Вопрос 159. О жестокости

Далее мы рассмотрим жестокость, под каковым заглавием наличествует два пункта:

1) противна ли жестокость мягкости;

2) сравнение её со свирепостью, или зверством.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что жестокость не противна мягкости. Ведь сказал же Сенека, что «жестоким называют того, кто превышает меру в наказании», а это противно правосудности. Но мягкость считается частью не правосудности, а благоразумия. Следовательно, очевидно, что жестокость не противна мягкости.

Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано: «Они – жестоки и немилосердны» (Иер. 6:23), из чего можно заключить, что жестокость противна милосердию. Но мы уже показали (157, 4), что мягкость отличается от милосердия. Следовательно, жестокость не противна мягкости.

Возражение 3. Далее, мягкость, как было показано выше (157, 1), связана с причинением наказания, в то время как жестокость связана с лишением благодеяния, согласно сказанному [в Писании]: «Человек жестокосердый не благотворит даже душе своей»⁴⁹⁸ (Прит. 11:17). Следовательно, жестокость не противна мягкости.

Этому противоречит сказанное Сенекой о том, что «противоположностью мягкости является жестокость, которая есть не что иное, как жестокосердие при домогательстве наказания».

Отвечаю: жестокость, пожалуй, получила своё имя от «cruditas» (необработанный, сырой). Затем, обработанная и приготовленная пища обыкновенно нежна и приятна на вкус, тогда как в сыром виде она неприятна и груба. Но нами уже было сказано (157, 3) о том, что мягкость означает некоторую приятность и нежность души, которая склоняет человека к смягчению наказания. Следовательно, жестокость непосредственно противостоит мягкости.

Ответ на возражение 1. Подобно тому, как справедливость смягчает наказание согласно суждению разума, в то время как склоняющая к тому же нежность души принадлежит мягкости, точно так же избыточность в наказании в том, что касается внешнего действия, принадлежит несправедливости, в то время как жестокосердие, которое склоняет к ужесточению наказания, принадлежит жестокости.

Ответ на возражение 2. Общим у милосердия и мягкости является то, что их ужасает чужое несчастье, и они стараются его избежать, но делают они это по-разному. В самом деле, милосердие стремится ослабить несчастье другого посредством благодеяния, тогда как мягкость – посредством прекращения наказания. И коль скоро жестокость означает избыточность в домогательстве наказания, она в большей степени противостоит не милосердию, а мягкости, но так как эти добродетели очень схожи, жестокость подчас означает бессердечие.

Ответ на возражение 3. В настоящем случае жестокостью называется бессердечие, которое является недостаточностью благодеяния. А ещё можно сказать, что лишение благодеяния само по себе является наказанием.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что жестокость не отличается от свирепости, или зверства. В самом деле, один порок в одном и том же отношении противен только одной добродетели. Но свирепость и жестокость противны мягкости со стороны избыточности. Следовательно, похоже, что свирепость суть то же самое, что и жестокость.

Возражение 2. Далее, Исидор говорит, что «суровость есть вместе свирепость и истинность, поскольку она, следуя правосудности, не заботится о благочестии»⁴⁹⁹, из чего, похоже, можно заключить, что свирепость отвергает требуемое благочестиво судящим разумом смягчение наказания. Но мы уже показали (1), что это свойственно жестокости. Следовательно, свирепость есть то же, что и жестокость.

Возражение 3. Далее, подобно тому, как существует порок, противный добродетели со стороны избыточности, точно также существует порок, противный ей со стороны недостаточности, причём последний противен и добродетели, которая является серединой, и пороку, который противен со стороны избыточности. Но один и тот же связанный с недостаточностью порок, а именно невзыскательность, или расслабленность, противен и жестокости, и свирепости. В самом деле, Григорий говорит; «Да пребудет любовь, но не та, что расслаблена, да пребудет суровость без ярости, да пребудет рвение без недостойной свирепости, да пребудет благочестие без недолжной мягкости»⁵⁰⁰. Следовательно, свирепость есть то же, что и жестокость.

Этому противоречат следующие слова Сенеки: «Того, кто гневается или безо всякой обиды, или на того, кто его не обижал, считают не жестоким, а свирепым, или звероподобным».

Отвечаю: своим происхождением имена «свирепость» и «зверство» обязаны сходству с теми дикими зверьми, которых считают свирепыми. Ведь такие звери нападают на человека для того, чтобы пожрать его плоть, а не ради осуществления правосудности, рассмотрение которой свойственно одному только разуму. Поэтому зверство, или свирепость, в строгом смысле слова сказывается только о том, кто причиняет наказание не в связи с порочностью наказуемого, а просто потому, что ему доставляет удовольствие мучить человека. Отсюда понятно, почему это также называется скотством. Действительно, такого рода удовольствие является не человеческим, а скотским и, подобно другим скотским возбуждениям, берет своё начало либо в дурном обычае, либо в испорченной природе. С другой стороны, жестокость имеет в виду порочность наказуемого, хотя при этом проявляет избыточность в модусе наказания. Таким образом, жестокость отличается от свирепости, или зверства, в связи с чем в седьмой [книге] «Этики» сказано, что человеческая порочность отлична от зверства⁵⁰¹.

Ответ на возражение 1. Мягкость является человеческой добродетелью, и потому она непосредственно противостоит жестокости, которая является формой человеческого зла. Свирепость же, или зверство, суть скотство, и потому она непосредственно противостоит не мягкости, а более возвышенной добродетели, называемой философом «героической» и «божественной»⁵⁰², которая, по нашему мнению, связана с даром Святого Духа. Поэтому мы вправе утверждать, что свирепость непосредственно противостоит дару благочестия.

Ответ на возражение 2. Сурового человека считают свирепым не просто, поскольку это указывало бы на порок, а «свирепым в том, что касается истины», что связано с некоторым сходством [суровости] со свирепостью со стороны несклонности смягчать наказание.

Ответ на возражение 3. Невзыскательность является пороком только в той мере, в какой она пренебрегает порядком правосудности, согласно которому преступник подлежит наказанию, в отношении которого жестокость избыточна. С другой стороны, свирепость вообще пренебрегает этим порядком. Поэтому невзыскательность противостоит не свирепости, а жестокости.