Вопрос 45. О ДАРЕ МУДРОСТИ

Далее мы должны исследовать дар мудрости, который соотносится с любовью к горнему; [при этом мы рассмотрим], во-первых, саму мудрость и, во-вторых, противоположный [ей] порок.

Под первым заглавием наличествует шесть пунктов: 1) должно ли полагать мудрость одним из даров Святого Духа; 2) каков ее субъект; 3) является ли мудрость только созерцательной или же ещё и практической; 4) совместима ли являющаяся даром мудрость со смертным грехом; 5) обладают ли ею все те, кто наделен освящающей благодатью; 6) какое блаженство ей соответствует.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что мудрость не должно полагать одним из даров Святого Духа. В самом деле, как уже было сказано (II-I, 68, 8), дары совершеннее добродетелей. Но добродетель определена исключительно к благу, в связи с чем Августин говорит, что «никто не пользуется добродетелью дурно»⁵¹⁶. Поэтому дары Святого Духа тем более должны быть определены исключительно к благу. Но мудрость может быть определена и к злу, поскольку, как сказано [в Писании], бывает мудрость «земная, плотская, бесовская»⁵¹⁷ (Иак. 3, 15). Следовательно, мудрость не должно полагать одним из даров Святого Духа.

Возражение 2. Далее, как говорит Августин, «мудрость – это знание божественного»⁵¹⁸. Но нами ранее уже было разъяснено (4, 5; II-I, 62, 3), что то знание божественного, которое человек может приобретать посредством своих природных дарований, принадлежит мудрости, которая является умственной добродетелью, в то время как сверхъестественное знание божественного принадлежит вере, которая является теологической добродетелью. Следовательно, мудрость правильнее называть добродетелью, а не даром.

Возражение 3. Далее, [в Писании] сказано: «Вот, страх Господень есть истинная премудрость, и удаление от зла – разум» (Иов. 28, 28). Согласно же переводу семидесяти толковников, который цитирует Августин, в этом месте сказано: «Премудрость есть благочестивое созерцание»⁵¹⁹. Но и страх, и благочестие являются дарами Святого Духа. Следовательно, мудрость не должно рассматривать как один из даров Святого Духа, как если бы она была чем-то отличным от других.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «И почиет на нем Дух Господень, Дух премудрости и разума» (Ис. 11, 2).

Отвечаю: как говорит Философ, мудрости надлежит исследовать наивысшую причину⁵²⁰. Через посредство этой причины мы можем выносить уверенное суждение относительно других причин и упорядочивать в соответствии с ними все. Затем, наивысшую причину можно понимать двояко: просто или в некотором частном роде. Поэтому о том, кто знает наивысшую причину в том или ином частном роде и посредством нее судит и упорядочивает все то, что принадлежит этому роду, говорят как о мудром в этом роде, например в медицине или строительстве, согласно сказанному [в Писании]: «Я... как мудрый строитель, положил основание» (1Кор. 3, 10). С другой стороны, о том, кто знает ту причину, которая является наивысшей просто, каковая суть Бог, говорят как о мудром просто, поскольку он способен судить и упорядочивать все согласно божественным установлениям.

Но человек обретает [способность] к такому суждению от Святого Духа, согласно сказанному [в Писании]: «Духовный судит о всем» (1Кор. 2, 15), поскольку, как сказано в том же месте, «Дух все проницает – и глубины Божий» (1Кор. 2, 10). Из этого очевидно, что мудрость является даром Святого Духа.

Ответ на возражение 1. О чем-либо говорят как о добром в двух смыслах: во-первых, как о том, что поистине является добрым и совершенным просто; во-вторых, в смысле некоторого подобия, а именно как о совершенном в зле; так, как замечает Философ, мы можем говорить о хорошем или законченном воре⁵²¹. И подобно тому, как в отношении поистине доброго мы определяем наивысшую причину, а именно высшее благо, каковое суть конечная цель, благодаря знанию которой человек считается поистине мудрым, точно так же и в отношении злого может быть обнаружено нечто такое, с чем все остальное соотносится как с конечной целью, и знающий это человек считается мудрым на зло, согласно сказанному [в Писании]: «Они мудры на зло, а как делать добро – не знают»⁵²² (Иер. 4, 22). Но всякий, кто отвращается от должной цели, необходимо обращается к цели недолжной, поскольку действователь всегда действует ради цели. Поэтому если он видит свою цель во внешних земных вещах, то его «мудрость» называется «земной», если в телесных благах, то это – «плотская мудрость», если в некотором превозношении, то это – «бесовская мудрость», поскольку ею он уподобляется гордыне дьявола, о котором сказано: «Он – царь над всеми сынами гордости» (Иов. 21, 26).

Ответ на возражение 2. Та мудрость, которую называют даром Святого Духа, отличается от той, которая приобретается посредством умственной добродетели, поскольку последняя достигается человеческими усилиями, в то время как первая «нисходит свыше» (Иак. 3, 15). И точно так же отличается она и от веры, поскольку вера есть согласие с божественной истиной как таковой, в то время как дару мудрости приличествует судить согласно божественной истине. Следовательно, дар мудрости предполагает наличие веры – ведь «всякий правильно судит о том, в чем сведущ»⁵²³.

Ответ на возражение 3. Как относящееся к поклонению Богу благочестие есть проявление веры в той мере, в какой посредством служения Богу мы исповедуем веру, точно так же благочестие есть и проявление мудрости. Поэтому о благочестии говорится как о мудрости, и по той же причине [как о мудрости] говорится о страхе – ведь если человек боится Бога и поклоняется Ему, то это показывает, что он обладает правильным суждением о божественном.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что мудрость не находится в уме как в своем субъекте. Так, Августин говорит, что «мудрость есть любовь Божия». Но нами уже было сказано (24, 1) о том, что любовь как в своем субъекте находится не в уме, а в воле. Следовательно, мудрость не находится в уме как в своем субъекте.

Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано: «Мудрость учения соответствует имени своему»⁵²⁴ (Сир. 6, 23), поскольку мудрость (sapientia) можно считать «сладостной наукой» (sapidascientia), a это, похоже, связывает её с желанием, к которому относится ощущение духовного удовольствия, или сладости. Следовательно, мудрость находится скорее в желании, чем в уме.

Возражение 3. Далее, умственная способность достаточным образом совершенствуется даром разумения. Но если для достижения цели достаточно одного, то второе излишне. Следовательно, мудрость не находится в уме.

Этому противоречит следующее: Григорий говорит, что «мудрость противоположна безумию»⁵²⁵. Но безумие находится в уме. Следовательно, там же находится и мудрость.

Отвечаю: как уже было сказано (1), мудрость означает некоторую правоту суждения в соответствии с Вечным Законом. Но правым суждение бывает по двум причинам: во-первых, по причине совершенного пользования разумом; во-вторых, по причине некоторого сродства с тем, о чем выносится суждение. Так, о том, что касается воздержания, человек, поразмыслив, формирует правильное суждение, если он изучил науку этику, в то время как тот, кто обладает навыком к воздержанию, судит о нем благодаря некоторому сродству.

Поэтому той мудрости, которая является умственной добродетелью, надлежит выносить правое суждение о божественном после размышления о нем, а той мудрости, которая является даром Святого Духа, надлежит выносить правое суждение о нем по причине сродства с ним. Об этом Дионисий пишет так: «Священный богослов совершенен в своих речах о божественном, поскольку не только узнавал, но и переживал божественное»⁵²⁶.

Но эта общность, или сродство, с божественным является следствием любви к горнему, которая соединяет нас с Богом, согласно сказанному [в Писании]: «Соединяющийся с Господом есть один Дух» (1Кор. 6, 17). Следовательно, причина той мудрости, которая является даром, находится в воле, каковая причина есть любовь к горнему, а сущность ее находится в уме, актом которого, как было показано выше (11–1, 14, 1), является вынесение правого суждения.

Ответ на возражение 1. Августин говорит о мудрости со стороны ее причины, от которой мудрость (sapientia) получила свое имя, в некотором смысле указывающее на сладость (saporem).

Из сказанного очевиден ответ на возражение 2 – если, конечно, в приведенном отрывке речь идет именно об этом. Однако, похоже, дело обстоит иначе, поскольку такое толкование текста отсылает нас к латинскому слову «мудрость», в то время как в греческом или в каком-либо другом языке подобной аналогии не существует. Следовательно, похоже, что в тексте под означенной мудростью понимается знание учения, которое заслуживает всяческой похвалы.

Ответ на возражение 3. Ум осуществляет двоякий акт: понимание и суждение. Дар разумения относится к первому, дар мудрости – к последнему со стороны божественных идей, а дар знания – [к последнему] со стороны человеческих идей.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что мудрость не бывает практической, но – только созерцательной. В самом деле, дар мудрости превосходит ту мудрость, которая является умственной добродетелью. Но мудрость как умственная добродетель является только созерцательной. Следовательно, тем более мудрость как дар является созерцательной и не практической.

Возражение 2. Далее, практический ум относится к деятельности, которая имеет дело со случайностями. Но мудрость относится к божественному, которое необходимо и вечно. Следовательно, мудрость не может быть практической.

Возражение 3. Далее, Григорий говорит, что «созерцая, мы стремимся к Началу, каковое суть Бог, действуя же, мы трудимся, обремененные огромной вязанкой желаний»⁵²⁷. Но мудрость относится к созерцанию божественного, в котором ничто не обременяет, поскольку, согласно сказанному [в Писании], «в обращении ее нет суровости, ни в сожитии с нею – скорби» (Прем. 8, 16). Следовательно, мудрость только созерцательна, но не практична и не активна.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Со внешними обходитесь мудро»⁵²⁸ (Кол. 4, 5). Но это относится к действию. Следовательно, мудрость бывает не только созерцательной, но также и практической.

Отвечаю: как говорит Августин, компетенцией высшей части разума является мудрость, а низшей части – знание⁵²⁹. Но высший разум, согласно ему же, «пребывает в созерцании и сообщении с предвечными», то есть божественными, «основаниями»⁵³⁰. Причем созерцает он их постольку, поскольку созерцает божественное в себе, и сообщается с ними постольку, поскольку судит о человеческих действиях на основании божественного и направляет человеческие действия в соответствии с божественными установлениями.

Следовательно, мудрость как дар является не только созерцательной, но также и практической.

Ответ на возражение 1. Как сказано в книге «О причинах», чем возвышеннее добродетель, тем на большее количество вещей она простирается⁵³¹. Следовательно, коль скоро мудрость как дар возвышеннее, чем мудрость как умственная добродетель, ибо она сокровенней прилепляется к Богу через посредство своего рода соединения с Ним души, то в силу этого она может направлять нас не только в созерцании, но также и в действии.

Ответ на возражение 2. Божественное, конечно же, само по себе необходимо и вечно, но при этом оно также служит правилом для случайностей, которые являются субстанцией человеческих действий.

Ответ на возражение 3. Прежде чем сравнивать что-либо с чем-то еще, его надлежит рассмотреть как таковое. Поэтому к мудрости в первую очередь относится созерцание, каковое суть видение Начала, а уже потом – направление человеческих действий в соответствии с божественными установлениями. Однако при этом из направлений мудрости в человеческих действиях не возникает никакой скорби или обремененности, напротив, следствием мудрости является превращение скорби в радость и обремененности в покой.

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что мудрость без благодати и со смертным грехом возможна. В самом деле, святых хвалят по преимуществу за то, что несовместимо со смертным грехом, согласно сказанному [в Писании]: «Похвала наша сия есть свидетельство совести нашей» (2Кор. 1, 12). Но никто не должен хвалиться своею мудростью, согласно сказанному: «Да не хвалится мудрый мудростью своею» (Иер. 9, 23). Следовательно, мудрость возможна без благодати и со смертным грехом.

Возражение 2. Далее, мудрость, как уже было сказано (1), есть знание божественного. Но и тот, кто пребывает в смертном грехе, может знать божественную Истину, как это явствует из сказанного о людях, «подавляющих Истину неправдою» (Рим. 1, 18). Следовательно, мудрость совместима со смертным грехом.

Возражение 3. Далее, Августин, рассуждая о любви к горнему, говорит: «Нет ничего более превосходного, нежели этот дар Божий. Он один отделяет сынов Царства вечного от сынов вечной погибели»⁵³². Но мудрость отлична от любви к горнему, и потому она не отделяет сынов Царства от сынов погибели. Следовательно, она совместима со смертным грехом.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «В лукавую душу не войдет премудрость и не будет обитать в теле, порабощенном греху» (Прем. 1, 4).

Отвечаю: нами уже было сказано (1) о том, что та мудрость, которая является даром Святого Духа, позволяет нам выносить правое суждение о божественном, а обо всем остальном судить в соответствии с божественными установлениями. И это происходит благодаря некоторому сродству и соединению с божественным, каковое сродство является следствием любви к горнему о чем также было сказано (2). Поэтому та мудрость, о которой мы ведем речь, предполагает наличие любви к горнему Но любовь к горнему, как было показано выше (24, 12), несовместима со смертным грехом. Следовательно, и мудрость, о которой мы ведем речь, не может существовать вместе со смертным грехом.

Ответ на возражение 1. Эти слова должно понимать как сказанные о мирской мудрости или же о той мудрости в отношении божественного, которая приобретена посредством усилий человеческого разума. За такую мудрость не хвалят святых, согласно сказанному [в Писании]: «Мудрости человеческой нету меня»⁵³³ (Прит. 30, 2). Но их хвалят за божественную мудрость, [а именно за мудрость от Христа, Иисуса, Который] «сделался для нас Премудростью от Бога» (1Кор. 1, 30).

Ответ на возражение 2. Этот аргумент рассматривает не ту мудрость, о которой мы ведем речь, а ту, которая приобретается посредством обучения и изысканий разума и совместима со смертным грехом.

Ответ на возражение 3. Хотя мудрость и отличается от любви к горнему однако она предполагает ее наличие, вследствие чего и отделяет сынов погибели от сынов Царства.

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что мудростью обладают не все из тех, кто наделен благодатью. Ведь обладать мудростью есть нечто большее, чем слышать ее. Но только совершенные достойны услышать мудрость, согласно сказанному [в Писании]: «Мудрость же мы проповедуем между совершенными» (1Кор. 2, 6). И коль скоро совершенными являются те, кто наделен благодатью, то похоже на то, что мудры далеко не все из тех, кто наделен благодатью.

Возражение 2. Далее, как говорит Философ, «мудрому надлежит наставлять»⁵³⁴; а ещё [в Писании] сказано, что мудрый «судит нелицемерно»⁵³⁵ (Иак. 3, 17). Но только некоторые из имеющих благодать обладают правом судить или наставлять других. Следовательно, мудры далеко не все из тех, кто наделен благодатью.

Возражение 3. Далее, согласно Григорию, «мудрость есть средство против безумия»⁵³⁶. Но многие из имеющих благодать по природе глупы, например, крещенные сумасшедшие или же те, кто стал безумен ради того, чтобы избежать совершения смертного греха. Следовательно, мудры далеко не все из тех, кто наделен благодатью.

Этому противоречит следующее: живущие без смертного греха любимы Богом. В самом деле, у них есть любовь к горнему, посредством которой они любят Бога, а любящих Бога любит Бог (Прит 8, 17). Но [в Писании] сказано, что «Бог никого не любит, кроме живущего с премудростью» (Прем. 7, 28). Следовательно, мудрость есть у всех, кто обладает любовью к горнему и не имеет смертного греха.

Отвечаю: мудрость, о которой мы ведем речь, как было показано выше (4), есть некая правота суждения при созерцании и сообщении с божественным, и в отношении того и другого люди благодаря своему единению с божественным получают различные степени мудрости. В самом деле, мера правого суждения, достигаемая некоторыми то ли при созерцании божественного, то ли при направлении человеческих дел в соответствии с божественными установлениями, является не большей, чем это необходимо для их спасения. Этой меры хватает всякому, живущему без смертного греха, благодаря наличию в нем освящающей благодати. Ведь если природа не испытывает недостатка в необходимом, то тем более не испытывает его и благодать, о чем читаем [в Писании]: «Самое сие помазание учит вас всему» (1Ин. 2, 27).

Впрочем, иные получают более высокую степень дара мудрости как в отношении созерцания божественного (поскольку могут и познавать более возвышенные тайны, и научать этим знаниям других), так и в отношении направления человеческих дел в соответствии с божественными установлениями (поскольку могут направлять согласно этим установлениям не только самих себя, но и других). Эта степень мудрости не обща всем тем, кто наделен освящающей благодатью, но принадлежит скорее к благодатным дарам, которые разделяются Святым Духом каждому особо, как Ему угодно, согласно сказанному [в Писании]: «Одному дается Духом слово мудрости», и т. д. (1Кор. 12, 8).

Ответ на возражение 1. Апостол в настоящем месте говорит о той мудрости, которая простирается на сокровенные тайны божественного, как он сам пишет о том [несколько ниже]: «Проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную» (1Кор. 2, 7).

Ответ на возражение 2. Хотя наставлять и судить других приличествует тем, кто обличен [соответствующими] полномочиями, однако, как говорит Дионисий, всякий человек вправе наставлять себя и судить о своих собственных действиях.

Ответ на возражение 3. Крещеные сумасшедшие, подобно малым детям, обладают навыком к мудрости, которая является даром Святого Духа, однако они по причине телесного изъяна, который препятствует им пользоваться разумом, лишены ее акта.

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что седьмое блаженство, а именно: «Блаженны миротворцы – ибо они будут наречены «сынами Божиими"», не соответствует дару мудрости. В самом деле, то и другое относится к любви к горнему; так, о мире [в Писании] сказано: «Велик мир у любящих Закон Твой» (Пс. 118, 165), а апостол говорит: «Любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» (Рим. 5, 5), Которого мы приняли как «Духа усыновления, Которым взываем: «Авва!» (Отче!)» (Рим. 8, 15). Следовательно, седьмое блаженство должно быть отнесено скорее к любви, нежели к мудрости.

Возражение 2. Далее, вещь скорее можно обнаружить в ее ближайшем следствии, чем в отдаленном. Но ближайшим следствием мудрости, похоже, является любовь к горнему, согласно сказанному [в Писании]: «Переходя из рода в род в святые души, [премудрость] приготовляет друзей Божиих и пророков» (Прем. 7, 27), тогда как мир и усыновление, похоже, являются отдаленными следствиями, поскольку они, как было показано выше (29, 3), следуют из любви к горнему. Таким образом, соответствующее мудрости блаженство должно быть определено скорее со стороны любви к горнему, нежели со стороны мира.

Возражение 3. Далее, [в Писании] сказано: «Мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, согласна на добро, полна милосердия и добрых плодов, судит нелицемерно»⁵³⁷ (Иак. 3, 17). Таким образом, соответствующее мудрости блаженство не должно относить к миру в большей степени, нежели к другим следствиям небесной премудрости.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «мудрость приличествует миротворцам, в которых нет никаких неповинующихся [разуму] движений, а есть только те, которые повинуются разуму»⁵³⁸.

Отвечаю: седьмое блаженство полностью соответствует дару мудрости как со стороны заслуги, так и со стороны награды. О заслуге сказано: «Блаженны миротворцы». В самом деле, миротворец есть тот, кто устанавливает мир либо в себе, либо в других, и в обоих случаях это является следствием должного упорядочения того, в чем установлен мир, поскольку, согласно Августину, «мир есть спокойствие порядка»⁵³⁹. Но именно мудрости, как говорит Философ, надлежит упорядочивать вещи⁵⁴⁰, и потому миролюбие по праву приписывается мудрости. О награде сказано: «Они будут наречены «сынами Божиими"». Но о людях говорят как о сынах Божиих постольку, поскольку они по причастности уподоблены единородному и природному Сыну Божию, согласно сказанному [в Писании]: «Кого Он предузнал – тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего» (Рим. 8, 29), Который суть рожденная Премудрость. Следовательно, посредством причастности дару мудрости человек достигает божественного усыновления.

Ответ на возражение 1. Любви к горнему приличествует пребывать в мире, а мудрости приличествует устанавливать мир посредством упорядочения. По той же причине Святой Дух назван «Духом усыновления», а именно постольку, поскольку от Него мы получаем подобие образа природного Сына, Который суть рожденная Премудрость.

Ответ на возражение 2. Эти слова обращены к несотворенной Премудрости, которая, во-первых, соединяет Себя с нами посредством дара любви и, таким образом, обнаруживает нам тайное, знание которого всевается в нас мудростью. Следовательно, всеянная мудрость, каковая суть дар, является не причиной, а следствием любви к горнему.

Ответ на возражение 3. Как уже было сказано (3), мудрости как дару надлежит не только созерцать божественное, но и направлять человеческие действия. Затем, первое из того, что связано с направлением человеческих действий, есть удаление от зла, которое противоположно мудрости, и потому о страхе говорят как о «начале мудрости» – ведь это он понуждает нас избегать зла, в то время как последнее, которое подобно цели, есть то, посредством чего все приводится к своему правильному порядку, а это как раз и есть установление мира. Поэтому Иаков совершенно справедливо говорит, что «мудрость, сходящая свыше (каковая суть дар Святого Духа), во-первых, чиста», поскольку она избегает грязи греха, «потом мирна», в чем состоит последнее следствие мудрости, по каковой причине мир упомянут в перечне блаженств. Что же касается перечисленного далее, то оно есть не что иное, как изложенные в надлежащем порядке средства, посредством которых мудрость приводит к миру. В самом деле, после того, как человек, храня чистоту, удаляется от грязи греха, первое, что он, насколько может, должен делать, – это проявлять умеренность во всем, и в этом отношении о мудрости говорится, что она «скромна». Во-вторых, в том, что он не способен решать сам, он должен руководствоваться советом других, и в отношении этого нам далее сказано, что мудрость «послушлива». Эти два условия необходимы для того, чтобы человек мог пребывать в мире с самим собой. А для того, чтобы человек мог пребывать в мире с другими, ему сверх того требуется, во-первых, чтобы он не был расположен против их блага, что означает «согласие на добро». Во-вторых, он должен воспринимать недостатки ближнего с сочувствием в сердце и оказывать ему посильную помощь, на что указывают слова: «Полна милосердия и добрых плодов». В-третьих, он должен стремиться исправлять грехи других с любовью, на что указывают слова: «Судит нелицемерно» (дабы он, прикрываясь необходимостью исправления, не потакал этим своей ненависти).