родственного и благодатного свидания, Пресвятая Дева Мария собралась в путь в родной город Назарет. Но когда оставила Пресвятая Дева Мария родственницу Свою Елисавету – до или после рождения последнего Предтечи Господня? Надобно полагать, что Благодатная простилась с Елисаветой прежде, нежели «исполнися время родити» последней. У Елисаветы было много соседей и родственников, которые, без сомнения, готовы были оказать ей возможную помощь. Наконец, и для того, чтобы уклониться от глаз любопытных, которыми вскоре должен был наполниться дом Захарии, Пресвятая Дева оставила Елисавету до рождения Иоанна Предтечи.

Дорога в горний град Иудов из Иерусалима идёт по каменистым холмам, между Вифлеемской и Яффской дорогами, мимо верхнего Гигонского водоёма. Чрез три четверти часа пути начинается подъём на первый хребет Иудейских гор, покрытый маслинами и виноградниками; влево, в обработанной лощине, видно селение Мальха, и почти тотчас после того открывается плодоносная долина горнего города Иудина, где теперь селение святого Иоанна. Город Иута расположен в обширной горной лощине, на нижнем скате гор, посреди обильных садов и обработанных полян. В селении воздвигнут роскошный храм, во вкусе европейском, на месте рождения Предтечи Господня. Живопись всех образов очень хорошая; мрамор расточён в изобилии на стенах и на помосте. Эта церковь выстроена в 1621г. дарами латинян. Она разделена на три части: средний алтарь осенён куполом; по сторонам два придела. Левый придел основан на месте рождения того человека, выше которого никто из рождённых жёнами не восставал. Место рождения Предтечи Господня так же скромно, как и место рождения Спасителя: это вертеп, но не подземный; он был наравне с другими домами, если бы его не накрывал помост храма. Туда сходят за позолоченную решётку, по 7 или 8 мраморным ступеням. Под сводом пещеры, одетой мрамором и богатыми тканями, устроен великолепный престол, раскрытый снизу. Там, на помосте, виден мраморный круг, украшенный резьбой, с латинской надписью: Hic Praecursor Domini natus est (здесь родился Предтеча Господень). Отличные барельефы белого мрамора, изображающие всю жизнь Иоанна Крестителя, украшают стены алтаря. Вокруг храма расположен латинский монастырь, обнесённый оградой, в которой два двора. В нём находятся около двадцати братий, а селение состоит из арабов-мусульман, которых более 500, недружелюбно расположенных к христианам и негостеприимных.

При выезде из селения виден, под тенью смоковничных деревьев, водоём; он называется источником Пресвятой Девы Марии. Говорят, что Пресвятая Богородица, во время трёхмесячного пребывания у родственницы Святой Елисаветы, ходила сюда почерпать воду. Дом Захарии и Елисаветы находился на скате горы, прилежащей к этому источнику. Поднявшись туда, вы скоро достигнете живописных развалин этой священной обители. Она находится на крутом скате. Войдя в ворота, вы увидите двор, посреди которого растёт древний развесистый платан; корни его и дуплистое основание обнесены кругом двумя каменными уступами. Насупротив, на каменной платформе со сводами, возвышаются значительные развалины. Остатки двух огив (оконных дуг со сжатым основанием) показывают готическое зодчество. Стены нижнего здания сложены из огромных камней; это нижнее здание принадлежит, как говорят, дому Захарии. Под сводом устроен престол, куда приходят братия монастыря святого Иоанна, один раз в год, служить литургию. Предание повествует, что возле этого свода и каменного крыльца ведущего к верхнему зданию, происходила трогательная встреча Елисаветы с Пресвятой Богородицей, здесь излился из уст Елисаветы и Матери Божьей торжественный Боговдохновенный разговор, переданный нам Евангелистом Лукой.

По возвращению Пресвятой Девы в Назарет следы святого чревоношения сделались заметными для праведного обручника Её Иосифа [Предание говорит, что Иосиф возвратился от плотничных работ своих чрез шесть месяцев после Благовещения]. По мысли святых Отцов Иосиф сначала не знал совершающейся пред ним тайны воплощения Спасителя мира «Он не знал – говорит святой Прокл – тайны происходящей в Деве; не знал т. е., какого чуда будет служителем; не знал, что от обручённой ему Жены родится Христос, предречённый пророками». Можно представить, что должно было происходить в чистой душе святого старца при убеждении в непразднстве Марии! Святая Церковь, выражая душевное состояние его, говорит, что в нём возрастала «буря помышлений сомнительных». Он всматривался в Пресвятую Деву и не верил глазам своим, начинал думать, и отгонял мысль, принимал всё это за сновидение, но и во сне не ожидал увидеть этого. Ничего не зная о Благовещении он обращался к земле и небу за разрешением сомнения и нигде не находил его. В страшном волнении духа он переходил от одной мысли к другой – и вдруг с ужасом остановился на возможности низкого обольщения «бракоокрадованную помышляя» – как замечает Святая Церковь. «Увидел Иосиф Марию – говорит тот же святой Отец – и уязвилось сердце его; увидел имущую во чреве, и впал в величайшее смущение, предполагая Её обольщённой».

Ничто не могло быть мучительнее этого предположения для целомудренного и любвеобильного сердца Иосифа. «Каким лицом теперь буду взирать я на Господа моего? – воскликнул он в рыданиях – как буду молиться об этой Отроковице? я принял Её из храма Господня девой и не соблюл! Кто уловил меня коварством? Кто сделал это зло в дому моём и опорочил деву? «Но кто же мог ожидать, продолжил он – по изъяснению святого Димитрия Ростовского – чтобы та самая Отроковица, которая воспитывалась в храме с таким попечением, которая отличалась таким глубоким смирением, благочестием и преданностью воле Божьей, которая дала обет всегдашнего девства, несмотря на увещевания священников вступить в брак, вдруг искусилась обольщением? И та, которую все считали за образец жизни в страхе Божьем, незаконно сделалась непраздной! Что мне делать? Куда обратиться, от кого узнать? Спросить ли у Неё Самой и потребовать объяснений? Но о чём же спрашивать? Грех очевиден. Да и для чего вопросами Её смущать и терзать Её, когда и без этого Она уже должна страдать от Своего положения? Но не ошибаюсь ли я – вновь спрашивал себя старец – не напрасно ли я грешу против Её целомудрия»? Но сколько ни поверял он свои наблюдения, желая удостовериться в их обмане, они всё-таки убеждали его в одной и той же грустной, по его мнению, действительности. Тогда мрачные и тяжёлые думы овладели им; и печаль, равносильная отчаянию, залегла глубоко в его чистое сердце. "Мария – так выражает чувства праведного Иосифа Святая Церковь – что это значит, что с Тобой сделалось? Гляжу и недоумеваю, дивлюсь и ужасаюсь! Какую перемену вижу я в Тебе? Мария! Ты вместо чести принесла мне позор, вместо радости – печаль, вместо похвалы – укоризну! Как стерпеть мне упрёки людей? Я принял Тебя непорочной из храма от рук священников, и что же я вижу теперь»?

В то же время и Пресвятая Мария не могла не наблюдать за святым Иосифом, и чем чаще, чем внимательнее Она смотрела на него, тем яснее открывалось Ей внутреннее состояние его. Ей известна была доброта святого старца; но Она не решалась объяснить ему тайны Благовещения без особой на это воли Божьей. Как стыдилась этих подозрений непорочная голубица: как краснело невинное лицо Её; как сжималось непорочное сердце! И всё же Она не дерзала нарушить тайны Божьей! «Дева молчала (говорит Златоуст), ибо думала, что не уверит обручника, сказавши о необыкновенном деле, а скорее огорчит его подав мысль, что Она прикрывает сделанное преступление. Ежели сама Она, слыша о даруемой Ей толикой благодати, судила по-человечески и говорила: «как будет это, когда я мужа не знаю?», то гораздо более усомнился бы Иосиф, услышав об этом от подозреваемой. Посему Дева вовсе не говорила Иосифу». «Если Мария говорила о Своей тайне с Елисаветой, то потому, что Елисавете уже открыта была сия тайна Духом Святым, и Он Сам говорил устами обеих; а если бы Она стала говорить о сем с Иосифом, то ли по человеческой доверенности, или по человеческому страху, и следственно не по Божественному побуждению говорила бы о тайне Божественной. Теперь Она таится от того, которому, вероятно, более всех на земли открыто было сердце Её, поскольку Она избрала его стражем Своего девства, таится с явной для Себя опасностью не только обличения, но и суда, и смерти» – И так как Ей теперь не к кому было обратиться за советом или успокоением, кроме Бога, за дело Которого и Она и Иосиф страдали; то, возложив всю надежду свою на Господа, Она была в твёрдой уверенности, что Он, в неистощимой бездне премудрости Своей, найдёт лучший способ вывести Её из такого трудного положения. Молчание – по мере молчания о Ней Самого Господа – представлялось Ей необходимостью, и Она молчала.

Так провела святая чета несколько времени под гнётом тяжкого искушения, и как бы приобщаясь грядущим страданиям Искупителя мира. И в то время, когда Он возрастал в утробе Матери плотью, Пресвятая Дева возрастала духом, уравновешивая внутреннее величие души с неизреченной высотой Матери Господа. И в святом Иосифе тяжёлое положение его послужило лишь поводом к тому, чтобы выказалось, вместе с безукоризненной честностью, необыкновенное добросердечие его. Он долго боролся с собой, долго соображал, как поступить с Марией. Он имел, во-первых, право всенародно обличить непраздную Деву, предав Её строгости закона Моисеева, установленного на подобные случаи; но такая жестокость была совершенно противна его кроткому нраву и тому уважению, которое, при всех его подозрениях, он продолжал питать к Пресвятой Деве. Во-вторых, он мог оставить всё дело это без внимания и последствий и продолжать носить имя супруга Той, Которая, по его мнению, была бракоокрадованной; но последний образ действий был противен совести его, решительно отвращавшейся от всякого потворства нечистоте и от всякого соучастия в неправде; и потому оставить по-прежнему Марию при себе, и тем отвратить от Неё бесславие, Иосиф признавал несообразным с законом Божиим и противным своей совести. После долгих соображений и колебаний, он – столько же добрый и милостивый, сколько правдивый и чистый – решился отпустить Пресвятую Деву, но тайно вручив Ей разводное письмо, в котором не прописывать причин развода, на что закон давал ему полное право. «Иосиф выказал в этом случае – замечает святой Иоанн Златоуст – удивительную мудрость: не обвинял и не укорял Деву, но думал только отпустить Её».

Так праведный Иосиф, не ведая тайны воплощения Господа, смущается, сетует и придумывает наиболее приличное средство выйти из затруднения: желает сохранить честь Девы и избавить Её от преследований закона и, вместе с тем, удовлетворить голосу своей совести, столь нежной и чувствительной. «Но это неведение тайны Божьей – говорит святой Прокл – нельзя ставить в вину праведному мужу: он невинен, что по незнанию заподозрил Божественное зачатие. Если Бог свидетельствует о праведности кого, можно ли обвинить того в неблагоразумии»?

Когда святой старец решается уже привести в исполнение, со скорбью принятое, своё намерение,– тогда и ему дано было откровение о великой тайне. Вот что произошло во сне, по сказанию Евангелиста «сия же ему (Иосифу) помыслившу, се Ангел Господень во сне явился ему», т. е. тотчас, как только мысль о тайном удалении от себя святой Обручницы утвердилась в душе старца. Ангел явился во сне и успокоил его. Значит Божественное Провидение хотя и скрывало от Иосифа великую тайну, но в то же время следило за всеми движениями правдивой души его; и как только появилась в ней мысль, несогласная с премудрыми целями Божьими, то Оно в ту же минуту просветило ум избранника Своего. Благопокорная душа Иосифа – по замечанию святого Иоанна Златоуста – не имела нужды в более чудном явлении Ангела наяву, потому что разительная точность сновидения с обстоятельствами самого дела и ангельское откровение о таких вещах, которые не могли быть известны никому из смертных, т. е. о тайных помыслах души Иосифа, достаточно могли удостоверить его, что слышанное им есть глас Божий и повеление небесное. «Он никому не говорил и только размышлял в душе своей – замечает святой Отец – и вот когда услышал, что Ангел говорит об этом же, – такое обстоятельство послужило для него несомненным знаком, что Ангел пришёл сказать всё это по повелению Божьему: потому что одному Богу известны тайны сердца».

Ангел говорил: «Иосифе, сыне Давидов! не убойся прияти Мариам, жены твоея, рождшееся в Ней от Духа есть Свята». Здесь самое название Иосифа «сыном Давидовым» употреблено Ангелом не без видимой цели: Иосиф, бедный древодел и дальний потомок Давида, именуется сыном, т. е. как-бы ближайшим наследником всего величия его, и таким образом мгновенно поставляется на высоту своего настоящего положения, с которой он, было, ниспал по поводу мрачного подозрения, в отношении к Пресвятой Деве. Этими словами Ангел как бы вещал ему: «потомок Давида! зачем ты так малодушествуешь? Зачем не приведёшь себе на память древней и неотъемлемой славы дома твоего и смущаешься тем, что должно только радовать тебя? Хотя род царственного праотца твоего унижен и усечён до корня, но не из него ли должен произойти Царь славы, Спаситель мира? И не от Девы ли должен родиться Он? Не бойся принять Марии, жены твоей». Здесь Ангел прямо называет Пречистую Деву «женой Иосифа», для того, чтобы уничтожить подозрение о падении Её и подтвердить ему, что Она жена его, а не другого мужа, что Она невинна и не принадлежала никогда другому. «Что значит принять? – спрашивает святой Иоанн Златоуст; – значит удержать в дому, так как он мысленно уже отпустил Её. Эту отпущенную, данную, тебе не родителями, а Богом, удержи,– данную не для брака, но для сообитания».

Продолжая беседу свою во сне с Иосифом, Ангел как бы говорил ему: «довольно предаваться тебе мрачным мыслям, терзаться и страдать; узнай же истину и возрадуйся: рождшееся, что так смущает тебя – не от человека, а от Духа Свята: родит же Сына и наречеши имя Ему Иисус: Той бо спасёт люди Своя от грех их». «Удивительное слово – восклицает святой Иоанн Златоуст – превышающее человеческую мысль и превосходящее законы природы»! «Да! – (как бы так говорил Ангел Иосифу) – жена твоя по обручению, и Дева по обету, произнесённому Ею пред Богом, родит Сына от Духа Святого; и ты, хотя и не отец Его, но будешь иметь честь, по праву отцов, наречь имя Ему Иисус, столь приличное Ему, потому что Он спасёт весь род человеческий от греха и смерти вечной»!

«Сие же все бысть, да сбудется реченное от Господа Пророком, глаголющим: се Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, еже есть сказаемо с нами Бог». Такое указание от Ангела на пророчество Исаии – по мнению святого Иоанна Златоустого – должно было служить руководящей нитью для Иосифа и в том случае, если бы он не удержал в памяти всех подробностей своего теперешнего сновидения». Ангел указывает Иосифу на Исаию на тот случай, чтобы он, если бы забыл о словах, только лишь возвещённых ему, мог восстановить их в памяти, припомнив слова пророческие, известные с древнего времени. С другой стороны, указание на столь древнее пророчество о рождении Мессии от Девы – удобнее могло расположить Иосифа к убеждению в девстве Марии: он слышал от Пророка о предмете знакомом, о котором сам же размышлял долгое время. Слова Ангела не оставляли ни малейшего сомнения в праведном сердце Иосифа; чистая душа его, преисполненная веры в Бога, приняла известие Ангела как несомненную истину, для которой не было нужды в доказательствах. И потому он – по свидетельству Евангелиста – «восстав от сна сотвори, якоже повелел Ему Ангел Господень, и прият жену свою, и не знаяше её, дóндеже роди Сына своего первенца» ["Почему – спрашивает святой Иоанн Златоуст – Евангелист говорит «дондеже роди?» и отвечает: «этот образ речи часто встречается в Писании так что им не означается какое-либо определённое время. «Иначе сказать: частицей дóндеже выражается действие, продолжающееся не до известного только предела, но и за этим пределом. – «Единородный от Отца единороден и от Матери» – замечает святой Ефрем Сирин], т. е. принял Её снова сердцем; с полной любовью, как свою обручённую, и с глубоким почтением, как Деву, принадлежащую Богу, с благоговейным страхом, как Матерь Божью, и безусловной готовностью служить Ей, как Госпоже своей и Владычице всего мира.

Для Марии и Иосифа – испытанное ими положение имело несомненно благой и великий духовный плод: Пресвятая Дева соделалась теперь в глазах Иосифа из Обручницы – благословенной Матерью Бога Слова; он сам должен был вскоре наречься отцом Его. Такая великая слава для обоих могла бы быть, вместе с этим, и великой опасностью для их смирения, этого истинного основания всех добродетелей; и вот, против этой-то опасности человеческого превозношения, премудрость Божья сочла за нужное воздвигнуть испытание для веры и мужества их.

С этого времени мирно потекли дни Пресвятой Девы, пока не приблизился час преславного исхода Её благодатного чревоношения.