Тело служит душе преградою ко греху¹⁹

Напрасно сетуют на тягость тела и думают видеть в нем мрачную темницу души. Зиждителю мира благоугодно было создать сущесгво чувственно духовное, конечно, потому, что по целям Своей творческой премудрости Он находил такое существо благопотребным в составе мира. Созданный дух человеческий Творец вводит в тело, образованное из персти. Образуя человеческое тело, Господь, конечно, уготовлял в нем не темницу, но жилище светлое и нисколько не стеснительное для духа, предназначенного к нескончаемой усовершимости. В невинном состоянии человека тело нисколько не тяготило дух, но, по мере его усовершимости и преуспеяния в добре, оно и само постоянно бы утончалось, просветлялось и одухотворялось. С падением духа и тело, без сомнения, огрубело, сделалось тяжелым бременем души, непроницаемою преградою между человеческим духом и миром духов безплотных. Тело тленное, говорит Мудрый, отягощает душу, и земное жилище обременяет ум многопопечительный (Прем.9:15). «Тело, – по словам Богослова, – облако, омрачающее душу и препятствующее ей ясно видеть Божественный луч. Между нами и Богом стоит сия телесная мгла, как древле облако между египтянами и евреями. И сие то, может быть, значит: положи тму за кров свой (Пс.17:12), то есть нашу дебелость, чрез которую прозревают немногие и немного». Но если тело и действительно стоит средостением между человеком и миром духовным, то средостение это воздвигнул сам же человеческий дух, разъединившийся с Богом и отпадший от Него. В раю тело не было преградою непосредственного общения между человеком и Богом. Огрубелость и тяжесть тела есть уже следствие греха, за которое человек может винить только самого себя. Премудрое и благое устроение Божие открывается в том, что самая эта огрубелость и дебелость тела обращается теперь во благо человеку. Тело служит теперь преградою греха, образует в себе среду, в которой сила зла смягчается, как бы притупляется грубою телесностию, и действие его бывает не так напряженно и быстро, как в безплотных духах тмы. Тело служит ограничительною причиною, почему человеческий грех не является, или очень редко является, как чисто-духовное самообоготворение, как сознательное восстание на Бога, как бесовская злоба или ненависть к добру. Большею частию человеческий грех является как скрытная, более или менее бессознательная вражда на Бога, как рабское служение твари, как подчинение тому или другому чувственному влечению. Человек работает греху, очень часто и не подозревая, какое внутреннее начало движет его влечениями и действиями; и сам бы ужаснулся своей греховности, когда бы пришел в ясное и отчетливое сознание, что всякая похоть и ее удовлетворение вражда Богу есть (Иак.4:4). Такая бессознательность человеческого греха в известной мере ослабляет силу греха и уменьшает виновность грешника. В теле заключается причина и того, что зло сдерживает и ограничивает свою разъединяющую силу во взаимных сношениях между людьми. «Бог, – говорить Златоустый, – провидя, что люди будут самолюбивы, связал их взаимными нуждами и сим, как уздою, обуздал их самолюбие». Взаимные нужды и потребности жизни телесные невольно сближают людей и заставляют их признавать и уважать взаимные выгоды и права. При своем личном самолюбии и своекорыстии, каждый волею или неволею признает и уважает благо общее и, при известных обстоятельствах, жертвует ему своими собственными выгодами и даже самою жизнию. Кровный союз есть вместе основание союза духовного и нередко последний оплот против всепоглощающего потока зла. От этого то и бывает, что человек, совершенно иссушенный злом, еще сохраняет остаток добра, способность любви не вовсе корыстной, готовность жить для других в той области жизни земной, которая ближе к телу, именно в жизни семейной. Таким образом, если тело и есть темница души, то заключение в ней спасительно для узника, как благодетельное ограничение и смягчение его необузданного самолюбия. Приидет время, когда темница сия преобразится в светлое и славное жилище духа, очищенного от зла. Итак, в суде Божием над Адамом (и всеми потомками его) мы видим Божественное правосудие, обращающее в наказание грешнику естественные следствия греха его и правосудие, преисполненное любви, а потому направляющее самые наказания во благо наказуемого, за что и должны мы благодарить и прославлять Всеблагого Бога, Творца и Промыслителя нашего.