Священник Дмитрий Дудко

Дудко Дмитрий Сергеевич (1922–2004) – священник, проповедник, поэт, прозаик. Дмитрий Дудко родился 24 февраля 1922 года в деревне Зарбуда Брянской области в семье крестьянина. В 1937 году, когда Дмитрию было всего 15 лет, власти арестовывают его отца за отказ вступить в колхоз. Мать остается с тремя маленькими детьми фактически без средств к существованию и возможности получить их. Кое-как перебиваясь, семья доживает до 1941 года и сразу попадает «из огня да в полымя» – в фашистскую оккупацию, длившуюся почти два года. В 1943 году, после отхода немцев, Дмитрия призывают в Красную армию и слабого, необученного сразу направляют на фронт. Через год, после ранения и тяжелого воспаления в связи с болезнью тифом, его комиссуют из армии.

В 1945 году Дмитрий поступает в Московскую духовную семинарию, по окончании которой в 1947 году его переводят в Московскую духовную академию. Однако уже через полгода, 20 января 1948 года, его арестовывают и осуждают по статье 58–10 УК РСФСР (антисоветская агитация и пропаганда) к десяти годам лагерей с последующими пятью годами поражения в правах. Лишь через восемь с половиной лет, в 1956 году, его освобождают из заключения и с большими проволочками восстанавливают слушателем академии, которую он заканчивает в 1960 году. После окончания его рукополагают в священники и назначают служить в московский храм Петра и Павла, который, однако, в 1963 году был взорван, явив собой очередную жертву новой волны оголтелых гонений на религию со стороны якобы «обновленной» власти под водительством Хрущева. Отца Димитрия переводят в храм Святителя Николая, что на Преображенском кладбище.

В 1973 году о. Димитрию вообще запрещают служить «за нарушение церковной дисциплины», ибо он, перешагнув рамки дозволенного, «затеял беседы! с народом». Но спустя четыре месяца запрещение было снято, и он был направлен священником в ОреховоЗуевский район Московской области в храм Великомученика Никиты!. Спустя некоторое время о. Димитрий попадает в автомобильную катастрофу, в результате чего у него оказываются перебитыми в коленях обе ноги, задето легкое. Приговор врача гласил: на ноги больше не встанет, в лучшем случае – костыли, о службе нечего и думать. Тем не менее после «чудесного» (по его словам) излечения уже через пять месяцев о. Димитрий приступает к службе в храме Смоленско-Требневской иконы Божией Матери в с. Гребнево Московской области. Через пять лет, 15 января 1980 года, его опять арестовывают и уже по «обновленной» 70 ст. УК РСФСР обвиняют в антисоветской деятельности. При аресте у о. Димитрия канула в небытие годами собранная большая личная библиотека. Среди конфискованного – последняя рукопись работы! «Каким языком говорить с современным миром», так и не возвращенная до сих пор.. Полтора месяца о. Димитрий не разговаривал со следователями вообще, пять месяцев просидел в следственном изоляторе КГБ, и лишь через год и пять месяцев дело было прекращено и закрыто.

В сентябре 1980 года о. Димитрий начал служить в храме Владимирской Иконы Божией Матери в селе Виноградове Московской области. Спустя четыре года, перед Всемирным фестивалем молодежи и студентов, скитаниям его суждено было продолжиться: то ли боясь возможных «контактов» с иностранцами, то ли обучась превентивным «прозрениям» грядущих желаний «светских» властей, церковные власти отправили его сельским священником в село Черкизово (4 часа езды).

Деятельность о. Димитрия очень многогранна: он и священник, и духовник очень большого числа духовных чад, и организатор постоянных христианских чтений и собеседований, обществ трезвости, и вдумчивым проповедник и писатель. Значительный духовным опыт, огромным опыт общения с людьми о. Димитрий запечатлел во множестве изданных и неизданных работ. Имя его очень известно на Западе: восемь его книг издано там и переведено на многие языки. Сами названия этих книг говорят о многом: «О нашем уповании. Беседы»; «Верю, Господи»; «Воскресные собеседования»; «Вовремя и не вовремя»; «Враг внутри»; «Премудростью вонмем»; «Потерянная драхма»; «Литургия на Русской Земле».

Из предисловия к трехтомнику трудов

о. Димитрия, вышедшего в 2004 году

в издательстве Сретенского монастыря

* * *

Уплывают тихо, молчаливо,

Землю тихо освещает солнце,

И земля печальна и уныла.

Так от нас уходят христиане,

Унося Господний свет с собою.

Я смотрю с глубокою тоскою,

Как на роковое предсказанье.

1944,

действующая армия

Молимся, Боже, мы, странники горькие,

Долгие годы жестоко гонимые,

Слишком у нас дни скитания долгие,

Слишком страдания неутолимые.

Господи Боже, помилуй ны!

Молимся, Боже, о семьях оставленных,

Как они плачут, тоскуют, родимые.

Молимся, Боже, о всех обезславленных,

Что нам сочувствуют, неустрашимые.

Господи, помилуй их!

Молимся, Боже, Тебе о расстрелянных,

О всех на тяжелых работах замученных,

В шахтах, болотах, каналах рассеянных,

Верных Тебе или верить наученных.

Господи, Ты упокой их!

Молимся, Боже, Тебе о гонителях,

Все им прости: ведь они – ослепленные,

Дай лишь, чтоб не было больше мучителей

И отдохнули давно утомленные.

Господи Боже, помилуй ны!

Яко десница Твоя всеблагая,

Яко держава Твоя всемогущая,

Дай, чтоб воскресла Россия святая,

Жизнь наступила для странников лучшая!

Слава и ныне и присно. Аминь...

1948,

ИнтЛаг

* * *

Мне с бывалой улыбкой сказали.

Посадили молиться за мир,

За обиды его и печали.

Келья – камера, разве не так?

Так и есть, остается молиться.

Сами слезы, вскипая в очах,

Заставляют пред Богом склониться.

Пощади и друзей и врагов,

Пощади и помилуй нас, грешных.

А за мной всё глядят из глазков:

А про нас не забыл, друг сердешный?

Помолюсь и за вас, и за тех,

Кто над вами, под вами, пред вами.

Не молиться в тюрьме – страшный грех,

Облегчается сердце слезами.

* * *

В глухую стену судьбы.

Молитва вскрывает гробы

Заступом Воскресенья.

И где бы ты ни был – молись,

Молитва неудержима.

Все пробегает мимо,

Одна остается высь.

И с выси той смотришь на землю,

И видишь, что гроб здесь пуст.

Вонми из запекшихся уст,

Господь, моему моленью.

1980,

Лефортово

Всех, кто был разлучен и пытаем,

Всех страдавших и всех терпевших

Мы в молитве своей поминаем...

Помяни, Боже, в пытках горевших

Помяни, Боже, их помяни!

Помяни день, когда нас схватили,

Помяни слезы горько рыдавших,

Помяни, как ручонками били

Дети в грудь. Горе рано узнавших,

Помяни, Боже, Ты помяни!

Помяни провожавших украдкой,

Пожелавших пути нам обратного.

Помяни, как и им тож несладко

Было здесь от их подвига ратного,

Воевавших в безстрашном молчании,

Помяни, Боже, их помяни!

Помяни, как терпели отчаянно

Под конвоем водимые,

Даже ветром гонимые,

Шли, не зная куда, неприкаянно.

А бураны взимались слепящие,

А метели крутились вихрящие,

Заметая весь свет, как пройти здесь.

Богатырь надрывался и витязь,

Истощалась их сила великая,

А над ними, и лая и гикая,

Наклонялись, оскалившись, морды.

Говорили: – Ну вот и подох ты, –

И клали раздетых на отдых...

Помяни, Боже, их помяни!

Помяни тех, кто, пыток не выдержав,

Помутившись умом, жизнь кончали,

Помяни их большие печали...

Помяни еще тех, кто, все выдюжив,

Возвратившись, с собой все ж покончил.

Кто поймет их смятенье? Ты, Боже!

Ты, за нас кровь Свою пролиявший,

Ты, за нас прежде нас пострадавший.

Помяни тех, кто, все расстояния

Миновав, приезжал на свидание

И смотрел, обливаясь слезами.

Кто сугробы раскапывал снежные,

Кто не верил в слова безнадежные,

Кто душою парил над снегами,

Чьи еще и сейчас там рыдания

Из сугробов зовут на свидания.

Помяни, Боже, Ты помяни!

Помяни за молитвы усердные

За обидимых Верной Заступницы,

Перед Кем зло любое расступится,

Чьи нас грели слова милосердные,

Кто стоял у креста Твоего.

Помяни за уже отстрадавших,

За молитвы их вечно горящие,

За молитвы венец свой приявших,

За молитвы, к Тебе приходящие.

Кто не ищет уже ничего,

Кто нашел в Тебе, Боже, все горнее,

За Тебя кто оставил все дольнее.

Помяни за голгофские муки,

За Твои нас объявшие руки.

Своей кровью отмый согрешения,

Убели нас, подай нам прощение.

За все вольное и невольное,

За умышленное и случайное,

За желание недостойное,

И за явное и за тайное.

И озлобленных и озлобивших

Помяни, примирив их Собою.

И согнувшихся, и их сгорбивших помяни!..

И кто с черной душою

Ходит, ныне от нас отвержденный,

Помяни!

Помяни! Боже, Ты помяни.

Помяни наши тяжкие дни,

Ты наш Бог, наше Ты упование,

Только Ты можешь снять все страдания

С наших плеч, за все годы натруженных,

С душ больных и с сердец занедуженных.

Помяни, Боже, Ты помяни!

* * *

Потому что ясно осознал,

Как без помощи Твоей ничтожен,

Захлестнул меня житейский вал,

Все грехи легко одолевают,

Даже те, что думал победить,

И из сердца чувства вырывают,

Чтоб не мог я ближнего любить.

Я стою с пустующей душою,

Нищий у сокровищниц Твоих.

Посмотри, с какой большой слезою

Я оплакиваю горе дней своих.

Мне греховное противно состоянье,

Я хочу в числе избранных быть.

Заслужить небесное вниманье,

Ближнего от всей души любить.

Знаю, Ты, богатый милосердьем,

Не откажешь в искренней мольбе.

Я стою перед Тобою бедный

И, молюсь, молюсь, молюсь Тебе.

* * *

Из сердца, из глубины.

Мы рождены не для битвы,

Живем мы для тишины.

Поэт – миротворец Божий,

Иным и не может быть,

Буря нас всех корежит,

Будем стихи творить.

Будем молиться Богу,

Душу свою изливать,

Чтобы на нашу дорогу

С неба сошла благодать.

1995

Страданья Новую Минею составляют,

Крестом обозначая дни святых.

Ноябрь: кто убиенных сосчитает?

Какое множество погибло их!

Декабрь: всё также люди погибают,

Январь: смерть увеличила размах.

Февраль, март: новые страдальцы прибывают.

Апрель и май: идут они в снегах.

Июнь, июль: смерть косит по дорогам,

Мор в августе почти уже сплошной.

От холода и голода жертв много,

Сентябрь устлал все трупной пеленой.

Октябрь: всех, иже во святых, поминовенье,

Престольный праздник на Руси святой.

Господь, подай живущим нам терпенье,

Их ублажая, путь окончить свой.

Ангеле,

Хранителю мой святый,

Сохрани мя от всякого зла.

Беду отведи,

Чтоб мимо прошла.

Чтоб я, спотыкаясь, не падал,

Упав же, всегда подымался.

И верил всегда, как надо,

С надеждою не расставался.

На Бога всегда уповал

И к пристани верной шагал.

3.1.2000