Зинаида Миркина

Жизнь – это с Богом разговор

Силы на сегодня.

Мы сюда на битву посланы –

Воины Господни.

Не талант и не умение, –

Что-то есть иное:

Каждый стих – мое сражение

С тяжестью земною.

Мой огонь, под пеплом дремлющий, –

Лишь ему поверьте!

Каждый стих – победа немощи

Над всесильем смерти.

Есть пути неисследимые

В очевидность чуда:

Каждый стих – прорыв в незримое

И возврат оттуда.

Лишь деревья слышат эти речи.

Есть в лесу незримый, тайный скит –

В том скиту и происходит Встреча.

У огромной вековой сосны,

На восходе или на закате

Накопилось столько тишины,

Что достать до Бога сердцу хватит.

В стороне от всех людских дорог,

Вдалеке от всех мирских известий

Прямо к Сердцу обратится Бог:

«Здесь ли ты?» И Сердце скажет: «Здесь я»

Молитва – это шаг.

Путь прост или не прост,

Должна идти душа.

Молитва – это путь.

Молитва – это рост

Из суетности в Суть

И от земли до звезд.

Застыть, забыть внезапно, вдруг

Про все, что знал. Слова и лица

Исчезли. Ничего вокруг.

Не ждать, не звать, не чаять чуда,

Не различить, где хлев, где храм.

И вдруг расслышать весть оттуда...

Откуда? Ты ведь знаешь сам...

Ведь сердце может ясно вспомнить

Глубины эти... Ты там был. –

Домирный Дом или – бездомность,

Где разворот прозрачных крыл

Так безконечен!.. Боже, Боже,

Какие мощные крыла!

Ты все объял. И Ты все можешь.

Молитва, стало быть, дошла.

Жизнь иная? Мир иной?..

Липы плачут, ели плачут –

Лес мой плачет надо мной.

Шепчут капли, шепчет чаща,

Ветки мокрые склоня.

Дождь шуршащий, ворожащий

Зазывает вглубь меня.

Век мой шумный, не усердствуй,

Мне не шевельнуть рукой –

Переполненное сердце,

Переполненный покой.

Ствол дубовый в мокрых пятнах

И потеки на сосне...

Ничего мне не понятно

И ничто не чуждо мне.

Я в домирном океане –

Этот шепчущий прибой

Усыпляет мне сознанье

И роднит меня с собой.

Все придуманное нами,

Все описанное – ложь,

Ведь с открытыми глазами

В мир иной не попадешь.

Пусть же все вопросы тонут –

Погружаюсь в забытье...

Только б мне вернуться в Лоно,

Кануть в Царствие Твое...

Прости меня за эти полчаса

Потери связи с безконечной силой,

Когда закрылся вход на небеса.

За полчаса или полдня забвенья

Прости – с повинной головой стою.

Я у Любви моей прошу прощенья

За муку непомерную свою.

Прости меня, мой сокровенный Боже

За этот страх перед земной судьбой.

Я знаю – Ты воистину все можешь,

Но только если я совсем с Тобой.

За мировой простор.

За эту новую весну,

Смертям наперекор.

За всю безчисленность щедрот,

Достойную Царя...

За то, что дух во мне растет,

Тебя благодаря.

Простите меня, мои ели,

Прости меня, мой молчаливый,

Мне в сердце глядящий Господь, –

За мысли, что вдруг загудели,

За эту внезапность отрыва,

За то, что душа не сумела

Затихнуть и боль побороть.

Дочь блудная просит прощенья

За не тишину, не смиренье,

За это вскричавшее «я»...

Но больше – ни стона, ни всхлипа –

Я вновь в Твоем сердце великом,

Я снова встаю на колени.

Опять безраздельно Твоя.

И день и ночь в борьбе.

Она – ежеминутное

Стремление к Тебе.

Молитва – рядом с жертвою –

Не видный людям бой.

Она – сквозь муку смертную

Сращение с Тобой

До точки, где сиянием

Все сердце пронзено,

До полного слияния,

До «Ты и я – одно».

За счастье видеть и любить,

За день апрельский непогожий,

Дождя прерывистую нить...

За это тихое мерцанье

Тумана посреди ветвей,

За это чудо прорастанья

Твоей любви в груди моей.

А можно я забудусь на минутку?

По веткам ветер, как по пальцам чутким,

И дождь весь день стекает по трубе...

И дождь весь день стекает струйкой тонкой,

И нет конца размытому пути...

Да разве мать посетует ребенку,

Что ей его невмоготу нести?

Да разве сердце плачется судьбе

За то, что очень трудно няньчить Бога?..

А можно я пожалуюсь Тебе?

А можно я передохну немного?..

Забудь часы, прерви дорогу.

Деревья молятся, они

Сейчас застыли перед Богом.

Деревья, небо и вода –

Ее несчитанные мили –

Не на мгновенье – навсегда

Перед Творцом своим застыли.

И все прозрачней, все нежней

Природы северной палитра...

О, только б сердцу слиться с ней

И не прервать ее молитвы!..

Всю ночь не сгорает заря.

Деревья питаются светом,

Питаются небом моря.

Все в мире размечено строго

И тайный закон нерушим:

Душа наполняется Богом,

Питается Духом Святым.

И открывает глубь во мне,

Я знаю – Бог живет глубоко,

В такой безмерной глубине,

Куда не долетают крики,

Твоя слеза не дотечет.

Но тишь безсмертного Владыки

Есть наш единственный оплот.

Не нарушайте этой тиши,

Лишь погрузите взгляд во взгляд.

Не Он нас, – мы должны услышать

Молчанья Божьего раскат.

В Его глазах, как в океане,

Весь мир объемлющем, тону.

Лишь только полнота молчанья

Приводит в Божью глубину.

Тихие – претихие.

А деревья за окном –

Иноки в иссихии.

А деревья за окном

О душе-невольнице –

Обо мне, тебе, о нем

День и ночи молятся.

О, дай мне Твоего покоя –

Безмолвной широты морей

И неба над чертой морскою.

Дай отрешенности такой,

Непостижимо совершенной,

В которой царственный покой

Незримо движет всей Вселенной.

Твоей суровой ласки дай!

Я не прошу Твоей заботы,

И на мольбу не отвечай,

А только будь моим оплотом.

Твоя незыблемая Суть –

Всей зыбкости моей преграда.

О Господи, лишь только будь!

Мне больше ничего не надо.

Бог действует лишь только на просторе,

Вот почему до боли надо мне

Пустого неба и немого моря.

Какой простор до горизонта лег!

И в небесах скопилось столько тиши!..

Расти, душа, чтоб расправлялся Бог,

И затихай, чтобы Его услышать.

Не тот записанный, вчерашний,

А нескончаемый всегдашний,

Который длится до сих пор.

Из сердца в сердце – напрямик.

Так, как вечерний птичий вскрик,

Как стук дождя, как блеск лучей

Среди намокнувших ветвей.

Бог говорит мильоны лет

И жаждет получить ответ

Без толмачей, без толстых книг, –

Из сердца в сердце – напрямик.

Дойдет до Господа она,

Когда не будет одинокой,

Когда с Вселенной сплетена,

Когда в просторе,

Уйдя от всякой суеты,

Ты молишься, как и лес и море,

А лес и море так, как ты...

Чуть шелестит листва.

Молитва – это затиханье,

А вовсе не слова.

Открыта в глубину дорога,

Замолкло естество.

Тот час, когда я слышу Бога,

А не зову Его.