Вопрос 32. О познании Божественных лиц

Переходим к исследованию [возможности] познания божественных Лиц, что предполагает [разбор] четырех [положений]: 1) может ли человек обрести знание о божественных Лицах посредством своего природного разума; 2) должно ли приписывать понятия божественным Лицам; 3) о количестве понятий; 4) допустимо ли иметь различные, несогласные [с высказанным] мнения об этих понятиях.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что знание о Троице божественных Лиц может быть получено посредством естественного разума. Ведь философы пришли к познанию Бога не иначе, как через естественные причины. Теперь мы видим, что ими было сказано многое о Троице. Так, Аристотель говорит: «Посредством этого числа (то есть числа три) мы приходим к признанию величия Бога, превосходящего все созданные вещи»⁴⁸¹. А Августин замечает: «Я прочитал в их книгах, хотя и не в тех же словах, что в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог»⁴⁸²; и далее в тех же словах изложено различие между Лицами. Затем, в глоссе к Рим. 1 и Исх. 8 мы читаем, что жрецы фараона ошиблись в третьем знаке – то есть в отношении познания третьего Лица, Святого Духа, – из чего следует, что им было известно по крайней мере о двух Лицах. Также и Трисмегист говорит: «Монада породила монаду и обратила на самое себя свое собственное тепло». Похоже, что вэтих словах идет речь о рождении Сына и исхождении Святого Духа. Следовательно, знание о божественных Лицах может быть получено с помощью разума.

Возражение 2. Далее, Ришар Сен-Викторский говорит: «Я совершенно уверен в том, что для объяснения истины могут быть найдены аргументы, с вероятностью и даже с необходимостью ее доказывающие»⁴⁸³. Так, с целью доказательства [существования] Троицы некоторые выдвигали соображение о бесконечной благости Бога, Который бесконечно сообщает Себя в происхождении божественных Лиц. В то же время другими руководила мысль, что «радость от обладания какой бы то ни было хорошей вещью можно получать, только если делишь ее с кем-либо еще». Августин строит доказательство Троицы, опираясь на происхождение слова и любви в нашей душе⁴⁸⁴, о чем уже было говорено выше (27, 1 и 3). Следовательно, Троица может быть познана посредством естественного разума.

Возражение 3. Далее, кажется излишним учить тому, что не может быть познано разумом естественным путем. Но нельзя говорить, что знание о Троице является излишним. Поэтому Троица может быть познана посредством естественного разума.

Этому противоречит то, что сказал Иларий: «Пусть никто не думает что он сможет постичь священную тайну происхождения собственным умом»⁴⁸⁵. А вот слова Амвросия: «Невозможно познать тайну происхождения. Ум изменяет мне и язык мой немеет»⁴⁸⁶. А божественные Лица различаются именно своим происхождением (30,2). Следовательно, поскольку человеку не дано познать и проникнуть собственным разумением в то, к чему нет пути через необходимость умозаключений, Пресвятая Троица не может быть познана разумом.

Отвечаю: невозможно обрести знание Троицы посредством естественого разума, поскольку, как уже было сказано выше (12, 4,12), человеку не дано добыть знание о Боге собственным разумом, кроме как через Его творения. Ибо творения ведут нас к познанию Бога так же, как следствия ведут к познанию своей причины. Соответственно, с помощью разума мы можем знать о Боге лишь то, что по необходимости принадлежит Ему как Началу вещей, и мы уже приводили основополагающий принцип в отношении богопознания (12,12). Но творящая сила Бога свойственна всей Троице, и, следовательно, она принадлежит к единству сущности и не связана с различием между Лицами. Поэтому с помощью разума мы можем познать только то, что принадлежит к единству сущности, но не то, что относится к различию между Лицами. Тот же, кто дерзает рассуждать о Троице, основываясь на разуме, умаляет значение веры двояким путем.

Во-первых, в том, что касается достоинства самой веры, которое состоит в ее устремленности к вещам невидимым, превосходящим человеческий разум, о чем сказано у апостола: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11, 1 ). И тот же апостол говорит: «Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но не мудрость века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную» (1Кор. 2, 6 и 7).

Во-вторых, в том, что касается привлечения к вере других. Когда некто в желании утвердить веру выдвигает доводы, которые не являются неоспоримыми, он подвергается осмеянию неверующих, так как они полагают, что мы основываемся на таких аргументах и веруем на таких основаниях.

Поэтому мы не должны пытаться приводить иные доказательства в пользу веры, кроме ссылок на авторитеты, и только для тех, кто готов воспринять авторитетное слово. Что же касается остальных, то достаточно убедить их в том, что вера не учит невозможному. Вот почему читаем у Дионисия: «В самом деле, если этот человек не воспринимает Писание, то он, разумеется, бесконечно далек и от нашей философии... Если же он взирает на истину Писания, то, просвещенные тем же божественным светом, мы сразу приступим к оправданию...»⁴⁸⁷.

Ответ на возражение 1. Философы не познали таинство Троицы божественных Лиц в ее собственных атрибутах, таких как Богоотцовство, Богосыновство и исхождение. По слову апостола: «...мы проповедуем... мудрость не века сего» (1Кор. 2, 6), – то есть не мудрость философов. Тем не менее, как мы разъясним после, им были известны некоторые сущностные атрибуты Лиц: могущество Отца, мудрость Сына, благость Святого Духа. Поэтому когда Аристотель говорит: «Посредством этого числа» и т. д., мы не должны принимать это как утверждение тройственности в Боге, но как сообщение о том, что древние руководствовались числом три в своих жертвоприношениях и молитвах в силу некоторого совершенства, присущего этому числу. В книгах платоников мы также находим и «в начале было слово», но не в значении Лица, порожденного в Боге, но в значении идеального прообраза, по которому Бог создал все вещи и который приписывается Сыну. И хотя они знали о свойствах трех лиц, однако они ошиблись в третьем знаке, то есть в познании третьего лица, так как они отклонились от благости, присущей Святому Духу, и «познав Бога, не прославили Его, как Бога» (Рим. 1,21). Также платоники утверждали существование единого Верховного Существа, которого они также провозгласили отцом вселенной, а кроме того говорили о существовании еще одной подчиненной субстанции, которую они называли «умом», или «отцовским разумом», содержащим в себе идеи всех вещей, как о том сообщает Макробий⁴⁸⁸. Однако они не утверждали существование третьей самостоятельной субстанции, чье могущество соответствовало бы Святому Духу. Мы также не утверждаем, что Отец и Сын различаются по субстанции, а именно в этом заключалась ошибка Оригена и Ария, которые в этом следовали за платониками. Когда Трисмегист говорит: «Монада породила монаду» и т. д., это указывает не на рождение Сына или исхождение Святого Духа, но на сотворение мира. Ибо единый Бог сотворил единый мир из любви к самому Себе.

Ответ на возражение 2. Для того, чтобы утвердить точку зрения, разум может действовать двумя способами: во-первых, с целью приведения достаточного доказательства некоторого принципа, как в естественной науке, когда, например, приводится достаточное доказательство движения небесных тел с одинаковой скоростью. Другой способ использования разума [заключается] не в подыскивании достаточного доказательства определенного принципа, но в подтверждении уже установившегося принципа посредством указания на результаты его применения, как в астрологии теория эксцентриков и эпициклов считается подтвержденной, поскольку она объясняет видимое движение небесных тел. При этом, однако, данное доказательство не является достаточным, поскольку такое объяснение могла бы предоставить и другая теория. Первым способом мы можем доказать, что Бог один и т. п. Доводы второго рода позволяют делать утверждения о Троице. В этом случае доказательства, если мы признаем их истинными, лишь подтверждают наше знание. Однако не следует думать, что такого рода доказательства соотвествуют Троице. Это станет очевидным, если мы рассмотрим все утверждения. Бесконечная благость Божия проявляется также в творении, ибо творение из ничего есть акт бесконечного могущества. Ведь если Бог сообщает Себя вследствие Своей бесконечной благости, то вовсе не является необходимым, чтобы бесконечное следствие исходило от Бога. Но в силу собственного модуса и способности оно принимает божественную благость. Подобным же образом, если говорится, что радость от обладания хорошей вещью требует того, чтобы ее с кем-либо разделить, это верно в том случае, когда речь идет о ком-то, кто не обладает совершенной благостью. Отсюда возникает нужда в том, чтобы разделить благо и тем самым обрести благо полноты счастья. Также образ в нашей душе не является соответствующим свидетельством о познании Бога, ибо человеческий ум и ум Бога не суть одно и то же. Поэтому Августин говорит, что через веру мы приходим к знанию, но не наоборот⁴⁸⁹.

Ответ на возражение 3. Знание божественных Лиц необходимо для нас по двум причинам. Оно необходимо для правильного понимания творения. Слова о том, что Бог создал все вещи с помощью Своего Слова исключает ошибку тех, кто говорит, что Бог создал вещи по необходимости. Когда мы говорим о происхождении любви в Боге, мы тем самым утверждаем, что Бог создал тварей не потому, что нуждался в них или же по какой-то другой сокрытой причине, но – по Своей любви и благости. Поэтому Моисей, сказав: «В начале сотворил Бог небо и землю», – прибавил: «И сказал Бог: да будет свет», – как доказательство божественной любви. То же самое можно найти в других местах, где говорится о сотворении мира. Это дает верное направление нашим мыслям о спасении человеческого рода, совершенном воплощенным Сыном и дарованным Святым Духом.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что в Боге нет никаких понятий. Ведь сказал же Дионисий: «Мы не дерзаем не только сказать, но и помыслить что-либо вопреки тому, что нам боговидно возвещено в Священном Писании»⁴⁹⁰. Но в Священном Писании ничего не сказано о понятиях. Следовательно, понятиям нет места в Боге.

Возражение 2. Далее, все существующее в Боге относится либо к единству сущности, либо к Троице божественных Лиц. Но понятия не имеют отношения ни к единству сущности, ни к Троице, поскольку ничто из того, что принадлежит к сущности, не может выступать предикатом понятий. Например, мы не можем сказать, что Богоотцовство обладает мудростью или создает. То же можно сказать и о Лицах. Например, мы ведь не можем сказать, что Богоотцовство порождает и что Богосыновство порождается. Следовательно, в Боге нет никаких понятий.

Возражение 3. Далее, познание вещей, которые лишены сложности, не предполагает никаких абстрактных понятий или начал, ибо они узнаются сами через себя. Но Лицам божества присуща высшая простота. Следовательно, нельзя предполагать какие-либо понятия в Боге.

Этому противоречит сказанное Дамаскином: «Мы распознаем различие ипостасей (т. е. Лиц) по трем свойствам: отцовство, сыновство и исхождение»⁴⁹¹. Следовательно, мы должны допустить свойства и понятия в Боге.

Отвечаю: Препозитивус, рассуждая о простоте божественных Лиц, сказал, что в Боге нет свойств и понятий, а там, где они упоминаются, по его мнению, за абстрактным следует видеть конкретное. И подобно тому как мы говорим: «Взываю к Вашей доброте», – и при этом имеем в виду: «К Вам, ибо Вы славитесь своею добротой», так и когда мы говорим об отцовстве в Боге, мы имеем в виду Бога Отца.

Но, как было показано выше (3, 3), употребление конкретных и абстрактных имен по отношению к Богу никоим образом не противоречит божественной простоте, поскольку мы всегда именуем вещь так, как мы ее понимаем. Однако наш ум не может постичь абсолютную простоту божественной сущности саму по себе, и поэтому человеческий ум постигает и именует божественные предметы согласно своему образу действий, то есть в той мере,в какой они являют себя в чувственных объектах, из которых мы получаем знание о них. По отношению к этим вещам мы употребляем абстрактные термины с тем, чтобы обозначить простые формы. А для того, чтобы обозначить самосущие вещи, мы употребляем конкретные термины. Итак, мы обозначаем божественные вещи абстрактными наименованиями для того, чтобы выразить их простоту, в то время как для того, чтобы выразить самостоятельность их существования и их полноту, мы прибегаем к конкретным именам.

Однако конкретными и абстрактными именами может обозначаться лишь то, что входит в сущность, как, например, божественность или Бог, мудрость или мудрый. И то же самое верно в отношении имен Лиц, например Богоотцовство или Бог Отец.

В подкрепление сказанного мы можем привести два главных мотива. Первый связан с упрямством еретиков. Так, поскольку мы почитаем Отца, Сына и Святого Духа как единого Бога в трех Лицах, то тем, кто спрашивает: «Каким образом Они суть единый Бог? И каким образом Они суть три Лица?» – мы отвечаем, что они едины в сущности, в своей божественности. Вот почему мы нуждаемся также в абстрактных терминах, посредством которых мы можем объяснить различие между Лицами, поскольку последнее состоит в свойствах или понятиях, обозначаемых абстрактными терминами, как, например, Богоотцовство и Бого-сыновство. Поэтому о божественной сущности спрашивается: «Что?», о лицах: «Кто?», а о свойствах: «Каким образом?».

Второй мотив связан с тем, что одно из Лиц в Боге соотносится с двумя Лицами, а именно Бог Отец соотносится с Богом Сыном и Святым Духом. Однако эти два отношения не тождественны, так как в противном случае это означало бы, что Сын и Святой Дух соотносятся с Отцом одинаковым образом. И тогда, поскольку только различие в отношении создает Троицу, Сын и Святой Дух были бы одним и тем же Лицом. Недопустимо также говорить вслед за Препозитивусом, что подобно тому, как Бог одинаково относится ко всем тварям, в то время как твари относятся к Нему по-разному, также и отношения Отца к Сыну и Святому Духу тождественны, в то время как отношения к Нему этих двух Лиц суть различные отношения. Ведь поскольку сама идея отношения состоит в соотнесенности с другим, нельзя утверждать, что два отношения различаются между собой, если они соответствуют одному отношению. Так, отношение к Господу и отношение к Отцу различаются как подчиненность и сыновство, и все твари соотнесены с Богом единым особым отношением. Однако Сын и Святой Дух соотнесены с Богом по-разному. Поэтому Они не тождественны друг другу.

Далее, нет нужды допускать в Боге какое-либо действительное отношение к тварям (28, 1,3) так же, как ничто не препятствует нам допустить множество логических отношений в Боге. Однако должно существовать действительное отношение между Отцом и Сыном, с одной стороны, и Святым Духом, с другой. Отсюда, поскольку отношения Сына и Святого Духа к Отцу суть два различных отношения, мы должны признать два различных отношения в Отце: к Сыну и к Святому Духу Итак, хотя Отец есть одно Лицо, необходимо, чтобы два различных отношения были различно обозначены через абстракции. Вот для этого нам и нужны свойства и понятия.

Ответ на возражение 1. Хотя в Священном Писании не встречается никаких понятий, в нем упоминаются Лица, которые содержат в себе понятия так же, как абстрактное содержится в конкретном.

Ответ на возражение 2. В Боге понятия получают свое значение не как обозначение действительных сущностей, но от определенных идей, посредством которых мы имеем знание о Лицах, хотя в Боге эти отношения и понятия являются действительными, как было указано выше (28, 1 ). Поэтому там, где речь идет об актах, связанных с сущностью или Лицами, не могут упоминаться понятия, ибо это противоречит их способу означивания. То есть мы не можем сказать, что отцовство порождает или создает, является мудрым или обладает интеллигенцией. Однако то, что имеет отношение к сущности, может выступать предикатом понятий, так как здесь нет речи об актах. Например, мы можем сказать, что отцовство вечно или безмерно и τ п. Также и в силу действительного тождества субстанциальные термины – связанные с сущностью или Лицами – могут выступать предикатами понятий. Так, мы можем сказать, что отцовство есть Бог и что отцовство есть Отец.

Ответ на возражение 3. Хотя Лицам и присуща простота, однако, как мы объяснили выше, соответствующие Лицам идеи могут быть обозначены через абстрактные понятия без ущерба для их [т. е Лиц] простоты.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что всего понятий менее пяти. Так, понятия, связанные с Лицами, обозначают отношения, посредством которых они различаются между собой. Однако в Боге есть лишь четыре отношения (28,4). Следовательно, и понятий только четыре.

Возражение 2. Далее, поскольку у Бога имеется только одна сущность, Он называется единым Богом, а поскольку у него имеется три Лица, Он называется Троицей. Поэтому если бы в Боге имелось пять понятий, Он мог бы называться [еще и] пятерицей, что неприемлемо.

Возражение 3. Далее, если имеется пять понятий при трех Лицах в Боге, то с каким-то из Лиц должно быть связано два или более понятий, к примеру нерожденность и отцовство в Отце, а также исхождение. Но есть ли между этими понятиями действительное различие? Если они действительно различаются, то Бог Отец состоит из нескольких вещей. Если же они различаются только логически, то одно из них может сказываться о другом. Так, например, мы можем сказать, что божественная благость есть то же, что и божественная мудрость в силу того, что они суть единая реальность, а исхождение есть в то же время отцовство. Это неприемлемо. Следовательно, понятий не может быть пять.

Возражение 4. Напротив, может показаться, что понятий существует больше. Подобно тому как Отец не происходит ни от кого, и отсюда возникает понятие нерожденности, так же и Святой Дух не порождает никакого другого Лица. Таким образом, должно существовать шесть понятий.

Возражение 5. Далее, как Отец и Сын суть общий источник Святого Духа, так же Сын и Святой Дух происходят от Отца. Следовательно, как одно понятие является общим для Отца и Сына, так же одно понятие должно быть общим для Сына и Святого Духа.

Отвечаю: понятие есть соответствующее представление, посредством которого мы познаем божественное Лицо. Множественность божественных Лиц является следствием различия их происхождения. Происхождение подразумевает то, что некто является источником для другого, а некто исходит из другого, и, следовательно, лицо может быть познано как существующее в одном из двух модусов. Так, Отец не происходит ни от кого другого, и поэтому Ему соответствует понятие нерожденности. Как источник другого, Он может быть познан двояким образом, ибо поскольку Сын рождается от Него, Отец познается через понятие отцовства, а поскольку Святой Дух исходит от Него, Он познается через понятие общего изведения. Сын может быть познан как рождаемый другим, и, таким образом, Он познается через понятие сыновства, а так как от Него исходит Святой Дух, Ему так же, как и Отцу, соответствует понятие общего изведения. Святой Дух познается как исходящий от другого, или других, но не по тому, что другое божественное Лицо исходит от Него, и, таким образом, Ему соответствует понятие исхождения.

Итак, в Боге наличествует пять понятий: нерожденность, отцовство, сыновство, общее изведение и исхождение. Из них только четыре суть отношения, поскольку нерожденность не является отношением, как будет показано ниже (33, 4 и 3). Четыре суть свойства, так как общее изведение не является свойством, ибо оно присуще двум Лицам. Отцовство, сыновство и исхождение суть личные понятия, то есть понятия, образующие Лица. Общее же изведение и нерожденность суть понятия Лиц, что будет нами разъяснено ниже (40, 1 ).

Ответ на возражение 1. Как мы уже объяснили, помимо четырех отношений следует допустить еще одно понятие.

Ответ на возражение 2. Божественная сущность обозначается как действительная. Подобным же образом и Лица действительны, в то время как понятия суть идеи, через которые познаются Лица. Поэтому, хотя Бог является единым по единству сущности и троичным по троичности Лиц, тем не менее в силу пяти понятий Он не может быть пятиричным.

Ответ на возражение 3. Поскольку действительная множественность Лиц заключается лишь в относительной противоположности, некоторые свойства Лица, поскольку они не имеют относительных противоположностей, не различаются в действительности. Однако они и не сказываются друг о друге, потому что они суть различные идеи Лиц. Так, мы не утверждаем, что свойства силы суть свойства знания, хотя и говорим, что знание есть сила.

Ответ на возражение 4. Поскольку лицо предполагает достоинство, как было указано выше (19,3), мы не можем создать понятие Святого Духа, исходя из того факта, что ни одно лицо от Него не происходит Ибо это не принадлежит к Его достоинству так, как к авторитету Отца принадлежит то, что Он не происходит ни от кого.

Ответ на возражение 5. Сын и Святой Дух не совпадают в едином модусе существования, полученном от Отца так, как Отец и Сын совпадают в модусе порождения Святого Духа. Понятие должно основываться на специфическом принципе лица. Здесь не может быть аналогии аргументов.

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что недопустимо иметь различные, несогласные [с высказанным] мнения об этих понятиях. Так, Августин говорит: «Нет ошибки опаснее той, что касается Троицы»⁴⁹². А ведь эти понятия связаны с таинством Троицы. Однако различные мнения должны быть в каком-то смысле ошибочными. Поэтому недопустимо иметь несогласные [с высказанным] мнения об этих понятиях.

Возражение 2. Далее, Лица познаются с помощью понятий. Но различные мнения о Лицах нетерпимы. Следовательно, то же самое касается понятий.

Этому противоречит то, что понятия не являются предметами веры. Поэтому различные мнения о понятиях допустимы.

Отвечаю: все, относящееся к вере, относится с ней двояким образом. Прямо – там, где речь идет об изначальной истине, преподанной Богом, как, например, о Троице и единстве Бога, о воплощении Сына и т. п. Ложное мнение относительно этих истин влечет за собою ересь, особенно если его отстаивают со слепым упрямством. И вещи связаны с верой непрямо, если их отрицание влечет за собой несогласие с верой, как, например, когда кто-либо говорит, что Самуил не был сыном Елканы. Ведь это противоречит Священному Писанию. Ложное мнение относительно таких вещей не означает непременно ересь, [по крайней мере] до того, как вопрос был рассмотрен и было установлено его несогласие с верой, а также при условии, что за это мнение не держатся со слепым упрямством. Однако если ошибочность мнения была доказана и, особенно, если его несогласие с верой было установлено Церковью, то ошибка уже не может быть свободной от ереси. По этой причине многие мнения, ранее не считавшиеся еретическими, ныне являются таковыми, ибо последствия их стали очевидными.

Таким образом, мы должны принять, что допустимо иметь несогласные [с высказанным] мнения о понятиях, если при этом не имеется в виду несогласие с верой. Однако, если кто-либо придерживается ложного мнения о понятиях, сознавая, что это ведет к несогласию с верой, то он впадает в ересь.

Сказанного достаточно, чтобы отвести все возражения.