Н. Василиадис

Источник

Как утешают нас святые отцы

Смерть наших близких

Смерть, событие исключительное по своему воздействию, с давних пор вызывала в людях скорбь и страдание. Вера же Христова, которая окружает человека особой любовью, всегда чтила эти чувства. Еще со времен Ветхого Завета идет к нам обычай утешать скорбящих. В притчах советуется давать немного вина огорченному душею, чтобы таким образом смягчить и облегчить его страдания (Притч.31:6). Тот же Ветхий Завет призывает посещать скорбящих и утешать их, что необходимо по многим причинам и во всех случаях является большим благом, нежели ходить в дом пира (Еккл.7:2).

Божественный Павел учит нас, что следует плакать (т.е. сострадать и соболезновать) с плачущими и страждущими (Рим.12:15). Василий Великий подчеркивает: «Надобно трогаться происшествиями и молча печалиться со скорбящими, но неприлично вместе со скорбящими вдаваться в излишества, как-то: вопить или плакать вместе со страждущими или в чем другом подражать и соревновать омраченному страстью».697

И если всякая смерть вызывает боль и страдание, то в гораздо большей степени мы страдаем от смерти близкого нам человека. Скорбь от утраты любимого супруга, родителя, сына часто выражается в плаче, надгробных рыданиях, слезах и душевных муках.

И опять же вера Христова не предлагает человеку оставаться бесчувственным или равнодушным к смерти близких. Сам Господь прослезился, узнав о смерти Своего друга Лазаря. И когда шел Он ко гробу, чтобы Лазаря воскресить, так сильно было Его волнение, что лишь большим внутренним усилием удалось Иисусу одолеть его (Ин.11:35, 38).

Потеря близких, разлука с ними «несносна» для нас, то есть непереносима из-за «навыка», как говорит светоч Кесарийский.698 Он замечает также, что такое случается и с бессловесными животными, заключая: «Видал я иногда, что вол плачет над яслями по смерти другого вола, с которым он пасся и ходил в одном ярме».699

Разумный же, а в особенности верующий человек должен владеть собой и не поддаваться чрезмерно скорби, ибо от чрезмерного страдания нет пользы ни почившему, ни тому, кто скорбит по нем, последний же рискует нанести себе этим непоправимый вред (Сир.38:18–21). То же самое советует божественный Златоуст, когда говорит, что неестественно для человека не скорбеть о смерти родственников.700

Разумеется, люди, полностью посвятившие себя Богу, то есть монахи, «провожают отшедших с гимнами, называя это сопутствием, а не выносом. Как скоро становится известно, что кто-нибудь скончался, сейчас начнется великая радость, великое удовольствие».701 Ибо, как пишет святитель Григорий Богослов в письме к монашеской братии, в которой скончался один из братьев, такое событие есть повод к радости и ликованию для всех, кто стремится жить по евангельской истине. Он убеждал собратьев усопшего помнить о примере его святой жизни, а не горевать и не печалиться.702

Иначе бывает, когда умирает не монах, а мирянин, у которого есть семья, дети, родственники. И если даже у бессловесных животных, как у того вола, о котором писал Василий Великий, можно увидеть слезы жалости и сострадания к своему напарнику, то гораздо более естественно для разумного творения Божьего плакать по умершим родственникам, ибо они не просто свыклись, но оказались тесно связанными узами мужа или жены, родителей или детей. Однако именно в силу того, что человек – существо разумное, он может и должен преодолеть это горе, не дать ему овладеть собой, то есть поступить точно так, как поступил Богочеловек в случае с Лазарем. Вот что советуют «Златые уста», напоминая нам об этом случае: «Будем плакать так, как оплакивал Лазаря Христос, – Он и заплакал для того, чтобы показать тебе меру и предел. Зачем, в самом деле, было Ему плакать о том, кого Он спустя немного хотел воскресить? Он и сделал это для того, чтобы ты узнал, в какой мере нужно предаваться плачу, чтобы ты обнаружил и свойственное природе нашей сострадание и не позволил себе подражания неверным».703

Люди далекие от Бога не упускают повода, чтобы погоревать и поплакать. Для христиан же не может быть никакого оправдания такому поведению. Ибо у них, кроме надежды на Вечную Жизнь, которая является огромным утешением, есть много других оснований радоваться. Вот что говорит об этом божественный Златоуст: «Мы плачем и скорбим потому, что уходящий от нас был дурным человеком? Но ведь именно за то следует возблагодарить Бога, что смерть оборвала продвижение этого человека по пути зла. Или потому, что он был добрым и терпеливым человеком? Но и об этом опять должно возрадоваться, ибо он скоро призван Господом, пока злоба не изменила разума его или коварство не прельстило души его (Прем.4:11). Теперь он перешел туда, где нет для него опасности измениться душой. «Может, ты плачешь, – спрашивает святой отец, – потому, что он был молод? И за это прославь Взявшего, что скоро призвал его к лучшей жизни. Или потому, что был стар? И за это опять благодари и прославь Взявшего».704

Если бы мы навсегда оставались жить на земле, то у нас были бы все основания горевать и плакать по умершим. Но коль скоро всем нам предстоит отправиться туда, не будем же рыдать о тех, кто уходит раньше нас. «Или ты не видишь, – спрашивает Златоуст, – что совершаем мы по отношению к прежде отшедшим? Мы выносим их с пением псалмов и гимнов, знаменуя через то благодарность Господу, и надеваем на себя новые одежды, предзнаменуя новую одежду нашего нетления. Возливаем Миро и елей, веруя, что Миро крещения сопутствует им, оказывая помощь в пути, провожаем их с фимиамом и восковыми свечами, показывая тем, что они, освободившись от настоящей мрачной жизни, направились к истинному свету, обращаем гроб к востоку, предзнаменуя таковым положением его воскресение тому, кто находится в нем».705

Отцы Церкви и святые – это души наиболее восприимчивые и сочувствующие горю, души, любящие человека и сострадающие ему как никто другой. Замечательно, что они отвечают на все, о чем спрашивают отец или мать, жена, муж или дети, скорбящие в трауре о своих близких. Последуем же дальше за нашими учителями, ибо здесь у нас есть возможность обрести великое утешение и душевный мир.

О скорби по мужу или жене

Теперь посмотрим, как утешают нас просвещенные Духом Утешителем святые отцы в скорби по мужу или жене. Ведь потерю спутника жизни глубоко переживает тот, кто остался. Смерть одного из супругов вызывает у другого душевную рану.

Многие из тех, кто скорбит о своих близких, говорят и повторяют: «Мы свыклись с ним. Как теперь жить без его присутствия, наполнявшего дом, без его поддержки, благодаря которой наши беды находили отклик и становились терпимыми?». И действительно, именно в силу привычки разлука становится чем-то, что трудно перенести. «Но плакать о разлуке по той причине, что долгое время были вы вместе, совершенно неразумно», – пишет Василий Великий и советует далее: «Не требуй, чтобы распоряжения Божьи о душах клонились к твоему удовольствию. Напротив того, о вступивших между собой в союз во время жизни и потом разлученных смертью рассуждай, будто они подобны путникам, которые идут одной дорогой и от непрерывного пребывания друг с другом стали соединены привычкой. Такие путники, прошедши общий путь, когда видят, что далее дорога делится, не оставляют в пренебрежении предлежащего пути, удерживаясь привычкой друг к другу, но, вспомнив о причине, которая побудила их к путешествию, отправляются каждый к собственной своей цели. Как у них цель пути была различна и сближение между ними произошло от привычки, так и соединенным между собой супружеством или иной связью, без сомнения, каждому предлежал свои предел жизни, и предназначенный конец жизни по необходимости разделил и разлучил вступивших в союз друг с другом».706

«А ты по привычке при этом скорбишь и плачешь?». спрашивает божественный Златоуст. И отвечает, имея в виду, разумеется, того, кто умирает с верой в Бога и в Воскресение мертвых: «Но не странно ли, когда ты отдашь дочь в замужество и муж отправится с нею в далекую страну и там будет жить счастливо, – не считать это бедствием, то есть скорбь разлуки облегчается слухом о их благополучии, а здесь, когда не человек, не подобный тебе раб, но сам Владыка берет к Себе твоего ближнего, – печалиться и сетовать?».707 "Знаю, что привычное обращение с ним вожделенно и приятно. Но если ты умеришь страсти свои рассудком и размышлением о том, Кто взял его и что ты, перенесши твердо, принесешь свою волю в жертву Богу, то будешь в состоянии избежать и этой волны» (т.е. боли, которую возбуждает в тебе разлука).708

«Он был мой защитник», – скажут другие. «Если же ты (жена) нуждаешься в защитнике, – замечает Златоуст, – и потому плачешь о муже, то прибеги к общему для всех Защитнику, Спасителю и Благодетелю – Богу, к этой необоримой помощи, готовому подкреплению, надежному покрову, вездесущему и отовсюду нас ограждающему».709 Мы лишились поддержки нашего ближнего, но у нас есть прочный союз с всемилостивым и всемогущим Богом.

«Скорблю и рыдаю, – скажут третьи, – потому, что на ушедшего возлагала я надежды свои. Муж мой, сын мой подавал добрые надежды, и я ожидала, что он будет иметь обо мне попечение. Вот почему я сожалею о муже, вот почему о сыне, вот почему терзаюсь и рыдаю – не потому чтобы я не веровала в Воскресение, но потому, что стала беспомощной и лишилась покровителя, сожителя, сообщника во всем, утешителя». «Но тогда, – отвечают «Златые уста», – если скорбишь обо всем этом, тогда должно было бы тебе носить траур всю свою жизнь. Но поскольку траур твой длится всего один год, значит, ты свыкаешься с этим и уж не скорбишь ни об ушедшем, ни об утерянном покровительстве. Говоришь, что не можешь перенести разлуку с мужем или со своим сыном? Но разве это не доказательство маловерия? Ведь ты думаешь, что защищают тебя твой муж или твой сын, но не Бог. И именно это маловерие оскорбляет Бога. Поэтому он часто забирает от тебя этих твоих защитников, чтобы ты не связывала себя с ними так крепко, чтобы не возлагала на них надежды свои. Ибо мы принижаемся и забываем Бога, и поэтому милосердный Бог, независимо от наших желаний, привлекает нас в лоно любви Своей. «Не люби мужа больше, чем Бога, и никогда не испытаешь вдовства, а хотя бы оно и постигло тебя, не ощутишь его. Потому, что Покровителем ты имеешь Бессмертного, более любящего тебя (чем муж или твой сын)».710

Для человека Божьего, как мы выяснили, настоящей смертью является грех. Именно эту истину подчеркивают святые отцы, утешая скорбящих о смерти своих близких. На ней заостряет внимание и Григорий Богослов, когда ему приходится утешать благочестивую свою мать Нонну по смерти отца: «Что же бывает с нашим естеством? Оно течет, сотлевает... Одна для нас жизнь – стремиться к жизни и одна смерть – грех, потому что он губит душу. Все же прочее, о чем иные думают много, есть сонное видение, играющее действительностью, и обманчивая мечта души. Если же так будем рассуждать, матерь моя, то не будем и о жизни думать высоко, и смертью огорчаться чрезмерно. Что ужасного в том, что переселимся мы отселе в жизнь истинную, избавившись от превратностей?»711

«Ты проводил жену, мать детей? – спрашивает божественный Златоуст. – Зачем противишься Непобедимому, зачем предаешься безмерно скорби... Воспой хвалу, будь тверд, чтобы не оскорблять Бога и чтобы не умереть самому712 ... За все благодари Бога, если бы ты лишился и жены доброй и домовитой, может быть, Бог хочет привести тебя к воздержанию; призывает к большим подвигам, хочет освободить тебя от уз. Любомудрствуя таким образом, мы и здесь приобретем душевное равновесие, достигнем и будущих венцов».713

Умер муж, и одинокой осталась жена? «Я спрашиваю, – обращается ко вдове святой отец, – если бы ты имела мужа, во всем поступающего по твоему желанию, почтенного, ради которого и тебя всюду уважали и почитали бы, уважаемого всеми, умного и рассудительного, любящего тебя, если бы ты была с ним счастлива и прижила бы с ним дитя, которое потом, достигши зрелого возраста, умерло бы, – то неужели ты бы стала сокрушаться от скорби? Нет – потому что потерю восполнил бы более тобою любимый (муж). Так и в настоящем случае, если ты больше любишь Бога, чем мужа, то Он, конечно, нескоро возьмет его, а если бы и взял, то ты не стала бы горько скорбеть. Муж или сын был бы тебе защитой? А Бог разве не печется о тебе?.. Что ты получила от мужа? Если он и оказал тебе какое-либо благодеяние, то сделал это, наперед будучи облагодетельствован тобой. О Боге никто такого сказать не может. Бог не потому благотворит нам, чтобы воздать за наши прежде Ему оказанные благодеяния, но, не имея ни в чем нужды, по одной Своей благости благотворит роду человеческому. Он обещал тебе Царство, даровал Жизнь Вечную, славу, братство, усыновление, сделал сонаследником Единородного (Сына Своего), и ты после стольких благ вспоминаешь еще о муже... Что такое он даровал тебе? Болезни, чадородия, труды, оскорбления, частые укоризны, выговоры и огорчения. Но, с другой стороны, говоришь, он наряжал тебя в дорогие одежды, возлагал на лицо твое золотые украшения, заставлял всех уважать тебя? Но если ты захочешь, Бог украсит тебя украшением гораздо лучшим, нежели умерший. Честность более украшает женщину, нежели золотые уборы. Есть у этого Царя одежды, но не такие, а гораздо лучшие... Видишь ли, что причина плача не во вдовстве, а в неверии? Но ты скажешь, что после смерти отца дети становятся не столь знаменитыми? Сколько укажу тебе воспитанных вдовами и приобретших известность! Сколько, напротив, таких, которые воспитывались при отцах и между тем погибли... Если будем судить правильно, то ничего не найдем такого, что могло бы нас огорчать, – завершает свой совет святой отец, – ты разлучена с мужем, но соединена с Богом, не имеешь собеседника, равного тебе раба, но имеешь Господа».714

«Рассечением на части» называет разлуку мужа с женой в результате смерти Василий Великий. Опечалился и возопил святой отец, как сам он пишет супруге Врисона, когда узнал о его смерти. В этом письме святой отец выказал полное понимание горя вдовы умершего, именуя случившееся «тяжелым и неудобовыносимым» для души женщины «по природе доброй и по мягкости нрава склонной к состраданию». Он утешает вдову напоминанием о том, что «по законоположениям Бога нашего вступившему в бытие надобно в определенное время расстаться с жизнью. Потому, если таков был порядок для человечества от Адама и до нас, не будем негодовать на общие законы естества, а примем это о нас распоряжение от Бога». Напоминая вдове о том, что муж ушел во цвете лет, не обезобразив тела своего болезнью, святой отец советует утешаться тем, что ей была оказана честь прожить с таким мужем, потеря которого станет ощутимой для всей Римской империи. Пусть же его жена преисполнится добродетели своего мужа, и это послужит ей утешением. «И дети твои, как живые изображения, да утешают тебя в отсутствие возлюбленного. Посему занятия их воспитанием пусть развлекают душу твою в печали. А также прилагай попечение о том, как остальное время жизни своей провести благоугодно Господу... чтобы мы могли представлять тебя в пример и сама бы ты служила хорошим образцом добродетельной жизни».715

Иоанн Златоуст также открывает сердце для великой любви своей, чтобы утешить молодую вдову из знакомой ему семьи. С безграничным пониманием святой отец утешает вдову доброго и замечательного своими доблестями в эпоху Фирасия человека, говоря ей: «... тебя смущает не название вдовы, а потеря такого мужа», который был любезным, смиренным, кротким, искренним и благочестивым. «Но если бы он совершенно разрушился и превратился в ничто, тогда следовало бы скорбеть и сокрушаться. Если же он приплыл в тихую гавань и переселился к своему Истинному Царю, то об этом должно не плакать, а радоваться... Но ты, может быть, хочешь слышать слова мужа и наслаждаться Дружбой с ним, желаешь по-прежнему обращаться с ним и пользоваться бывшей при нем славой, блеском, почетом и спокойствием, а потеря всего этого смущает и омрачает тебя? Любовь к нему ты можешь сохранять, как прежде... Если же ты желаешь и видеть его лицом к лицу, то соблюди ложе его недоступным для другого мужа, постарайся сравняться с ним по жизни, и ты, конечно, отойдешь отсюда в один и тот же с ним лик и будешь жить с ним не пять лет, как здесь, не двадцать или сто, даже не тысячу и не две... но беспредельные и бесконечные веки»... Но ты скажешь, что он мог достичь еще большей славы и тогда ты имела бы защиту? Однако сколько «из царствовавших в наш век... окончили жизнь обыкновенной смертью?». Обычно на них обрушивается насильственная смерть, погружая их жен в глубокую скорбь... Может быть, ты хочешь, чтобы осталось в сохранности то имущество, которое он тебе оставил? Но разве не можешь ты отослать его на Небеса к мужу своему? Тогда ты и здесь будешь под защитой, и там после смерти найдешь свои сокровища... Посему, – завершает святой Златоуст, – оставив слезы и рыдания, старайся жить так, как он жил, или еще лучше его, чтобы, сравнившись с ним по добродетели, тебе поселиться в одной с ним обители... на бесконечные веки, и не этим союзом брака, но другим, гораздо превосходнейшим, ибо этот (брак) есть только союз тел, а тогда будет соединение души с душой, гораздо теснейшее, приятнейшее и превосходнейшее».716

«Неужели мне не оплакивать моего сына?»

Но где боль скорбящего человека особенно тяжела и где плач не утихает – так это в семье, где умер ребенок. А если этот ребенок единственный, тогда горе безутешно, муки безмерны, боль глубока. Но и в этом случае богоносные отцы предстают прежде всего как любящие и понимающие утешители родителей.

Давайте послушаем, как божественный Златоуст утешает отца, который потерял сына и восклицает, преисполненный горем: «Был у меня единственный сын, красивый и благородный. Он был продолжением рода моего, наследником состояния моего, опорой старости моей, он был отпрыском рода моего, весь приятный на вид, кроткий, обходительный, ласковый, желанный для своих и чужих... И вот он-то, будучи таковым, внезапно вырван у меня из рук. Неужели мне не оплакивать этого сына? Неужели не скорбеть о нем? Неужели мне не беречь его как зеницу ока? Я совершенно не в состоянии сделать это, и хотя ты представил мне бесчисленное множество доказательств, – продолжает безутешный отец, – привел бесчисленное множество доводов для убеждения меня в том, что родителям не следует оплакивать своих детей, ты не убедишь меня». Велико, тяжело и понятно горе отцов и матерей, вызванное утратой их единственного сына. «Но я совсем не говорю тебе этого, – отвечает святой Златоуст, – я знаю рыдания отцов, стоны матерей, одолевающую их беспредельную печаль, знаю их любовь к детям и силу воображения, как они живо рисуют перед собою отсутствующего сына, как будто был он тут перед ними, со слезами представляют себе его образ, свойственные ему слова, жесты и все поступки».717

За этим проявлением понимания и сочувствия боли скорбящих родителей следуют утешение и укрепляющие слова, опирающиеся на истину Божественного Слова. Василий Великий в письме к отцу по поводу смерти его сына, юноши, обучавшегося в училище, так обращается к скорбящему родителю: «Ты скорбишь... но не плачь об усопшем, ибо не земля скрыла от нас возлюбленного, но прияло его Небо. Бог, Который распоряжается нашей судьбой, узаконяет для каждого пределы времен, вводит нас в жизнь сию, – Сей Самый Бог и преселил его отсель. У нас есть урок в самом избытке бедствий, это пресловутое изречение великого Иова: «Господь дал, Господь и взял; [как угодно была Господу, так и сделалось;] да будет имя Господне благословенно!» (Иов.1:21).718

А вот что добавляет к утешительным словам Василия Великого святитель Иоанн Златоуст: «Не человек взял сына твоего, но Бог, Который сотворил его, Который более тебя печется о нем и знает, что ему полезно, а не враг какой-нибудь или человек недоброжелательный. Вспомни, что многие дети, оставшиеся в живых, делают родителям жизнь не в жизнь. Но, скажешь, добродетельных не видишь! Вижу и их. Но состояние сына твоего надежнее, нежели их. Они теперь заслуживают похвалу, но конец их неизвестен, а за него тебе уж не надо бояться и трепетать, чтобы с ним чего-нибудь не случилось».719

Что особенно строго осуждается святыми отцами, так это сетования на Господа, ропот недовольства и возмущения, который можно слышать от некоторых родителей в час рыданий о смерти их детей. «Ропот – это неблагодарность, – говорит златоустый отец. – Ропщущий неблагодарен Богу, а неблагодарный Богу подлинно есть и хульник. Но подумай о Иове, – напоминает святой Златоуст, – все его дети были засыпаны. Этот праведник терпел и при этом не согрешил даже и устами своими... А ведь все это произошло во времена Ветхого Завета, когда люди еще не знали о Воскресении. А мы, – продолжает святой отец, – слыша и пророков, и апостолов, и евангелистов, видя бесчисленные примеры и узнавши об учении Воскресения, еще негодуем, хотя никто не может сказать, что его постигли столь многие бедствия».720

Поскольку пример праведного многодетного Иова, совершившего множество подвигов, показателен и поучителен, богоносные отцы обращаются к нему очень часто.

Так, Иоанн Златоуст, пытаясь утешить потерявших сына родителей, снова прибегает к долготерпению Иова и силой своего разума, просвещенного Духом Утешителем, святой души своей и непревзойденного ораторского таланта рисует боль и неописуемые страдания праведного Иова от обрушившегося на него нового бедствия, смерти любимых детей, и подчеркивает его горячую и твердую веру. Последуем за ним и мы, в особенности же вы, скорбящие родители, чтобы принять великое утешение. И точно так же, вместо сетований, вознесем благодарение и славословие благости Господа.

Иову сообщили о том, что семь его сыновей и три дочери, которые пили и ели в доме их старшего брата, оказались погребены под домом, разрушенным от налетевшего урагана (Иов.1:18–19). И так дом в одно мгновение сделался могилой, стол – ямой несчастия. Что же тогда доблестный Иов? Он не был смущен, не пал духом. «Родители, – замечает божественный Златоуст, – когда дитя их находится при смерти, сидят около него, ловят его последние слова и звуки. Когда же оно умрет, с рыданиями складывают ему руки, закрывают глаза, поправляют ему голову, затем омывают и одевают, приготовляя к похоронам. С Иовом, однако, произошло совершенно иное. Он пошел в дом, который сразу в одно мгновение оказался и домом и гробом, он раскапывал и отыскивал члены детей и находил вино и кровь, хлеб и руку, глаз и прах. И он брал то руку, то ногу, то голову, вытаскивая вместе с землей. Сидел этот великий борец, видя перед собой разбросанные члены детей, и, пытаясь собрать их, прикладывал член к члену, руку к руке, приставляя голову к груди, колени к бедрам. И так сидел он, этот в полном смысле слова несокрушимый адамант, перебирая члены своих детей, чтобы как-нибудь женских членов не смешать с мужскими... и в эти трагические минуты не издал Иов ни одного горького возгласа, наоборот, за все это, вместо жертвы, принес Богу полную благодарность в таких словах: «Да будет имя Господне благословенно (во веки)» (Иов.1:21–22)».721

Тех, кто склонен безмерно скорбеть и лить слезы, порицает и Василий Великий. Порицает как женщин, так и мужчин722 , приводя в пример страждущим родителям праведного Иова: «Не адамантовое ли сердце было у Иова? Не из камня ли была сделана внутренность его? В короткое мгновение времени умирают у него десять детей, сокрушенные одним ударом в дому веселия, во время наслаждения, потому что диавол обрушил на них дом. Видит он трапезу, смешанную с кровью, видит детей, рожденных в разные времена, но постигнутых общим концом жизни. Он не плачет, не рвет на себе волосы, не издает какого-нибудь немужественного гласа, но произносит это славное и всеми воспеваемое благодарение: «Господь дал, Господь и взял; [как угодно было Господу, так и сделалось;] да будет имя Господне благословенно!» (Иов.1:21)... А ты плачешь, – продолжает Василий Великий, – напевая какие-то песни, сложенные для грусти, и унылыми напевами стараешься томить себе душу».723

В качестве примера приводит великого Иова и брат Василия святитель Григорий. Он пишет: «А что великий Иов, когда было возвещено ему о таком несчастии? Сделал ли что низкое и малодушное, высказал ли то словом или выразил телодвижением, рвал ли волосы на голове, посыпал ли себя пеплом, бил ли в грудь руками, повергался ли на землю? Ничего такого нет. Он тотчас же начал любомудрствовать о существе вещей, возвещая, откуда что происходит, и от кого приводится в бытие, и кто по праву распоряжается сущим: Господь дал, Господь и взял. От Господа – бытие людям и к Нему возвращено. Тот, Кто дает, имеет право и взять: как угодно было Господу, так и сделалось; да будет имя Господне благословенно ... Видишь, – заключает святой отец, – какова высота великодушия сего борца. Время тяжкого страдания превратил он в любомудрое размышление о сущем».724

Приводят богоносные отцы и другие примеры из Священного Писания.

Пророк Давид, когда заболел его сын и был близок к смерти, усердно постился, носил траурные одежды и постоянно молился, закрывшись в своих покоях. Когда же сын его умер, он тотчас поднялся с земли, умылся, помазал себя миром, оделся в праздничные одежды, вошел в Дом Божий и поклонился ему. Возвратившись, он попросил есть, а когда рабы, удивленные таким поведением, спросили его: «Что это ты делаешь? Когда был еще жив твой сын, ты плакал, постился, молился, не смыкал глаз, погруженный в горькую скорбь; теперь же, когда он умер, встаешь, омываешься, мажешь себя миром, ешь и пьешь»». Давид, верный раб Божий, ответил: «Доколе дитя было живо, я постился и плакал, ибо думал: кто знает, не помилует ли меня Господь, и дитя останется живо? А теперь оно умерло; зачем же мне поститься? Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне» (2Цар.12:15–23).

А вот пример патриарха Авраама.

Родил праведный патриарх одного сына, да и то уже в преклонном возрасте. Но получает он повеление Божье заколоть его своими руками и принести в жертву. «Представляете ли вы, – говорит святитель Григорий Нисский, – родители, имеющие детей и наученные от природы любить их, каково было Аврааму принять это повеление Божье, если бы он возлагал надежды только на эту жизнь, если бы был он «раб природы» и считал бы сладостной именно эту жизнь. Он же выказал послушание, ибо верил и с верой взирал на то, что для нас сокровенно. Он знал, что «конец жизни во плоти для преставившихся служит началом более божественной жизни. Почивший оставляет тени, воспринимает истину, покидает заблуждения, обольщения и смятения и находит блага, которые превышают все то, что доступно взору, слуху и пониманию. Посему охотно отдает Богу сына».725

Об Аврааме, этой твердыне веры, пишет и Иоанн Златоуст: «Авраам... не видел Исаака умершим, но, что гораздо тяжелее и мучительнее, получил приказание самому принести его в жертву. Однако он не противился приказанию, не рыдал и не восклицал чего-нибудь вроде того: «Разве для того сделал Ты меня отцом, чтобы стать мне убийцей сына? Лучше было бы совсем не давать его, чем, давши, взять его так обратно. Для чего приказываешь мне убить его, мне осквернить собственную мою десницу? Не через этого ли сына Ты обещал мне наполнить потомством вселенную? Как Ты дашь плоды, обрывая корень? Кто видел, кто слышал подобное?...» Ничего подобного он не говорил, не противился Повелевшему... Теперь подумай, каково ему было разговаривать с сыном наедине, когда никого другого не было, и оттого сердце разгоралось все сильнее и любовь делалась все пламеннее». Но Авраам все же не ослушался повеления и не возводил хулы на Господа. Потому, – завершает святой отец, обращаясь к родителям, – прошу тебя, если ты потерял сына или дочь, не плачь так непристойно и не терзай себя, но подумай, что Авраам заколол собственного сына и не плакал, не сказал горького слова».726

Как далеко верующие эпохи Нового Завета отстоят от этих блаженных мужей Ветхого Завета! Как бы приняли они смерть своих детей, если бы услышали и увидели столько, сколько видели и слышали мы о Воскресении и о Вечной Жизни?

«Ты потерял сына? Принеси благодарение Богу»

Святые отцы не только стремятся утешить родителей, скорбящих о своих умерших детях, они идут дальше, советуя превозмочь скорбь утраты и восславить за нее Господа! Это кажется парадоксальным, и однако именно на этом настаивают сии святые люди. Последуем же за ними в этом столь важном вопросе, в особенности же вы, страждущие от боли, убитые горем родители.

«Ты плачешь, – спрашивает святой Златоуст отца, – что у тебя нет наследника? Тебе некому отказать свое имение? Но чего бы ты хотел лучше: того ли, чтобы сын твой был наследником твоего имения или наследником благ небесных? Чего бы ты хотел более: того ли, чтобы он получил в наследство сокровища тленные, которые он вскоре должен будет оставить, или того, чтоб стяжал он блага вечные и нетленные? Тебе нельзя иметь его наследником... Он не имеет участия в наследии своих братьев, но он стал сонаследником Христу... Но ты желаешь видеть его? Живи, подобно ему, – и ты вскоре достигнешь священного того видения. Кроме того, ты должен помыслить еще и о том... что и Сам Сын Божий умер и притом для тебя, тогда как ты умираешь за себя самого. Он, хотя и сказал: «Если возможно, да минует Меня чаша сия» (Мф.26:39), хотя скорбел и ужасался, однако не хотел избегнуть смерти, но подъял ее со многим страданием и подвигом. Он не просто только претерпел смерть, но претерпел поноснейшую смерть, да еще прежде смерти подвергся бичеванию и прежде бичевания – поношению, поруганию и злословию, научая тебя все переносить мужественно... Помышляй не о том, что сын твой больше никогда не вернется домой, но что и ты сам вскоре переселишься к нему. Если ты любишь умершего, то тебе надлежит радоваться и веселиться, что он освободился настоящих зол (ему удалось избежать житейских бурь). Скорбящая мать, помысли о том, что ты его родила не бессмертным и что если бы он не теперь умер, то подвергся бы этой участи несколько позже. Но ты еще не успела насладиться им? Насладишься вполне в Будущей Жизни. Впрочем, что касается до явлений настоящей жизни, то теперь сын твой освобожден от всякой перемены, а пребывая здесь, он, может быть, был бы добр, а может быть – и нет. Не видишь ли, сколько людей отрекаются от детей своих? Сколь многие принуждены бывают держать у себя в доме таких детей, которые хуже самых отверженных? Итак, представляя все это в уме своем, будем любомудрствовать; поступая таким образом, мы и умершему благоугодим, и от людей заслужим многие похвалы».727

Однако родители, потеряв детей, сетуют на то, что умерли они в очень юном возрасте. «Пожил бы хоть несколько лет, порадовался бы жизни», – порой говорят они. «Но что же изменится оттого, что мы разделим нашу жизнь на большее или меньшее количество дней, – спрашивает своего брата, патриция Тарасия, Великий Фотий, – что изменится оттого, что кто-то уйдет отсюда в иную жизнь раньше или позже... когда и большее и меньшее (количество дней) в действительности приводит нас к тем же вратам смерти», то есть к тому же концу?728

А вот что говорит потерявшему сына отцу святой Златоуст: «Смертен был сын твой, и поэтому Бог призвал его к Себе. Человек рожден и смертен; итак, что же ты скорбишь о свершившемся сообразно с природой? Ведь ты не скорбишь, что питаешься, принимая пищу? Не стремишься жить без питания? Так и относительно смерти: не ищи бессмертия, родившись смертным. Это однажды определено и узаконено. Но когда Бог призывает и хочет нечто взять от нас, не станешь, как неблагодарный раб, покидать Владычного. Если бы Он взял деньги, честь, славу, тело, самую даже душу, Он взял бы Свое. Если бы Он взял твоего сына – не сына твоего, а раба Своего Он взял бы. Если мы сами не принадлежим себе, как может быть нашим то, что есть Его?... Хоть сына и нет, ты не думай, что потерял его. Он есть не дитя, лежащее перед тобой, но тот, который разлучился и вознесся к небу. И когда ты видишь глаза закрытые, уста сомкнутые и тело недвижное, ты думай не о том, что уста эти не издают звука, глаза не видят, ноги не ходят, а думай о том, что уста эти будут говорить лучше, глаза увидят больше, ноги будут вознесены на облаках и что тленное это тело облечется в бессмертие, и ты получишь превосходнейшего сына... И не говори, будто не знаешь, куда он делся. Ибо если мы верим в то, что Господь приведет с Собой для Вечной Жизни всех, кто умер с верой в Него (1Фес.4:14), то, следовательно, ища сына, ищи его там, где находится Царь, где воинство Ангелов».729

Святитель Григорий Нисский, утешая родителей, скорбящих о смерти своего сына, напоминает им слова Господа, обращенные к ученикам: «Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное» (Мф.19:14). Далее святой отец говорит: «... Хотя и отошло от тебя дитя, но к Владыке отошло; закрыло для тебя очи, но открыло для света вечного; оставило твою трапезу, но приступило к ангельской; исторгнуто растение отсюда, но посажено в раю; перемещено из царских чертогов, покинуло блеск порфиры, но облеклось в одежды Горнего Царства... Печалит тебя, что исчезла уже красота тела? Потому что не видишь истинной красоты – души, которая ликует в сонме небожителей. Как прекрасен оный глаз, созерцающий Бога, сладостны уста, украшаемые божественными песнопениями... Может, тебя огорчает то, что не достиг он преклонных лет? Чего же хорошего усматриваешь ты в старости? Болящие глаза, сморщенные ланиты, выпадения зубов и начинающееся расслабление языка, трясение в руках, склонение к земле, неразумие в мысли, обмолвка в речи и прочие недуги, которые необходимо сопровождают сей возраст. И тем ли огорчаешься, что не успело оно (твое дитя) испытать этого? Напротив, радоваться надо о тех, которые не испытали горестей жизни... Перечислю тебе и блага жизни: печали и удовольствия, раздражения и опасения, надежды и желания; это и подобное сему – вот из чего складывается настоящая жизнь. Что же хуже претерпел он, избавившись от стольких тиранов?»730

И завершим слова богоносных отцов прекрасными словами божественного Златоуста, обращенными к скорбящему отцу: «Ты потерял сына? Принеси благодарение, воспой хвалу, склонись в благоговении пред Тем, Кто взял обратно то, что Он дал тебе. Прославь Того, Кто избрал Им же созданного и принял нерастленным плод чрева твоего; прославь Того, Кто избрал сына утробы твоей; воздай, подобно Иову, поклонение Всещедрому, воздай благодарение за то, что ты сподобился принести Господу беспорочную жертву, жертву святую, дар чистый, нового Исаака, подобно тому, как сделал некогда Авраам». Христос взял, не будем противиться и оскорблять Бога.731

Блаженна смерть младенцев

Навсегда останется в душах родителей скорбь о детях, срезанных серпом смерти в младенческом возрасте. Почему человеколюбец Бог так рано призывает к Себе эти Свои создания? Как нам должно воспринимать утрату наших любимых детей? Действительно, боль и страдания родителей по смерти маленьких детей чрезвычайно велики. Вид незрелого, невинного младенца, взятого от материнской груди, повергает семью в скорбь, ранит души отца и матери. Важно заметить, что у Святой нашей Церкви, которая, как нежная мать, снисходит до горя каждого, есть особые песнопения для отпевания младенцев, тех, которых успели окрестить.732 Этот ряд песнопений называется «Чин погребения младенческого». В двух ѝкосах после 6-й песни канона написано: «Ничтόже есть матере сострадáтельншее, ничтόже есть отца умилéншее: утробы бо их смущаются, егда младенцы отсюду предсылают велию жалость, ю́же ѝмут сердца их, отрочáт ради, наипáче егдá суть благоглагόливая, поминающе словеса их с песнию: аллилуия». И затем в следующем ѝкосе говорится: «Мнόгажды бо пред гробом сосцы биют и глаголют: О сыне мой и чадо сладчайшее! Не слышиши ли матере твоея, что вещает; се и чрево, носившее тя; чесό ради не глаголеши, яко глаголал еси нам, но тако молчиши глаголати с нами: аллилуия».733

В других тропарях того же последования родители обращаются к умершему ребенку, говоря: «О, кто не восплачет, чадо мое, о еже от жития сего плачевное твое преставление». «Младенец незрелый», покинув материнские объятия, как птенчик, «отлетел еси и к Создателю всех избéгл еси. О чадо, кто не восплачет, зря твое ясное лице увядаемо, еже прежде яко крин красный!».734 И столь велика любовь Церкви Христа, сказавшего: «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им» (Мк.10:14), что и она соболезнует сердцам отцов и матерей и, обращаясь к усопшему, вместе с родителями повторяет: «О, кто не восстенéт, чадо мое, и с плачем не возопиéт многое твое благолепие и красоту жительства твоего! Якоже бо корабль, слéда не имы́й, сѝце зашел еси от όчию скоро. Приидите, дру́зи мои, срόдницы и ближним, вку́пе со мною сего целуем, ко гробу посылающе».735

Смерть младенцев вызывает у нас справедливое недоумение. Почему это разумное творение уходит из жизни в столь нежном возрасте? Но душа, которая верует, не видит в этом событии ничего, что вызывало бы недоумение. Она знает, что все наши желания направляются всеблагим Промыслом Божьим. «Почему, – спрашивает святитель Григорий Нисский, – жизнь одних столь продолжительна, что они достигают глубокой старости, другие же живут совсем мало и, едва родившись и начав дышать, тотчас заканчивают жизнь?». И сам же отвечает: «Если ничто в мире не происходит без Божественного участия и все зависит от воли Божьей, а все божественное – мудро и промыслительно, значит, и для этого события обязательно есть какая-то причина – причина, дающая нам подтверждение мудрости Бога и его заботы о нас. Ибо то, что происходит напрасно и беспричинно, не может быть от Бога и, как говорится в Священном Писании, особое свидетельство о Боге – в том, что все устроено мудро».736

Душа христианина, однако, не идет дальше, твердо веря в то, как пишет Василий Великий, «что хотя и сокрыты от нас причины Божьих распоряжений, однако же все, что бывает по распоряжению премудрого и любящего нас Бога, как оно ни трудно, непременно должно быть нам приятно. Ибо знает Он, как уделить каждому, что ему полезно, и почему нужно положить нам неодинаковые пределы жизни; и есть непостижимая для людей причина, по которой одни преставляются отсюда скорее, а другие оставляются далее бедствовать в многоболезненной этой жизни».737

Нам кажется безвременной смерть младенца. Но это неверно. Вот что говорит об этом святой отец: «Что же странного в том, что смертный умер? Но нас огорчает безвременность! Неизвестно, не благовременно ли это, потому что не знаешь, как избрать, что полезно душе, и как определить срок человеческой жизни».738 "Размысли, – продолжает он, – что устроивший и одушевивший нас Бог каждой душе дал особенный путь в этой жизни и для каждого положил свои пределы исшествия. По неизреченным законам Своей премудрости одному предуставил более пребывать в сотовариществе плоти, а другому повелел скорее разрешиться от телесных уз».739

Великий Фотий в утешительном письме к своему брату, патрицию Тарасию, дочь которого умерла в юном возрасте, так пишет о безвременной смерти: «Безвременно! Но разве, когда родилась она, говорил ты, что рождение было безвременным? Ты говорил, что это случилось по воле Божьей и в положенный час. Когда же приходит срок нам отходить ко Творцу, тут мы стремимся определить границы нашей жизни. Коль скоро Создатель приводит нас в жизнь в назначенный час, разве может Он звать нас к Себе несвоевременно? И если своевременно происходит зачатие, рождение и возрастание, как же может быть несвоевременным наше призвание в Вечную Жизнь?». Настолько решительно выступает божественный Фотий против представлений о смерти как о событии якобы безвременном, что называет того, кто утверждает так, богохульником и безумцем, поддавшимся недобрым мыслям. Вместо того, чтобы скорбеть о младенце, чья душа покинула тленное тело, должно скорбеть о том, кто дошел до духовной смерти, то есть о человеке, который не может разумно мыслить, а лишь богохульствует.740

Богоносные отцы не считают смерть младенца лишением. «Мы не потеряли младенца, – пишет Василий Великий благочестивому другу своему Нектарию, – мы возвратили его Богу, Который дал нам его. Не скрыла его земля, но прияло его небо».741

Премудрый Соломон, просвещенный Духом Утешителем, учит, что Бог призывает к себе детей в столь юном и безмятежном возрасте потому, что хочет уберечь их от греха, чтобы злоба не изменила разума его или коварство не прельстило души его (Прем.4:11). Поэтому и Святая наша Церковь воспевает: «Послáвый с высоты, Всецарю́, и приимы́й блаженнаго младенца, яко чистую, Владыко, птицу в гнезда небесныя, спасл еси сего дух от сéтей многовидных, и с праведными духи совокупи, услаждая Царствия Твоего».742

Афанасий Великий, отвечая на вопрос, почему одни умирают во младенчестве, тогда как другим удается достичь глубокой старости, пишет: «Причина, по которой так происходит, глубока и не постижима для человеческого разума. Однако из всего, чему нас учат тексты Священного Писания, мы заключаем, что младенцы умирают не вследствие грехов, но часто для вразумления их родителей. Таким образом Бог совершает два благих дела. Во-первых, дети уходят непорочными отсюда, обретая вечное спасение. Может быть, Бог призвал их к Себе раньше, чтобы уберечь от будущей грешной жизни. Во-вторых, смерть детей вразумляет родителей. Может быть, деньги, приготовленные детям по завещанию, они теперь отдадут беднякам (ведь у них теперь нет детей). Или же, – заключает он, – в соответствии с каким-нибудь иным расчетом или решением Бога, которое Он нам не открывает и не объясняет».743

В любом случае смерть незапятнанного грехом младенца поистине блаженна. Иоанн Златоуст пишет: «Вот ты в течение пятидесяти или ста лет предаешься веселой жизни, обогащаешься, рождаешь детей, выдаешь замуж дочерей, начальствуешь и царствуешь над племенами и народами – и после всего этого наступает смерть, после смерти осуждение, которому нет конца и после которого нет уже покаяния... Потому-то мы считаем особенно блаженными умирающих детей, потому-то все мы говорим: «О, если бы мы умерли, будучи детьми». Итак, не будем предаваться печали, когда увидим, что наших детей постигла та участь, которой мы желали бы и для себя. Ведь это только для нас чаша смерти исполнена опасности, для детей же она спасительна; и то, что во всех возбуждает ужас, – желание для них; что для нас является началом имеющего постигнуть нас там наказания, становится для них источником спасения. За что, в самом деле, потребовали бы отчет у тех, которые совершенно не испытали Греха? За что подверглись бы наказанию те, которые не имели познания ни добра, ни зла? О блаженная смерть счастливых детей! О смерть невинных! Ты поистине начало Вечной Жизни, начало бесконечной радости!»744

Именно эту благословенную невинность и это блаженное успение младенцев выдвигают святые отцы в качестве важнейшего момента в утешительных словах к родителям, представляя как бы обращенные к ним слова детей: «Не плачьте совершенно бесполезно о нас, отцы! Ведь вы хотели бы, чтобы мы проводили вместе с вами эту суетную жизнь, где нет ничего усладительного и все преисполнено скорби, где все обманчиво и непрочно, где нет ничего верного и неизменного. Господь же Бог наш, возлюбивши нас, исторг нас из этой суетной жизни, как бы из пасти льва, удалил нас от грехов века сего, подобно тому, как розу из терний, подобно доброму пастырю, отделил нас, как возлюбленнейших агнцев, от вас, как будто из мрака к свету. И мы проводим жизнь свою в стране живых, где все спокойно и безмятежно... Мы воспеваем хвалу вместе с Ангелами, торжествуем вместе со святыми и даже ходатайствуем за вас, пребывающих в грехах. Поэтому не тревожьтесь за нас, а, скорее, плачьте о вашей собственной праведной кончине».745

Великий Фотий, утешая патриция Тарасия, представляет как бы явившуюся перед ним его умершую дочь, которая с радостным лицом берет его за руку и говорит ему: «Отец мой! Зачем ты плачешь, как будто я ушла в некое недоброе место? Ведь я в раю. Все, что я здесь вижу, так сладостно, и еще сладостней мне чувствовать его. Приобретенный здесь мною опыт превосходит всякие ожидания. В этом раю нет хитрого и коварного змея – диавола, который обольщает нас лицемерным шепотом. Здесь все мы становимся мудрыми, постигая небесную божественную мудрость. Вся наша жизнь здесь – бесконечный праздник и торжество. Когда-нибудь придешь сюда и ты, отец, вместе с любимой моей матерью».746

В «Житии иже во святых святого отца нашего Андроника и его супруги Афанасии» обращает на себя внимание следующее. Афанасия, потеряв в один день двух своих детей, погрузилась в безутешную скорбь, тогда как муж ее выказал доблести, достойные Иова. Однажды вечером явился убитой горем Афанасии мученик Юлиан и сказал ей: «Не плачь о детях! Ведь как человеческая природа требует, пищи и никто не может противиться этому, точно так же и младенцы требуют от Бога в День Великого Суда «будущих благ» и говорят: «О Праведный Судия! Лишив нас благ земных, не лишай же нас благ небесных». И как только услышала святая эти слова мученика, тотчас встала и, сменив горе на радость, сказала: «Если дети мои теперь продолжают жить на Небесах, то зачем мне плакать?».747 Итак, уверенность в том, что младенцы живут и, разумеется, по праву и со дерзновением просят от Бога в Судный День будущих благ, должна несомненно принести огромное утешение родителям.

Соответствующие песнопения нашей Церкви облекают эту истину в умилительную и скорбную мелодию: «О мне не рыдайте, плача бо ничтόже начинах достойное, паче же самих себе согрешающих плачите всегда, срόдницы и дру́зи, умерший зовет младенец, яко да иску́са не возъѝмете мучения... Небесных Чертогов и светлаго покоя, и священнейшаго лика святых, Господи, причастника сотвори чистейшаго младенца, егόже, яко благоволил еси, Спасе, преставил еси... Не младенцы плачем, но сами себе наипаче возрыдаим, согрешающий всегда, яко да геенны избавимся».748

Но если блаженно дитя, которое, будучи невинным и чистым, отлетает на нашу вечную родину, в равной степени блаженны и родители этого младенца. Поэтому и пишет святой Златоуст: «Tы отдал младенца? Воздай благодарение Ему, так как некогда ради тебя Он был младенцем и возлежал в яслях».749 К тому же, не будем забывать и о том, что невинные и радостные души младенцев являются самыми сильными заступниками своих родителей перед престолом Всецаря Христа.

* * *

697

Свт. Василий Великий. На память мученицы Иулитты. Гл. 8, 9 / Творения св. отцов. Т. 8. С. 79–80.

698

Так именуется святитель Василий Великий. (Ред.)

699

Свт. Василий Великий. На память мч. Иулитты. Гл. 4 / Творения св. отцов. Т. 8. С. 71–72.

700

Свт. Иоанн Златоуст. К Студию, префекту города. Письмо 184 /ПСТ. Т. 3. Кн. 2. С. 778.

701

Он же. На 1-е Посл. к Тимофею беседа 14, 5 / ПСТ. Т. 11. С. 724.

702

Свт. Григорий Богослов. Письмо 238. К братии по поводу Саннавадая / PG. 37. 380 С – 381 В.

703

Свт. Иоанн Златоуст. О терпении и о том, что не следует горько оплакивать умерших / ПСТ. Т. 9. С. 932–933.

704

Свт. Иоанн Златоуст. О Лазаре. Сл. 5. Ст. 2 / ПСТ. Т. 1. Кн. 2. С. 841.

705

Он же. О терпении... / Там же. Т. 9. С. 927. О почестях, оказываемых усопшему, о значении лампад, фимиама и т.п. мы поговорим специально в особой главе.

706

Свт. Василий Великий. На память муч. Иулитты / Творения св. отцов. Т. 8. С. 73–74.

707

Свт. Иоанн Златоуст. О Лазаре. Беседа 5. Ст. 2 / ПСТ. Т. 1. Кн. 2. С.840.

708

Он же. На 1-е послание к Коринфянам. Беседа 41, 4 / ПСТ. Т. 10. С. 429.

709

Там же.

710

Свт. Иоанн Златоуст. На 1-е посл. к Фессалоникийцам. Беседа 6, 2–3 / ПСТ. Т. 11. С. 524–525.

711

Свт. Григорий Богослов. Слово 18-е, говоренное в похвалу отцу... / Творения. Репринт. ТСЛ. 1994. Т. 1. С. 288.

712

Свт. Иоанн Златоуст. О терпении... / ПСТ. Т. 9. С. 928.

713

Он же. На 1-е послание к Коринфянам. Беседа 41, 5 / ПСТ. Т. 10. С. 431.

714

Свт. Иоанн Златоуст. На 1-е послание к Фессалоникийцам. Беседа 6, 3–4 / ПСТ. Т. 11. С. 526–528.

715

Свт. Василий Великий. К супруге Врисоновой. Письмо 302 / Творения св. отцов. Т. 11. С. 309–311.

716

Свт. Иоанн Златоуст. К молодой вдове / ПСТ. Т. 1. Кн. 1. Ст. 3, 4. 7. С. 378–380, 384–386.

717

Свт. Иоанн Златоуст. О терпении / ПСТ. Т. 9. С. 932.

718

Свт. Василий Великий. Отцу на смерть сына, который обучался в училище. Письмо 300 / Творения св. отцов. Т. 11. С. 306.

719

Свт. Иоанн Златоуст. На 1-е посл. к Коринфянам. Беседа 41, 5 /ПСТ. Т. 10. С. 431.

720

Свт. Иоанн Златоуст. На послание к Филиппийцам. Беседа 8, 2–3 / ПСТ. Т. 11. С. 291–293.

721

Свт. Иоанн Златоуст. О праведном Иове. Сл. 1 / ПСТ. Т. 6. С. 567.

722

Святитель Иоанн Златоуст также осуждает скорбные стоны, вырывание волос и т.п., говоря: «В настоящее время вместе с другими пороками между женщинами господствует и эта болезнь» (см. Беседы на евангелиста Иоанна. Беседа 62. Ст. 4 / ПСТ. Т. 8. С. 418).

723

Свт. Василий Великий. О благодарении. Гл. 6 / Творения св. отцов. Т. 8. С. 58.

724

Свт. Григорий Нисский. Надгробное Слово Пульхерии / Творения св. отцов. Т. 45. С. 403–404.

725

Свт. Григорий Нисский. Надгробное слово Пульхерии / Творения св. отцов. Т. 45. С. 400–402.

726

Свт. Иоанн Златоуст. О смерти. Слово 31 / ПСТ. Т. 12. С. 766–769.

727

Свт. Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея евангелиста. Беседа 31. Ст. 4, 5. Репринт. M., 1993. С. 345–348.

728

N. Τωμαδακη. Βυζαντινὴ ‘Επιστολογραφία. ‘Αθῆναι, 1969. Σ. 227.

729

Свт. Иоанн Златоуст. Слово 31. О смерти / ПСТ. Т. 12. С. 765; см. также: Беседы на 1-е послание к Коринфянам. Беседа 1 / ПСТ. Т. 10. С. 469.

730

Свт. Григорий Нисский. О Пульхерии / Творения св. отцов. Т. 45. С. 396.

731

Свт. Иоанн Златоуст. О терпении... / ПСТ. Т. 9. С. 927.

732

О крещении находящихся при смерти младенцев свт. Иоанн Златоуст говорит следующее: «Если будет нужда и окажется некрещеное дитя при смерти, можно крестить диакону; и если дитя умерло, то для него зачтено это в крещение; если же дитя умрет некрещеным по беспечности пресвитера, то горе пресвитеру тому! Если по беспечности родителей умрет некрещеным, то горе родителям дитяти! Поэтому не должны родители оставлять дитя некрещеным на много лет. Незапечатленная овца – часть волка. Печать Христова сохраняет имеющего печать (см.: Свт. Иоанн Златоуст. О том, что имеющий какую-нибудь благодать знания должен передавать нуждающимся, и о пресвитере / ПСТ. Т. 10. С. 958).

733

Требник (большой). Чин погребения младенческого. Канон. Песнь 6-я. TCЛ, 1992. Л. 151 об.

734

Стихира, гл. 8 / Там же. Л. 153 об.

735

Стихира, гл. 8 / Там же. Л. 154.

736

Свт. Григорий Нисский. О младенцах... / PG. 46. 168 А.

737

Свт. Василий Великий. К Нектарию. Письмо 5 / Творения св. отцов. Т. 10. С. 20.

738

Он же. К Нектариевой супруге. Письмо 6 / Творения сб. отцов. Т. 10. С. 23.

739

Свт. Василий Великий. На память муч. Иулитты / Творения св. отцов. Т. 8. С. 72–73.

740

Ν. Τωμαδακη. Βυζαντινὴ 'Επιστολογραφία. Άθῆναι, 1969. Σ. 227.

741

Свт. Василий Великий. К Нектарию. Письмо 5 / Творения св. отцов. Т. 10. С. 20.

742

Чин погребения младенческого. Песнь 9, тропарь 2 / Требник (большой). Л. 152 об.

743

Свт. Афанасий Великий. К Антиоху властителю / ВЕПЕΣ. 35, 117 (35–41) – 118 (1–7).

744

Свт. Иоанн Златоуст. О терпении / ПСТ. Т. 9. С. 931.

745

Там же. С. 933–934.

746

N. Τωμαδακη. Βυζαντινὴ 'Επιστολογραφία. Άθῆναι, 1969. Σ. 228.

747

Житие преп. Андроника и Афанасии / Жития святых по руководству свт. Димитрия Ростовского. Октябрь, 9-е. С. 204.

748

Последование погребения младенческого. Песни 5, 3, 4 / Требник (большой). ТСЛ,  1992. Л. 150–151.

749

Свт. Иоанн Златоуст. О терпении / ПСТ. Т. 9. С. 927.


Источник: Таинство смерти. / Василиадис, Николаос. П. - Сергиев Посад : Свято-Троиц. Сергиева Лавра, 1998. - 592 с.

Комментарии для сайта Cackle