Борис Нарциссов
Нарциссов Борис Анатольевич (1902–1982) – поэт, прозаик, публицист. Из семьи сельского врача. Учился в коммерческом училище в Ямбурге. В 1919 году семья эвакуировалась вместе с армией генерала Юденича в Эстонию. Окончил русскую гимназию в Тарту и естественно-математический факультет Тартуского университета. Входил в литературные объединения «Юрьевский Цех поэтов», Русский литературный кружок в Таллине. В 1941 году был отправлен на фронт. За побег из госпиталя заключен немцами в лагерь Тюбинген. После войны жил в лагере для перемещенных лиц под Мюнхеном. С марта 1952 года переехал на постоянное жительство в США. Преподавал в различных университетах. Первая поэтическая книга вышла в 1958 году в Нью-Йорке. Седьмая, посмертная, книга «Письма самому себе» – в Нью-Йорке в 1983 году.
Из Монастырской хроники
Как некий живописец восхоте
Глумитися над старцем-чудотворцем,
Отай списа подобие иконы
И в дар святому старцу принесе.
Егда же старец, образ сей прия,
Его в кивотце малом утверди,
Сей изверг взем губу, сию исполнив
Потайно соком теревинфчим,
Списание с доски сотре,
И се, очам предста кромешный демон,
Хулой рыкаяй из разверстой пасти.
Рече же в окаянстве неразумный:
«Молися, старче, адописным доскам!»
Но старец отвеща: «Смирися, бесе!»
И се, бысть зрим на дщице ангел сокрушенный.
Изограф же прия у старца постриг
И бе отселе верный инок,
Но в покаяньи кисти не касася боле.
* * *
Да, Боже! Воскресни, суди земли
Зане исполнилась хулы и скверны.
Из глубины воззвах к Тебе – внемли
Усердному моленью верных:
Да лики въяве узрим мы в нощи
Твоих многоочитых серафимов,
Да выйдет солнце пламенем свещи
В клубах земных последних дымов!
В церкви
Я отравлен, точно трупным ядом,
Злобою, своею и чужой.
Ближний мой! Не стой со мною рядом
Ты и я – тлетворны мы душой!
Я устал скрывать и ненавидеть,
Но другой дороги не найду.
Только Ты бы мог сказать: «Изыди
Из своей могилы на ходу!»
Дым кадильный и слова канона...
Но помогут ли и как спасут?
Византийского письма икона –
Строгий лик вещает строгий суд.
Все ушло: расколы и витии,
Но остался Незакатный Свет.
Через храмы тяжкой Византии
Путь ведет в Твой бедный Назарет.
И пускай на миг, но я светлею:
Я в дыму кадильном, точно сон,
Голубой, как небо Галилеи,
Вижу Твой синеющий хитон.