Кокчетав

Владыка Иосиф приехал в Кокчетав – совершенно незнакомый ему город, где он никого не знал и его не знал никто. Владыка не имел средств для пропитания и нигде не мог найти для себя приюта. Но Господь не оставил его своим попечением. Владыку в свой маленький саманный дом, расположенный на улице Советский (бывшей Копинской), на берегу озера Копа, приняла казахская семья.

Сапаргали Мухамедвалиевич Кенжегарин (г. Кокчетав) вспоминает о митрополите Иосифе:

«Владыка Иосиф пришел в нашу семью в 1954 году, когда целина началась. Отец наш до войны учителем был, начальником школы. Потом Финская война началась, в 39-м его в армию забрали, затем – Отечественная. В 42-м отца контузило, он инвалидность получил, с войны вернулся, женился. Мы родились, и в 1952 году умерла наша мать. Нас после матери осталось четверо детей – Кульмайрам, 1943 года рождения, я с 1945 года, Майра с 1950-го и маленький Молдагали с 1952 года. После смерти матери отец женился. Незадолго до прихода к нам Владыки, в 1954 году, у нас умер дедушка, и, когда Владыка пришел в нашу семью, мы, дети, стали называть его «Ата», что по-русски означает «дедушка». Как дедушка он нам был.

Отец рассказывал, что Ата до приезда в Кокчетав работал в совхозе Алабатинском Чкаловского района, что в ста двадцати км от города, в бригаде, целину поднимал. Он возил на быках воду по бригадам. Быки от жары бежали и прятались в болото, стояли там целый день и не хотели выходить. А он скотину не бил, не трогал. Из совхоза наш родственник по материнской линии привез его в город и завез к нам: «Так и так, – говорит, – ссыльный он, будет здесь сидеть и отмечаться». И так у нас остался в доме. Дом наш был старый, маленький, саманный – кибитка из двух комнат. Он жил в одной комнате вместе с нами, детьми. В церковь сходит, помолится. Молился он всегда. Обед приготовит, воды принесет чистой из родника, дрова напилит. Молдагали тогда в пеленках был, он с ним нянчился. Выйдет на улицу, с соседскими детьми пошутит. Он заботился о нас. Ата Иван Михайлович был золотой человек. Он никогда никого не обижал, он уважал людей, простой был человек. Он добрый был, всех любил, ничего злого не делал, слава Богу! Отец рассказывал – Ата знал, если какой человек сидит и плохое думает, хочет кому-то плохо сделать – он уже знает.

Он нигде не работал – старый человек. Посылки ему присылали. Я как помощник при нем был, ходил вместе с ним на почту посылки, письма получать. На озеро ходили с ним гулять – озеро возле нашего дома называется Копа, в фотографию с ним сходили, сфотографировались⁶⁶.

Потом он уехал в Петропавловск, мы со старшей сестрой приезжали к нему в Петропавловск. Он хорошо нас принимал. А он из Петропавловска в Кокчетав приезжал, служил здесь в церкви. Виктор⁶⁷ пришел к нам, сказал: «Ата приехал в церковь». Мы пошли с Молдагали в церковь Ата посмотреть. Пришли, посмотрели, повидались с ним. А уже после армии я приезжал к нему в Алма-Ату. Почему приезжал? Потому что я хотел с ним повидаться. Он нам как родной отец был, даже лучше, и мы любили его, когда были маленькими детьми».

Надежда Григорьевна Казулина, г. Ташкент:

«В 1954 году мой отец Григорий Тимофеевич Казулин по нашим семейным делам находился в Кокчетаве. Проходя по улице города, он увидел нищенски одетого человека. Отец понял, что это ссыльный и что он – духовное лицо. Отец подошел к нему и заговорил. Поскольку по виду моего отца тоже можно было определить, что он верующий человек, то ссыльный сказал отцу, что он епископ Иосиф. Тогда папа снял с себя теплую одежду, одел на Владыку. Владыка повел отца в маленький саманный дом, где его приютила многодетная казахская семья. Там они побеседовали.

Владыку, как ссыльного, никто не хотел принимать в свой дом. И Владыка был рад жить в этом доме, хотя там было много вшей. Отец, чем смог, помог ему и поехал домой в Ташкент.

В Ташкенте он сразу пошел к епископу Ермогену и рассказал ему о своей встрече с владыкой Иосифом. И из Ташкента в Кокчетав Владыке послали посылки с одеждой, обувью и служебными книгами. Все время, пока он находился в Кокчетаве, ему присылали из Ташкента посылки, что очень его поддерживало.

И отец мой, когда владыка Иосиф уже служил на Алма-Атинской кафедре, каждый год ездил к нему в Алма-Ату. Владыка с любовью его встречал, уделял много внимания, возил с собой на машине и говорил: «Это тебе за КОК-ЧЕ-ТАВ!».⁶⁸

Антонина Васильевна Козлова, г. Кокчетав:

«В 1954 году в нашей Михайло-Архангельской церкви появился владыка Иосиф. Он был сослан в Кокчетав. Сначала он жил в одном из аулов Кокчетавской области, в юрте. А в Кокчетаве его приняла казахская семья, и он жил у них в доме. Русские взять его на квартиру побоялись, потому что исполком запрещал принимать ссыльное духовенство. За Владыкой строго следили местные власти. И первое время люди боялись даже под благословение к нему подходить, потому что это тоже запрещали. Также не разрешали подпускать к нему детей.

По воскресным и праздничным дням Владыка приходил в церковь на богослужения. Служить ему было запрещено. Разрешили только в алтарь заходить причащаться. Ему не разрешали даже петь и читать на клиросе. Поэтому Владыка становился за печкой-контрамаркой, стоявшей в правом крыле крестообразно построенного храма, и там возносил Богу свои молитвы⁶⁹. Женщины, зная, что за печкой молится Архиерей, стали стелить там для него круглый домотканый половичок. А Владыка стоял за печкой и плакал. Особенно плакал он во время Литургии. У меня был хороший голос, я пела на клиросе и часто солировала, когда хор пел «Херувимскую песнь», «Милость мира...», «Царскую» ектенью. Владыке нравилось мое пение, и, бывало, он так уплачется, что старушки подходили ко мне и просили: «Ты хоть не пой, он ведь плачет стоит, Владыка наш». Я выхожу с клироса, Владыка подойдет ко мне, по голове погладит и тихонько пропоет: «Многая лета! Многая лета!»

Со временем люди полюбили его, стали подходить к нему под благословение. Народа много приходило в то время в церковь, и к Владыке за благословением, бывало, целая очередь выстраивалась. В ворота только заходит, а к нему уже бегут под благословение. Помню, он благословляет, а я смотрю на его руки – нежные, как у младенца. Потом разрешили давать ему пищу, и люди стали приносить ему хлеб, продукты. А он все, что подадут ему, все раздаст. Нам на клирос принесет, но особенно старался нищих, детей и стариков наделить. Многих людей кормил Владыка, Царство ему Небесное! Часто он приходил задолго до начала службы, садился в церковной оградке на скамеечку, его окружал народ, и он подолгу с народом разговаривал.

Через два года Владыку перевели в Петропавловск, и, когда он уезжал, все на коленях стояли и плакали. И приезжал он к нам из Петропавловска уже как правящий архиерей, на престольный праздник Архистратига Михаила. Мы встречали его с радостью. Он служил, пел хор, и снова говорил мне Владыка «Многая лета!» за мое пение. Вот так и намолил он мне многая лета – 90 лет мне уже, а я все живу!»

Сохранились письма, написанные епископом Иосифом из Кокчетава в Таганрог.

17 сен[тября] [19]54.

Варвара Никитишна, Юрина мама, маленькая Ниночка и все-все родные!

Радость от Господа, мир сердцу вашему да будет с вами во все дни ваши.

Спасибо, спасибо за <нрзб.>. Получил сегодня, 17 сект. Да воздаст Вам Сама Матерь Божия за вашу милость ко мне – Ея смиренному служителю. На много, много лет я, по грехам моим, лишен этого счастья – служить и бубенцами звенеть... Но у Бога, как говорится, добра много... Надеюсь, и мы паки воскадим кадилом фимиам пред Его св. Алтарем! На все время и преподобное терпение... без нервности и нетерпеливости...

Теперь здесь я по праздничным дням бываю в церкви и среди народа Божия – молюсь. Хожу по-мирскому и в бушлате еще из лагеря. Не хочется мне добывать мирского платья, когда мне подобает носить положенное... Да устроит сие Сам Господь Ему ведомыми судьбами и тогда, когда придет мой час. А час этот может быть в любой день... ждать и терпеть... Надо иметь наготове рясу, подряс[ник] и остальное... Пусть лежит.

Ах, все мое пропало, и как же? А? А? Вероятно, так Богу угодно. Но любят люди в беду павшаго человека, тянут его вещи, как с пожара... Аминь, аминь, довольно – успокойся, сердце, вспомни, что ты – монах! Архистратиг Михаил да молит Бога о нас! А Александр Невский да хранит нашу страну!

Е[пископ] Иосиф.

(Здесь есть базар, шапочку теплую надо.)

23 окт[ября] [1954]

Спасибо за все-все всем. Да воздаст Господь и Вам, и всем добрым людям! У нас уже холода со снегом и морозами до 10 гр[адусов]. Спасибо за обещанное. Будет ряса и клобук – снимусь и пришлю в Таганрог фото – посмотрите Старичка. Что есть возможно из теплой одежды – пришлите. Ой, здесь зима не так люта морозами, как ветрами – буранами.

Всего всем-всем доброго!

Озеро Копа бурлит, гора⁷⁰, как заброшенная могила, молчит, казахи беспрестанно чай пьют... как утки...

18 дек[абря] [19]54

Мир Вам и привет, М. Нина!

Спасибо за посылку и особенно подрясник. Точь-в-точь. В нем можно ходить, в нем можно и спать. Мир Вам и еще раз за всю посылку. Спасибо. Да, Ваня Петрович мне прислал рясу, подрясник, клобук и белья пару. Мир ему и Спасение за труды и решение сие, мне сделать!

1955 г.

Я живу пока как на станции, без стола, без икон, без лампадки, но кровать есть. Все жду, обещают. А может, в августе и комнату, и святый угол, и аналои буду иметь у самой церкви. Все от Бога! Будем этому верить!

Мир храмам и городу и Св. Алтарям во граде.

Е[пископ] Иосиф.

14 дек[абря] [19]55 г.

Мир душе и привет М. Нине!

Спасибо за вчерашнюю открыточку. Спасибо за будущий, может быть, пояс кожаный монашеский! А Ваш, тот, алый бархат[ный], пояс я подарил одному иерею, вышедшему недавно на волю, и тот Ваш подрясник. Так чрез нашу совесть – Бог велит!

Спасибо за будущ[ую] пос[ылку] – с гостинцами – ястями и сахаром, и, может быть, вложите кофе? Я и живу тем, кто что пришлет по почте – и все! Так рад, рад, что Вы заботитесь о мне... Мир Вам!

Я жду от Святейшего ответ на мой вопрос и просьбу... Тогда напишу! Рано еще! Но я на старом месте и при старом юридическом положении... А почему – мне неизвестно!

15 февраля 1956 года владыка Иосиф из г. Кокчетава направил к Генеральному прокурору СССР следующее обращение: «Я, Чернов И. М., в 1944 году был осужден по ст. 58–10 сроком на 10 лет ИТЛ. ... В мае месяце 1954 года я был освобожден с последующим проживанием в ссылке, находясь под гласным надзором. В сентябре 1955 года вышел в свет Указ Президиума Верховного Совета СССР об амнистировании лиц, совершивших преступление в 1941–45 гг., находящихся в заключении или отбывших его. Согласно статье, по которой я осужден, данный указ должен распространиться и на меня. Согласно пунктам данного указа, я так же должен быть амнистирован. Но проходит уже полгода, а я нахожусь еще на ссылке, терзаясь ожиданиями, а чего – и сам не знаю. Прошу Вашего вмешательства, чтобы удовлетворить мою просьбу».

Подобное заявление было сделано владыкой Иосифом и 20 декабря 1955 года на имя председателя Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилова, где он, в частности, писал: «...В Челябинском и Карагандинском лагерях все 10 лет, как один день, ежедневно выходил на развод для физических работ. В Челябинске работал в лучшей ударной бригаде и имел честь быть на Красной доске как землекоп... А в Караганде, на Актасе, на постройке нового кирпичного завода, был в известной передовой бригаде Мироненко. А поэтому смею иметь моральное право просить Вас применить ко мне Указ от 17 сентября сего года». 28 января 1956 года на это обращение последовал ответ: «Управление МВД по Кокчетавской области. Прошу объявить ссыльнопоселенцу Чернову И. М., что его заявление, адресованное на имя председателя Верховного Совета СССР, с ходатайством об освобождении из ссылки рассмотрено и в просьбе отказано». [Архив Департамента КНБ по Акмолинской области, г. Кокшетау. Д. 3378.]

Так рад и доволен бываю в храме за богослужением. В больш[ие] праздники здесь я в полной форме и причащаюсь. Люди довольны хотя «немого» архиерея повидать, и любо им полюбоваться на мантию, более чем на самого Святителя! Слава Богу! Но я нигде и ни у кого здесь не бываю в доме. Три дороги: храм, дом священника и еще один дом на берегу озера, где мне стирают белье и раз в неделю моют голову дождевой или из снега водой!

А живу у магометан-казахов по-старому. Там! грязь восточная и дым, но себя там чувствую как дома, лучше, чем в доме добрых священника и его законной, доброй матушки!

Вот так оно и есть, и долго ли оно так будет – знает Бог, а может быть, и Святейший Отец наш Патриарх!

А вот-вот и Чудотворец наш Николай – буду тот день переживать, вспоминать и здесь по своему торжествовать!

Храни Вас Матерь Божия!

Мой поклон Храму, граду и всем добрым людям!

Е[пископ] Иосиф.

Четверг на светлой неделе, [19]55 г.

...Вот и весна. Весна так желательна после ветров и буранчиков. Озеро вот-вот вскроется. Это украшение и питание нашего скромного (пока) города. А гора – бабушка, скоро будет переоблачена из белой в зеленую ризу. Буду ходить опять на берег озера и на гору. 10 дней дважды в день.

Ходил в храм Божий. До него 2 километра. Когда сухо – хорошо, а когда грязь – подвиг! На Пасху было в церкви много людей, а вообще здесь плохо посещают церковь. Все суета и лень и отсутствие вкуса к богослужению. Так я полюбил Божию службу с 7-летнего возраста и никем не быв научен. Слава Богу!

Е[пископ] Иосиф.

9 декабря 1955 года владыка Иосиф получил от Святейшего Патриарха Алексия I разрешение на проведение богослужений в церкви г. Кокчетава, о чем управляющий Казахстанской епархией епископ Ташкентский Ермоген сообщил уполномоченному Совета по делам религии. Но уполномоченным не был выдан Владыке разрешающий документ – регистрационная справка, без чего совершать богослужения Владыка не имел права⁷¹.