Вопрос 72. О ВНЕСУДЕБНОЙ СЛОВЕСНОЙ НЕПОДСУДНОСТИ [И В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ] ОБ ОСКОРБЛЕНИИ

Теперь нам предстоит рассмотреть ту неправосудность, которую причиняют посредством произнесенных во внесудебном порядке слов. Во-первых, мы исследуем оскорбление; во-вторых, злословие; в-третьих, распространение сплетен; в-четвёртых, осмеяние; в-пятых, проклятие.

Под первым заглавием наличествует четыре пункта: 1) что есть оскорбление; 2) любое ли оскорбление является смертным грехом; 3) должно ли давать отпор оскорбителю; 4) об истоках оскорбления.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что оскорбление не заключается в словах. В самом деле, оскорбление, будучи видом неправосудности, подразумевает некоторый причиненный ближнему ущерб. Но слова, похоже, не причиняют ближнему никакого ущерба ни со стороны его личности, ни со стороны его имущества. Следовательно, оскорбление не заключается в словах.

Возражение 2. Далее, оскорбление, похоже, подразумевает позор. Но человека можно опозорить или пренебречь им скорее посредством дела, чем слова. Следовательно, похоже, что оскорбление заключается не в словах, а в делах.

Возражение 3. Далее, причиняемый словами позор называется поношением или насмешкой. Но оскорбление, похоже, отличается от поношения или насмешки. Следовательно, оскорбление не заключается в словах.

Этому противоречит следующее: посредством слуха воспринимаются именно слова. Но оскорбление воспринимается посредством слуха, согласно сказанному [в Писании]: «Я слышал оскорбления многих»³⁴⁶ (Иер. 20, 10). Следовательно, оскорбление заключается в словах.

Отвечаю: оскорблять человека – значит бесчестить его, и это может происходить двояко. Действительно, коль скоро честь возникает из превосходства, то один человек может обесчестить другого, во-первых, посредством лишения его заслуженного им превосходства, и это может быть достигнуто посредством греховных дел, о которых мы говорили выше. Во-вторых, когда человек обнародует нечто такое, что бесчестит другого, и доводит это до сведения последнего и других людей. Это, собственно, и является оскорблением, и наносится оно как своего рода обозначение. Затем, как говорит Августин, «по сравнению со словами все остальные обозначения весьма немногочисленны, и потому люди, желая выразить то, что у них на уме, в первую очередь прибегают к словам»³⁴⁷. Следовательно, в узком смысле слова оскорбление заключается в словах, по каковой причине Исидор говорит, что оскорбитель «вспыльчиво восклицает неправосудные слова»³⁴⁸. Однако коль скоро вещи можно обозначать и посредством дел, которые в нашем случае могут иметь такое же значение, что и слова, из этого следует, что в широком смысле слова оскорбление распространяется и на дела. Поэтому глосса на слова [Писания]: «Оскорбители, горды»³⁴⁹ (Рим. 1, 30) говорит: «Оскорбители – это те, которые словом или делом оскорбляют и позорят других».

Ответ на возражение 1. Наши слова, если рассматривать их в их сущности, то есть как слышимый нами звук, не причиняют человеку никакого ущерба, кроме, разве что, рези в ушах, если их произносят излишне громко. Но если рассматривать их как знаки, доводящие нечто до сведения других, то они могут причинить немало вреда. Одним из видов такого вреда является ущерб, причиняемый человеческой чести или уважению к нему со стороны других. Поэтому оскорбление является большим, когда один человек позорит другого в присутствии многих, хотя он может оскорблять его и один на один в той мере, в какой говорящий неправосудно порочит достоинство слушающего.

Ответ на возражение 2. Один человек пренебрегает другим посредством дел в той мере, в какой эти дела обусловливают или обозначают то, что противно чести другого. В первом случае речь идет не об оскорблении, а об одном из тех видов неправосудности, о которых мы говорили выше (64; 65; 66), тогда как в последнем случае имеет место оскорбление, но в той мере, в какой дела обретают знаковость слов.

Ответ на возражение 3. Поношение и насмешка, равно как и оскорбление, заключаются в словах, и во всех этих случаях недостатки человека выставляются напоказ в ущерб его чести. Но такие недостатки бывают трех видов. Во-первых, бывают недостатки вины, которые выставляются напоказ посредством «оскорбительных» слов. Во-вторых, бывают недостатки равно вины и наказания, которые выставляются напоказ посредством «поношения» [или уязвления], поскольку такие «язвы», как правило, связаны не только с душой, но и с телом. Поэтому когда один человек злобно говорит другому, что тот слепой, то он его не оскорбляет, а поносит, в то время как если один человек называет другого вором, то он не только поносит его, но и оскорбляет. В-третьих, человек может срамить другого по причине зависимости или нужды последнего, принижая его честь с точки зрения любого вида превосходства. Это делается посредством «попреков» и в строгом смысле слова происходит тогда, когда кто-либо злобно напоминает человеку о том, что помог ему, когда тот в этом нуждался, в связи с чем [в Писании] сказано: «Немного даст он – а попрекать будет много» (Сир. 20, 15). Впрочем, иногда эти названия используются одно вместо другого.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что оскорбление и поношение не являются смертными грехами. В самом деле, акт добродетели не может быть смертным грехом. Но поношение – это акт добродетели, а именно остроумия (eutrapelia) (ll-l, 60, 5), которому, согласно Философу, присуще пристойное поношение³⁵⁰. Следовательно, поношение и оскорбление не являются смертными грехами.

Возражение 2. Далее, в совершенных людях не может быть никакого смертного греха, а между тем они подчас прибегают к поношению или оскорблению. Так, апостол говорит: «О, несмысленные галаты!» (Гал. 3, 1); и Господь сказал: «О, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать» (Лк. 24, 25). Следовательно, поношение и оскорбление не являются смертными грехами.

Возражение 3. Далее, как было показано выше (II-I, 88, 4), хотя то, что по роду является простительным грехом, может стать смертным, то, что по роду является смертным, не может стать простительным. Поэтому если бы поношение или оскорбление было по роду смертным грехом, то из этого бы следовало, что оно было бы смертным грехом всегда. Но это очевидно не так, как мы можем наблюдать в том случае, когда оскорбительные слова произносятся непреднамеренно или вследствие сдержанного гнева. Следовательно, поношение и оскорбление не являются смертными грехами по роду.

Этому противоречит следующее: только смертный грех подлежит вечному наказанию адом. Но поношение и оскорбление заслуживают наказания адом, согласно сказанному [в Писании]: «Всякий... кто скажет брату своему: «Безумный!» – подлежит геенне огненной» (Мф. 5, 22). Следовательно, поношение и оскорбление являются смертными грехами.

Отвечаю: как уже было сказано (1), слова причиняют ущерб другим людям не как звуки, а как знаки, значение которых зависит от внутреннего намерения говорящего. Следовательно, в словесных грехах, похоже, мы должны принимать во внимание то, с каким намерением они были произнесены. В самом деле, если намерением говорящего является опозорить другого, то поносить или оскорблять, в сущности, означает бесчестить, что, собственно, и означает поношение и оскорбление. В таком случае это является смертным грехом не в меньшей степени, чем воровство или грабеж, поскольку человек любит свою честь не меньше, чем свое имущество. С другой стороны, если человек бранит другого или произносит оскорбляющее его слово, но при этом не с целью обесчестить его, но, пожалуй, скорее ради его исправления или чего-то подобного, то это поношение или оскорбление является таковым не формально и сущностно, а акцидентно и материально, поскольку говорящий, так сказать, говорит то, что могло бы быть поношением или оскорблением. Поэтому иногда это является простительным грехом, а иногда – не грехом вообще. Однако в таких случаях нужно проявлять осмотрительность и умеренность в использовании слов, поскольку поношение может оказаться настолько суровым, что, будучи произнесено необдуманно, может обесчестить того, против кого оно направлено, и если произойдет именно так, то человек может совершить смертный грех и без намерения кого-либо опозорить. Это подобно тому, как человек виновен тогда, когда, в шутку ударив другого, он по неосторожности увечит его.

Ответ на возражение 1. Остроумие направлено на беззлобное высмеивание, но никак не на то, чтобы опозорить или причинить боль являющемуся его объектом человеку, поскольку его целью является доставить удовольствие и развлечь, и потому оно – при учете всех обстоятельств – не является грехом. С другой стороны, если человек, развлекая других, причиняет при этом боль объекту своего остроумного осмеяния, то это является грехом, на что указывается [далее] в приведенной цитате.

Ответ на возражение 2. Подобно тому, как ради исправления человека можно его ударить или причинить какой-либо ущерб его имуществу, точно так же ради его исправления можно говорить ему колкости. Именно так и Господь назвал «несмысленными» учеников, и апостол – галатов. Однако, как говорит Августин, «браниться надлежит редко и только тогда, когда это крайне необходимо для того, чтобы побудить [человека] служить Богу, но никак не нам»³⁵¹.

Ответ на возражение 3. Поскольку греховность поношения или оскорбления зависит от намерения говорящего, то оно может оказаться простительным грехом, если поношение столь умеренно, что не бесчестит человека, произнесено по сердечному легкомыслию или вследствие некоторого несильного гнева и не имеет своей целью опозорить его, как, например, когда кто-либо хочет посредством такого слова причинить небольшую боль.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что не должно сносить оскорбление. В самом деле, кто сносит оскорбление, тот поощряет оскорбителя. Но никто не должен этого делать. Следовательно, не должно сносить оскорбление, скорее, должно давать оскорбителю отпор.

Возражение 2. Далее, себя нужно любить больше, чем другого. Затем, не должно наносить оскорбление другому, в связи с чем читаем [в Писании]: «Глупый весь гнев свой изливает – а мудрый сдерживает его» (Прит 29, 11). Следовательно, тем более никто не должен сносить оскорбление.

Возражение 3. Далее, человеку не дозволено мстить, по каковой причине сказано: «У Меня – отмщение, Я воздам» (Евр. 10, 30). Но когда человек покорно сносит оскорбление, этим он мстит за себя, согласно сказанному Златоустом: «Если желаешь быть отмщенным – безмолвствуй, и этим ты нанесешь смертельный удар». Следовательно, не должно безмолвно сносить слова оскорбителя, но, пожалуй, нужно не давать ему спуску.

Этому противоречат следующие слова [Писания]: «Желающие мне зла говорят о погибели моей» (Пс. 37, 13), и далее: «А я, как глухой, не слышу, и – как немой, который не открывает уст своих» (Пс. 37, 14).

Отвечаю: подобно тому, как нам необходимо проявлять терпение в тех случаях, когда что-либо противное нам делается, точно так же нам необходимо проявлять терпение в тех случаях, когда что-либо противное нам говорится. Затем, предписание терпеть то, что направлено против нас, как говорит Августин, разъясняя слова Господа: «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5, 39), относится к подготовленности ума³⁵², то есть человек должен быть готов к тому, чтобы вести себя так в случае необходимости. Но он не всегда обязан поступать так актуально – ведь даже Господь не всегда поступал так; действительно, когда Его ударили [по щеке], Он спросил: «Что ты бьешь Меня?» (Ин. 18, 23). Следовательно, то же самое можно сказать и об оскорблении. В самом деле, мы обязаны готовить наши умы к тому чтобы в случае необходимости сносить оскорбления. Однако в некоторых случаях нам надлежит давать отпор оскорбителю по одной из двух следующих причин. Во-первых, ради блага самого оскорбителя, а именно чтобы обуздать его дерзость и пресечь попытку повторить [свои действия], согласно сказанному [в Писании]: «Не отвечай глупому по глупости его, чтобы он не стал мудрецом в глазах своих» (Прит. 26, 5). Во-вторых, ради блага многих, добродетели которых оскорбление нас могло бы нанести урон. В связи с этим Григорий говорит: «Занимающим столь видное положение, что их жизнь служит примером другим, следует по возможности восставать на своих хулителей, иначе их назидание не будет услышано теми, кто мог бы услышать, и они утвердятся в своей порочности из презрения к добродетельной жизни»³⁵³.

Ответ на возражение 1. Дерзости хулящего нас оскорбителя должно препятствовать с умеренностью, то есть делать это из любви к горнему, а не из страстного желания защитить свою честь. По этой причине [в Писании] сказано: «Не отвечай глупому по глупости его, чтобы и тебе не сделаться подобным ему» (Прит. 26, 4).

Ответ на возражение 2. Когда один человек предотвращает оскорбление другого, то в этом вряд ли стоит усматривать проявление страстного желания защиты чьей-либо чести, как это часто бывает в случае защиты от оскорбления самого себя; побуждением к этому, скорее, является чувство любви к горнему.

Ответ на возражение 3. Местью было бы хранить молчание ради того, чтобы возбудить в оскорбителе гнев, но безмолвствовать ради того, чтобы этот гнев утих, в высшей степени похвально. В связи с этим [в Писании] сказано: «Не спорь с человеком, дерзким на язык, и не подкладывай дров на огонь его» (Сир. 8, 4).

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что оскорбление не возникает из гнева. Ведь сказано же [в Писании]: «Придет гордость – придет и оскорбление»³⁵⁴ (Прит. 11,2). Но гнев является отличным от гордости пороком. Следовательно, оскорбление не возникает из гнева.

Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано: «Всякий глупец – оскорбитель»³⁵⁵ (Прит. 20, 3). Но глупость, как было показано выше (46, 1), – это порок, который противоположен мудрости, в то время как гнев противоположен кротости. Следовательно, оскорбление не является следствием гнева.

Возражение 3. Далее, никакой грех не ослабляется своей причиной. Но грех оскорбления ослабляется, если он дает выход гневу, поскольку оскорбление из ненависти является более тяжким грехом, чем оскорбление из гнева. Поэтому оскорбление не является следствием гнева.

Этому противоречит сказанное Григорием о том, что «гнев обусловливает оскорбление»³⁵⁶.

Отвечаю: хотя один и тот же грех может быть обусловлен различными причинами, однако принято считать, что его источником по преимуществу является только одна из них, из которой он возникает наиболее часто постольку, поскольку наиболее тесно соединен с её целью. Но оскорбление наиболее тесно соединено с целью гнева, а именно местью, поскольку разгневанному человеку легче всего отомстить другому посредством его оскорбления. Следовательно, оскорбление по преимуществу возникает из гнева.

Ответ на возражение 1. Оскорбление не определено к цели гордости, каковою является превосходство. Следовательно, оскорбление не возникает непосредственно из гордости. Однако гордость располагает человека к оскорблениям постольку, поскольку мнящие о своем превосходстве склонны презирать других и поступать в отношении них неправосудно; в самом деле, они легко впадают в гнев, полагая себя оскорбленными всякий раз, когда что-либо делается против их воли.

Ответ на возражение 2. Как говорит Философ, «гнев хоть и слушает голос разума, но недослышит»³⁵⁷, то есть разгневанному человеку недостает разумности, и в этом он подобен глупцу. Таким образом, оскорбление является следствием глупости по причине её схожести с гневом.

Ответ на возражение 3. Как говорит Философ, «гневающийся желает дать почувствовать свой гнев, а для человека ненавидящего – это совершенно безразлично»³⁵⁸. Следовательно, оскорбление, каковое суть откровенная неправосудность, скорее принадлежит гневу, чем ненависти.