Марианна Колосова
Колосова Марианна (Римма) Ивановна (1903–1964) – поэтесса. Родилась на Алтае. Дочь священника, убитого «воинствующими безбожниками». После Гражданской войны жила в Харбине, где вышли сборники ее патриотических стихов «Армия песен» (1929), «Господи, спаси Россию!» (1930), «Не покорюсь!» (1932), «На звон мечей» (1934) и другие. Ее называли харбинской Мариной Цветаевой. После Второй мировой войны приняла советское гражданство, но из-за травли Анны Ахматовой отказалась возвращаться в СССР. С 50-х годов жила в Чили.
Казачат расстреляли
Видно, ты уснула, жалость человечья!
Почему молчишь ты? – не пойму никак.
Знаю, не была ты в эти дни в Трехречье,
Там была жестокость – твой извечный враг.
Ах, беды не чаял беззащитный хутор...
Люди, не молчите, – камни закричат!
Там из пулемета расстреляли утром
Милых, круглолицых, бойких казачат...
У Престола Бога, чье подножье свято,
Праведникам – милость, грешникам – гроза.
С жалобой безмолвной встанут казачата...
И Господь заглянет в детские глаза.
Скажет самый младший: «Нас из пулемета
Расстреляли нынче утром на заре».
И всплеснет руками горестными кто-то
На высокой белой облачной горе.
Выйдет бледный мальчик и тихонько спросит:
«Братья-казачата, кто обидел вас?»
Человечья жалость прозвенит в вопросе,
Светом заструится из тоскливых глаз.
Подойдут поближе, в очи ему взглянут –
И узнают сразу. Как же не узнать?!
«Был казачьих войск ты светлым Атаманом,
В дни, когда в детей нельзя было стрелять».
И заплачут горько-горько казачата
У Престола Бога, чье подножье свято.
Господи, Ты видишь, вместе с ними плачет
Мученик-Царевич, Атаман Казачий!
Вечером
Да, жизнь за плечами большая...
И в трепетном зареве дней
Я многим на свете мешаю
И жизнью, и песней своей.
И часто над книгой склоняясь,
Я что-то родное ищу,
И жизнью чужой восхищаясь,
Над гибелью чьей-то грущу.
А ночью, при свете лампады,
Учусь я прощать и жалеть.
Мне многого в жизни не надо,
Но сделать бы что-то успеть.
Поет за стеною соседка
О жизни, о счастье, о нас,
О том, что встречаются редко
Хорошие люди сейчас.
И строем чужие солдаты
По улице гулко идут.
И так же, как наши когда-то,
Солдатские песни поют.
А в небе далеком, безстрастном
В собор на молитву зовут.
По звездам – по камешкам ясным –
Ко всенощной души идут.
На той стороне
Во вражеский лагерь не каждый пойдет,
Не каждый рискнет головой.
Не знает он, встретит ли солнца восход
И будет ли завтра живой.
Орлиную душу свою он понес
На крыльях отваги в борьбу,
Ушел он в страну громыхающих гроз
Испытывать жизнь и судьбу.
А если вернется, то скоро опять
На подвиг отправится он.
А женское дело – молиться и ждать,
Склоняясь над шелком знамен.
Скрипят под иглою тугие шелка.
Три буквы и крест на шелках.
Пусть будет винтовка верна и легка
В его молодецких руках.
За карие очи, что смотрят во тьму,
За руки, которые мстят,
Молюсь я. Дай, Боже, удачи ему,
И пусть он вернется назад!
Отцовское копье
Народ мой в неволе, в тоске изнемог...
Доколе, о Боже, доколе?
За дерзость и грех наказует нас Бог,
За дерзость и грех мы в неволе.
В ночи наш пожар полыхай до зари!
Слезами зальем ли мы горе?
А наши убитые нами Цари
Скорбят о великом позоре.
И русское горе, и горе мое
Руками сплету воедино.
А вырастет сын, я отцово копье
Отдам ненаглядному сыну.
Скажу я: похож на отца, ты, мой сын,
Борись, как и он, за Россию!
Будь воином храбрым, ты в поле один,
Коль с поля уходят другие.
Рождество на чужбине
Во Франции, в Чили, в Китае
Звучит наш певучий язык.
Но каждый о Доме мечтает,
К чужбине никто не привык.
Никто никогда не решится
Россию навеки забыть.
Нельзя по-чужому молиться
И быт неродной полюбить.
И в церкви в рождественский вечер,
Покорная горю и злу,
Я, сгорбив усталые плечи,
Поплачу тихонько в углу...
У женщины русской осталось
Прибежище тихое – храм!
И я свою боль и усталость
Сюда принесу и отдам.
«Дай, Господи, – сердце звенело, –
Услыши молитву мою!
Мужчинам на родине дело,
А женщинам храм и семью!»
Горят пред иконами свечи...
Сегодня родился Христос!
Но нам в этот радостный вечер
Нельзя удержаться от слез...
Дар Ульгеню
«Золотое озеро» на Алтае,
Горы гордо высятся над тайгою –
Это моя родина золотая,
Это мое самое дорогое!
Дым полоской стелется над логами,
Юрты островерхие дышат дымом.
Солнышко над конскими табунами...
Радостно рассказывать о любимом.
Кланяюсь ползущему с гор туману,
Издали сиреневым дальним скалам.
Буйному сердитому Чолышману!
Их красу я памятью отыскала.
Чу! Гремит молитвенно старый бубен.
Там Ульгеню молятся, там камлают
«Мы вас, духи горные, чтим и любим!» –
Голоса гортанные призывают.
В вечном одиночестве дремлют горы,
Грезят кедры древние в лунном свете.
Это все увижу я, но не скоро...
Жизнь моя летящая, вихорь-ветер!
В небе ястреб плавает одиноко,
В сторону кидаются птичьи стайки...
Шлю с улыбкой ласковой издалека
Дар Ульгеню песенный от алтайки!
Мой щит
Утомленная долгой борьбою,
Боль и страх от врагов затая,
Как щитом, я укроюсь Тобою,
Православная вера моя!
И во мраке глухом преисподней,
И в просторах безбожной страны
Осененная волей Господней
Не погибнет душа без вины.
Я упасть под мечом иноверца
И сгореть на костре не боюсь
За Христово пронзенное сердце –
За тебя, Православная Русь!