Вопрос 78. О частных силах души

Теперь мы поговорим о частных силах души. Теолога, впрочем, интересуют только те силы, в которых находятся добродетели, а именно умственные и желающие силы. Но коль скоро познание этих сил требует некоторой осведомленности и о других силах, наше

рассмотрение частных душевных сил будет разделено на три части: во-первых, мы исследуем те силы, которые предваряют ум; во-вторых, [сами] умственные силы; в-третьих, желающие силы.

Под первым заглавием будет рассмотрено четыре пункта: 1) силы души в общем; 2) различные виды [сил] растительной части [души]; 3) внешние чувства; 4) внутренние чувства.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что нет никаких оснований различать в душе пять родов сил, а именно растительный, чувственный, желающий, движущий и умственный [род]. В самом деле, силы души называют ее частями. Но, как правило, выделяют только три части души, а именно растительную, чувственную и разумную [части] души. Следовательно, в душе существует только три, а никак не пять родов сил.

Возражение 2. Далее, силы души – это начала ее жизнедеятельности. Но о вещи как о живущей сказывается четырьмя способами, поскольку, согласно Философу, «о жизни говорится в нескольких значениях, а именно что нечто живет и тогда, когда в нем наличествует хотя бы один из следующих признаков: ум, чувство, пространственные движение и покой, а также движение в смысле упадка и роста вследствие питания»⁸⁷. Таким образом, коль скоро желание не упомянуто, налицо только четыре рода душевных сил.

Возражение 3. Далее, не следует усваивать особый вид души тому, что относится ко всем силам [души]. Но желание обще каждой из сил души. Так, зрение желает видеть подобающий ему объект, в связи с чем читаем: «Приятность и красота вожделенны для очей твоих; но более той и другой – зелень посева» (Сир. 40,22). Подобным же образом и все остальные силы желают [взаимодействовать] с подобающими им объектами. Поэтому желающая сила не должна быть выделена в особый род душевных сил.

Возражение 4. Кроме того, движущими началами в животных являются, по мнению Философа, чувство, ум или желание⁸⁸. Таким образом, не должно прибавлять к вышеуказанным [трем силам] еще и движущую силу в качестве отдельного рода.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «силами души мы называем растительную способность, способности чувственного восприятия, желания, пространственного движения и размышления»⁸⁹.

Отвечаю: всего насчитывается пять родов душевных сил. Из них три именуются душами, а четыре – модусами жизни. Причина такого многообразия заключается в том, что души различаются в соответствии с тою деятельностью, которой душа тем или иным образом превосходит деятельность телесной природы, ибо вся телесная природа является субъектом души и относится к ней как ее материя и инструмент. Так, [прежде всего] выделяют ту деятельность души, которая настолько превышает телесную природу, что для ее осуществления [вообще] не требуется никаких телесных органов, и эта деятельность [суть деятельность] «разумной души». Под нею располагается другая деятельность души, которая хотя и осуществляется через посредство телесных органов, но не благодаря телесному качеству, и эта деятельность [суть деятельность] «чувственной души» (в самом деле, хотя горячее и холодное, влажное и сухое и другие подобные телесные качества необходимы для деятельности чувств, однако они не являются необходимыми в том смысле, что деятельность чувств зависит не от интенсивности этих качеств, но только от надлежащей расположенности органа). Нижайшей же деятельностью души является та, которая осуществляется через посредство телесных органов и благодаря телесному качеству. Однако и она превосходит деятельность телесной природы, поскольку движения тел обусловливаются внешним началом, в то время как эта деятельность – началом внутренним (ведь то, что всякая одушевленная вещь некоторым образом движет самое себя, является свойством, общим для всех видов деятельности души). Таким вот образом осуществляется деятельность «растительной души» (ибо, как сказал Философ, переваривание пищи и то, что за этим следует, обусловливается действием тепла инструментально⁹⁰).

Затем, силы души различаются также согласно своим объектам, и чем возвышеннее сила, тем более универсальным является объект, на который она простирается, о чем уже было говорено выше (77, 3). Далее, объект деятельности души может быть рассмотрен трояко. В самом деле, в душе наличествует сила, объектом которой является только тело, соединенное с этой душой; такого рода силы именуются «растительными», поскольку растительная сила является актом только в том теле, с которым соединена душа. Есть также другой род душевных сил, каковой род относится к более универсальному объекту, а именно ко всякому чувственному телу, а не только к телу, с которым соединена душа. И есть еще третий род сил души, каковой род относится к еще более универсальному объекту, а именно не только к чувственным телам, но и вообще ко всему сущему. Из сказанного очевидно, что два последних рода душевных сил осуществляют деятельность не только в отношении того, что соединено с душой, но также и в отношении чего-то внешнего. Но коль скоро то, что осуществляет деятельность, должно быть некоторым образом соединено с объектом своей деятельности, из этого необходимо следует, что это внешнее, которое является объектом деятельности души, должно быть связано с душой двояким образом.

Во-первых, [оно должно быть связано с душой] постольку поскольку это внешнее обладает естественной способностью быть соединенным с душой и через посредство своего подобия находиться в душе. В связи с этим наличествует два вида сил, а именно [сила] «чувственная» – в отношении менее общего объекта, т. е. чувственного тела; и [сила] «умственная» – в отношении наиболее общего объекта, т. е. универсального сущего.

Во-вторых, постольку, поскольку сама душа обладает расположенностью и склонностью к чему-то внешнему. В связи с этим в душе также наличествует два вида сил, а именно «желающая» сила, благодаря которой душа обращена к чему-то внешнему как к своей цели, которая является первым стремлением; и сила «движущая», благодаря которой душа обращена к чему-то внешнему как к пределу своей деятельности и движения, ибо каждое животное движется ради осуществления своих желаний и стремлений.

Модусы жизни различаются согласно степеням живых существ. Так, есть живые существа, в которых присутствует лишь растительная сила; таковы растения. Есть и другие, в которых наряду с растительной наличествует также чувственная [сила], но нет силы движущей; таковы неподвижные животные, вроде моллюсков. А еще есть такие, в которых помимо указанных [двух] наличествуют и силы движения; таковы совершенные животные, которым для жизни необходимо множество вещей и, следовательно, [необходимо] движение, дабы искать требуемое для осуществления жизнедеятельности в пространстве. И, кроме того, есть такие живые существа, которые вместе со всем этим обладают умственной силой; таковы люди. Что же касается желающей силы, то она не связана со степенью живых существ, поскольку [как сказал Философ] там, где есть ощущение, есть и стремление⁹¹.

Таким образом, возражения 1 и 2 опровергнуты.

Ответ на возражение 3. Что касается «естественного желания», то оно является той расположенностью к чему-либо, которой каждая вещь обладает согласно своей природе, поскольку каждая сила желает надлежащее ей посредством своего естественного стремления. Но что касается «животного желания», то оно есть следствие схваченной формы, и этот вид желания требует наличия особой силы души, поскольку простого схватывания недостаточно. В самом деле, вещь желанна постольку, поскольку она существует в своей собственной природе, но в то же время в воспринимающей ее способности она существует не согласно своей природе, а согласно своему подобию. Из сказанного ясно, что зрению по природе желанен видимый им объект ради его акта, а именно ради видения; однако животное посредством желающей силы желает видимую вещь не просто ради ее видения, но также ради чего-то еще. Если бы душе требовались воспринятые чувствами вещи только ради действий самих чувств, то есть ради ощущений, то не было бы и никакой нужды в особого рода желающих силах, поскольку было бы вполне достаточно сил естественного желания.

Ответ на возражение 4. Хотя чувство и желание суть начала движения в совершенных животных, однако одних только чувства и желания без наличия дополнительной силы недостаточно для того, чтобы обусловить движение, поскольку и у неподвижных животных есть чувство и желание, а между тем движущая сила отсутствует Кроме того, эта движущая сила наличествует не только в желании и в чувстве как в направляющих движение, но также и в частях тела, тем самым подчиняя их желанию движущей их души. Свидетельством этому служит то обстоятельство, что когда у членов отнято их естественное расположение, они не движутся в соответствии с пожеланием.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что ошибочно называть частями растительной души питающую, растительную и воспроизводящую [силы]. В самом деле, эти три суть «природные» силы. Но силы души возвышеннее природных сил. Поэтому не должно классифицировать подобные силы как силы души.

Возражение 2. Далее, не должно приписывать специфическую силу души тому, что обще живому и неживому. Но воспроизводство обще всему, что подвержено возникновению и уничтожению, равно живому и неживому. Поэтому воспроизводящую силу не должно классифицировать как силу души.

Возражение 3. Далее, душа превосходит по силе тело. Но тело благодаря одной и той же силе производит вид и количество; тем более на то же способна и душа. Поэтому растительная сила души суть то же, что и воспроизводящая сила.

Возражение 4. Кроме того, все сохраняется в бытии тем, посредством чего оно существует. Но воспроизводящая сила и есть то, посредством чего живое существует. Поэтому та же самая сила и сохраняет живое существо. Далее, питающая сила направлена на сохранение живого, будучи «силой, которая способна сохранять обладающее ею существо»⁹². Следовательно, не должно отличать питающую силу от силы воспроизводящей.

Этому противоречат слова Философа о том, что деятельностью этой души являются «воспроизведение, питание и рост»⁹³.

Отвечаю: растительной части [души] принадлежат три силы. Ведь объектом растительной части, как уже было сказано (1), является тело, живущее благодаря душе, для какового тела со стороны души требуется троякая деятельность. Во-первых, та, посредством которой оно обретает бытие, и на это направлена «воспроизводящая» сила. Во-вторых, та, посредством которой живое тело обретает надлежащее ему количество, и на это направлена «растительная» сила. В-третьих, та, посредством которой тело живого существа сохраняется в своем бытии и в своем должном количестве, и на это направлена «питающая» сила.

Нам, впрочем, следует тут указать на различия между этими силами. Следствие питающей и растительной сил наличествует там же, где и они, поскольку соединенное с душой тело растет и сохраняется растительной и питающей силами, которые существуют в той же самой душе. Следствие же воспроизводящей силы находится не в том теле, [что и указанная сила] а в другом (ведь вещь не может воспроизводить саму себя). Поэтому воспроизводящая сила некоторым образом по достоинству приближается к чувственной душе, чья деятельность также простирается на внешние вещи, хотя и более превосходным и универсальным способом (ибо высшее в более низкой природе соединяется, как недвусмысленно дает понять Дионисий, с низшим в более высокой природе⁹⁴). Таким образом, из этих трех сил наибольшей завершенностью, достоинством и совершенством обладает воспроизводящая сила, о чем читаем и у Философа, который сказал, что только достигшие совершенства вещи способны «производить себе подобное⁹⁵. И [кроме того] воспроизводящая сила обслуживается растительной и питающей силами, а растительная сила – питающей.

Ответ на возражение 1. Эти силы называют природными как потому, что их следствия подобны следствиям [деятельности] природы, которая также обеспечивает бытие, количество и сохранность (хотя более возвышенные силы сообщают их с большей степенью совершенства), так и потому, что указанные силы совершают свои действия инструментально, через посредство активных и пассивных качеств, которые являются началами природных действий.

Ответ на возражение 2. Воспроизводство неодушевленных вещей осуществляется исключительно чем-то внешним, тогда как воспроизводство живых существ осуществляется более возвышенным способом, [а именно] через посредство семени, которое находится в самом живом существе и содержит в себе производящее начало тела. Следовательно, живое существо должно обладать силой, приуготовляющей семя, и таковой является воспроизводящая сила.

Ответ на возражение 3. Поскольку воспроизводство живых существ осуществляется через семя, животное появляется на свет небольшим. По этой причине оно должно обладать душевной силой, посредством которой оно было бы приведено к надлежащему ему размеру. Что же касается неодушевленного тела, то оно производится из материи, определенной внешним действователем, и потому в соответствии с состоянием своей материи сразу же обретает и свою природу, и свое количество.

Ответ на возражение 4. Как мы уже говорили (1 ), деятельность растительного начала осуществляется через посредство тепла, свойством которого является уничтожение влаги. Поэтому, дабы восстановить утраченную влагу, необходима питающая сила, посредством которой пища преобразуется в субстанцию тела. А еще она нужна для [поддержания] деятельности растительной и воспроизводящей сил.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что [общепринятое] различение пяти внешних чувств некорректно – ведь существует множество видов акциденций. Поэтому, коль скоро силы различаются в соответствии со своими объектами, то, похоже, что чувства по количеству должны совпадать с количеством видов акциденций.

Возражение 2. Далее, величина, фигура и другие вещи, которые принято называть «общими всем чувствам», не являются «воспринимаемыми акцидентно» и противопоставляются Философом таковым⁹⁶. Но многообразие сил возникает вследствие многообразия объектов. Поэтому, коль скоро величина и фигура более отстоят от цвета, чем [например] звук, кажется, что гораздо более необходима чувственная сила, которая могла бы схватывать величину или форму, нежели та, которая схватывает цвет или звук.

Возражение 3. Далее, предметом одного чувства является одна противоположность (так, предметом зрения является белое и черное). Однако осязание схватывает несколько противоположностей: горячее и холодное, влажное и сухое и т. п. Следовательно, это не одно чувство, а несколько. Поэтому существует более пяти чувств.

Возражение 4. Кроме того, виды не отделены от своего рода. Но вкус – это своего рода осязание. Поэтому его не должно классифицировать как нечто, отличное от осязания.

Этому противоречат следующие слова Философа: «Нет никаких иных [внешних] чувств, кроме этих пяти»⁹⁷.

Отвечаю: причину различения и исчисления чувств некоторые искали в органах [чувств], в которых преобладают те или иные элементы, а именно вода, воздух и т. п. Другие усваивали ее чему-то посредствующему, связанному [с субъектом] или внешнему, [и опять-таки полагали его] либо водой, либо воздухом, либо чем-то еще в том же роде. А еще некоторые приписывали ее различию природ чувственных качеств, согласно которым качество либо принадлежит простому телу, либо же является следствием составленности. Однако ни одно из подобных объяснений не выдерживает критики. В самом деле, ведь не силы же существуют ради органов, но органы – ради сил, и потому не различие сил возникает по причине существования различных органов, а, напротив, природа обеспечивает разнообразие органов постольку, поскольку они должны отвечать нуждам различных сил. И точно так же природа, дабы облегчить деятельность сил, обеспечивает различные среды для различных чувств. А что касается осведомленности о природе чувственных качеств, то это принадлежит не чувству, а уму

Поэтому причину такого исчисления и различения внешних чувств следует искать в том, что непосредственно и само по себе относится к чувственному восприятию. В самом деле, чувство – это пассивная сила, которая по природе предназначена претерпевать изменения от внешнего чувственного объекта. Ибо внешняя причина такого изменения есть то, что воспринимается чувством само по себе, и потому различение чувственных сил происходит в соответствии с многообразием внешних причин.

Само же претерпевание изменения бывает двояким, природным и духовным. Природное претерпевание обусловливается формой причиняющего претерпевание, воспринимаемой претерпевающим согласно условиям ее природного бытия (так [например] нагреваемая вещь получает тепло). В свою очередь духовное претерпевание обусловливается формой причиняющего претерпевание, воспринимаемой претерпевающим согласно духовному модусу ее бытия (так [например] зрачок получает форму цвета, не окрашиваясь при этом сам). Далее, для деятельности чувств необходимо духовное претерпевание, благодаря которому в воспринимающем органе чувств возникает интенция чувственной формы. В противном случае, т. е. если бы для деятельности чувств было достаточно одного природного претерпевания, то все [без исключения] природные тела могли бы ощущать происходящие с ними изменения.

Но если в одних чувствах мы наблюдаем способность лишь к духовному претерпеванию (таково зрение), то в других – не только к духовному, но также и к природному претерпеванию, причем либо только со стороны объекта, либо также и со стороны [воспринимающего] органа. Со стороны объекта мы наблюдаем природное претерпевание в звуке, который является объектом слуха (ибо звук обусловливается столкновением и волнением воздуха), а также в запахе, который является объектом обоняния (ибо для выделения запаха тело должно быть некоторым образом подвержено воздействию тепла). Со стороны органа природное претерпевание имеет место в осязании и вкусе (ибо рука, прикасаясь к горячему нагревается, и язык увлажняется влагой вкушаемой пищи). Однако органы обоняния и осязания при осуществлении соответствующей им деятельности подвержены какому-либо природному претерпеванию изменения лишь опосредованно.

Итак, зрение, которому не требуется природное претерпевание ни в его органе, ни в его объекте, является наиболее духовным, наиболее совершенным и наиболее универсальным из всех чувств. За ним следуют слух и обоняние, которым требуется природное претерпевание со стороны объекта (ведь пространственное движение, как доказал Философ, более совершенно и по природе предшествует движению изменения⁹⁸). Что же касается осязания и вкуса, то они наиболее материальны, и об их различии мы поговорим позже. Впрочем, очевидно, что три первых чувства для своих действий не нуждаются в связанной с ними среде, благодаря чему в их органах не происходит никакого природного претерпевания, как это имеет место в случае двух последних чувств.

Ответ на возражение 1. Далеко не каждая акциденция сама по себе обладает способностью претерпевать изменение, но – только качества третьего вида, которые являются началами изменения, и потому лишь подобного вида качества являются объектами чувств (ведь сказано же [Философом] в [книге] «Физика» VII, что одни и те же вещи воздействуют как на одушевленные, так и на неодушевленные тела⁹⁹).

Ответ на возражение 2. Величина, фигура и прочее в том же роде, которое принято называть «общим всем чувствам», находится между тем, что «воспринимается акцидентно», и тем, что «воспринимается само по себе» и [собственно и] является объектом чувств. В самом деле, воспринимаемое само по себе воздействует на чувства первичным образом и согласно своей природе постольку, поскольку оно суть обусловливающие изменение качество. Общее же всем чувствам целиком сводимо к количеству Что касается величины и числа, то очевидно, что они являются видами количества. Фигура – это качество количества, поскольку идея фигуры заключается в ограничении величины. Восприятие движения и покоя происходит смотря по тому, как тем или иным способом воздействует на объект или величина субъекта, или его пространственная удаленность ([например] при движении роста или перемещения), или, далее, смотря по тому какое он испытывает воздействие со стороны некоторых чувственных качеств ([например] при движении изменения); в общем, восприятие движения и покоя есть некоторым образом ощущение одного или многого. Однако количество – это ближайший субъект обусловливающих изменение качеств (тут можно привести в пример окрашенность поверхности). Таким образом, общее всем чувствам движет чувства не первичным образом и не согласно своей природе, а через посредство чувственного качества, как поверхность [окрашивается] через посредство цвета. Но в то же время оно и не есть то, что воспринимается акцидентно, поскольку последнее [лишь] привносит некоторое разнообразие в претерпевание чувств. В самом деле, чувство претерпевает различное изменение от [восприятия] большой или малой поверхности постольку, поскольку и сама белизна этих поверхностей в некотором смысле является [соответственно] большой или малой, разделяясь таким образом по присущим ей субъектам.

Ответ на возражение 3. Как, помнится, говорил Философ, осязание – это в целом одно [чувство], но оно разделено на несколько специфических чувств, и по этой причине простирается на различные противоположности; эти чувства, однако, не отделены друг от друга по своим [воспринимающим] органам, но распространены по всему телу в целом таким образом, что их различие неочевидно. А вот вкус, который ощущает сладкое и горькое, сопряжен с тактильным ощущением не во всем теле, а лишь в языке, и потому его нетрудно отличить от осязания¹⁰⁰. Можно также сказать, что каждая из указанных пар противоположностей принадлежит к некоторому ближайшему роду, а все вместе – к одному общему роду, который является общим и формальным объектом осязания. Такой общий род, однако, не поименован, равно как не поименован и ближайший род для горячего и холодного.

Ответ на возражение 4. Вкус, согласно Философу, есть своего рода осязание, которое присутствует только в языке¹⁰¹. Таким образом, хотя он и не отличается от осязания как такового, тем не менее по виду он отличается от того осязания, которое распространено по всему телу. И если осязание в силу общей формальности своего объекта суть одно чувство, то о вкусе должно говорить, что он отличается от осязания в силу различной формальности претерпевания изменения. В самом деле, взаимодействие осязания с качеством, которое является присущим ему объектом, предполагает не только духовное, но и природное претерпевание изменения в органе осязания. Орган же вкуса, со своей стороны, вовсе не обязательно претерпевает природное изменение при взаимодействии с качеством, которое является присущим ему объектом (ведь сам язык не становится сладким или горьким); [он изменяется] только при взаимодействии с тем качеством, которое является началом и основой объекта осязания, каковым качеством является влажность.

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что внутренние чувства различают не должным образом, поскольку общее [чувство] не отделено от [чувства] в собственном смысле слова. Поэтому общее чувство, упоминаемое вместе с собственно внешними чувствами, не следует причислять [еще и] к внутренним чувственным силам.

Возражение 2. Далее, нет никакой нужды назначать [особую] внутреннюю силу схватывания, когда для этих целей достаточно чувства в собственном смысле слова и внешнего чувства. Но внешних и собственно чувств достаточно для вынесения суждений о чувственных вещах, ибо каждое чувство выносит суждение о свойственном ему объекте. Подобным же образом, похоже, их вполне достаточно для восприятия своих собственных действий, ибо, коль скоро действие чувства находится некоторым образом между силой и ее объектом, то похоже на то, что зрение в гораздо большей степени должно быть способно воспринимать собственное видение, чем [например] цвет, поскольку первое ближе к нему [чем второй]; и то же самое можно сказать относительно других чувств. Следовательно, для всего этого нет никакой нужды назначать внутреннюю силу, называемую общим чувством.

Возражение 3. Далее, согласно Философу, воображение и память – это претерпевания «первого чувственного»¹⁰². Но претерпевание неотделимо от своего субъекта. Поэтому память и воображение не должно полагать силами, отличными от чувств.

Возражение 4. Далее, ум зависит от чувств гораздо меньше, чем любая сила чувственной части [души]. Но ум познает только то, что получает от чувств, почему и сказано, что «тем, кому недостает одного чувства, недостает и одного вида познания»¹⁰³. Поэтому тем более не должно приписывать чувственной части силу, называемую «оценивающей [способностью]» и предназначенную для восприятия интенций, которые не различаются чувством.

Возражение 5. Далее, то действие мыслительной силы, которое заключается в сравнении, соединении и разделении, и то действие воспоминания, которое заключается в использовании своего рода силлогизма ради проведения изысканий, не менее отстоят от действий оценивающей способности и памяти, чем действие оценивающей способности – от действия воображения. Поэтому нам или следует добавить силы познания и воспоминания к оценивающей способности и памяти, или же оценивающую способность и память не должно отличать от воображения.

Возражение 6.Кроме того, Августин описывает три вида зрения, а именно телесное, которое является действием чувства; духовное, которое является действием воображения, или фантазии; и умственное, которое является действием ума¹⁰⁴. Следовательно, нет никакой внутренней силы, посредствующей между чувством и умом, помимо воображения.

Напротив, Авиценна выделяет пять внутренних чувственных сил, а именно «общее чувство, фантазию, воображение, оценивающую способность и память».

Отвечаю: поскольку природа не испытывает недостатка в необходимом, то ради удовлетворения всех жизненных потребностей совершенного животного в чувственной душе должно наличествовать множество разнообразных действий. И если какое-либо из этих действий не может быть возведено к уже существующему началу, то ему надлежит назначить отдельную силу, ибо сила души есть не что иное, как ближайшее начало деятельности души.

Нам следует иметь в виду, что для [обеспечения] жизненных потребностей совершенного животного необходимо, чтобы животное могло схватывать вещь не только во время непосредственного восприятия, но также и тогда, когда вещь отсутствует. Если бы дело обстояло иначе, то, коль скоро движение и действие животного последуют схватыванию, животное не могло бы двигаться в поисках отсутствующего; а между тем во многих совершенных животных мы можем наблюдать нечто противоположное, а именно последовательное движение в направлении того, что схвачено и в то же время отсутствует. Поэтому животное через посредство чувственной души должно не только воспринимать виды чувственных вещей в то время, когда актуально испытывает от них воздействие, но оно также должно удерживать в себе эти виды и сохранять. Но восприятие и удержание телесных вещей возводится к различным началам, поскольку влажное воспринимается легко, а удерживается с трудом, сухое же – наоборот. И коль скоро чувственная сила является актом телесного органа, из этого следует, что сила, которая воспринимает виды чувственных вещей, должна отличаться от силы, которая их сохраняет.

Опять-таки нужно учесть, что если бы животное приводилось в движение приятным и неприятным только в результате воздействия на чувство, то не было бы никакой необходимости предполагать, что животное обладает какой-либо силой помимо [способности] схватывать те формы, которые воспринимаются чувствами и от которых животное либо получает наслаждение, либо дрожит от страха. Однако животному приходится искать или избегать некоторых вещей не только потому что они приятны или неприятны чувствам, но также и ради других выгод и нужд (ведь, завидев волка, овца убегает не потому, что ей неприятны его цвет и форма, – она бежит от природного врага; и птица собирает солому не потому, что это ласкает ее чувства, а потому, что солома ей нужна для обустройства гнезда). Следовательно, животным необходимо воспринимать интенции, недоступные внешнему чувству. А для этого требуется некое особое начало, поскольку восприятие чувственных форм происходит вследствие претерпевания изменения, обусловленного чувственным объектом, при восприятии же указанных интенций ничего подобного нет.

Итак, для восприятия чувственных форм предназначены «собственно чувство» и «общее чувство», но об их различении мы поговорим ниже. А вот для удержания и сохранения этих форм предназначена «фантазия», или «воображение», что, в сущности, одно и то же, и эта фантазия, или воображение, представляет собою некое хранилище воспринятых через чувства форм. Кроме того, для восприятия интенций, которые нельзя получить через посредство чувств, определена «оценивающая» способность, а для их сохранения – «память», которая суть хранилище таких интенций. Признаком этого служит то обстоятельство, что начало памяти проявляется в животных в отношении таких интенций, как, например, вредное и полезное. И само столь характерное для памяти формальное понятие прошлого принадлежит к такого рода интенциям.

Тут надлежит заметить, что в отношении [восприятия] чувственных форм между человеком и другими животными нет никакого различия, поскольку в обоих случаях имеет место претерпевание изменения вследствие воздействия внешнего чувственного объекта. Однако в отношении вышеуказанных интенций такое различие есть, поскольку в то время как остальные животные воспринимают эти интенции только в силу некоего природного инстинкта, человек воспринимает их через посредство своего рода сопоставления идей. По этой причине сила, которая в других животных именуется силой естественного оценивания, в человеке известна как «размышление», ибо она проявляет себя в своего рода сопоставлении интенций. А еще она известна как «частный разум» (врачи усваивают ему некий особый орган, а именно середину мозга), поскольку она сопоставляет частные интенции аналогично тому, как умственный разум сопоставляет универсальные. Что же касается силы памяти, то человек обладает не только памятью (ведь и другие животные непроизвольно вспоминают события прошлого), но еще и «припоминанием», то есть такой памятью, которая с помощью силлогизмов ищет воспоминания о прошлом в соответствии с [конкретными] частными интенциями. Впрочем, Авиценна утверждал, что между оценивающей способностью и воображением существует еще одна, пятая сила, которая соединяет и разделяет воображаемые формы, как когда из воображаемой формы золота и воображаемой формы горы мы составляем одну форму золотой горы, которую никто никогда не видел. Но подобная деятельность не обнаруживается ни в одном животном, кроме человека, а ему для этого достаточно и одной силы воображения (о чем, кстати, пишет и Аверроэс в своей книге «О чувстве и чувственном»). Так что нет никакой надобности предполагать наличие более четырех внутренних сил чувственной части [души], а именно общего чувства, воображения, оценивающей способности и памяти.

Ответ на возражение 1. Внутреннее чувство названо «общим» не в смысле предикации, как если бы речь шла об [отдельном] роде, но в смысле общего корня и начала внешних чувств.

Ответ на возражение 2. Собственно чувство выносит суждение о свойственном ему чувственном объекте посредством отличия его от других вещей, которые подпадают под действие этого же чувства ([зрение] например, отличает белое от черного или зеленого). Но ни зрение, ни вкус не могут отличить белое от сладкого, поскольку для того, чтобы отличить две вещи, необходимо распознавать ту и другую. Поэтому вынесение суждений приписывается общему чувству, к которому как к общему знаменателю, сводятся схватывания всех чувств и которым воспринимаются все интенции чувств (как когда кто-либо видит, что он – видит). В самом деле, это не может быть сделано собственно чувством, поскольку оно лишь распознает вызвавшую в нем изменение форму чувственного объекта (ведь действие зрения заканчивается вместе с завершением изменения, и уже только за этим следует изменение в общем чувстве, которое и постигает акт видения).

Ответ на возражение 3. Как одна сила проистекает из души через посредство другой, о чем уже было сказано выше (77, 7), точно так же и душа является субъектом одной силы через посредство другой. Именно в этом смысле воображение и память называются «претерпевания первого чувственного».

Ответ на возражение 4. Хотя деятельность ума опирается на чувства, тем не менее в схватываемых чувствами вещах ум познает много такого, что не подпадает под восприятие чувств. Подобным же образом, хотя и менее совершенно, действует и оценивающая способность.

Ответ на возражение 5. Силы размышления и памяти в человеке обязаны своим превосходством не тому, что относится к чувственной части [души], но – некоторой своей близости и сродством с универсальным разумом, который, если можно так выразиться, охватывает их и оказывает обратное влияние. Поэтому они, будучи по сути одними и теми же силами, более совершенны [в человеке], нежели в других животных.

Ответ на возражение 6. Августин называет духовным зрением то, которое вызывается образами тел при отсутствии самих тел, из чего понятно, что оно обще всем внутренним представлениям.