Вопрос 8. О ДАРЕ РАЗУМЕНИЯ

Далее мы исследуем те дары разумения и знания, которые соответствуют добродетели веры. Относительно дара разумения будет рассмотрено восемь пунктов: 1) является ли разумение даром Святого Духа; 2) может ли оно совместно с верой пребывать в одном и том же человеке; 3) является ли разумение, каковое суть дар Святого Духа, только созерцательным или же ещё и практическим; 4) все ли из пребывающих в состоянии благодати обладают даром разумения; 5) можно ли обнаружить этот дар в тех, которые лишены благодати; 6) об отношении дара разумения к другим дарам; 7) какое из блаженств соответствует этому дару; 8) какой из плодов [соответствует этому дару].

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что разумение не является даром Святого Духа. В самом деле, дары благодати отличны от даров природы, поскольку они даны [нам] в дополнение к последним. Но разумение – это естественный навык души, посредством которого, как сказано в шестой [книге] «Этики», нам известны самоочевидные начала⁶⁶. Следовательно, его не должно причислять к дарам Святого Духа.

Возражение 2. Далее, всякая тварь, как говорит Дионисий, причастна божественным дарам соответственно своему достоинству и по мере своих сил⁶⁷. Но, как указывает [тот же] Дионисий, согласно модусу своей природы человек познает истину не просто (что свидетельствовало бы о разумении), а дискурсивно (что свидетельствует о размышлении)⁶⁸. Следовательно, даруемое человеку божественное знание надлежит называть не даром разумения, а даром размышления.

Возражение 3. Далее, в душевных способностях разумение находится в той же части души, что и воля⁶⁹. Но ни один из даров Святого Духа не получил своего имени от воли. Следовательно, ни один из даров Святого Духа не должен носить и имя разумения.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «И почиет на нем Дух Господень, Дух премудрости и разума» (Ис. 11, 2).

Отвечаю: разумение означает внутреннее познание, поскольку «intelligere» (разуметь) – суть то же, что и «intuslegere» (внутренне соединять). Это должно быть понятным всякому кто исследует различие между умом и чувством, – ведь чувственное познание связано с внешними чувственно воспринимаемыми качествами, в то время как умственное познание направлено на самую сущность вещи, поскольку объектом ума является то, «какова суть вещь», о чем читаем в третьей [книге трактата] «О душе»⁷⁰.

Затем, существует немало таких вещей, которые [как бы] сокрыты внутри, и чтобы прийти относительно них к какому-либо заключению человеческое познание должно, если так можно выразиться, в них проникнуть. Так, в акциденциях скрыта природа субстанциальной действительности, в словах – их значение, в образах и фигурах речи – обозначаемая ими истина (поскольку интеллигибельный мир, в отличие от воспринимаемого извне чувственного мира, заключен внутри) и в следствиях – их причины, и наоборот. И когда мы говорим о разумении, то имеем в виду [разумение] именно таких вещей.

Однако коль скоро человеческое знание начинается, так сказать, с внешней стороны вещей, то чем сильней свет разума, тем глубже он может проникнуть в их сердцевину. Но естественный свет нашего разума ограничен, и потому он не может проникнуть глубже некоторого предела. Следовательно, человеку для того, чтобы проникнуть глубже и познать то, чего он не может познать при помощи естественного света, необходим сверхъестественный свет, и этот даруемый человеку сверхъестественный свет называется даром разумения.

Ответ на возражение 1. Во всеянном в нас естественном свете ясно видны только некоторые общие начала, которые известны нам по природе. Но поскольку человек, как уже было сказано (2, 3; II-I, 3, 8), определен к сверхъестественному счастью, ему надлежит постигать и другие, более возвышенные истины, что невозможно без дара разумения.

Ответ на возражение 2. Рассуждение разума всегда начинается с разумения и завершается разумением, поскольку разум отталкивается от некоторых известных ему начал, а его рассуждение совершенствуется благодаря тому, что он приходит к разумению чего-то такого, чего он прежде не замечал. Следовательно, акт размышления проистекает из того, что разумелось прежде. Но дар благодати не проистекает из света природы, а добавлен к нему как то, что приводит его к совершенству По этой причине [результат] этого добавления назван не «размышлением», а «разумением» – ведь добавленный свет соотносится с тем, что мы познаем сверхъестественно, как естественный свет – с тем, что мы познаем благодаря нему.

Ответ на возражение 3. «Воля» обозначит простое движение желания без указания на какое-либо превосходство, в то время как «разумение» обозначает некоторое превосходство познания, которое проникает в сердцевину вещей. Поэтому сверхъестественный дар получил свое имя от разума, а не от воли.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что дар разумения несовместим с верой. Так, Августин говорит, что «разумеемое ограничено постижением разумеющего»⁷¹. Но то, во что верят, не постигают, согласно сказанному апостолом в его послании к филиппийцам: «Говорю так не потому, чтобы я уже достиг, или усовершился» (Филип. 3, 12). Следовательно, похоже на то, что вера и разумение являются несовместимыми в одном и том же субъекте.

Возражение 2. Далее, разумеемое должно быть явным для разумения. Но, как уже было сказано (1, 4; 4, 1), явное не является объектом веры. Следовательно, вера несовместима с разумением в одном и том же субъекте.

Возражение 3. Далее, разумение обладает большей достоверностью, чем научное познание. Но научное познание, как было показано выше (1, 4, 5), несовместимо с верой в одном и том же субъекте. Следовательно, вера и разумение тем более являются несовместимыми в одном и том же субъекте

Этому противоречит сказанное Григорием о том, что «разумение просвещает ум в отношении услышанного»⁷². Но ум верующего может быть просвещен в отношении услышанного, поскольку [в евангелии от Луки] (Лк. 24, 27, 32) сказано, что Господь изъяснил Своим ученикам слова Писания, чтобы те могли их разуметь. Следовательно, разумение совместимо с верой.

Отвечаю: нам надлежит проводить здесь двоякое различение: одно – со стороны веры, другое – со стороны разумения.

Со стороны веры надлежит проводить то различение, что некоторые вещи, например тайна троицы Лиц в Боге и [тайна] воплощения Сына Божия, непосредственно и как таковые подлежат вере. Другие же вещи подлежат вере как тем или иным образом зависящие от нее, например, все то, что содержится в божественных Писаниях.

Со стороны разумения надлежит проводить то различение, что о нас как о тех, кто разумеет, можно говорить двояко. Во-первых, что мы разумеем совершенно, [а именно] когда мы достигаем познания сущности разумеемой вещи и доподлинной истины разумеемого суждения. Подобным образом мы не можем разуметь те вещи, которые являются непосредственными объектами веры, дотоле, доколе сохраняется состояние веры, хотя некоторые из других, подлежащих вере вещей, мы можем разуметь так даже сейчас.

Во-вторых, мы можем разуметь несовершенно, [а именно] когда суть вещи или истина суждения остаются непознанными в отношении их сущности или модуса бытия. Однако при этом мы можем знать, что явленное нам внешним образом не противоречит истине в той мере, в какой мы разумеем, что не должны отступать от положений веры ради явленных нам извне вещей. Следовательно, и в нынешнем состоянии веры ничто не препятствует тому, чтобы таким вот образом мы разумели даже те вещи, которые являются непосредственными объектами веры.

Сказанного достаточно для ответов на все возражения. В самом деле, в трех первых приведены доводы, относящиеся к совершенному разумению, в то время как в последнем⁷³ речь идет о разумении того, что подлежит вере.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что рассматриваемое как дар Святого Духа разумение является только созерцательным и никоим образом не практическим. Так, согласно Григорию, «разумение постигает некоторые наиболее возвышенные вещи»⁷⁴. Но практический ум занят не возвышенными, а низменными вещами, а именно единичностями, с которыми связаны действия. Следовательно, рассматриваемое как дар Святого Духа разумение не является практическим.

Возражение 2. Далее, дар разумения возвышенней умственной добродетели [научного] мышления. Но, согласно Философу, умственная добродетель [научного] мышления сосредоточена исключительно на том, что существует с необходимостью⁷⁵. Следовательно, дар разумения тем более сосредоточен только на том, что существует с необходимостью. Но практический ум имеет депо не с необходимым, а с тем, что может быть иным, чем оно есть, да к тому же может являться результатом человеческой деятельности. Следовательно, дар разумения не является практическим.

Возражение 3. Далее, дар разумения просвещает ум в отношении того, что превосходит естественный разум. Но человеческие действия, с которыми имеет дело практический ум, не превосходят естественный разум, который, как это было разъяснено выше (ΙΙ–Ι, 58, 2; ΙΙ–Ι, 71, 6), является определяющим началом всех человеческих действий. Следовательно, дар разумения не является практическим.

Этому противоречит сказанное [в Писании] о том, что «разум верный – у всех, исполняющих заповеди Его» (Пс. 110, 10).

Отвечаю: как уже было сказано (2), дар разумения относится не только к тому, что первично и по преимуществу подлежит вере, но и ко всему тому, что зависит от веры. Затем, добрые дела определенным образом связаны с верой, поскольку, согласно апостолу «вера действует любовью» (Гал. 5, 6). Следовательно, дар разумения простирается в том числе и на некоторые действия – не так, как если бы они были его первичными объектами, а в той мере, в какой правилом наших действий является вечный закон, к которому совершенствуемая даром разумения высшая [часть] разума прилепляется, как говорит Августин, «в созерцании и сообщении»⁷⁶.

Ответ на возражение 1. Вещи, с которыми связаны человеческие действия, сами по себе не являются чем-то возвышенным, но, будучи сообразованы с правилом вечного закона и целью божественного блаженства, они могут быть возвышены достаточным образом для того, чтобы стать предметами разумения.

Ответ на возражение 2. Возвышенность дара разумения по преимуществу заключается в рассмотрении им вечных и необходимых вещей, но не только потому, что они являются правилами человеческих действий, поскольку возвышенность мыслительной добродетели обусловлена большим количеством ее объектов.

Ответ на возражение 3. Как было показано выше (71, 6), правилами человеческих действий являются человеческий разум и вечный закон. Но вечный закон превосходит человеческий разум, и потому познание человеческих действий как таких, которые управляются вечным законом, превосходит естественный разум и нуждается в сверхъестественном свете дара Святого Духа.

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что даром разумения обладают не все из тех, которые пребывают в состоянии благодати. Ведь сказал же Григорий, что «дар разумения сообщается как средство от тупости ума»⁷⁷. Но далеко не все из тех, которые пребывают в состоянии благодати, страдают умственной тупостью. Следовательно, даром разумения обладают не все из тех, которые пребывают в состоянии благодати.

Возражение 2. Далее, из всего, что связано со знанием, одна только вера, похоже, необходима для спасения, поскольку, согласно [сказанному апостолом], Христос верою вселяется в наши сердца (Еф. 3, 17). Но дар разумения наличествует не в каждом верующем; действительно, как говорит Августин, уверовавшие должны, молясь, пытаться уразуметь⁷⁸. Следовательно, дар разумения не является необходимым для спасения и, таким образом, им обладают не все из тех, которые находятся в состоянии благодати.

Возражение 3. Далее, у тех, которые находятся в состоянии благодати, общее им всем неизменно сохраняется. Но благодать разумения (равно как и другие дары) подчас изымается у них ради [их же] пользы, поскольку, как замечает Григорий, «если ум исполняется разумением возвышенных вещей, то в том, что кается вещей низменных и греховных, он становится ленив и туп»⁷⁹. Следовательно, даром разумения обладают не все из тех, которые находятся в состоянии благодати.

Этому противоречат следующие [слова Писания]: «Не знают, не разумеют, во тьме ходят» (Пс. 81, 5). Но те, которые находятся в состоянии благодати, не ходят во тьме, согласно сказанному: «Кто последует за Мною, – тот не будет ходить во тьме» (Ин. 8, 12). Следовательно, никто из тех, кто находится в состоянии благодати, не лишен дара разумения.

Отвечаю: все находящиеся в состоянии благодати необходимо должны обладать правой волей, поскольку, согласно Августину, благодать приуготовляет человеческую волю к благу⁸⁰. Но воля может быть правильно определена к благу только в том случае, когда некоторое знание истины уже налицо, поскольку как сказано в третьей [книге трактата] «О душе», объектом воли является мыслимое благо⁸¹. Затем, как Святой Дух, дабы подвинуть человеческую волю к некоему сверхъестественному благу, направляет ее посредством дара любви, точно так же Он просвещает человеческий ум, чтобы тот познавал некую сверхъестественную истину, к которой должна стремиться правая воля, посредством дара разумения.

Следовательно, все находящиеся в состоянии благодати обладают даром разумения точно так же, как все они обладают даром любви.

Ответ на возражение 1. Некоторые из тех, которые освящены благодатью, могут страдать умственной тупостью в отношении того, что не является необходимым для спасения, но в отношении того, что необходимо для спасения, они достаточным образом научены Святым Духом, согласно сказанному [в Писании]: «Сие помазание учит вас всему» (1Ин. 2, 27).

Ответ на возражение 2. Хотя не все верующие полностью разумеют все то, что предложено им для веры, тем не менее они разумеют, что им надлежит в это неуклонно верить.

Ответ на возражение 3. Дар разумения в отношении того, что необходимо для спасения, никогда не изымается у святых, однако, дабы у них не возникало повода к превозношению, он иногда изымается в отношении других вещей, в результате чего их ум не всегда бывает способным с ясностью постигать все вещи.

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что даром разумения могут обладать также и те, которые лишены освящения благодатью. Так, Августин, разъясняя слова псалма: «Истомилась душа моя желанием судов Твоих во всякое время» (Пс. 118, 20), говорит, что «человеческая воля, слабая и медлительная, не поспевает за гораздо более быстрым разумением». Но у всех освященных благодатью воля оживлена любовью. Следовательно, даром разумения могут обладать и те, которые лишены освящения благодатью.

Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано, что необходимо «уразуметь» пророческое «видение» (Дан. 10, 1), так что, похоже, пророчества без дара разумения не бывает. Однако пророчествовать можно и без освящения благодатью, как это явствует из [евангелия от] Матфея, где сказано, что говорящие: «Не от Твоего ли имени мы пророчествовали?», услышат в ответ: «Я никогда не знал вас» (Мф. 7, 22, 23). Следовательно, дар разумения возможен и без освящения благодатью.

Возражение 3. Далее, дар разумения соответствует добродетели веры, поскольку, согласно другому прочтению [книги пророка] Исайи, в ней сказано: «Если вы не верите, то потому, что вы не разумеете»⁸² (Ис. 7, 9). Но вера возможна и без освящения благодатью. Следовательно, дар разумения также возможен без [освящения благодатью].

Этому противоречит сказанное Господом: «Всякий, слышавший от Отца и научившийся, приходит ко Мне» (Ин. 6, 45). Но именно благодаря уму, как говорит Григорий, мы научаемся и разумеем услышанное⁸³. Следовательно, кто бы ни обладал даром разумения, он приходит к Христу, что невозможно без освящения благодатью. Следовательно, дар разумения невозможен без освящения благодатью.

Отвечаю: как было показано выше (ΙΙ–Ι, 68, 1, 2), дары Святого Духа совершенствуют душу в той мере, в какой располагают ее к тому, чтобы быть движимой Святым Духом. Таким образом, умственный свет благодати называется даром разумения постольку поскольку разумение человека легко подвигается Святым Духом, причем значимость этого движения зависит от истинности схватывания цели. Поэтому когда ум человека подвигается Святым Духом только лишь к правильному определению цели, то [такой человек] ещё не обладает даром разумения, хотя, возможно, он уже просвещен Святым Духом в отношении других истин, которые являются начатками веры.

Затем, правильным определением конечной цели обладает только тот, у кого нет никаких заблуждений относительно цели и кто твердо прилепляется к ней как к наибольшему из благ, а все это возможно только в случае освящения благодатью. Это подобно тому, как в нравственных вопросах человек может обладать правильной оценкой цели только через посредство навыка к добродетели. Следовательно, никто не может обладать даром разумения без освящения благодатью.

Ответ на возражение 1. То разумение, о котором говорит Августин, означает любой вид умственного света, который, однако, не будет отвечать всем условиям дара до тех пор, пока человеческий ум не будет приведен к совершенству правильного определения цели.

Ответ на возражение 2. Для пророчества достаточно того разумения, каковое суть своего рода просвещение ума в отношении явленных пророку вещей, в то время как даром разумения является просвещение ума в отношении правильного определения конечной цели.

Ответ на возражение 3. Вера предполагает простое согласие с тем, что предложено [для веры], тогда как разумение предполагает некоторое понимание истины, каковое понимание может относиться к цели только у тех, которые, как уже было сказано, освящены благодатью. Следовательно, [приведенное] сопоставление разумения и веры некорректно.

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что дар разумения не отличается от других даров. В самом деле, каким образом могут отличаться друг от друга те вещи, противоположности которых не отличаются? Но, как говорит Григорий, «мудрость дана против глупости, разумение – против тупости, совет – против безрассудства, знание – против невежества»⁸⁴. Однако, похоже на то, что между глупостью, тупостью, невежеством и безрассудством нет никакого различия. Следовательно, разумение ничем не отличается от других даров.

Возражение 2. Далее, умственная добродетель разумения отличается от других умственных добродетелей тем, что ей присуще иметь дело с самоочевидными началами. Но дар разумения не имеет дела с какими-либо самоочевидными началами. В самом деле, естественный навык к первым началам соответствует тому, что самоочевидно по природе, в то время как вера – тому, что превосходит природу, поскольку, как уже было сказано (1, 7), догматы веры – это своего рода первые начала сверхъестественного познания. Следовательно, дар разумения не отличается от других умственных даров.

Возражение 3. Далее, любое умственное познание является либо созерцательным, либо практическим. Но, как было показано выше (3), дар разумения связан и с тем, и с другим. Следовательно, он не отличается от других умственных даров, но содержит в себе их все.

Этому противоречит следующее: при совместном перечислении нескольких вещей между ними необходимо должно существовать некоторое различие, поскольку именно различие и порождает число. Но дар разумения перечислен вместе с другими дарами, как это явствует из книги пророка Исайи (Ис. 11, 2). Следовательно, дар разумения отличается от других даров.

Отвечаю: различие между даром разумения и ещё тремя дарами, а именно благочестием, мужеством и страхом, очевидно, поскольку дар разумения принадлежит познавательной способности, а эти три – желающей.

А вот различие между даром разумения и остальными тремя дарами, а именно мудростью, знанием и советом, которые тоже принадлежат познавательной способности, не столь очевидно. Поэтому иным представляется так, что дар разумения отличается от даров знания и совета постольку поскольку два последних связаны с практическим познанием, в то время как дар разумения связан с познанием созерцательным, и что он отличается от дара мудрости, который тоже связан с созерцательным познанием, постольку, поскольку мудрость имеет дело с суждением, в то время как разумение сообщает уму восприимчивость к схватыванию предлагаемых вещей и проникновению в самую их суть. От этой мысли отталкивались и мы, когда устанавливали количество даров (11–1, 68, 4).

Однако при более тщательном рассмотрении можно заключить, что дар разумения, как было показано выше (3), имеет дело не только с созерцательными, но и с практическими вопросами, и точно так же дар знания относится к ним обоим, о чем речь у нас впереди (9, 3), и потому нам надлежит проводить различение иначе. В самом деле, все эти четыре дара определены к сверхъестественному познанию, которое в нас берет свое начало от веры. Но «вера от слышания» (Рим. 10, 17). Следовательно, некоторые вещи, с которыми человек соглашается благодаря вере, должны быть предложены человеку для веры не как увиденные им, а как услышанные. Затем, вера первично и по преимуществу относится к первой Истине и уже вторично – к рассмотрению сотворенного, а затем простирается и на определение человеческих действий – в той мере, в какой она действует любовью, как это явствует из ранее сказанного (4, 2).

Таким образом, с точки зрения того, что предлагается для веры, с нашей стороны требуется следующее: во-первых, чтобы оно было постигнуто или схвачено умом, и для этого нам сообщается дар разумения; во-вторых, чтобы человек выносил о таких вещах правильное суждение, чтобы он почитал необходимым твердо держаться их и избегать того, что им противоположно. И такое суждение относительно божественных вещей принадлежит дару мудрости, относительно сотворенных вещей – дару знания, а относительно его приложения к частным действиям – дару совета.

Ответ на возражение 1. Вышеприведенное различение этих четырех даров становится понятным, если обратить внимание на различие тех вещей, которые перечислены Григорием в качестве их противоположностей. В самом деле, тупость противоположна остроте, а об уме – по аналогии – говорят как об остром, когда он способен проникать в суть предложенных ему вещей. Следовательно, тупостью ума является такое его состояние, когда он не способен проникнуть в суть вещи. Человека считают глупцом, если он выносит неправильное суждение относительно общей цели жизни, и потому глупость по справедливости противоположна мудрости, благодаря которой мы правильно судим о всеобщей причине всего. Невежество подразумевает умственную несостоятельность в отношении тех или иных частных вещей, и потому оно противоположно знанию, которое позволяет человеку выносить правильное суждение относительно частных причин, а именно сотворенного. Безрассудство же очевидно противоположно совету, благодаря которому человек начинает действовать только после того, как испросит совета у своего разума.

Ответ на возражение 2. Дар разумения имеет дело с первыми началами того знания, которое даровано благодатью, однако иным образом, нежели вера, поскольку вере приличествует соглашаться с ними, тогда как дару разумения – умственно в них проникать.

Ответ на возражение 3. Дар разумения связан с обоими видами знания, как с созерцательным, так и с практическим, но не со стороны вынесения суждения, а со стороны постижения их посредством схватывания.

С седьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что шестое блаженство: «Блаженны чистые сердцем – ибо они Бога узрят» (Мф. 5, 8), не соответствует дару разумения. В самом деле, чистота сердца, похоже, связана в первую очередь с желанием. Но дар разумения принадлежит не желающей, а, скорее, умственной способности. Следовательно, вышеупомянутое блаженство не соответствует дару разумения.

Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано: «...верою очистив сердца их» (Деян. 15, 9). Но чистота сердца достигается посредством его очищения. Следовательно, вышеупомянутое блаженство скорее связано с добродетелью веры, чем с даром разумения.

Возражение 3. Далее, дары Святого Духа совершенствуют человека в нынешнем состоянии жизни. Но видение Бога не связано с нынешней жизнью, поскольку в нем, как было показано выше (ΙΙ–Ι, 3, 8), состоит счастье блаженных. Следовательно, шестое блаженство, в состав которого входит видение Бога, не соответствует дару разумения.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «шестое деяние Святого Духа, каковое суть разумение, соответствует чистому сердцу, очищенный взор которого может видеть то, что невидимо глазу».

Отвечаю: шестое блаженство, как и все остальные, включает в себя две вещи: одну – как заслугу, а именно чистоту сердца, другую – как награду, а именно видение Бога, о чем уже было сказано нами выше (ΙΙ–Ι, 69, 2, 4), и обе они в определенном смысле соответствуют дару разумения.

Итак, чистота бывает двоякой. Первая является предварением и расположением к созерцанию Бога и заключается в том, что сердце очищено от неупорядоченных стремлений. Эта чистота сердца обусловливается принадлежащими желающей способности добродетелями и дарами. Вторая чистота сердца является своего рода дополнением к созерцанию Бога и есть не что иное, как чистота ума, очищенного от иллюзий и заблуждений, благодаря чему он может и постигать предложенные ему божественные истины без посредства материальных образов, и избегать заразы еретических пустословий. Эта чистота является следствием дара разумения.

Двояким является и видение Бога. Первое – совершенное, посредством которого Бог созерцается в Его Сущности. Второе – несовершенное, посредством которого мы не видим, что есть Бог, однако же видим, что Он не есть. Чем совершенней с его помощью мы познаем Бога в этой жизни, тем больше понимаем, что Он превосходит все, что может быть постигнуто нашим умом. Каждое из этих видений Бога принадлежит дару разумения: первое – дару разумения в его совершенном состоянии, которое обретается на небесах; второе – дару разумения в его начаточном состоянии, которое обретается странствующими [в нынешней жизни].

Сказанного достаточно для ответа на все возражения: в самом деле, два первых аргумента относятся к первому виду чистоты, в то время как третий относится к совершенному видению Бога. Кроме того, как уже было сказано (II-I, 69, 2), дары как совершенствуют нас в этой жизни путем приготовления, так и являются предвосхищением грядущего исполнения.

С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что плод веры не соответствует дару разумения. В самом деле, [само] разумение – это плод веры, поскольку, согласно одному из прочтений, [в Писании] сказано: «Если вы не верите, то потому, что вы не разумеете» (хотя в принятом у нас переводе [это звучит так]: «Если вы не верите, то потому, что вы не удостоверены» (Ис. 7, 9)). Следовательно, плод [веры] не является плодом разумения.

Возражение 2. Далее, предшествующее не может являться плодом последующего. Но вера, похоже, предшествует разумению, поскольку она, как было показано выше (4, 1, 7), является основанием всего духовного здания. Следовательно, вера не является плодом разумения.

Возражение 3. Далее, уму принадлежит большее количество даров, нежели желанию. А вот из плодов уму принадлежит только один, а именно вера, в то время как все остальные принадлежат желанию. Следовательно, вера, похоже, соответствует разумению не в большей степени, нежели мудрости, знанию или совету.

Этому противоречит то, что целью вещи является ее плод.

Но целью дара разумения, похоже, является уверенность веры, каковая уверенность считается плодом. В самом деле, глосса на пятую главу [Послания] к галатам говорит, что та «вера, которая плод, есть уверенность в невидимом». Следовательно, из всех плодов именно вера соответствует дару разумения.

Отвечаю: плоды Духа, как было сказано нами при их обсуждении (11–1, 70, 1), названы так потому, что они суть нечто последнее, доставляющее наслаждение и производятся в нас силой Святого Духа. Но то, что является последним и доставляющим наслаждение, имеет природу цели, которая является надлежащим объектом воли, и потому то, что является последним и доставляющим наслаждение со стороны воли, должно быть в некотором смысле плодом всего того, что принадлежит другим способностям.

Таким образом, в том виде дара добродетели, который совершенствует способность, нам надлежит различать двоякий плод: один, который принадлежит [именно] этой способности, и другой, самый последний, который принадлежит воле. Из этого мы можем заключить, что плодом, который соответствует непосредственно дару разумения, является вера, точнее, уверенность веры, в то время как плодом, который соответствует ему как самый последний, является радость, которая принадлежит воле.

Ответ на возражение 1. Разумение является плодом веры, понимаемой как добродетель. Но в настоящем случае речь идет не об этой вере, а о своего рода уверенности веры, которую человек может обрести посредством дара разумения.

Ответ на возражение 2. Вера не может полностью предшествовать разумению, поскольку без определенного разумения согласие верить в то, что предложено для веры, было бы невозможным. Однако совершенство разумения последует добродетели веры, поскольку это совершенство разумения сопровождается своего рода уверенностью веры.

Ответ на возражение 3. Плод практического знания не может заключаться в этом же знании, поскольку знание такого вида приобретается не ради него самого, а ради чего-то еще. Созерцательное же знание, со своей стороны, содержит плод в себе самом, каковой плод суть уверенность в познанной вещи. Следовательно, дар совета, который связан только с практическим знанием, не имеет никакого соответствующего ему плода, в то время как дары мудрости, разумения и того знания, которое относится к созерцательному знанию, имеют один общий им плод, который обозначен именем веры. Что же касается причины того, почему к желающей способности относится несколько плодов, то она состоит в том, что, как уже было сказано, признак цели, которую подразумевает слово плод, принадлежит в большей степени желающей, а не умственной части.