Вопрос 46. О страстях Христовых

Соблюдая надлежащую последовательность, мы переходим к рассмотрению того, что относится к уходу Христа из мира: во-первых, Его страстей; во-вторых, Его смерти; в-третьих, Его погребения; в-четвертых, Его схождения в ад.

В отношении Страстей будет проведено троякое исследование: во-первых, самих Страстей; во-вторых, действенной причины Страстей; в-третьих, плодов Страстей.

Под первым заглавием наличествует двенадцать пунктов: 1) необходимо ли было Христу пострадать ради избавления человечества; 2) существовали ли иные средства для избавления людей; 3) было ли это средство наиболее подобающим; 4) приличествовало ли Христу пострадать на кресте; 5) о глубине Его страданий; 6) были ли перенесенные Им муки наибольшими; 7) вся ли Его душа претерпевала страдания; 8) препятствовали ли Его страсти радости совершения; 9) о времени Страстей; 10) о месте [Страстей]; 11) приличествовало ли Ему быть распятым вместе с разбойниками; 12) должно ли усваивать страсти Христовы Божеству.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Христу не было никакой необходимости пострадать ради избавления человечества. В самом деле, избавить человечество может один только Бог, согласно сказанному [в Писании]: «Не Я ли Господь (и нет иного «бога», кроме Меня; «бога» праведного и спасающего нет, кроме Меня)?» (Ис. 45, 21). Но нет такой необходимости, которая могла бы понудить Бога, поскольку это было бы противно Его всемогуществу. Следовательно, Христу не было необходимости пострадать.

Возражение 2. Далее, необходимое противоположно добровольному. Но Христос пострадал по Своей воле, о чем читаем: «Он истязуем был – но страдал добровольно» (Ис. 53, 7). Следовательно, Ему не было необходимости страдать.

Возражение 3. Далее, [в Писании] сказано: «Все пути Господни – милость и истина» (Пс. 24, 10). Но со стороны божественной милости Его страдания не представляются необходимыми, поскольку она щедра в дарении и безвозмездно прощает долги. Не [представляются они] таковыми и со стороны божественной правосудности, согласно которой человек заслуживает вечного осуждения. Следовательно, страдания Христа ради избавления человечества не кажутся необходимыми.

Возражение 4. Кроме того, как говорит Дионисий, ангельская природа превосходней человеческой¹⁹⁵. Но ради восстановления падшей ангельской природы Христос не страдал. Следовательно, Ему не было никакой необходимости страдать и ради спасения человечества.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3, 14, 15).

Отвечаю: как учит Философ¹⁹⁶, «необходимое» имеет несколько значений. В одном смысле оно означает то, что не может быть иным по природе, и в этом случае очевидно, что ни со стороны Бога, ни со стороны человека Христу не было необходимости пострадать. В другом смысле что-либо может быть необходимым по какой-то внешней ему причине, и если эта причина является действенной или движущей, то тогда возникает принудительная необходимость, как, например, когда человек не может уйти по причине своего насильственного удержания. Но если то внешнее, которое обусловливает необходимость, является целью, то в таком случае речь идет о необходимости, вытекающей из наличия этой цели, а именно, когда некая частная цель не может существовать или быть надлежащей без наличия такой поставленной цели. Итак, Христу не было необходимости страдать в силу принуждения ни со стороны Бога, Который бы предписал Христу пострадать, ни со Своей собственной стороны, поскольку Он страдал добровольно. Однако это было необходимо со стороны поставленной цели, что может быть понято в трех отношениях. Во-первых, в отношении нас, избавленных посредством Его страстей, согласно сказанному [в Писании]: «Должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3, 14, 15). Во-вторых, в отношении Христа, Который заслужил славу возвеличившись уничиженностью Своих страстей, о чем читаем: «Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?» (Лк. 24, 26). В-третьих, в отношении Бога, предопределившего страсти Христовы во исполнение того, что было предвозвещено в Священном Писании и прообразовано обрядами Ветхого Завета. Об этом [в евангелии от] святого Луки сказано так: «Впрочем, Сын Человеческий идет по предназначению» (Лк. 22, 22); и еще: «Вот, то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, – что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом, и в пророках, и в псалмах.... Так написано – и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых» (Лк. 24, 44, 46).

Ответ на возражение 1. В основе этого аргумента лежит предположение о необходимости, которая могла бы понудить Бога.

Ответ на возражение 2. В основе этого аргумента лежит предположение о необходимости, которая могла бы понудить человека Христа.

Ответ на возражение 3. Человек избавляется страстями Христовыми в соответствии и с Его милостью, и с Его правосудностью. В соответствии с Его правосудностью потому, что посредством Своих страстей Христос принес искупление за грехи человечества, и таким вот образом человек был освобожден правосудностью Христа. В соответствии с Его милостью потому что коль скоро сам человек, как уже было сказано (1,2), не может искупить грех всей человеческой природы, Бог во искупление его послал ему Своего Сына, согласно сказанному [в Писании]: «Получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе (Которого Бог предложил в жертву умилостивления в крови Его чрез веру)» (Рим. 3, 24, 25). При этом такая милость гораздо изобильнее той, которой Он мог бы простить нам грехи без искупления. Поэтому читаем [в Писании]: «Бог, богатый милостью, по Своей великой любви (которою возлюбил нас), и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом» (Еф. 2, 4).

Ответ на возражение 4. Грехопадение ангелов, в отличие от грехопадения первого человека, безвозвратно (I, 64, 2).

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что иного способа избавления человечества помимо страстей Христовых не существовало. Ведь сказал же Господь: «Истинно, истинно говорю вам – если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода» (Ин. 12, 24). Комментируя эти слова, Августин замечает, что «под зерном Христос разумел Себя». Следовательно, если бы Он не умер, то не принес бы плода нашего искупления.

Возражение 2. Далее, Господь сказал, обращаясь к Отцу: «Отче Мой! Если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, – да будет воля Твоя!» (Мф. 26, 42). Но упомянутая Им чаша была чашей Страстей. Следовательно, Христа не могли миновать Его страсти, в связи с чем Иларий говорит: «Чаша не могла миновать Его так, чтобы Ему не пить, поскольку мы не можем быть искуплены иначе, как только посредством Его страстей».

Возражение 3. Далее, согласно божественной правосудности Христу надлежало Своими страстями освободить человека от греха. Но Христос не может пренебречь Своей правосудностью. Так, [в Писании] сказано: «Если мы неверны – Он пребывает верен (ибо Себя отречься не может)» (2Тим. 2, 13). Однако Он бы отрекся Себя, если бы отрекся правосудности, поскольку Он Сам и есть правосудность. Следовательно, избавление человека иначе, чем посредством страстей Христовых, представляется невозможным.

Возражение 4. Кроме того, в основании веры не может быть никакой неправды. Но древние отцы верили, что Христос будет страдать. Следовательно, похоже, что Христу надлежало пострадать.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Хотя тот способ, которым Бог соизволяет освободить нас через Посредника между Богом и людьми, человека Иисуса Христа, благ и соответствует божественному достоинству, тем не менее мы должны показать, что были и другие способы у Бога, власти Которого равным образом подчинено все»¹⁹⁷.

Отвечаю: о чем-либо можно говорить как о возможном или невозможном двояко: во-первых, просто и абсолютно; во-вторых, обусловлено. Так вот, просто и абсолютно Бог мог избавить человечество без посредства страстей Христовых, поскольку «у Бога не останется бессильным никакое слово» (Лк. 1, 37). Однако это невозможно в случае наличия некоторой обусловленности. В самом деле, коль скоро невозможно, чтобы предвидение Божие изменилось, а Его воля и установления были тщетны, то при условии наличия предвидения Божия и установления относительно страстей Христовых было невозможно ни Христу не претерпеть, ни человечеству быть избавленным иначе, чем посредством страстей Христовых. И то же самое, как было показано в первой части (I, 14, 13), можно поистине сказать обо всем, что предвидено и предопределено Богом.

Ответ на возражение 1. Господь говорит это, имея в виду наличествующее предвидение и предопределение Божие, согласно которому плод человеческого спасения является следствием страданий Христа.

Ответ на возражение 2. В том же смысле должно понимать и слова, приведенные во втором возражении: «Если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее», то есть не может потому, что такова воля Твоя, в связи с чем далее Он говорит: «Да будет воля Твоя!».

Ответ на возражение 3. Даже эта правосудность зависит от божественной воли, требующей искупления за грехи человечества. Однако если бы Он пожелал освободить человека от греха без какого бы то ни было искупления, то и в этом случае Его действия были бы правосудны. В самом деле, судья, защищая правосудность, не может оставить преступление без наказания, если оно совершено против кого-то другого, например, частного лица, государства или правителя. Но нет никого, кто был бы превыше Бога, поскольку Он есть Правитель и Благо всего мироздания. Следовательно, если Он прощает грех, который формально есть преступление, совершенное против Него, то от этого не страдает никто (да и вообще, если кто-либо оставляет без наказания совершенный против него самого проступок, то он поступает милостиво и вполне правосудно). Поэтому Давид, прося о милости, восклицает: «Тебе единому согрешил я» (Пс. 50, 6), как будто бы говоря: «Прости меня, ибо Ты вправе».

Ответ на возражение 4. В основании людской веры и даже божественных Писаний, на которых зиждется вера, лежит божественное предвидение и установление. И ту же причину должно усматривать как в обусловленной необходимости, так и в необходимости, которая возникает из божественного предвидения и воли.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что существовал некий иной способ избавления человечества, более подобающий, чем страсти Христовы. В самом деле, природа в своей деятельности подражает божественным делам, поскольку она движется и направляется Богом. Но природа никогда не использует двух действователей там, где достаточно одного. Следовательно, коль скоро Бог мог избавить человечество одной Своей божественной волей, добавление для избавления человечества страстей Христовых было излишним.

Возражение 2. Далее, естественные действия осуществляются более подобающе, чем насильственные, поскольку насильственное, как сказано во второй [книге трактата] «О небе», «представляет собой некоторое ненормальное отклонение от естественного»¹⁹⁸. Но страсти Христовы привели к Его насильственной смерти. Следовательно, было гораздо более подобающим, если бы ради избавления человечества Христос не страдал, а умер естественной смертью.

Возражение 3. Далее, представляется подобающим, чтобы то, что удерживается несправедливо и насильственно, было вызволено некоей высшей властью, в связи с чем Исайя говорит: «За ничто были вы проданы – и без серебра будете искуплены» (Ис. 52, 3). Но дьявол не обладал никакими правами над обманутым им человеком, которого он насильственно удерживал в рабстве. Следовательно, представляется подобающим, чтобы Христос разорил дьявола исключительно посредством Своей власти и без Страстей.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «не было другого более подходящего способа исцеления нашей немощи», чем страсти Христовы¹⁹⁹.

Отвечаю: наиболее подобающим средством достижения цели является то, благодаря которому различные надлежащие средства, каждое по-своему содействуют достижению этой цели. Но благодаря избавлению человека посредством страстей Христовых спасению человека содействует многое помимо искупления от греха. Так, во-первых, человек смог узнать, сколь сильно любит его Бог, что послужило побуждением к ответной любви к Богу, в которой состоит совершенство человеческого спасения, в связи с чем апостол говорит: «Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим. 5, 8). Во-вторых, этим Он подал нам пример повиновения, смирения, постоянства, праведности и других проявившихся в Страстях добродетелей, которые необходимы для спасения человека. Поэтому [в Писании] сказано: «Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его» (1Петр. 2, 21). В-третьих, Христос посредством Своих страстей не только избавил человека от греха, но и заслужил для него благодать оправдания и славу блаженства, о чем речь у нас впереди (48, 1; 49, 1). В-четвертых, это еще более обязывает человек воздерживаться от греха, согласно сказанному [в Писании]: «Вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших» (1Кор. 6, 20). В-пятых, это содействовало возвышению человека – ведь коль скоро человек был превозможен и обманут дьяволом, то человеку надлежало низвергнуть дьявола, и коль скоро человек заслужил смерть, то человеку надлежало смертью победить смерть. Поэтому [в Писании] сказано: «Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом, Христом» (1Кор. 15, 57). Поэтому нам более подобало быть избавленными посредством страстей Христовых, чем просто по благой воле Божией.

Ответ на возражение 1. Для достижения лучшего результата природа подчас тоже использует несколько средств ради чего-то одного, например, два глаза для зрения и тому подобное.

Ответ на возражение 2. Как говорит Златоуст, «Христос пришел в мир, чтобы упразднить смерть, но не Свою смерть (ибо Он, будучи Жизнью, не может иметь Своей смерти), а смерть человеков. Он дал пригвоздить Свое тело не потому, что Сам был связан узами смерти, а потому, что смерть, которую Он претерпел, была причинена Ему людьми. Но хотя Его телу должно было на глазах у всех изнемочь и быть изувеченным, Ему, исцелявшему немощи многих, не подобало дозволить сему телу быть сокрушенным немощью. И даже если бы Он оставил на время тело без какой бы то ни было болезни, а затем восстал, то и тогда люди не поверили бы Его словам о Его воскрешении. Ибо как могла быть явлена всем победа Христа над смертью, если бы Он не претерпел на глазах у всех и тем доказал, что смерть была побеждена неразрушимостью Его тела?».

Ответ на возражение 3. Хотя дьявол несправедливо одолел человека, тем не менее человек был справедливо оставлен Богом в рабстве у дьявола по причине греха. Поэтому человеку подобало быть правосудно вызволенному из рабства у дьявола Христом, выкупившем его Своими страстями. Кроме того, как говорит Августин, это было достойным средством посрамления гордыни дьявола, «любителя власти и ненавистника праведности», которого Христос «должен был победить и избавить человека не столько властью Своего Божества, сколько праведностью и кротостью Страстей»²⁰⁰.

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Христу не должно было пострадать на кресте. В самом деле, истина должна соответствовать образу. Но во всех жертвоприношениях Ветхого Завета, которые прообразовывали Христа, животных убивали мечом, а затем сжигали. Следовательно, похоже, что Христу должно было пострадать не на кресте, а, пожалуй, от меча или огня.

Возражение 2. Далее, Дамаскин говорит, что Христу не должно было принимать «уничижительные скорби». Но смерть на кресте была крайне уничижительна и постыдна, в связи с чем читаем: «Осудим его на бесчестную смерть» (Прем. 2, 20). Следовательно, похоже, что Христу не должно было принимать крестную смерть.

Возражение 3. Далее, о Христе сказано: «Благословен грядущий во имя Господне» (Мф. 21, 9). Но смерть на кресте является проклятой смертью, согласно сказанному [в Писании]: «Проклят пред Богом всякий, повешенный на дереве» (Вт. 21, 23). Следовательно, похоже, что Христу не приличествовало быть распятым.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Смирил Себя, быв послушным даже до смерти (и смерти крестной)» (Филип. 2, 8).

Отвечаю: Христу в высшей степени подобало принять крестную смерть.

Во-первых, чтобы подать нам пример добродетели. Поэтому Августин говорит: «Премудрость Божия стала человеком, чтобы подать нам пример праведной жизни. Но одной из сторон праведной жизни является бесстрашие перед тем, чего не должно бояться. Однако иные, не страшась смерти как таковой, при этом весьма озабочены тем, как именно им предстоит умереть. Поэтому для того, чтобы никакой вид смерти не смущал честного человека, пред его взором должен был предстать крест сего Человека, поскольку из всех видов смерти нет более отвратительного и ужасающего, чем этот»²⁰¹.

Во-вторых, этот вид смерти был наиболее подобающим для искупления греха нашего прародителя, который в нарушение заповеди Божией вкусил плод от запретного дерева. Поэтому во искупление греха Христу надлежало пострадать на дереве, как бы отдавши то, что отнял Адам, согласно сказанному [в Писании]: «Чего я не отнимал – то должен отдать» (Пс. 68, 5). Августин же в свой проповеди о Страстях говорит, что «Адам презрел заповедь, вкусив плод от дерева, но то, что утратил Адам, было найдено Христом на кресте».

Третья причина – та, что, как говорит в свой проповеди о Страстях Златоуст, «Он пострадал не под низкой кровлей, а на высоком кресте, дабы была очищена самая природа воздуха и земля обрела чистоту посредством благодатно истекшей в нее Его крови». А Феофилакт, комментируя сказанное [в евангелии от Иоанна]: «Так должно вознесену быть Сыну Человеческому» (Ин. 3, 14)_: говорит: «Когда читаешь, что Ему должно быть вознесену, то разумей, что речь идет о Его висении на вершине, дабы освятивший землю Своим хождением по ней, мог освятить и воздух».

Четвертая причина – та, что, по словам Златоуста, умерши на нем, Он приуготовил нам восхождение на небеса. Об этом Сам Он говорит так: «Когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин. 12, 32).

Пятая причина – та, что это приличествует общему спасению всего мира. Поэтому Григорий Нисский замечает, что «форма креста, расходящегося на все четыре стороны из центра, означает повсюду распространившуюся власть и провидение Того, Кто был распят на нем». И Златоуст говорит, что на кресте «Он умер с распростертыми руками, одной рукой привлекая к Себе людей ветхих, а другой – новых, имеющих прийти из среды язычников».

Шестую причину должно усматривать в обозначенных этим видом смерти добродетелях. Поэтому Августин в своей книге о благодати Ветхого и Нового Заветов говорит: «Не напрасно избрал сей вид смерти Тот, Кто, по словам апостола, научил нас постигать, «что – широта, и долгота, и глубина, и высота» (Еф. 3, 18). Ибо широта обозначена поперечиной, и, коль скоро на ней распростерты руки, говорит нам о добрых делах. Долгота – это та часть креста, которая находится между поперечиной и землей и, будучи основанием, то есть, удерживая и снося, указывает на долготерпение. Высота обозначена той частью дерева, которая находится между поперечиной и вершиной и лежит под главою Распятого, поскольку Он есть высота устремлений и благих упований души. Та же часть дерева, которая скрыта от глаз и удерживает весь крест, обозначает глубину дарованной благодати». А еще Августин говорит, что «дерево, на котором были распяты Его смертные члены, было седалищем проповедующего Учителя».

Седьмая причина – та, что этот вид смерти соответствует множеству прообразов. В самом деле, как говорит в своей проповеди о Страстях Августин, древесный ковчег спас человечество от вод Потопа. При исходе народа Божия из Египта жезл Моисея разделил море, поразил фараона и сохранил людей Божиих. Тот же Моисей, бросив дерево в воду, сделал ее из горькой сладкою, от удара деревянного жезла спасительная влага хлынула из священной скалы. И точно так же для того, чтобы одолеть Амалика, Моисей простер свои руки, держа жезл, и, наконец, закон Божий был доверен древесному Ковчегу Завета. И все это было своего рода ступенями, возводящими нас к древу креста.

Ответ на возражение 1. Жертвенник всесожжения, на котором животных приносили в жертву, был, как явствует из [слов Писания] (Исх. 27), сделан из дерева, и в этом отношении истина соответствует образу, однако, как говорит Дамаскин, «необходимо, чтобы в примерах усматривалось и то, что подобно, и то, что различно, поскольку иначе это будет уже не пример, а тождество»²⁰². Так, в частности, Златоуст говорит: «Его голова не была отрезана, как у Иоанна, и не был Он распилен надвое, как Исайя, чтобы все Его неделимое тело могло покориться смерти и чтобы не было оправдания тем, которые тщатся разделить Церковь». А вместо материального огня при всесожжении Христовом был налицо духовный огонь милосердия.

Ответ на возражение 2. Христос не пожелал принять только те уничижительные скорби, которые были сопряжены с недостатком знания, благодати или добродетели, но не все прочие, в связи с чем читаем, что Он «претерпел крест, пренебрегши посрамление» (Евр. 12, 2).

Ответ на возражение 3. Как пишет Августин, проклят сам грех и, следовательно, смерть, а еще – возникшая из-за греха смертность. «Но плоть Христова была смертной по подобию плоти греховной», по каковой причине Моисей называет ее «проклятой», а апостол – «греховной», когда говорит: «Не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех» (2Кор. 5, 21), а именно как понесшего наказание за грех. «И нет здесь столь великого бесчестья», которое вытекает из слов: «Проклят пред Богом...», поскольку «если бы Бог не ненавидел грех, то никогда не послал бы Сына Своего, чтобы Он, приняв на Себя нашу смерть, уничтожил ее. Заметь, что ради нас принял на Себя проклятье Тот, Кто, как мы исповедуем, за нас же и умер»²⁰³. Поэтому [в Писании] сказано: «Христос искупил нас от клятвы Закона, сделавшись для нас клятвою» (Гал. 3, 13).

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Христос претерпел все страдания, поскольку, по словам Илария, «единородный Сын Божий свидетельствует, что Он претерпел все виды человеческих мук, дабы исполнилось таинство Его смерти, когда, преклонив главу, Он предал дух»²⁰⁴. Следовательно, похоже, что Он претерпел все человеческие страдания.

Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано: «Вот, раб Мой будет благоуспешен, возвысится, и вознесется, и возвеличится! Как многие изумлялись, смотря на Него²⁰⁵, столько был обезображен паче всякого человека лик Его, и вид Его – паче сынов человеческих» (Ис. 52, 13, 14). Но Христос был возвышен тем, что в Нем пребывали все знания и благодать, которые изумляли и восторгали многих. Следовательно, похоже, что Он был «обезображен [паче всякого человека]» потому, что претерпел все человеческие страдания.

Возражение 3. Далее, страсти Христовы, как уже было сказано (3), были определены к избавлению человека от греха. Но Христос пришел ради избавления людей от всех видов греха. Следовательно, Ему надлежало претерпеть и все виды страдания.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Пришли воины, и у первого перебили голени, и у другого, распятого с Ним, – но, придя к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней» (Ин. 19, 32, 33). Следовательно, Он претерпел не все человеческие страдания.

Отвечаю: человеческие страдания можно рассматривать под двумя аспектами. Во-первых, конкретно, и в этом смысле Христу не было нужды претерпевать их все, поскольку многие из них, например, сжигание и утопление, исключают друг друга (в настоящем случае речь идет о страданиях, причиненных извне, поскольку Ему, как уже было сказано (14, 4), не приличествовало претерпеть те, которые возникают изнутри, например, телесные болезни). Но если говорить в целом, то Он претерпел все человеческие страдания, и [в этом отношении] их можно рассматривать трояко.

Во-первых, со стороны людей. Действительно, Он претерпел как от язычников, так и от евреев, как от мужчин, так и от женщин, о чем свидетельствует обвинение Петра служанками. Он претерпел и от правителей, и от их слуг, и от толпы, согласно сказанному [в Писании]: «Зачем мятутся народы, и племена замышляют тщетное? Восстают цари земли и князья совещаются вместе против Господа и против Помазанника Его?» (Пс. 2, 1, 2). Он претерпел от друзей и знакомых, о чем свидетельствуют предательство Иуды и отречение Петра.

Во-вторых, то же самое можно сказать и в отношении того, в чем именно может пострадать человек. В самом деле, в дружбе Христос пострадал от отрекшихся от Него друзей; в Своем добром имени – от обвинений в богохульстве; в Своей чести и славе – от обрушившихся на Него издевательств и оскорблений; в Своих вещах, поскольку Он был лишен Своих одежд; в Своей душе – от скорби, усталости и страха; в Своем теле – от бичеваний и ран.

В-третьих, их можно рассматривать в отношении Его телесных членов: Его голова пострадала от проникающих шипов венца; Его руки и ноги – от пробития гвоздями; Его лицо – от ударов и плевков; все Его тело – от бичеваний. Кроме того, Он пострадал и со стороны всех Своих телесных чувств: осязания – когда был бит и прибит гвоздями; вкуса – когда был напоен уксусом с желчью; обоняния – когда был распят на исполненном зловонием трупов лобном месте, называемом «Голгофа»; слуха – когда мучился под крики издевателей и богохульников; зрения – когда видел слезы Своей Матери и любимого ученика.

Ответ на возражение 1. Слова Илария должно понимать как сказанные обо всех категориях страданий, а не обо всех их видах.

Ответ на возражение 2. Соответствие образу должно усматривать не со стороны количества страданий и благодати, а со стороны их величия, а именно в том, что Он был возвеличен паче других в дарах благодати и уничижен паче других в позоре Его страстей.

Ответ на возражение 3. Наименьшего из всех страданий Христа было достаточно для того, чтобы искупить человечество от всех грехов, однако, как уже было сказано, Ему приличествовало претерпеть все категории страданий.

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что муки страстей Христовых не превосходили все остальные муки. В самом деле, муки страдальца тем больше, чем большими являются острота и продолжительность страданий. Но некоторые мученики претерпевали более острые и продолжительные страдания, чем Христос, например святой Лаврентий, изжаренный на углях, и святой Винсент, разодранный клещами. Следовательно, похоже, что муки страдающего Христа не были наибольшими.

Возражение 2. Далее, сила души смягчает боль, причем настолько, что, по мнению стоиков, в душе мудрого не может быть никакой печали. Аристотель же говорит, что нравственная добродетель устанавливает середину в страстях²⁰⁶. Но Христос обладал наиболее совершенной силой души. Следовательно, похоже, что Христос не испытывал наибольших мук.

Возражение 3. Далее, чем чувствительней претерпевающее, тем острее его муки. Но душа чувствительнее тела, поскольку тело чувствует посредством действенности души; так, Адам в состоянии невинности, похоже, обладал более чувствительным телом, чем Христос, принявший человеческое тело вместе с естественными изъянами. Следовательно, похоже, что муки страдающих в чистилище или в аду и даже муки Адама, если он их претерпевал, превосходят муки страстей Христовых.

Возражение 4. Далее, чем большим является утраченное благо, тем больше и мука. Но грешник, греша, утрачивает большее благо, чем во время Своих мук утратил Христос, поскольку жизнь по благодати превосходней жизни по естеству; к тому Христос, утративши жизнь, но имея по прошествии трех дней воскреснуть, похоже, потерял меньше, чем те, которые теряют жизнь и остаются в смерти. Следовательно, похоже, что муки Христа не были наибольшими.

Возражение 5. Далее, невинность жертвы уменьшает жало ее мук. Но Христос умер невинным, согласно сказанному [в Писании]: «Я, как кроткий агнец, ведомый на заклание» (Иер. 11, 19). Следовательно, похоже, что муки страстей Христовых не были наибольшими.

Возражение 6. Кроме того, в образе действий Христа не было ничего излишнего. Но наименьшего из всех страданий Христа было достаточно для того, чтобы спасти человечество, поскольку в Его божественном Лице оно обрело бесконечную действенность. Следовательно, избрание наибольших из мук было бы излишним.

Этому противоречит сказанное [в Писании] от имени Христа: «Взгляните и посмотрите, есть ли болезнь, как моя болезнь» (Плач. 1, 12).

Отвечаю: как мы уже говорили при рассмотрении принятых Христом изъянов (15, 5, 6), в страдательном теле Христа наличествовала истинная и чувственная боль, которая обусловливается тем, что причиняет вред телу, равно как наличествовала и внутренняя боль, которая обусловливается схватыванием некоей пагубы и носит имя «страдания». Так вот, та и другая в Христе были наибольшими из тех, которые только могут быть в нынешней жизни, и так это было по четырем причинам.

Во-первых, по причине источников Его боли. Источником чувственной боли было повреждение Его тела, и это повреждение было мучительно как с точки зрения вышеупомянутого (5) многообразия страданий, так и с точки зрения вида страданий, поскольку смерть на кресте особенно жестока (ведь в этом случае пробиваются наиболее чувствительные части, то есть руки и ноги, а вес подвешенного тела только усиливает боль). Помимо этого нужно иметь в виду длительность страданий, поскольку распятые, в отличие от обезглавливаемых, умирают не сразу. Источником внутренней боли были, во-первых, человеческие грехи, которые Он искупил посредством Своих мук (поэтому Он в некотором смысле усваивает их себе, в связи с чем читаем: «Слова грехов моих»²⁰⁷ (Пс. 21, 2)). Во-вторых, грехопадение евреев и вообще всех тех, которые согрешили в связи с Его смертью, а особенно -соблазненных Его страстями апостолов. В-третьих, утрата Им Своей телесной жизни, которая естественным образом ужасает человеческую природу.

Во-вторых, величину Его мук можно рассматривать со стороны восприимчивости страдающего – как со стороны души, так и со стороны тела. В самом деле, Его тело было наделено самым совершенным строением, поскольку было чудесно образовано действием Святого Духа (а между тем, согласно сказанному Златоустом при рассмотрении им чуда превращения Христом на свадьбе воды в вино, чудесно сделанные вещи превосходней других²⁰⁸). Поэтому осязательное чувство Христа, восприимчивость которого является причиной ощущения нами боли, было в высшей степени обострено. И точно так же Его душа посредством своих внутренних способностей в высшей степени интенсивно схватывала все, что обусловливает страдание.

В-третьих, величину мук Христа можно рассматривать со стороны единства Его боли и страданий. Ведь в других страждущих внутренняя и даже внешняя мука может быть смягчена благодаря некоторому рассмотрению разума, извлечению или излиянию из высших способностей в низшие, чего не происходило в страждущем Христе, поскольку по словам Дамаскина, «Он дозволил каждой Своей способности делать то, что ей было свойственно»²⁰⁹.

В-четвертых, величину мук Христа можно рассматривать с той точки зрения, что они были добровольно испытаны Им ради избавления человечества от греха, и потому Он принял такое количество мук, которое было адекватным количеству получаемого от них плода.

Таким образом, если принять во внимание всю совокупность вышеприведенных причин, то очевидно, что муки Христа были наибольшими из всех.

Ответ на возражение 1. Этот аргумент основан только на одном из приведенных рассмотрений, а именно – на обусловливающем чувственную боль повреждении тела. Но муки страдающего Христа, как уже было сказано, были многократно усилены другими причинами.

Ответ на возражение 2. Нравственная добродетель смягчает внутреннюю печаль одним образом, а внешнюю чувственную боль – совершенно иным. В самом деле, она смягчает внутреннюю печаль непосредственно как присущую ей материю, устанавливая середину внутри ее пределов. Затем, нами уже было показано выше (II-1, 64, 2), что нравственная добродетель устанавливает в страстях середину не в смысле математического количества, а в смысле правильной соразмерности, а именно так, чтобы страсть не шла вразрез с правотой разума. Стоики, будучи уверены в том, что любая печаль бесполезна, утверждали, что она абсолютно противоречит разуму и, следовательно, никак не может присутствовать в душе мудрого. Но, как доказывает Августин, поистине есть такая печаль, которая заслуживает похвалы, а именно та, которая проистекает из святой любви, например, когда человека печалят свои или чужие грехи²¹⁰. Кроме того, она является полезным средством для искупления грехов, согласно сказанному апостолом: «Печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению» (2Кор. 7, 10). Поэтому ради искупления грехов всех людей Христос принял печаль, которая по количеству была наибольшей, но при этом не преступала пределов правого разума. Что же касается внешней чувственной боли, то нравственная добродетель смягчает ее не [непосредственно], поскольку такая боль не подчиняется разуму и вытекает из природы тела, а опосредованно – в той мере, в какой высшие способности влияют на низшие. Однако это не применимо к случаю Христа, о чем уже было сказано (14, 1).

Ответ на возражение 3. Мучения отделенной души связаны с состоянием будущего проклятья, которое злей любого зла нынешней жизни, равно как и слава святых блаженней любого блага нынешней жизни. Поэтому говоря, что муки Христа были наибольшими, мы не имеем в виду сравнения их с муками отделенной души. Затем, тело Адама не могло пострадать иначе, как только по причине его греха, вследствие которого оно стало страдательным и смертным. Однако с точки зрения актуального страдания оно испытывало бы меньшую муку, чем тело Христа, о чем уже было сказано. Из этого очевидно, что даже если бы бесстрастный Адам и пострадал в состоянии невинности, его муки были бы меньшими, чем муки Христа.

Ответ на возражение 4. Христос был опечален не только потерей Своей телесной жизни, но и всеми человеческими грехами. И эта печаль Христа превосходила печаль любого сокрушенного сердца как потому что проистекала из больших мудрости и сострадания, которые обостряют боль раскаяния, так и потому, что Он одновременно печалился обо всех грехах, согласно сказанному [в Писании]: «Он понес наши печали»²¹¹ (Ис. 53, 4). И при этом достоинство телесной жизни Христа, тем более что с нею было соединено Божество, было таковым, что потеря ее, пусть даже в течение одного часа, порождала большую муку, чем потеря любой другой жизни, сколь бы долго она ни длилась. Поэтому Философ говорит, что добродетельный человек любит свою жизнь как великое благо, хотя и готов пожертвовать ею ради добродетели²¹². И точно так же Христос отдал любезную Ему жизнь ради блага милосердия, согласно сказанному [в Писании]: «Любезную душу Мою отдал Я в руки врагов ее»²¹³ (Иер. 12, 7).

Ответ на возражение 5. Невинность страдальца уменьшает количество мук, поскольку виновный страдает не только от наказания, но и от преступления, тогда как невинный страдает только от наказания. Однако при этом его невинность усиливает муку в той мере, в какой он считает причиненный ему вред незаслуженным. Поэтому те, которые не сострадают ему тем более заслуживают наказания, согласно сказанному [в Писании]: «Праведник умирает – и никто не принимает этого к сердцу» (Ис. 57, 1).

Ответ на возражение 6. Христос пожелал избавить человечество от грехов не только Своею властью, но и согласно правосудности. Поэтому Он принимал в расчет не только ту величину действенности Его страдания, которая следовала из Его соединения с Божеством, но и ту величину действенности Его страдания со стороны человеческой природы, которая бы соответствовала столь великому искуплению.

Раздел 7

Вся ли душа Христа претерпевала страдания?

С седьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что страдания претерпевала не вся душа Христа. Ведь при страдании тела душа, являясь «актом тела», страдает опосредованно. Но не все части души являются «актом тела», поскольку ум, как сказано в третьей [книге трактата] «О душе», существует отдельно от тела²¹⁴. Следовательно, похоже, что страдания претерпевала не вся душа Христа.

Возражение 2. Далее, каждая способность души пассивна в отношении присущего ей объекта. Затем, объектами высшей части разума являются вечные типы, и его делом, как говорит Августин, является их рассмотрение и суждение о них²¹⁵. Но Христос не мог как-либо пострадать от вечных типов, поскольку они никоим образом не противны Ему Следовательно, похоже, что страдала не вся Его душа.

Возражение 3. Далее, чувственная страсть считается совершенной тогда, когда она овладевает разумом. Однако в Христе не было подобных страстей, но, как говорит Иероним, комментируя слова из [евангелия от Матфея] (Мф. 26, 37), только «пристрасти». Поэтому Дионисий в письме к Иоанну Евангелисту говорит, что «Он претерпевал причиненные Ему страдания мысленно». Следовательно, похоже, что Христос претерпевал не всею Своею душой.

Возражение 4. Кроме того, страдание обусловливает боль. Но в созерцательном разуме не бывает боли, поскольку по словам Философа, «удовольствию от рассмотрения ничего не противоположно»²¹⁶. Следовательно, похоже, что страдала не вся душа Христа.

Этому противоречит сказанное [в Писании] от имени Христа: «Душа Моя насытилась бедствиями» (Пс. 87, 4). А глосса на эти слова добавляет: «Не пороками, а скорбями, посредством которых душа мучится вместе с плотью; или же бедствиями гибнущих людей, сострадая о них». Но Его душа могла быть насыщена этими бедствиями не иначе, как только если бы Он страдал всею Своею душой. Следовательно, страдания претерпевала вся душа Христа.

Отвечаю: целым называется то, что состоит из частей, а частями души являются ее способности. Так вот, о страдании целой [т. е. всей] души говорят тогда, когда она претерпевает или со стороны своей сущности, или со стороны всех своих способностей. И при этом нужно иметь в виду, что способность души может страдать двояко. Во-первых, от своей собственной страсти, и так бывает тогда, когда она претерпевает от присущего ей объекта (так, зрение может претерпевать от чрезмерной избыточности видимого объекта). Во-вторых, способность может страдать от претерпевания своего субъекта (так, зрение может претерпевать от поражения осязательного чувства глаза, на котором основано зрительное восприятие, как, например, когда глаз выколот или обожжен).

Итак, если рассматривать душу со стороны ее сущности, то очевидно, что страдала вся душа Христа. В самом деле, вся сущность души соединена с телом таким образом, что вся душа находится как во всем теле, так и в каждой его части. Поэтому когда тело страдает и располагается к отделению от души, страдает вся душа. Но если рассматривать всю душу как совокупность всех ее способностей и при этом иметь в виду собственные страсти этих способностей, то Он страдал со стороны всех Своих низших способностей, поскольку в низших способностях души, деятельности которых преходящи, находилось, как это явствует из вышесказанного (6), то, что было источником мук Христовых. Однако высший разум Христа не претерпевал со стороны своего объекта, а именно Бога, Который обусловливал в душе Христа не печаль, а, напротив, наслаждение и радость. В той же мере, в какой любая способность претерпевает воздействие со стороны субъекта, страдали все способности души Христа, поскольку все способности души Христа были укоренены в ее сущность, которая, будучи актом тела, страдает, когда страдает тело.

Ответ на возражение 1. Хотя ум как сила не является актом тела, тем не менее, сущность души является актом тела, а в нее, как было показано в первой части (I, 77, 6), укоренена умственная способность.

Ответ на возражение 2. В этом аргументе страсти рассматриваются сточки зрения присущего им объекта, со стороны которого высший разум Христа не страдал.

Ответ на возражение 3. Печаль считается истинной и овладевшей душою страстью тогда, когда страсть чувственной части побуждает разум уклониться от правоты собственного акта и следовать ей, утратив в отношении нее свободу воли. В указанном смысле страсть чувственной части не простиралась на разум Христа, но, как уже было сказано, воздействовала исключительно со стороны субъекта.

Ответ на возражение 4. Созерцательный ум не может испытывать никакой боли или печали со стороны своего объекта, который в абсолютном смысле является истиной и его совершенством. Тем не менее и печаль, и ее причина могут достигать его так, как было показано выше.

С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что не вся душа Христа наслаждалась блаженством совершения во время Его страстей. Ведь невозможно одновременно печалиться и радоваться, поскольку печаль и радость суть противоположности. Но мы уже показали (7), что во время Страстей была опечалена вся душа Христа. Следовательно, вся Его душа не могла наслаждаться совершением.

Возражение 2. Далее, Философ говорит, что чрезмерное страдание не только вытесняет противоположное ему удовольствие, но и любое удовольствие вообще, и наоборот²¹⁷. Но печаль страстей Христовых, как было показано выше (6), была наибольшей, и точно так же наибольшим удовольствием, как было установлено нами в первом томе второй части (II-1, 34, 3), было наслаждение совершением. Следовательно, вся душа Христа не могла одновременно страдать и радоваться.

Возражение 3. Далее, как говорит Августин, блаженное «совершение» зиждется на знании и любви божественного²¹⁸.

Но не все способности души простираются на знание и любовь к Богу – Следовательно, не вся душа Христа наслаждалась совершением.

Этому противоречат слова Дамаскина о том, что Божество Христа «дозволило каждой Его способности делать то, что ей было свойственно»²¹⁹. Следовательно, душе Христа, коль скоро она была блаженной, было дозволено наслаждаться совершением, и Его страсти не препятствовали совершению.

Отвечаю: как уже было сказано (7), под всей душой можно понимать или ее сущность, или совокупность всех ее способностей. Если понимать ее в смысле сущности, то в таком случае вся Его душа наслаждалась совершением, поскольку оно является субъектом высшей части души, которой свойственно наслаждаться Божеством (ведь как страсть с точки зрения сущности усваивается высшей части души, точно так же, с другой стороны, с точки зрения высшей части души совершение усваивается сущности). Но если под всей душой понимать совокупность всех ее способностей, то в таком случае вся Его душа не наслаждалась совершением, причем ни непосредственно, поскольку совершение, конечно же, не является актом какой-либо части души, ни посредством того или иного излияния славы, поскольку Христос все еще пребывал на земле, и потому еще не было никакого излияния славы ни из высших частей в низшие, ни из души в тело. Однако, с другой стороны, коль скоро низшие части души не препятствовали высшим частям осуществлять присущие им акты, из этого следует, что в то время, когда Христос страдал, высшая часть Его души вполне наслаждалась совершением.

Ответ на возражение 1. Радость совершения непосредственно не противоположна печали Страстей, поскольку их объекты различны. Затем, ничто не препятствует тому, чтобы противоположности находились в одном и том же субъекте, но в разном отношении. Так вот, радость совершения может принадлежать высшей части разума в отношении присущего ей акта, тогда как печаль Страстей – в отношении субъекта. Печаль Страстей принадлежит сущности души по причине тела, формой которого является душа, тогда как радость совершения – по причине способности, субъектом которой она является.

Ответ на возражение 2. Утверждение Философа истинно с точки зрения естественного излияния из одной душевной способности в другую, но в Христе, как уже было сказано, этого не происходило.

Ответ на возражение 3. Этот аргумент рассматривает благо всей души как [совокупности всех] ее способностей.

С девятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Христос пострадал в ненадлежащее время. В самом деле, страсти Христовы были прообразованы жертвоприношением пасхального агнца, в связи с чем апостол говорит: «"Пасха наша», Христос, заклан за нас» (1Кор. 5, 7). Но пасхальный агнец, как сказано в [книге] «Исход», должен быть заклан вечером четырнадцатого дня (Исх. 12, 6). Следовательно, похоже, что в это время должен был пострадать и Христос, но это не так, поскольку, как указывает Марк, «в первый день опресноков, когда заклали пасхального агнца», Он праздновал пасху со Своими учениками (Мк. 14, 12), а пострадал Он только на следующий день.

Возражение 2. Далее, страсти Христовы называют Его вознесением, согласно сказанному [в Писании]: «Так должно вознесену быть Сыну Человеческому» (Ин. 3, 14). А Самого Христа Писание называет Солнцем Правды (Мал. 4, 2). Следовательно, похоже, что Ему надлежало пострадать в шестой час, когда солнце находится в зените, однако, как явствует из сказанного Марком, «был час третий, и распяли Его» (Мк. 15, 25).

Возражение 3. Далее, подобно тому, как каждый день солнце достигает зенита в шестом часу, точно так же каждый год оно выше всего находится во время летнего солнцестояния. Следовательно, Христу надлежало пострадать во время летнего солнцестояния, а не весеннего равноденствия.

Возражение 4. Кроме того, присутствие Христа в мире просвещало мир, согласно сказанному [в Писании]: «Доколе Я в мире, Я – свет миру» (Ин. 9, 5). Следовательно, ради человеческого спасения Христу надлежало прожить в мире подольше и пострадать не в молодости, а в старости.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего к Отцу» (Ин. 13, 1); а также: «Еще не пришел час Мой» (Ин. 2, 4). Августин, комментируя эти слова, замечает: «Когда Он сделал столько, сколько считал достаточным, тогда и пришел Его час: не по необходимости, а по хотению; не в силу обстоятельств, а по обстоятельству силы». Следовательно, Христос умер в надлежащее время.

Отвечаю: как уже было сказано (1), страсти Христовы были подчинены Его воле, а Его воля направлялась божественной Мудростью, которая «все устрояет на пользу» (Прем. 8, 1). Поэтому нам надлежит утверждать, что страсти Христовы имели место в надлежащее время или, как принято говорить, «все, сделанное Спасителем, произошло в должных местах и временах».

Ответ на возражение 1. Иные утверждают, что Христос умер в четырнадцатый лунный день, когда евреи приносили в жертву пасхального агнца, в связи с чем читаем, что евреи «не вошли в преторию» в страстной день, «чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху» (Ин. 18, 28). Златоуст, комментируя эти слова, замечает, что «евреи праздновали пасху в тот день, а Он праздновал ее накануне, отложив Свою смерть до пятницы, когда отмечалась ветхая пасха»²²⁰. И это, похоже, полностью соответствует сказанному о том, что «пред праздником пасхи... во время вечери» Иисус умыл «ноги ученикам» (Ин. 13, 1 – 5).

Однако сообщение Матфея, похоже, противоречит этому, поскольку он говорит: «В первый же день опресночный приступили ученики к Иисусу и сказали Ему: «[де велишь нам приготовить Тебе пасху?"» (Мф. 26, 17). Из этих слов Иероним делает вывод, что «коль скоро днем опресноков назывался четырнадцатый день первого месяца, когда наступало полнолуние и в жертву приносили агнца», то очевидно, что Христос совершил вечерю в четырнадцатый день и умер в пятнадцатый. Еще определеннее говорит Марк: «В первый день опресноков, когда заклали пасхального агнца...» и т. д. (Мк. 14, 12), а также Лука: «Настал же день опресноков, в который надлежало заклать пасхального агнца» (Лк. 22, 7).

Поэтому другие говорят, что Христос со Своими учениками «вкушал пасху в надлежащее время, то есть в четырнадцатый лунный день, чем, по словам Златоуста, «показал, что до последнего Своего дня соблюдал Закон»²²¹, но что евреи, замыслившие предать Христа смерти за нарушение Закона, отложили празднование пасхи до следующего дня, на что указывают слова о том, что они в день страстей Христовых не пожелали войти в преторию, «чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху».

Но такой вывод не согласуется со словами Марка: «В первый день опресноков, когда заклали пасхального агнца», из которых следует, что Христос и евреи праздновал ветхую пасху одновременно. Поэтому Беда, комментируя сказанное в [евангелии от Луки] (Лк. 22, 7, 8), говорит: «Хотя Христос, «Пасха наша», был убит на следующий, то есть пятнадцатый лунный день, однако в ночь заклания агнца, открывши празднующим ученикам тайну Своей плоти и крови и будучи схвачен и связан евреями, Он освятил начало Своего заклания, то есть Своих страстей».

Слова же: «Пред праздником пасхи» (Ин. 13, 1) должно понимать как сказанные о четырнадцатом лунном дне, который пришелся на четверг, поскольку пятнадцатый лунный день был началом еврейской пасхи, так что тот день, который, по словам Иоанна, проводящего естественное различение между днями, был «пред праздником пасхи», Матфей называет первым днем опресноков, поскольку согласно еврейскому обычаю праздновать начали с вечера предыдущего дня. Поэтому когда читаем, что они хотели есть пасху в пятнадцатый день, то следует разуметь, что в данном случае пасхой назван не пасхальный агнец, который был заклан в четырнадцатый день, а пасхальная трапеза, то есть опресноки, которые надлежало вкушать неоскверненными. Поэтому Златоуст в том же месте приводит другое объяснение, а именно что под пасхой можно понимать все еврейское празднество, которое продолжалось семь дней.

Ответ на возражение 2. Как говорит Августин, «исходя из ясного указания Иоанна, шел час шестой, когда Иисус был предан на распятие Пилатом; именно шел, то есть окончился пятый час и начался шестой. Таким образом, в начале шестого часа Он был предан Пилатом на распятие, по окончании же этого часа, когда Он был уже распят, наступила тьма. Что же до третьего часа, то в этот час евреи, крича, требовали казни Господа. Поэтому чтобы никто не подумал, что главными преступниками были исполнявшие приказ солдаты, а не кричавшие: «Распни Его!», Марк говорит: «Был час третий, и распяли Его», поскольку истинными распинателями были те, которые в третьем часу требовали Его распять. Впрочем, иные под словами Иоанна: «Тогда была пятница... и час шестой» желают разуметь третий час дня, поскольку [слово] «пятница» (parasceve) означает приготовление. Но истинная пасха, которая совершалась уже в страданиях Христа, начала приготовляться от часа девятого ночи, когда первосвященники сказали: «Он должен умереть». Таким образом, от этого девятого часа ночи до Его распятия истек шестой час приготовления по Иоанну и был третий час дня по Марку»²²².

Однако некоторые утверждают, что это несоответствие возникло из-за ошибки перевода, поскольку греки для передачи цифр 3 и 6 используют очень похожие символы.

Ответ на возражение 3. Согласно авторитетному высказыванию, «Господь пожелал искупить и преобразовать мир посредством Своих страстей в то время года, в которое Он его сотворил, то есть в равноденствие, когда день превозмогает ночь подобно тому как страсти Спасителя приводят нас от тьмы к свету». А так как совершенное просвещение ожидается при втором пришествии Христа, время Его второго пришествия [Писание] сравнивает с летом, и говорит: «Когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето. Так, когда вы увидите все сие, знайте, что – близко, при дверях» (Мф. 24, 32, 33), и тогда мы увидим Христа во всем Его величии.

Ответ на возражение 4. Христос пожелал пострадать во времена Своей молодости по трем причинам. Во-первых, чтобы засвидетельствовать нам изобилие Своей любви, отдавши Свою жизнь за нас тогда, когда пребывал в наиболее совершенном ее состоянии. Во-вторых, потому, что Ему, как было показано выше (14, 4), не приличествовало являть какую-либо болезненность и угасание природы. В-третьих, чтобы, умерев и воскреснув в молодости, прообразовать в Своем лице имеющее наступить состояние воскресших. Поэтому [в Писании] сказано: «Доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в «мужа совершенного», в меру полного возраста Христова» (Еф. 4, 13).

С десятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Христос пострадал в ненадлежащем месте. В самом деле, Христос страдал согласно Своей человеческой природе, которая была зачата в Назарете и рождена в Вифлееме. Следовательно, похоже, что Ему надлежало пострадать не в Иерусалиме, а в Назарете или Вифлееме.

Возражение 2. Далее, действительность должна соответствовать образу. Но страсти Христовы были прообразованы жертвами Старого Закона, которые приносились в Храме. Следовательно, похоже, что Христу надлежало пострадать в Храме, а не за городскими воротами.

Возражение 3. Далее, лекарство должно соответствовать болезни. Затем, страсти Христовы были лекарством от греха Адама. Но Адам был погребен не в Иерусалиме, а в Хевроне, в связи с чем читаем: «Имя Хеврону прежде было «Кириаф-Арбы» – как звали сыны Енака погребенного там Адама»²²³ (Нав. 14, 15).

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима» (Лк. 13, 33). Следовательно, Ему надлежало умереть в Иерусалиме.

Отвечаю: согласно авторитетному высказыванию, «все, сделанное Спасителем, произошло в должных местах и временах», ибо, коль скоро все в Его воле, в том числе и все места, Христос, пострадавши в надлежаще время, пострадал и в надлежащем месте.

Ответ на возражение 1. Христу в высшей степени подобало принять смерть в Иерусалиме. Во-первых, потому, что Иерусалим был избран Богом как место предложения Ему жертв, и эти образные жертвы предвозвещали страсти Христа, истинной Жертвы, согласно сказанному [в Писании]: «Христос... предал Себя за нас в приношение и жертву Богу, в благоухание приятное» (Еф. 5, 2). Поэтому Беда в своей проповеди говорит: «Когда приблизилось время Страстей, Господь пожелал приблизиться к месту Страстей», то есть к Иерусалиму куда Он прибыл за пять дней до пасхи (что соответствует предписанию Законом о времени приведения пасхального агнца для принесения в жертву, а именно в десятый день лунного месяца, то есть за пять дней до пасхи).

Во-вторых, потому, что коль скоро действенность Его страстей должна была распространиться по всему миру Он соизволил пострадать в центре обитаемого мира, то есть в Иерусалиме, в связи с чем читаем: «Боже, Царь мой от века, устрояющий спасение посреди земли» (Пс. 73, 12), то есть в Иерусалиме, который еще называют «пупом земли».

В-третьих, потому, что это как нельзя более полно отражал Его смирение – ведь как Он избрал для Себя самый позорный вид смерти, точно так же, по смирению Своему, не восхотел Он претерпеть и в прославленном месте. Поэтому папа Лев говорит: «Он, принявший образ раба, избрал для Своего рождения Вифлеем, а для Своих страстей – Иерусалим».

В-четвертых, Он пожелал претерпеть в Иерусалиме, обиталище первосвященников, чтобы показать, что злодейство убивших Его было обусловлено вождями еврейского народа. Поэтому [в Писании] сказано: «Собрались в городе сем на святого Сына Твоего, Иисуса, помазанного Тобою, Ирод и Понтий, Пилат, с язычниками и народом израильским» (Деян. 4, 27).

Ответ на возражение 2. Христос пострадал не в Храме и не в городе, а за воротами, по трем причинам. Во-первых, чтобы истина соответствовала образам. Ведь тельца и козла, приносимых в жертву за беззакония сынов Израилевых, должно было, согласно предписанию, приведенному в [книге] «Левит», сжигать вне стана (Лев. 16, 27). Поэтому [в Писании] сказано: «Так как тела животных, которых кровь для очищения греха вносится первосвященником во святилище, сжигаются вне стана, то и Иисус, дабы освятить людей кровию Своею, пострадал вне врат"(Евр. 13, 11, 12).

Во-вторых, чтобы подать нам пример избегания мирских толков. Поэтому далее [апостол] говорит: «Итак, выйдем к Нему за «стан», нося Его поругание» (Евр. 13, 13).

В-третьих, согласно сказанному Златоустом в проповеди о Страстях, «Господь не желал пострадать ни под кровлей, ни в иудейском Храме, чтобы евреи не могли усвоить себе искупительную жертву и чтобы никто не подумал, что Он принес Себя только за этих людей. Поэтому все произошло вне города и вне стен, дабы стало понятно, что это была общая жертва, всеочищающее жертвоприношение за весь мир».

Ответ на возражение 3. Как говорит Иероним, комментируя слова из [евангелия от Матвея] (Мф. 27, 33), «иные разъясняют, что «лобное место» является местом погребения Адама, и что названо оно так потому, что под ним захоронен череп первого человека. Такое толкование, конечно, доставляет удовольствие и ласкает слух многих простаков, однако оно, увы, далеко от истины. В самом деле, места казни осужденных выносятся за городские ворота и [часто] называются «лобными», то есть [местами] обезглавливания. Таким образом, Иисус был распят на общем для всех месте осуждения. Адам же был погребен неподалеку от Хеврона и Арбы, о чем сказано в книге Иисуса Навина». Иисусу подобало быть распятым на общем для всех месте осуждения, а не на могиле Адама, потому что это явило всем: крест Христов был лекарством не только от личного греха Адама, но и от грехов всего мира.

С одиннадцатым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Христу не приличествовало быть распятым вместе с разбойниками, поскольку [в Писании] сказано: «Какое общение праведности с беззаконием?» (2Кор. 6, 14). Но ради нас Христос «сделался... от Бога праведностью» (1Кор. 1, 30), тогда как разбойники являются беззаконниками. Следовательно, Христу не приличествовало быть распятым вместе с разбойниками.

Возражение 2. Далее, Ориген, комментируя слова [из евангелия от Матфея]: «Хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою – не отрекусь от Тебя!» (Мф. 26, 35), говорит: «То не было участью человеков умереть с Иисусом, ибо Он умер за всех». И Амвросий, комментируя слова [из евангелия от Луки]: «С Тобою я готов и в темницу и на смерть идти!» (Лк. 22, 33), говорит: «У страстей Господних есть подражатели, но не ровни». Следовательно, Христу тем более не приличествовало пострадать вместе с разбойниками.

Возражение 3. Далее, [в евангелии от Матфея] сказано, что «разбойники, распятые с Ним, поносили Его» (Мф. 27, 44). А вот [в евангелии от Луки] читаем, что один из распятых вместе с Христом сказал Ему: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в царствие Твое!» (Лк. 23, 42). Следовательно, похоже, что помимо богохульных злодеев был распят еще кто-то, не поносивший Его, так что свидетельство евангелиста, сказавшего, что Он был распят с разбойниками, представляется неточным.

Этому противоречит пророчество Исайи: «И к злодеям причтен был» (Ис. 53, 12).

Отвечаю: Христос был распят между разбойниками как потому, что так пожелали евреи, так и потому, что так определил Бог. В отношении пожелания евреев Златоуст замечает, что они распяли двух злодеев с обеих сторон, «чтобы Он разделил с ними их вину Но этого не случилось, поскольку их ныне не поминают, но всюду чтят Его крест Цари снимают свои короны, чтобы поднять крест, на их пурпурных мантиях, на их венцах, на их оружии, на алтарях – везде воссиял крест»²²⁴.

По определению Бога Христос был распят с разбойниками потому, что [во-первых], как говорит в своем комментарии к словам из [евангелия от Матфея] (Мф. 27, 33) Иероним, «Христос, понесший за нас проклятье креста, ради спасения нашего был распят как виновный среди виновных». Во-вторых, как замечает папа Лев, «два злодея были распяты, один – по правую, а другой – по левую сторону от Него, чтобы этим своим висением прообразовать то разделение всех людей, которое будет иметь место в день Его Суда». А Августин замечает, что «самый крест, если присмотреться к нему, являл собой седалище Судии: посредине находился Сам Судия, уверовавший был отпущен, другой, поносивший Его, осужден. Этим Он показал, что будет с живыми и мертвыми: одних Он поставит по Свою правую руку а других – по левую». В-третьих, согласно Иларию, «два разбойника были распяты, один – по правую, а другой – по левую сторону от Него, чтобы показать, что все человечество было призвано к таинству Его страстей. Но из-за раскола между верными и неверными общество разделилось на правых и левых, и правые будут спасены чрез оправдание верой». В-четвертых, потому, что, как говорит в своем комментарии к словам из [евангелия от Марка] (Мк. 15, 27) Беда, «распятые вместе с Господом разбойники обозначают тех, которые, веруя и исповедуя Христа, претерпевают или же строго себя блюдут. Но делающие это ради неизменной славы обозначены верой того разбойника, который был справа, другие же, делающие это ради человеческого одобрения, подражают образу мысли и поведению того, который был слева».

Ответ на возражение 1. Подобно тому как Христос умер не по необходимости, но добровольно подчинился смерти, чтобы победить ее посредством Своей силы, точно так же Он был распят вместе с разбойниками не по заслуге, а потому, что пожелал разделить участь с беззаконниками, чтобы посредством Своей силы уничтожить беззаконие. Поэтому Златоуст говорит, что «обращение распятого разбойника и введение его в рай не менее удивительно, чем то, что «камни расселись""²²⁵.

Ответ на возражение 2. Человекам не приличествовало умереть с Христом по той же самой причине, что и Христос, и потому далее в том же месте Ориген говорит: «Все были грешны, так что всем было потребно, чтобы за них умер другой, а не они – за других».

Ответ на возражение 3. Как говорит Августин, Матфей, сказав, что разбойники, распятые с Ним, поносили Его, «употребил вместо единственного числа множественное»²²⁶. Или же, как говорит Иероним, «вначале Его поносили оба, но впоследствии один из них, узрев чудеса, уверовал в Него».

Раздел 1 2

Должно ли усваивать страсти Христовы Его Божеству?

С двенадцатым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что страсти Христовы должно усваивать Его Божеству, поскольку сказано: «Если бы познали, то не распяли бы Господа славы» (1Кор. 2, 8). Но Христос является Господом славы со стороны Своего Божества. Следовательно, страсти Христовы должно усваивать Его Божеству

Возражение 2. Далее, началом человеческого спасения является Само Божество, согласно сказанному [в Писании]: «От Господа – спасение праведникам» (Пс. 36, 39). Следовательно, если бы страсти Христовы не принадлежали Его Божеству, то, похоже, они не могли бы произвести в нас плода.

Возражение 3. Далее, евреи были наказаны за убийство Христа как за убийство Самого Бога, что очевидно из строгости наказания. Но так бы не было, если бы Страсти не усваивались Божеству. Следовательно, страсти Христовы должно усваивать именно так.

Этому противоречат следующие слова Афанасия: «Слово бесстрастно, ибо природа Его божественна». Но бесстрастное не может страдать. Следовательно, страсти Христовы не принадлежали Его Божеству.

Отвечаю: как уже было сказано (2, 2, 3, 6), соединение человеческой природы с божественной произошло в Лице и ипостаси, или «подлежащем», но при этом различие природ было сохранено, так что хотя было одно Лицо и одна ипостась божественной и человеческой природ, тем не менее, каждая из природ сохранила то, что ей было свойственно. Поэтому Страсти, как было показано выше (16, 4), должно усваивать «подлежащему» божественной Природы не со стороны божественной Природы, которая бесстрастна, а со стороны человеческой природы. В связи с этим в синодальном послании Кирилла читаем: «Если кто-либо не исповедует, что Слово Божие пострадало плотью, и было распято плотью, да будет анафема». Следовательно, страсти Христовы принадлежат «подлежащему» божественной Природы по причине страстности принятой природы, а не по причине бесстрастности божественной Природы.

Ответ на возражение 1. О Господе славы говорят как о распятом не как о Господе славы, а как о восприимчивом к страданиям человеке.

Ответ на возражение 2. Как сказано в поучении Эфесского собора, «смерть Христа, будучи некоторым образом смертью Бога», а именно – соединения в Лице, «уничтожила смерть», поскольку Страдавший «был Богом и человеком. Ибо божественная Природа не была этими страданиями поражена или как-либо изменена».

Ответ на возражение 3. Как продолжает вышеприведенный текст, «евреи распяли не просто человека, а самонадеянно покусились на Бога. Так, если князь произнес указ, который был записан на пергаменте и разослан по городам, и если некий мятежник порвал документ, то его осудят на смерть не как просто порвавшего документ, а как уничтожившего княжеское послание. Так что евреи пусть не чувствуют себя в безопасности как если бы они распяли просто человека, ибо то, что они видели, было как бы пергаментом, но бывшее на нем было верховным Словом, и не просто произнесенным, но – Сыном по естеству».