III. Послание Мансвета, епископа медиоланского, к императору Константину⁴⁶.

Светлейшему и мирнейшему государю, Богом венчанному, благочестивейшему императору Константину, Мансвет, недостойный епископ медиоланской митропольной церкви, и все святое братство епископов, собравшееся в этом великом царствующем городе, (желает) вечного о Господе спасения.

Признавая высоту императорского достоинства и регалии священнейшей власти вашего деда и прадеда дарованными свыше, и зная, что они заслуженно перешли к вам, вы должны идти по стопам тех, которых высокое положение вы наследовали: орудия Божии не должны быть различны там, где они обладают одними и теми же царскими скипетрами. Итак, вы должны подражать правлению тех, кои оставили по себе памятники полезной деятельности. С самых первых начал жизнь развивается под влиянием того, что ум наш с удовольствием обращается к отеческим преданиям, сохраняя их твердо в памяти. И идя по пути предшественников, древних, он не может удалиться от закона справедливости и сойти со стези правды, потому что тот, кто не блуждает по распутиям и пропастям, идет всегда твердым шагом по проложенным путям. И ты, благочестивейший император, имеешь зерцала, в которых должен видеть отраженною свою деятельность. В самом деле, если мы рассмотрим деятельность высочайшего, одаренного великим умом. Константина, который с любовию посвятил Христу начатки своего рода и сделался виновником господства христианской веры, то подвиги его оказываются заслуживающими великой славы. Когда во время его царствования начала проникать в Церковь Божию заразительная, худшая всякого бедствия, болезнь нестерпимого тирана Ария, который дерзнул проповедовать, что в святой Троице три естества, т. е. три бога, то знаменитый государь, одушевляемый ревностию по православной вере, созвал святой собор 318-ти святых отцов в городе Никее, в области Вифинии. На этом святом соборе навсегда осуждена и поражена вечным проклятием змеиная хитрость нечестивой секты вместе с ее виновником Арием. После ее осуждения, святые отцы утвердили формулу правила о единстве православной веры и обнародовали главы канонических постановлений, которые мы принимаем со всяким уважением. После этого милосердейший и мирнейший император Феодосий открыл некоего Македония, который, будучи прельщен хитрыми уловками диавола, по внушению сатаны, объявил Духа Святого не единого естества с Богом Отцом, а тварью. И тогда созванный вышеупомянутым светлейшим государем Феодосием, в царствующем городе Константинополе, собор из 150-ти отцов связал виновника упомянутой дерзости узами анафемы вместе с ядоносными его измышлениями. С прекращением этого, тайный враг, обыкший всегда расторгать соединенное и разрывать тесно связанное, не оставил Церкви Божией в покое от своих нечестивых ухищрений. Явился человек греха, сын погибели, имеющий вид человека, но образ диавола, некто Несторий, скорее грабитель, чем пастырь константинопольской церкви, который возложил уста свои на небо, и язык которого влачился по земле. Он впал в такой ров погибели, что, напыщенный гордостью и безрассудною самонадеянностью, дерзнул сказать, что блаженная Мария не есть Богородица, а была материю простого человека, и, отрицая истину двух естеств, признал во Христе два лица, одно подверженное страданию, другое бесстрастное. По поводу этого, невыносимого для благочестивого слуха, учения собран был в городе Ефесе собор из 200 святых отцов. Во главе его стал блаженной памяти Кирилл, предстоятель александрийской церкви, облеченный авторитетом святого апостольского престола. Проникнутый пламенною ревностию по Боге, облеченный в щит веры и панцирь кафолической власти, он предал вечной анафеме виновника еретического заблуждения и сеятеля нечестия, упомянутого Нестория, вместе с его ядоносными учениями. После того два орудия нечестия, Диоскор, предстоятель александрийский, и Евтихий, архимандрит константинопольский, под благовидными предлогами, стараясь всюду проникнуть, подобно гангрене, возымели желание заразить язвою нечестивого убеждения некоторых простых людей. Они утверждали, что в Господе нашем Иисусе Христе до соединения – два естества, а после соединения – одно. Тогда преизящнейшим и христианской веры любителем, императором Маркианом созван был святой халкидонский собор, – достопочтенное собрание 630-ти отцов, посредниками которых были послы блаженнейшего Льва, предстоятеля римского. Их властию упомянутые еретики Диоскор и Евтихий были поражены анафемою и извергнуты из лона матери Церкви кафолической. Собравшиеся на этом святом соборе святые отцы, уничтожив все ухищрения еретической неправды и утверждая основания веры, составили символ православной веры, отличающийся изяществом выражений и красотою тонкой образованности, следуя при этом по стопам прежних отцов как святого никейского собора, так и константинопольского первого и ефесского, постановлениями которых украшается Церковь Божия во всей вселенной. В своих актах они постановили, что если кто дерзнет сверх того, что́ здесь постановлено относительно веры, прибавить или убавить, тот подлежит узам анафемы.

Наконец с подавлением всего этого, в царствование христианнейшего императора Юстиниана, имя которого сияет вместе с его делами, явились люди, которые оскорбляли святой халкидонский собор и громко хвалились, что они отвергают его. Тогда, по повелению помянутого государя, созван был во второй раз в царствующем городе Константинополе собор, на который собрались 160 достопочтенных отцов. Отцы подвергли рассмотрению те главы, за которые порицался халкидонский собор, освободили этот собор от всякого подозрения в нечестивом заблуждении, доказав, что он подверг торжественному осуждению три главы, из-за которых обвинялся. Следуя правилам отшедших отцов и образцам священного установления, они, укрепив святую, непорочную и православную веру непреходящими мнениями, дали ей непоколебимое утверждение.

Вот, преизящнейший государь, установления древних отцов, сделанные с согласия благочестивейших императоров. Ваше благочестие никоим образом не допустит ниспровергнуть или даже ослабить их. Если есть люди, которые, надмеваясь дерзостию диалектического искусства, поднявшись на мысленные ходули, надувши ланиты, хотят сбивчивыми оборотами и неуловимыми двусмысленностями, красивыми словами и пышными фразами, извратить простой смысл веры, попрать и осквернить данные отцами правила, то ваша безмятежность не одобрит этой дерзости. Вспомним слова пророка: слово сокращено сотворит Господь во всей вселенней (Исаии 10, 23). Слова эти исполнены святыми апостолами. Ибо что может быть кратче простого символа, установленного апостолами, в котором заключается сокровенная тайна таинства? И если, славнейший император, правила веры не с диалектиками, не с риторами, не с грамматиками, а с поселянами и рыбаками установил Господь, им предал тайны своего завета, их сделал владыками, которым даровал власть вязать и решить, то не кажутся ли вам, великий император, самыми крайними безумцами те люди, которые готовы искажать апостольские предания и постановления достопочтенных отцов? Мы же все, находящиеся под властию счастливейших, христианнейших и богохранимых государей, владык наших, превосходнейших царей, любителей христианской веры, вместе с святою преданностию им, со всяким уважением приемлем, содержим, защищаем, с одинаковым усердием и расположением проповедуем предания святых апостолов и достопочтеннейших отцов, присутствовавших на вышеупомянутых соборах, в особенности же слова блаженной памяти Льва, предстоятеля апостольского престола; приемлем также православных отцов, которые в различных странах, пылая ревностию к Богу, оставили нам спасительные учения, как то: учение досточтимой памяти Григория, епископа города Назианза, Василия, епископа каппадокийского, Кирилла, предстоятеля александрийского, Афанасия, первосвященника той же александрийской церкви, также Иоанна, предстоятеля константинопольского, Илария, епископа пиктавийского, славного всякою мудростию Августина, епископа иппонийского, досточтимого венца Христова – исповедника Амвросия, предстоятеля медиоланской церкви, и также ученейшего и просвещеннейшего пресвитера Иеронима. Мы принимаем со всякою преданностию все, чему учили, что мудрствовали, что проповедовали или защищали они, принимаем все их постановления и определения. Ко всему высказанному мы почли заслуживающим труда присовокупить изложение содержания нашей веры.