Послушник Иоанн Сорокин

(Память 25-го мая)

Иван Васильевич Сорокин, государственный крестьянин Калужской губернии, был рожден и воспитан в расколе. Бежав из отечества, он большую половину жизни провел за границею, в Белокриницком раскольническом убежище, где был пострижен в монашество с именем Ираклия. Когда он прибыл на родину для свидания со своими, его арестовали и препроводили в Соловецкий монастырь, под строжайший надзор, для увещаний и вразумлений в его заблуждениях. Десять лет он прожил в Соловецком остроге, не трогаясь никакими убеждениями и, по-видимому, желая кончить жизнь в нераскаянии. Но всеблаий Бог, не хотящий смерти грешника, взыскал и это заблудшее овча и привел в ограду св. Церкви. Долго отказываясь от чтения книг, писанных в обличение раскола, он как-то прочитал описание путешествия инока Парфения обратившегося из раскола, и это чтение возбудило в нем некоторое сомнение в истинности своих убеждений. Он начал молиться Богу о вразумлении его. «В одно утро, – так рассказывал он сам, – после келейной молитвы, в которой со слезами просил Бога: скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду, я заснул и увидел во сне, будто нахожусь в каком-то великолепном чертоге, и слышу над собою голос: “Иди в Церковь, потому что вне Церкви спастись нельзя”. Я отвечал: “В Церкви находится много плевел и соблазнов”. Голос говорил: “Что тебе до этого? Ты будешь избраннее пшеницы”. Я еще сказал: “Есть в Австрии церковь с епископом и священством”. Голос отвечал: “Австрийская церковь – не церковь, потому что она отделилась от Восточной Церкви и нет в ней спасения”». Этим окончился знаменательный сон, и вот Иван, от самого рождения ни разу не переступавши порога церковного, при шел в храм 5-го января, в навечерии Богоявления Господня.

Торжественность великой вечерни и литургии св. Василия Великого, величественный обряд освящения воды, с велегласным многолетствованием Императора, Синода и всех православных христиан, светлое освещение, множество благоговейных священнослужителей и стройное иноческое пение, – все это сильно подействовало на душу заблуждавшегося, и тут же он утвердился в мысли, что в Православной Церкви обитает истинная благодать, которой ослепленные напрасно ищут в Блокриницкой лжеиерархии. С этого времени, Иван ежедневно начал ходить в церковь, со слезами раскаиваясь в своих заблуждениях, и 17-го апреля 1860 года, с разрешения Святейшего Синода, был присоединен к Православной Церкви и включен в разряд старших послушников, с ношением рясы. Но и по присоединении к Церкви он не оставлял еще двоеперстия. Постоянно слыша об этом напоминания от восприемного отца, он с искреннею верою и упованием начал молить Бога, чтобы Он сам подал ему извещение об истинности и древности употребляемого в Церкви троеперстия. И вот в одну ночь, стоя на молитве, Иван явственно услышал голос: «Верь всему глаголемому тебе; тебе говорят правду». С неизреченною радостно, в то же время, он сложил три перста и назнаменовал на себе крестное знамение. Теперь он сделался истинным сыном Церкви, и как будто этого ожидала благодать Бокия, потому что чрез несколько дней Иван почил с миром (25-го мая), пребыв в числе братства и в чину послушников 38 дней. В последние минуты жизни, сидевший у его одра восприемный его отец, опасаясь, чтобы враг не поколебал веры его в св. Церковь, тихо спросил: «Не смущают ли тебя какие-нибудь помыслы?» и услышал ответ: «Нет, батюшка, я спокоен духом и благодарю Бога». Надобно заметить, что Иван, и в расколе пребывая, проводил жизнь сосредоточенную и девственную, и от других раскольников отличался особенною кротостию и снисходительностью ко всем, не соглашавшимся с его мнениями; увещания, предлагаемые ему, он выслушивал с полным вниманием, за что, конечно, удостоился познать свои заблуждения и умереть в недрах Православной Церкви²³ .