Память преподобного Корнилия Комельского

Прп. Корнилий родился в 1455 г. в Ростове. Он происходил из богатой и знатной семьи, находившейся в родстве с Великим князем Московским. Взятый ко двору в возрасте тринадцати лет, он, по примеру своего дяди Лукиана, решил отказаться от мира и удалиться в Кирилло-Белозерский монастырь [9 ин.].

Шесть лет Корнилий оставался послушником, самоотверженно трудясь в хлебной и охотно исполняя при этом обязанности других, менее старательных братий. Он возложил на себя тяжелые вериги и всё свободное время занимался переписыванием рукописей. После пострижения в монахи Корнилий посетил самые известные на Руси обители, чтобы познакомиться с монастырской жизнью и встретиться со священнослужителями. Некоторое время он подвизался в уединении близ Новгорода, но когда архиепископ св. Геннадий [4 дек.] стал уговаривать его принять священный сан, покинул скит.

Обосновался подвижник в дремучем Комельском лесу, на берегу р. Нурмы в Тверской земле. Своим жилищем он избрал шалаш, покинутый разбойниками. Корнилий вел неустанную борьбу с плотью и природой. Кроме преодоления трудностей жизни в диком пустынном месте, ему постоянно приходилось отражать жестокие бесовские искушения, а также нападения разбойников.

Однажды злоумышленники украли книги – его единственное достояние. Но сами они заблудились в лесу, бродили всю ночь, а к утру оказались возле кельи святого. Разбойники возвратили ему украденное и молили о прощении.

Подвижник вел уединенную жизнь, пребывая пред лицом Божиим, в течение двадцати лет.

Вопреки своему желанию Корнилий всё же был рукоположен в священника митрополитом Московским Симоном (1495–1511).

Достигнув шестидесяти лет, святой стал принимать к себе учеников. Община быстро возрастала, и вскоре построенная им деревянная церковь стала мала, а скромных келий не хватало. Тогда начали строительство большого монастыря и второй церкви, посвященной св. Антонию Великому, а также возведение строений, необходимых для общежительного монастыря.

Корнилий желал создать обитель, неукоснительно следующую духу святых отцов. Для этого он составил Типикон столь совершенный, что по его образцу были написаны другие во многих монастырях, основанных его учениками²⁶³. В нем святой гармонично соединил Правила св. Нила Сорского [7 м.] и св. Иосифа Волоцкого [9 сен.]. Храня верность духовным основам св. Нила, он приспособил их для жизни общежительного монастыря в том виде, как она была устроена в Волоколамске. Особенно он заботился о соблюдении духа евангельского нестяжательства, запретив называть что бы то ни было своим. Когда князь Василий III решил пожаловать монастырю леса и угодья, святой согласился принять лишь те, которые братия могли возделать для собственных нужд: для хлеба насущного, как он говорил. Послушание подвижник считал основой святоотеческого устава и требовал во всех повседневных делах его неукоснительного соблюдения. Однажды, когда пекарь выпек хлеб без благословения наместника, как предписывает Типикон, Корнилий приказал выбросить его на дорогу.

Монастырь, созданный по образу Царства Небесного, стал прибежищем для страждущих. Здесь был странноприимный дом, в котором могли найти приют богомольцы и нищие, а когда Вологодский край постиг страшный голод, сюда приходили толпы голодающих. Св. Корнилий всех принимал с любовью, собственноручно щедро раздавал пропитание, не обращая внимания на то, что некоторые приходили за подаянием много раз, принимал к себе подкидышей, оставленных у его дверей отчаявшимися родителями.

Однажды монахи стали упрекать старца в излишней расточительности. И вот ему явился прп. Антоний Великий, ночью, накануне дня своей памяти [17 ян.]. Указывая на горы просфор и калачей, покрывавших большое поле, он сказал Корнилию: «Вот твое подаяние нищим, собери его к себе в полы», – и сам стал ему помогать. Прп. Корнилий проснулся со слезами радости: видение укрепило святого в том, что его щедрые раздаяния милостыни угодны Богу. После этого он заповедал и по смерти своей всегда подавать нищим.

Зная, что не хлебом одним будет жить человек (Мф. 4:4; Лк. 4:4), св. Корнилий расточал и духовную милостыню словом утешения или духовным советом тем многим, кто прибегал к нему за благословением. Приветливо и терпеливо он благословлял, утешал, помогал и беседовал со всеми приходившими к нему.

Несмотря на то что он был терпелив и мягок со строптивыми, его строгость в соблюдении основ монашеской жизни вызвала ненависть некоторых иноков, считавших его слишком суровым. Однажды двое из них решили избавиться от игумена и спрятались под мостом, по которому должен был пройти Корнилий. Тот три раза проходил по мосту, но всякий раз был окружен толпой народа, которая исчезала, как только святой оказывался вне опасности. При виде такого чуда охваченные ужасом иноки прибежали к угоднику Божию и бросились ему в ноги, а тот простил их и милосердно отпустил. Завистники пытались оклеветать прп. Корнилия, оговорив его перед властями, но святой и в злосчастье оставался твердым как алмаз, славя Господа за то, что Он счел его достойным таких испытаний.

Утомившись от подобных козней, он однажды созвал своих иноков, передал все полномочия двенадцати достойнейшим и удалился в костромские леса в семидесяти километрах от Комеля, чтобы предаться безмолвию и нерассеянной молитве.

Однако вскоре иноки стали умолять его вернуться в монастырь и не оставлять их сиротами. Несколько лет Корнилий оставался глух к этим мольбам. Только по настоянию князя Василия III он уступил и был с горячей радостью встречен в монастыре (1531). Он вернулся к руководству общиной и, несмотря на преклонный возраст, подавал другим пример в работе на полях и в корчевании лесов, пожалованных князем.

Но иноки снова стали проявлять недовольство. Однажды, когда один из них пришел жаловаться на бедность своей одежды, святой, не говоря ни слова, снял собственную и отдал иноку. Такое сопротивление братии духу апостольской жизни, следовать которой обязуются иноки, заставило святого вновь покинуть Комель и вернуться в Свято-Кириллов монастырь, где он начинал монашеский подвиг. При поддержке игумена этого монастыря комельские иноки сумели еще раз убедить его вернуться. Корнилий согласился при условии, что на его место будет избран другой игумен – св. Лаврентий [16 м.].

По возвращении в Комель он поселился в келье, чтобы хранить безмолвие и усердно молиться. Вскоре набег татар вынудил иноков спасаться бегством. Монастырь не пострадал, и св. Корнилий вернулся в келью, где и прожил до самой кончины.

В 1537 г., на четвертой неделе по Пасхе, он призвал к себе игумена и братию, наказал им жить в согласии, верно следуя Уставу, быть усердными в богослужении и заботиться о бедных. Затем он попросил прочитать Акафист Божией Матери, каждение совершал сам, а потом лег на одр и так тихо отошел ко Господу, что никто не заметил, как отлетела его душа.