З

(LAW, NATURE AND KINDS OF)

Нравственный закон есть мерило человеческого поведения. Это первичный принцип (см. первичные принципы) человеческой деятельности. Закон, после того как провозглашён, становится обязательным. Сторонники теономизма (примата Божьего закона), утверждая, что единственно легитимный закон – это Божий закон, настаивают на том, чтобы всякое земное правительство основывалось на библейском законе (Bahnsen). Сторонники ситуативной этики настаивают, что нравственных абсолютов не существует и все законы сводятся к человеческому закону. Моралисты рассуждают о соотношении между Божиим законом и человеческим законом. Трактовка этой темы у °Фомы Аквинского относится к числу самых глубоких и значительных в истории вопроса. Светские, протестантские и католические учёные, в том числе Жан °Кальвин, Джон °Локк и Томас °Джефферсон, а также Уильям Блэкстон (Blackstone, 1723–1780), основывались на его анализе проблемы.

Сущность закона. Закон есть норма или правило, которые предписывают нам совершать или не совершать определённые действия. Закон есть первичный принцип наших действий. Это основополагающее правило или принцип, которым и регулируются действия человека. Правилом и нормой для человеческих действий выступает разум, функция которого – направлять их как средства для достижения цели (Aquinas, Summa Theologlca, 1а2ае.90,1). Гражданский закон – это предписания разума для общественного блага, установленные общественным деятелем (или деятелями), который уполномочен на это обществом. Этот закон обнародуется (ibid., 1а2ае.90,4).

Закон как первичный принцип. В каждой сфере человеческой деятельности есть свои °первичные принципы. Существуют первичные принципы человеческого мышления, такие как закон непротиворечивости. Аналогичным образом, существуют первичные принципы бытия, такие как «сущее существует». И есть первичные принципы человеческих действий, такие как «делай добро и избегай зла». Последний принцип называется также естественным законом. Для практического разума предписания естественного закона – то же, что первичные принципы мышления для философских построений. Первичный принцип практического разума – это достижение нашей высшей цели, счастья. Закон прежде всего занимается планированием действий для достижения этой цели. Говоря вкратце, закон есть правило, нацеленное на достижение общего блага (счастья) (ibid., 1а2ае.90, 2).

Провозглашение закона. Чтобы закон стал действителен, он должен быть провозглашён. Никто не обязан подчиняться предписаниям, если предварительно не был разумным образом уведомлён о них (Aquinas, Disputations). Это логически следует из сущности закона как обязанности действовать на общее благо. Таким образом, должно состояться возложение обязанности закона на людей, попадающих под его управление, и закон должен быть доведён до их сведения путём его обнародования (Aquinas, Summa Theologica, 1а2ае.90, 4). Неведение закона является легитимным оправданием для неподчинения ему, если только это не есть виновное незнание.

Различные виды закона. Различают четыре вида закона: вечный, естественный, человеческий и божественный. Каждый из них есть норма или правило в особой сфере.

Вечный закон. Вечный закон – это идея в разуме Бога, принцип мироздания, который лежит в основе регулирования всего сущего (ibid., 1а2ае.91, 1). Это источник и эталон для всех остальных законов. Ибо все законы происходят от вечного закона в той мере, в которой они соучаствуют в истинном разуме. Он вечен, потому что, находясь в разуме Бога, представляет собой замысел всего сущего, установленный от вечности (ibid.). Итак, вечный закон – это божественный разум, которым управляется мироздание. Всё сущее, подчинённое божественному провидению, регулируется и измеряется вечным законом; так оно соучаствует в вечном законе (ibid., 1а2ае.91, 2). Это проявление вечного разума Бога, задумавшего и предопределившего, каким будет всё сущее и как оно должно управляться. Из него вытекают другие виды закона.

°Естественный закон. Вечный закон в его передаче для рациональных созданий называется естественным законом. Естественный закон – это соучастие человека в вечном законе посредством разума. Первично он содержится в вечном законе, а вторично – в естественной правовой способности человеческого разума (ibid., 1а2ае.71, 6). Естественный закон есть тот свет разума, благодаря которому мы отличаем хорошее от дурного (ibid., 1а2ае.91, 2). Это закон, написанный в человеческих сердцах (Рим. 2:15).

Естественный закон учит нас делать добро и избегать зла. Добро и зло должны пониматься в контексте того, что свойственно людям как человеческим существам, что приличествует их рациональной и нравственной жизни (Aquinas, Disputations, 2). Так, доброе дело соответствует рациональной и нравственной природе человека. А злое дело противно человеческой природе. К сожалению, большинство людей в этом вопросе заблуждаются, так как поступают согласно чувству, а не разуму (Aquinas, Summa Theologica, la.49, 3).

Однако жизнь соответственно человеческой природе не подразумевает, что человеческая природа есть высший критерий. В волевой деятельности непосредственным критерием является человеческий разум, но высшим критерием выступает вечный закон (ibid., 1а2ае.71, 6). Когда человеческий поступок приводит к цели в гармонии с велениями разума и вечного закона, этот поступок правилен; когда он отходит от такой праведности, он становится дурным (ibid., 1а2ае.21,1). Человеческий разум выступает основой для естественного закона лишь постольку, поскольку он причастен вечному разуму Бога. В этом смысле нарушение требований разума равносильно нарушению Божьего закона (ibid., 1а2ае.19, 5).

Человеческий закон. Человеческий закон, именуемый также позитивным или гражданским правом, – это попытка человеческого разума создать практические законы на основе естественного закона. Человеческий закон формируется, когда практический разум вводит в действие конкретные законы для общества, исходя из общих предписаний естественного закона (ibid., 1а2ае.91, 3). Это конкретизация общих принципов естественного закона.

Человеческие законы могут быть выведены из естественного закона. Некоторые предписания выводятся из естественного закона в качестве логического следствия. Например, «не убий» следует из «не вреди». Другие предписания есть окончательно уточнённая реализация естественного закона. Естественный закон диктует, что преступников следует наказывать, но не (всегда) определяет характер такого наказания (ibid., 1а2ае.95, 2). Человеческие законы могут быть выведены из естественного закона, либо как логическое следствие, либо как конкретная процедура его применения (ibid.). Здесь первое похоже на точную науку, а второе – на искусство. Поэтому законы, выводимые в качестве следствия, действительны как в силу естественного закона, так и в силу решений правительства. Прикладные законы действительны только в силу решений правительства.

Не всё, запрещённое человеческим законом, является злом по своей сути. Определённые действия предписываются, потому что это добрые дела, или запрещаются, потому что они суть зло. Другие же, наоборот, оказываются добрыми делами, потому что они предписаны, или злодеяниями, потому что они запрещены (ibid., 2а2ае.57,2). Злое дело, запрещённое соответствующим предписанием, совершать никак нельзя. Однако должно иметь место объединение многих факторов, чтобы действительно стало правильным совершать деяние, предписанное как доброе дело. Предписанное доброе дело не обязательно совершать в каждом случае, «а только тогда, когда надлежащие условия в смысле участников, времени, места и обстоятельств требуют его выполнения» (см. Gilby, 361).

Человеческий закон действуют среди несовершенных людей. «Поэтому он не запрещает все злые дела, от которых добродетельный и сам воздерживается, а только те, более тяжёлые, которых большинство людей может не совершать, и преимущественно такие, которые вредят другим и от предотвращения которых зависит социальная стабильность» (Aquinas, Summa Theologica, 1а2ае.96, 2). То есть «человеческий закон не может запретить всё и вся, что против добродетели; достаточно, если он запретит злодеяния против жизни общества; остальные же вполне терпимы, почти так, как если бы они были законны – не потому, что они действительно одобряются, а потому, что они не наказываются» (ibid., 2а2ае.77, 1). «Не каждое доброе дело предписывается человеческим законом, а только такие, которые могут послужить для общего блага» (ibid., 2а2ае.96, 3). Ибо «непосредственная цель человеческого закона состоит в пользе для самих людей» (ibid., 1а2ае.95, 3).

Разумеется, не все человеческие законы легитимны. Закон имеет силу только тогда, когда он служит общему благу (ibid., 2ае.90, 2). Законы, противоречащие общему благу (что требуется по естественному закону), не имеют законной силы. Точно так же, если закон не обнародован, он, даже когда направлен на общее благо, не является обязательным (Aquinas, Disputations, 177).

Божественный закон. Божественный закон по своим целям отличается от естественного закона. Его предназначение – привести людей к Богу. То есть «главная цель законодателя состоит в том, чтобы человек мог любить Бога» (Aquinas, Summa Contra Gentiles, 111–16). Божественный закон, следовательно, даётся не для неверующих, а для верующих. Для неверующих дан естественный закон. Божественный закон обязателен для Церкви, а естественный закон обязателен для всего общества. Естественный закон направлен на временное благо, а божественный закон направлен на вечное благо. В той мере, в какой естественный закон отражает характер Бога, он не может измениться. Однако божественный закон отражает волю Бога и поэтому изменчив. Таким образом, «в божественном законе, как и в естественном, некоторые вещи предписаны, потому что хороши [...] И опять же, другие хороши потому, что предписаны» (Aquinas, Summa Theologica, 2а2ае.57, 2). Это нашло своё отражение в том, что Бог изменил божественный закон от Ветхого Завета к Новому Завету. Естественный закон остаётся тем же самым из века в век и от человека к человеку.

Предназначение закона. В целом, Божье предназначение для закона состоит в том, чтобы регулировать действия человека. Разумеется, каждый вид закона предполагает регулирование в своей области. Посредством вечного закона Бог регулирует всё мироздание; посредством божественного закона Он регулирует Церковь; а посредством естественного закона Он регулирует все Свои рациональные создания. В дополнение к этим положениям Фома Аквинский разбирает ряд специфических моментов в аспекте предназначения данных Богом законов.

Дружба. Одно из назначений закона – обеспечивать дружбу. «Как главное назначение человеческого закона заключается в том, чтобы формировать дружбу между людьми, так и божественный закон преимущественно направлен на то, чтобы ввести людей в дружбу с Богом» (ibid., 2а2ае.99, 2). Поведение, чтобы быть общественно приемлемым, должно регулироваться. Без закона дружба не может существовать, так как он есть мерило правильных взаимоотношений.

Любовь к Богу. Иисус свёл все законы к двум: люби Бога и люби ближнего. Фома Аквинский называет любовь людей к Богу «главной целью законодателя». Поэтому вопрос не ставится как либо закон, либо любовь; речь идёт о законе любви. Это приводит человека к Богу. Ибо «любовь есть наша крепчайшая связь с Богом, и для этого прежде всего и предназначен божественный закон». Бог есть любовь, и наша высшая обязанность – любить Его (Aquinas, Summa Contra Gentiles, 111–16).

Обуздание зла. Не все повинуются Божьему закону, поэтому требуются карательные санкции, либо для того, чтобы исправить грешника, либо для того, чтобы, наказав его, защитить общество (Aquinas, Summa Theologica, 2а2ае.68, 1). Это верно и в отношении божественного и естественного законов. Первичное их назначение – наше благо, но вторичное назначение – наказание тех, кто не повинуется.

Общее благо. Человеческие законы предназначены также для обеспечения общего блага. Фома Аквинский признаёт, что «составить правила, подходящие для каждого случая, невозможно». Поэтому «составители законов должны иметь в виду то, что происходит в большинстве случаев, и должны сообразовывать с этим свои установления». Например, закон требует, чтобы вещь, взятая в долг, была возвращена. А что, если в долг было взято оружие, которое владелец, получив его назад, использует для убийства? (ibid., 2а2ае.120, 1). Таким образом, то, что обычно способствует общему благу, не всегда будет правильно делать в конкретном случае. Так как составители законов не могут предусмотреть каждое конкретное исключение, закон должен основываться на том, что происходит обычно (Aquinas, Commentary, 5 Ethics, lect. 16).

Конфликт законов. Иногда разные виды законов вступают в конфликт друге другом. На этот случай имеется иерархия приоритетов.

Приоритет естественного закона. Даже для справедливых человеческих законов встречаются исключения. Человеческие законы – только общие, но не всеобщие. Иногда естественный закон их отменяет. Хотя закон прав собственности требует, чтобы по требованию владельца мы возвращали взятое в долг, мы, тем не менее, не должны возвращать оружие тому, кто в своей ярости готов на убийство. В таком случае «следовать закону в его прямом виде было бы неправильно; на время игнорировать его и следовать тому, что требуют добросовестность и соображения общественной пользы, будет правильней» (Aquinas, Summa Theologica, 2а2ае.120,1). Этого требуют такие добродетели, как справедливость и беспристрастность. Нравственный закон превосходит человеческий закон в таких особых случаях, даже если человеческий закон правилен.

Законы, основанные на сущности Бога. Божественный и человеческий закон, основанные на воле Бога, могут изменяться (см. эссенциализм божественный). Однако естественный закон основан на сущности Бога и изменяться не может (Aquinas, Summa Theologica, 2а2ае.57, 2; см. Бог: сущность). Поэтому, как следует из сказанного, когда бы ни возникал конфликт между изменяющимся законом и законом неизменным, приоритет имеет последний. Когда ученики подбирали колосья в субботу, их оправдывала необходимость, вызванная голодом. Не погрешил против высшего закона и Давид, когда взял хлебы предложения, которых ему не до́лжно было есть, Мф. 12:1–4 (ibid., За.90, 4).

Дух и буква закона. Как отмечают христианские мыслители, «то суждение, что можно не следовать букве закона при определённым образом сложившихся обстоятельствах, есть не критика закона, а признание неожиданно возникшей особой ситуации» (ibid., 2а2ае.120, 1). Если же поступать иначе, то суровость возобладала бы над беспристрастностью. Ибо «законопослушание должно руководствоваться беспристрастностью, которая указывает высшее правило для действий человека» (ibid., 2а2ае.120, 2). Существуют высший закон и низшие законы. Когда они вступают в противоречие, мы обязаны подчиняться высшему.

Библиография:

G. Bahnsen, Theonomy in Christian Ethics.

N. L. Geisler. Christian Ethics.

→ Thomas Aquinas: An Evangelical Appraisal.

T. Gilbe, Texts of Aquinas.

Thomas Aquinas, On the Cardinal Virtues.

→ Commentary, V Ethics.

→ Compendium Theologiae.

→ Disputations.

→ On the Perfection of Spiritual Creatures.

→ Summa contra Gentiles.

→ Summa Theologica.

→ On Truth.

(THERMODYNAMICS, LAWS OF)

Термодинамика – это часть физики, занимающаяся соотношением материи и энергии. Законы термодинамики считаются незыблемыми и постоянно применяются в технике и в науке, в том числе в науке о происхождении (см. происхождение вселенной). Законы термодинамики действуют внутри систем, которые называются макроскопическими, когда какую-то массу вещества или энергию можно изолировать, чтобы изучать физические величины в ней, такие как температура, плотность, объём, давление, процессы расширения и сжатия при изменении температуры. Макроскопические системы изучаются в состоянии равновесия с окружающей средой, включая сюда максимально широкий для них контекст – Вселенную в целом. Изменения в окружающей среде – например, температурные – вызывают реакции системы, которые компенсируют возмущение и приводят её в новое состояние равновесия. Переход из одной точки равновесия в другую называется «термодинамический процесс». Ограничения на ход термодинамических процессов, открытые учёными, обусловили установление принципов термодинамики.

Два начала термодинамики – Первое и Второе – подразумевают важные следствия для креационистов и материалистов (см. материализм) в их споре о происхождении мироздания. Обе стороны ссылаются на эти начала с удивительной готовностью, но с разной степенью понимания того, что эти начала в действительности гласят. Другие начала тоже могут эпизодически играть какую-то роль в апологетике.

Нулевое начало. Первое начало фактически не является «первым» упоминаемым в термодинамике принципом, так как существует «нулевое начало», гласящее, что любые две системы, находящиеся в состоянии равновесия с третьей, должны находиться в состоянии равновесия между собой. Таким одинаковым для систем параметром равновесия выступает температура. По существу, это означает, что всякое тело должно в конце концов принять температуру окружающей среды. На этот принцип иногда ссылаются в физике планет и в теориях о том, как на Земле, с её внутренней топкой расплавленного ядра, с обогревом от Солнца и с охлаждающим воздействием межпланетной пустоты, установилось изолированное атмосферой температурное равновесие, благоприятное для существования жизни (см. происхождение вселенной).

Первое начало. Первое начало термодинамики иногда формулируют так: «Энергия не может ни создаваться, ни уничтожаться». В таком своём виде оно зачастую используется противниками теизма для обоснования утверждений о том, что Вселенная вечна и никакой необходимости в Боге нет. И, безусловно, не мог бы существовать Бог, создавший лишь временную в своём бытии Вселенную ex nihilo («из ничего»; см. творение: различные взгляды).

Первое начало – это закон сохранения энергии. Теплота измеряется калориями, единицами энергии. Калории могут переходить от одного тела к другому, могут превращаться в механическую работу или сохраняться про запас, хотя энергия не есть материальная субстанция. Но ни одна калория энергии не прекращает своего актуального существования. Энергия просто меняет форму.

Другой, более точный способ сформулировать этот закон сохранения приводит к такому результату: «Количество актуальной энергии во Вселенной остаётся постоянным». Здесь ничего не говорится о том, как во Вселенной могла появиться энергия. Кроме того, утверждающий это не берёт на себя смелость теоретизировать, сможет ли Бог, если захочет, ввести в систему дополнительную энергию. Это лишь описание тех наблюдений, что энергия не исчезает бесследно, и в настоящее время больше не видно, чтобы она рождалась «из ничего».

Формулировка «энергия не может ни создаваться, ни уничтожаться» выражает философский догматизм. Это метафизическое заявление, не подтверждённое наблюдениями. Насколько мы можем наблюдать, новой энергии не появляется, и актуальная энергия не исчезает.

Само по себе Первое начало не подтверждает теистическое или нетеистическое мировоззрение. Оно отнюдь не утверждает, будто бы энергия вечна и поэтому в Боге нет никакой необходимости. Но оно и не утверждает, что Бог в какой-то момент снабжал систему энергией. Оно просто указывает, что в данный момент актуальное количество энергии – какова бы ни была её история – не меняется.

Второе начало. Со Вторым началом термодинамики дело обстоит совсем иначе. Сформулировать его можно так: «Для замкнутой, изолированной системы количество полезной энергии во Вселенной уменьшается». То есть динамическая составляющая в термодинамике превращается в бесполезную теплоту, термическую составляющую. Отметим, что Второе начало не опровергает Первое, а углубляет его. Если количество энергии есть величина постоянная, почему нам нужна всё новая и новая электроэнергия? Ответ сводится к понятию энтропии. Второе начало указывает, что «в общем случае, вещество, предоставленное самому себе, стремится к хаосу». В общем случае хаотичность возрастает. Энтропия – то есть мера хаоса, беспорядочности – в изолированной системе никогда не уменьшается. Когда изолированная система достигает максимума энтропии она больше не может изменяться – она пришла в состояние равновесия. Мы могли бы это назвать: «исчерпала ресурс».

Второе начало служит для обоснования одного из вариантов космологического доказательства существования Бога. Если Вселенная, идёт к исчерпанию полезной энергии, она не может быть вечной (см. доказательство космологическое, горизонтальная форма; теория большого взрыва; эволюция химическая). А если есть начало во времени, должна быть и Причина (см. принцип причинности). Следовательно, у Вселенной есть своя Причина.

На Второе начало также ссылаются креационисты, оспаривая теорию макроэволюции (см. эволюция биологическая). Эволюционисты возражают, указывая, что Второе начало относится только к замкнутым системам, таким как Вселенная в целом, а не к открытым системам, таким как живые организмы. Действительно, организм может черпать для себя энергию извне, поэтому в данном аспекте Второе начало не имеет силы. С другой стороны, Второе начало гласит, что эта ненаправленная естественная энергия пищи, воды и солнечного света не может приводить к возрастанию специфической сложности. Калории солнечной энергии не помогают особи вырастить новые глаза, чтобы увидеть солнечный свет. Они даже не заряжают батареи организма так, чтобы он мог существовать неопределённо долго. Энтропия накапливается на протяжении как жизненного цикла отдельной особи, так и всего периода существования вида.

Второе начало термодинамики точно так же запрещает вечному двигателю (как и мирозданию) функционировать вечно. Все машины тратят какую-то долю получаемой энергии впустую, так что лишь возрастает энтропия. Второе начало термодинамики устанавливает верхний предел для коэффициента полезного действия системы. Он всегда оказывается меньше 100 процентов.

Третье начало. Существует также Третье начало термодинамики, которое крайне редко (если вообще когда-либо) представляет интерес с точки зрения апологетики. По сути дела, это начало сводится к тому, что система никогда не может достичь в точности «нулевого уровня» энергии. Существует абсолютная температурная шкала, с её абсолютным нулём температуры. Третье начало термодинамики гласит, что к абсолютному нулю можно подойти сколь угодно близко, но он недостижим.

Библиография:

J. Collins, A History of Modern European Philosophy.

W. L. Craig, The Existence of God and the Origin of the Universe.

N. L. Geisler, Origin Science.

R. Jastrow, «А Scientist Caught between Two Faiths: Interview with Robert Jastrow», CT. 6 August 1982.

→ God and the Astronomers.

M. D. Lemonick, «Echoes of the Big Bang», Time, 4 May 1993.

A. Sandage, «А Scientist Reflects on Religious Belief», Truth, 1985.

V. J. Stenger, «The Face of Chaos», Free Inquiry, Winter 1992–93.

см. Проблема зла