Владимир Цыбин (1933–2001)

Богородица прячет

в черном золоте плечи,

Богородице дарят

жирные слезы свечи,

Богородице старец

тихо лицом светая,

слезы свои приносит:

Матушка Пресвятая.

Ветер горит в соломе,

пляшет огонь над срубом,

от запада подтекает

месяц горящим стругом.

Трое единоверцев

горят под упавшей крышей,

от Аввакума пламя

отводит пока Всевышний.

– Время свивают бесы,

время идет расколом,

ересные словесы

огненным жгут глаголом.

Матушка, казнь приемлю,

помню, душой скорбея:

закопаны живы в землю,

Федосья и Евдокея...

Словно в адовом пекле

со ставен стекает сажа,

слыша слова молитвы,

бледнеет царева стража.

Огненные проклятья –

гортань разрывает криком:

– Будь проклят, дитя собаки –

вероотступник Никон.

Ты надругался, Никон,

над верою православной,

сменивши на крыж латинский

Крест Господа трисоставный.

Здесь к ереси всяк угодлив,

здесь мглы, здесь земля калека,

уразумевших ложно

Бог разберет в День века...

Слова на губах обуглились,

муки терпеть нет мочи.

Огонь разрывает жилы,

огонь выжигает очи.

В пламени – прямо к Богу,

духу – простор отворен.

Дым над Русью казненной

витает, как черный ворон.

Сердце отрыгнет скорби,

сердце восплачет свято:

– Чашу испьем о Господе,

испитую Им когда-то...

Черной поры знаменья,

новых времен замесы,

из ереси и затменья

время свивают бесы.

Июль 1992