7. Духовное попечение о больных в отношении к различным болезням

Болезни острые, мучительные боли, рак, операции, употребление опиума, болезни заразительыне, медленные, слепота и глухота, чахотка, водянка, болезни сердца, пьянство, запой, болезни от распутства, болезни желудка, ипохондрия, истеричность, эпилепсия, паралич, меланхолия, помешательство и сумашествие, болезненные состояния под влиянием сторонней силы

Различные болезни не могут не делать иногда сильного влияния на душу больного. Священнику нельзя оставить этого без внимания. И телесный врач иначе обходится с одним больным, иначе с другим; тем более Священник при пастырском попечении о больных должен иметь в виду различие болезней. Нет нужды, перечислять всё множество болезней, от которых страждет бедное человечество; довольно указать на болезни более обыкновенные и тяжкие и представить извлеченные из опыта советы касательно действования Священника при постели больных.

Болезни скоротечные, или острые, как то воспаления мозга и другие воспаления, горячки, смертельные раны Священнику случается видеть большей частью уже тогда, когда достигли они крайней опасности и быстрое течение их не оставляет ему достаточного времени, и потому требует от него краткости, силы и осмотрительности в отношении к больному. Правильное попечение о таком больном не легкая задача, ибо может открыться бред и потрясения душевные легко могут усилить горячку больного. Священнику нужно выжидать иногда и не малое время тех мгновений, когда больной придет в сознание, обратиться к нему покойно и дружески, начать с ним речь кротко и тихо. Сила опасности помогает Священнику; и с его стороны нужно не много слов, лишь бы шли они прямо к делу, короткая исповедь лишь бы были видны раскаяние и вера больного. Больной и сам хорошо чувствует, что нельзя противиться воле Всевышнего и сам торопится примириться с Ним. Часто у таких больных ум так стеснен, способность понимания так слаба, представления так спутаны и не ясны, что к ним нельзя приступить ни с исповедью, ни с Св.Тайнами, но тем скорее должен Священник оказать душе такого страждущего помощь таинством Елеосвящения и утешения молитвы. Также нужно поступать и с теми больными, которые не могут сказать слова, или от большей слабости, или от потери крови и в иных состояниях.

Когда Священник посещает больных, страждущих мучительными болезнями, и может быть в течение продолжительного времени, то он должен показывать им искреннее участие и свое глубокое сострадание и сожаление, и если больной вздыхает, плачет, даже кричит громко, оставить его плакать и кричать, пока найдется мгновение, в которое удобно будет сказать ласковое, успокоительное слово.

Опыт показывает, что люди мало знакомые с Церковью и с верою, жившие только миром и его удовольствиями, гораздо чувствительнее к боли и страданиям, сильнее и чаще жалуются и ропщут; напротив исполненные веры и благочестия мужественнее и терпеливее переносят боли, и в горниле страданий сохраняют спокойствие и предают себя Богу, Который не пошлет искушения выше силы. Сии больные почерпают особое утешение в размышлении о страданиях и смерти Христа Спасителя, посему нужно чаще повторять им слова Апостола: взирайте на начальника веры и совершителя Иисуса (Евр.13:1–13).

Нужно еще сих больных убеждать, чтобы они спокойные от болей часы старались проводить в благочестивых размышлениях и молитве и таким образом укрепляться, вооружаться и приготовляться к перенесению мучительных болей. Некоторые больные особенно мучительно тревожатся ожиданием новых страданий в завтрашний день и тяжкими воспоминаниями о днях уже проведенных ими в страдании. Тех больных, которые очень смущаются ожидаемыми болями, Священник должен просить, чтобы они не боялись будущего: ибо это опасение может увеличить их страдания. Нужно напоминать им слова писания: в добрый день пусть будут добрые вещи, и день зла считай за добрый день, и Бог не сотворил их один за другим, чтобы человек не знал, что будет с ним (Экк.7:15). Некоторые находят себе утешение в изречении Иисуса Христа: довольно для каждого дня своей заботы (Мф.6:34).

Тем больным, которых все заботы ограничены только состоянием их здоровья и ожиданием выздоровления, которые и молятся более всё о выздоровлении, Священник должен внушить поглубже вникнуть в молитву Господню: Отче наш, где прошение о насущном хлебе, под чем разумеется и здоровье, не есть первое прошение, а впереди его стоят еще три, которые так важны для больного. Для больных особенно тяжки ночи. Пусть же вспоминают они о Господе Спасителе нашем, к Которому в страданиях и нуждах мы можем прибегать и в полночь (Лк.11:5–8). Далее нужно обращать внимание больных на то, что Бог тяжесть их страдании разделил на часы, дни и недели, а не за раз все возложил на них, так что они могут пользоваться свободным от страданий часом, не заботясь о следующем, и когда пробьют часы, возблагодарить Бога за час отрады, и в этом почерпать мужество и силу для перенесения болезненных часов, пока не пробьет для них последний час. Очень полезно для больных по пробитии часов читать Ангельское приветствие Божией Матери, то есть: «Богородице Дево радуйся» или молитву Преосвящ. Иаосафа Горленко: «буди благословен день и час, в онь же Господь мой Иисус Христос мене ради родися, распятие и смерть претерпе. О Господи Иисусе! в час смерти приими дух мене раба Твоего в странствии суща, молитвами Пречистыя Твоея Матере и всех Святых Твоих. Аминь».

Страждущие раком терпят самыя тяжкие боли, и в течение долгого времени; к чувству болей присоединяется и чувство стыда, потому что рак распространяет вокруг больных зловоние, – возбуждает в находящихся около их отвращение; а некоторые боятся этого зловония, как заразительного. Если около больных этого рода все чисто содержится и комната часто освежается; то Священник редко может встретить что нибудь, возбуждающее отвращение; не то бывает у бедных больных, за которыми не кому ходить, у которых не чем перевязать ран, или переменить постельное белье, и где заразительный воздух редко освежается; Священнику нужно прежде вооружить себя против отвращения. Пусть Священник тогда посещает страждущих раком, когда он чувствует себя здоровее и живее и находится в благочестивом и смиренном христианском настроении души, которое легче может передаться тяжко страждущему и ободрить дух его, почти всегда упадший. При таком настроении он менее почувствует отвращения, и больному, конечно, будет гораздо приятнее видеть его вблизи себя, особенно когда другие со страхом стоят в отдалении.

В особом участии и пастырском утешении нуждаются те, которым предстоит вынести болезненную операцию. Угрожает сия операция опасностью для жизни или нет, во всяком случае долг Священника убедить больного, чтобы он подкрепил дух свой молитвою, исповедью и Св.Тайнами. Ожидающие подвергнуться опасной операции особенно доступны для слова Божия, и готовы к принятию Св.Таинств. Сила Божия, если они с верою призывают имя Господа, так очевидно совершается в них, что часто открывается в них высокое и священное настроение души и сильный здравый дух веры.

Страждущие от мучительных болей иногда для облегчения себя принимают опиум, и принимают его в постоянно возрастающем количестве, так что следствием бывает то, что больной отчасти теряет силу суждения, рассудок его всегда отуманен, и он не может ясно понимать ни своего положения, ни разговора с ним. Сих больных, желающих заглушить ощущение боли чрез постоянный прием опиума иногда в большем еще количестве, чем сколько позволяет врач, нужно убедительно просить, чтобы умерили свои приемы и покрайней мере отложили это средство на день, если не более и охотнее согласились перенести боль, нежели находиться в постоянном одурении, и в нем быстро приближаться ко гробу, без возможности с ясным сознанием и молитвою совершить важный шаг в вечность. Можно указывать им на высочайший пример Господа Иисуса, Который пред распятием своим отказался пить есмирнисмено вино, – напиток одуряющий (Мк.15:23).

Одна из обязанностей самых трудных, но и самых важных и благодетельных есть для Священника обязанность посещать больных заразительными болезнями. Хотя бы жизни его угрожала опасность, но как добрый пастырь, готовый положить душу свою за вверенных ему овец Христовых, он не должен ни на одну минуту колебаться в исполнении своего долга, – приносить духовное утешение тем, которые умирают часто оставленные всеми. Не только стыдно, но и грешно для пастыря хотя одну овцу оставить без духовной помощи в те минуты, когда она особенно нуждается в этой помощи. Если Священник в присутствии больного почувствует отвращение и страх, немедленно должен собраться с духом, укрепить и утешить себя мыслию, что этот страх, опасение и отвращение возбуждает в сердце коварный диавол, чтобы поколебать его в преданности к Богу, оставить больных без надлежащего приготовления и напутствия к смерти, и похитить, может быть, нескольких овец из руки Божией. Если Иисус Христос для спасения пролил всю кровь Свою, то нам ли оставить попечение о спасении ближнего, когда мы еще не подвизались до крови, и когда угрожает нам опасность только возможная? Колеблется немощь, – но сильна крепость Спасителя! Близка смерть, но еще ближе жизнь наша – Христос. Близок заразительный яд, но в вере много противоядия – аще и что смертно испиет верующий, не вредит ему. Добрый пастырь душу свою полагает за овцы, и только наемник бежит, при виде опасности, но бежит потому только, что он наемник. И опыты показывают, что именно те Священники всего менее подвергаются заразе, которые исполняют свою обязанность без всякой мысли об опасности; но робость и колебание влечет за собою по большей части заразу. Понятно, что сим не отвергается употребление мер предосторожности, предписываемых против заразительных болезней, насколько такое употребление возможно для Священника.

Есть болезненные состояния, которые могут продолжаться очень долго. Если не по жестокости болей, то по самой продолжительности, такие болезни составляют великое и тяжкое бремя. Особенно тяжко положение того больного, который видит как тело его ослабевает и жизненные силы истощаются мало по малу. Для таких больных самые болезненные и самые легкие периоды болезни всего более и искусительны и опасны, во время первых они предаются легко беспечности, а во время последних нетерпеливости и другим греховным помыслами и чувствам. Если иногда они показывают некоторое терпение; то потому только, что они назначают себе известный срок, до которого, только ни как не далее, они хотят сохранять терпение. Но до наступления этого срока нужно ласково убеждать их, обращать внимание на вредную и неразумную сторону сего условия и показывать, что обнаруживается при этом только своеволие, которое может навлечь на них наказание Божие. Для таких больных особенно трудно бывает и невыносимо их положение, когда они ничего не делают и, по их мнению, не могут ничего делать. Они имеют нужду в самом живом участии, подкреплении, воодушевлении. Все сие происходит с ними по воле Бога, всегда премудрого, святого и благого. Нужно объяснять им, что если они будут переносить болезнь с христианским терпением; то и болезнь их обратится к славе Божией и к душевной пользе их самих и других, и может быть даже и больше, нежели сколько во дни здоровья; и что попечение о вечном спасении есть важный труд (Фил.2:12). Хорошо таких больных убедить как можно чаще, напр. еженедельно приобщаться Св.Тайн, и повозможности приготовлять их к сему. В благодати Таинства легко найдут они силу утешения и терпения.

Находящиеся долгое время в болезни представляют не малую трудность для Священника в том отношении, что он, часто встречаясь с ними, не может и не должен всегда говорить об одном и том же. Впрочем о некоторых истинах веры всегда надобно им напоминать, для них не должно быть скучно часто слышать одни и теже истины, потому что и они всегда жалуются Священнику на одно и тоже (Фил.3:1). Так нужно постоянно напоминать им о важности и пользе страданий, постоянно убеждать воспользоваться для спасения души этим дарованным временам благодати. Некоторым нужно внушать, как Бог в продолжение многих лет ожидает их обращения, и как важно для них терпеть и не препятствовать Ему совершать в них свое спасительное дело. Для возбуждения некоторых из сих больных полезно с силою представить высокое назначение христиан, соделаться живыми камнями Святого храма Господня (1Петр.2:5) и если они желают соделаться пригодными к тому и просиять во славе, то должны, подобно диким камням, подвергнуться обработке и шлифованию, и раскрыть им, как временные их страдания находятся в самой внутренней связи с их будущей славою. Некоторым больным очень нравится тот прекрасный образ Св.Писания, в котором Господь сравнивается с мастером золотых дел, который кладет в горнило и золото и серебро, разжигает и расплавляет и не вынимает их до тех пор, пока они не очистятся совсем, и будет отражаться в них образ Его (Малах.3:2–3). Вообще страждущим нужно внушать ту истину, что Бог не поведет чад своих таким путем, за который бы они не должны были благодарить Его. Некоторые из этих больных сами должны сознаться, что время проходит для них еще очень скоро, и утешать себя тем, что скорбь временна (2Кор.4:17–18). Для большого утешения больных сего рода можно указывать, если только есть ясные признаки того, на дары благодати, приобретенные ими во время болезни напр. усердие к молитве, ревность к чтению слова Божия и душеспасительных книг, терпение, кротость, миролюбие, и т.д. Для разнообразия предмета речи Священник может с больным говорить о жизни Святого, празднуемого в тот день, о содержании дневного, особенно праздничного Евангелия и Апостола и всей церковной службы, о замечательных статьях в духовных книгах или журналах. Больные, которые в здоровом состоянии любили в праздничные дни посещать Церковь, особенно рады бывают всякому разговору о Церковной службе, при чем нередко выражают свою скорбь о том, что им нельзя ходить в Церковь. Впрочем у таких людей, на которых положен крест болезни на долгое время, бывает много тяжких минут, так что вера их слабеет и колеблется. Но за то и Господь особенно близок к ним и они особым образом ощущают помощь Его, если ищут Его. Часто таким больным является утешение в то самое время, когда всего меньше надеялись его, или чрез Слово Божие, или чрез молитву, или чрез исповедь Святых Тайн, и другим образом. Одна больная рассказывала: когда она крайне ослабела не только телом, но и духом, и когда вера ее угасала, подобно лампаде; то едва заснула, как увидела пред собою огненными чертами написанные слова: довлеет ти благодать Моя. Пробудясь от сего видения, она с новым мужеством веры взяла крест свой, и с тех пор в обильной мере испытывала на себе благодать и силу Божию, совершающуюся в немощи.

Упомянув о сне, считаем уместным здесь сказать несколько слов о сновидениях вообще. Больные видят много снов, и сны нередко приводят их в грусть и страх, наполняют радостью или склоняют к серьёзным, глубоким размышлениям. Если сон имеет характер символический и поучительный; то конечно для некоторых лиц он имеет глубокое психологическое или даже нравственное значение. У внутреннего человека совесть все время сна бодрствует, и устрашает и обличает его (Иов.33:14–18).

Часто сны, рассказываемые больными, проливают яркий свет на их сердце и именно на их прежнюю жизнь; посредством их может обнаружиться то, что сокрыто было в глубине их сердца; сны могут подать повод для духовника ко многим вопросам о душевном состоянии больных. Потому Священнику, если дозволяют время и обстоятельства, может выслушивать сны, но с осторожностью, как бы не усилить суеверия, воспоминая слова премудрого: во множестве соний и суетствия (Эккл.5:6). А когда больной просит Священника объяснить ему сон, можно всегда ответить словами Иосифа: Богом изъявление их есть, впрочем всегда позволительно ему вывести из сна нравственный урок и приложить его к состоянию души больного.

Обращаясь опять к больным, мы нередко можем встретить между ними слепых и глухих. Первые вообще дальновиднее и благодушнее последних. Особенно поражает в них нежность ощущения, тонкость внутреннего чувства и полнота душевного света, которая увеличивается по той мере, как телесные глаза лишаются света. Глухие гораздо недовольнее, подозрительнее, любопытнее. Притом они, кажется, более нуждаются в услугах, чем слепые, хотя и менее зависимы от других. Понятно, что при этом нужно обращать внимание на обстоятельства и отношения жизни, также на степень образования и особенно на христианское направление духа. Слепым недоступно наслаждение, которое доставляют красоты природы и произведения искусства; но они вознаграждают его живым словом духа с духом, сердца с сердцем, и голос человеческого языка и звук музыки просветляют их дух и возбуждают силу их воображения; часто они умеют живо излагать свои мысли, верно и сердечно передавать свои ощущения. Глухой напротив не много получает извне для своей души, ибо только с трудом и несовершенно может входить в сношения с другими и эти с ним. Для таких страждущих Священник должен иметь сердце сочувствующее, но слово краткое и сильное, которое проникало бы и неизгладимо напечатлевалось в их сердце. Если он приобретет доверенность глухого, найдет доступ к его сердцу; то глухой тотчас в живых словах и телодвижениях выразит ему свою признательность. Глухие, любившие прежде ходить в церковь, а теперь лишенные счастья сего, особенно благодарны бывают, когда Священник, не жалея груди, беседует с ним, не смотря на трудность, остается на долгое время с больным, часто навещает его и дает читать душеспасительные книги. Достойно замечания, что находящиеся в опасности ослепнуть, чувствуют большую скорбь и страх от угрожающей слепоты; но когда ослепнут, то большей частью становятся спокойнее и преданнее Господу Богу. Потому Священнику чаще приходится утешать прихожан более прежде слепоты, нежели когда уже они ослепнут. А так как совершенная глухота встречается реже, то мало и туго слышащие беспокойнее и малодушнее, чем слепые. Где положено христианское основание, там Священник, при помощи благодати, успевает вселить в сердце страждущих покой и мир. Глухие по необходимости удалены от бесполезной и утомительной болтовни, и рассеянной мирской жизни; они обращаются к внутренней жизни. Наслаждаясь тишиною некоторые сами с благодарностью сознают сие и искренно примиряются с своим положением.

К тем болезням, в которых многие проводят слишком долгое время относятся так называемые чахотки с их различными наименованиями. Между ними самые продолжительные и самые болезненные суть чахотки спинного мозга и горла, особенно последняя тяжела от повторяющегося нередко удушья. Всего чаще встречается чахотка легких, болезнь ныне особенно поражающая молодых людей и то медленнее, то скорее пожирающая свои жертвы. Обыкновенно большая часть этих больных не знает своего опасного положения и постоянно утешает себя надеждою на жизнь. Медленная лихорадка похищает их силы мало по малѵ и совсем неприметно для больных, привыкших к сему состоянию; и, если исключить беспокойный кашель, болезнь эта совсем не мучительна. Умирание чахоточных собственно говоря продолжается столько же, сколько и самая болезнь. Сама природа благоприятствует обольщению надеждой на жизнь и укрепляет больного в его уверенности, что он скоро выздоровеет; часто окружающие заботливо стараются скрывать от больного положение его. Замечательно, что эта болезнь производит в сердце страждущего любвеобильное и приятное расположение. При этом лихорадка не только румянит щеки больного, но и душу наполняет веселыми, а иногда страстными образами, которые цветами усыпают путь его жизни. Как странно бывает от таких больных, приближающихся к смерти, слышать разговоры о путешествии в будущее лето, о предполагаемой постройке или предстоящей свадьбе! Как в таких случаях поступать Священнику? Чахоточным природа дала в чувстве их жизни и выздоровления отраду при продолжительном умирании. Потому, кажется, всего благоразумнее со стороны Священника, если он не будет совсем отнимать у больного надежду, но и не станет прямо поддерживать ее. Всегда случается замечать, что светом этой надежды Бог облегчает положение этих страдальцев; а что без этого положение их было бы гораздо тяжелее, это можно приметить на тех больных, которые знают опасность своей болезни и тяжесть своего положения. Мысли и чувства их непрестанно обращаются между мрачными размышлениями о жизни и смерти, о здоровье и болезни, о силе и слабости. Когда чахотные охотно отдаются надеждам на жизнь; Священник должен исследовать основание любви их к жизни и мало по малу действовать на то, чтобы они с полной преданностью вручили себя воле Божией. Опыт показывает, что те, которые долго не видят опасности своего положения и на целые годы вперед составляют различного рода планы и строят воздушные замки, умирают охотнее и радостнее, чем те, которые знают о близости смерти, или те, которые с самого начала болезни потеряли всякую надежду на выздоровление. Чахоточные легко отдаются печальному настроению духа и впадают в неприятную для всех нетерпеливость, и по причине отдаления часа смертного становятся раздражительными. Но для Священника не трудно посещать чахоточных; с ними можно живо разговаривать и основательно рассуждать о некоторых предметах веры, потому что посещать их приходится обыкновенно очень долгое время, а их умственные силы часто бывают так возбуждены, что мысли блещут подобно искрам. Притом они ценят участие Священника. Так как они обыкновенно желают жизни, то не легка для них борьба с приближающейся смертью и постоянное колебание между страхом и надеждою очень тяжело; ныне они чувствуют себя хорошо, делаются добрее, веселее, могут даже шутить, и потому получают новую надежду на выздоровление; на утро кашель начинается с новой силою, лихорадка увеличивается, они впадают в слабость и вдруг видят себя очень далекими от цели своих желаний и тогда, как ожидали жизни, видят пред собою гроб. Это бывает не однажды, а повторяется несколько раз. Потому их нужно окружать любовью и Священник кротостью и просьбами должен поддерживать в них благодушие и не допускать их впасть в уныние и безутешность; потому он должен часто навещать их, возбуждать и укреплять в них преданность воле Божией, упование, веру и особенно надежду на будущую жизнь. И они остаются весьма благодарными за любвеобильное участие и расположение сердца. Можно сказать, что Священник ни с одним больным не может войти в такие тесные отношения, как с чахоточными.

Одной из самых обыкновенных болезней бывает водянка, которая особенно бывает трудна, когда находится в груди, по причине сопровождающей ее робости и болезненной одышки. Вообще говоря, больные такого рода терпеливы и исполнены преданности воле Божией, если только болезнь их не есть следствие пьянства. Они достойны сожаления потому, что ночью не имеют сна, а проводят оные в болезненных страданиях и потому, что сия болезнь обыкновенно продолжается очень долгое время. Священник должен чаще посещать таких больных, как имеющих большую нужду в ободрении и утешении. В последние дни они кажутся иногда отупелыми и сонливыми; иногда им предстоят и трудные страдания предсмертные. Эта болезнь всего чаще встречается у возрастных, особенно у женщин в годы изменения их природы. Они ожидают своей смерти потому, что в большей части случаев эта болезнь неизлечима. Больные водянкой кажется охотнее всех прочих больных желают смерти. Признаки этой болезни так очевидны и известны, что больные редко ошибаются касательно своего состояния. Они впадают скорее в некоторую апатию и имеют нужду в ободрении духа, особенно чрез возбуждение надежды на переход их в лучшую жизнь.

Болезни сердца, происходят ли они в следствие неправильного образования органа или от сильных потрясений и страстей, причиняют больным тяжкие страдания от соединенных с ними стеснений и тоски сердца. Эта тоска сердца есть истинная пытка для больного, повторяющаяся при каждом биении сердца, которое он каждую секунду день и ночь слышит в груди своей. В одно время больные эти чувствуют себя утомленными и истощенными, дух их впадает в уныние; в другое время они очень возбуждены и находятся в настроении духа полного ожидания и потому весьма впечатлительны и раздражительны. Эти страдальцы со стороны Священника имеют нужду в любвеобильном обращении; надобно с кротостью увещевать их к несомненному упованию и кроткой преданности Богу, особенно тех, которые ожидают внезапной смерти. Они хотя охотно умирают и желают освобождения от своего бедственного состояния, но ожидание внезапной смерти производит предварительный страх и беспокойство в их болезненно бьющемся сердце, что и понятно.

К больным, которые производят на Священника самое печальное и безотрадное впечатление нужно отнести пьяниц. Нет ни одного состояния более достойного слез, как состояние пьяниц. Душа их как бы отреклась от своей Божественной природы; у них как будто незаметно ни разума, ни воли. Следствием этого порока бывает отупелость всех благородных чувств: потому трудно учить и обращать таких людей; они часто впадают в слабоумие и даже в совершенное помешательство. Никто не станет отрицать, что здесь сатана так успешно действует ко вреду человека, как нигде в другом случае. Пьяницы, чтобы удовлетворить своей страсти, становятся хитрыми и умеют обмануть родных и ухаживающих за ними. Часто пьянство бывает наследственным пороком и встречается как в высших, так и в низших сословиях, даже между женщинами; иногда оно рождается от отчаяния и печали, иногда от бедности или вследствие сильного напряжения; также некоторые роды звания легко располагают к тому, по большей же части и всего обыкновеннее оно встречается в таких людях, которые в постыдном распутстве расточив свои силы, думают восстановить их крепкими напитками, или в таких, которые опьянением хотят заглушить тоску и тревогу души своей. У некоторых совсем нет таких причин, а пьянство для них только привычка, которая тем постыднее, чем более они остерегались этого постыдного порока и удерживались от него в некоторое время. Если к таким людям Священник будет призван уже тогда, когда огонь разгорелся в пожар, который объял все жилище даже до крыши; то здесь и конец его духовной деятельности, и как ни сильно и убедительно он будет говорить с больным, этот не поймет и не может понять ничего. Пожалуй он и заплачет, если не совсем отупел, но не найдет никакого утешения в словах Священника и не в силах принудить себя к молитве. Пьяница из всех смертных с меньшим спокойствием совести принимает известие о смерти.

Если Священник хочет человеку преданному пьянству сказать полезное для сердца слово; то должен сделать сие в то время, когда он еще доступен для разумных представлений и христианских увещаний. Священник должен вспомнить, что позже ничего нельзя уже сделать с сим человеком, как потерянным, а потому теперь должен говорить с ним строго и сильно, представить взору его гибельные следствия его порока для души и тела, для времени и вечности. Когда он продолжает упорно предаваться пьянству; то представить ему весь ход его будущего состояния: как обольщения чувств и ложные призраки, помрачение и затмение ума, огрубение духа сделаются всегдашним состоянием его, как тело его, расстроенное и потрясенное в благороднейших органах своих, примет отвратительный и безобразный вид. Далее нужно ему выставить, как он мало имеет уважения сам к себе, и как своим пороком потерял всякое уважение у других; как нечестиво, бессовестно попрал свои обязанности к семейству и вместе с собою влечет его к разорению дома и в бездну несчастия; но в особенности, как душа его не имеет никакого мира, ибо ей не достает молитвы и слова Божия. Но более всего нужно напоминать пьянице о смерти и жалком положении, в каком будет находиться душа его при смерти, нужно представить ему примеры смерти пьяниц и строгими напоминаниями и сильными просьбами убеждать его обратить внимание на свою душу, и теперь, пока еще возможно, с покаянием и верою молить Спасителя, чтобы Он освободил его от насилия греховной привычки и помог расторгнуть крепкие узы, какими связал его сатана, чтобы из несчастного раба греха соделаться свободным и блаженным чадом Божиим. Если Священник успеет произвести впечатление на сердце пьяницы, довести его до спасительной решимости обращения, так что сам он даст Священнику обещание исправиться и призовет Бога на помощь: то в скором времени нужно опять посетить возбужденного и укрепить его в его намерениях; иначе немощь плоти может восторжествовать над силою воли. При повторительных сильных увещаниях, нужно стараться не только укрепить слабого, но в сердечной пламенной молитве вознести душу его к Тому, сила Которого могущественно совершается и в сей немощи. Нужно чудо, сказал один знаменитый врач, совершенное воскресение, чтобы пьяница мог очнуться от своего безумия.

Но иначе должен действовать Священник в отношении к тем, которые не постоянно предаются пьянству, но подвергаются, так называемому, запою. Этим болезненным припадкам предшествует обыкновенно мучительная тоска, доходящая до мысли о самоубийстве; самые припадки сопровождаются страшными видениями, пугающими воображение, во время их, обыкновенно больные способны на преступления и самоубийство; последствиями служат: страшная боязнь всего, опасение за свою жизнь и благосостояние, тяжкие угрызения совести, стыд от людей, что расстроенным воображением увеличивается до отчаяния. Здесь, если будет призван Священник, должно ему, сколько возможно, возбуждать упадший дух больного, против угрызений совести и стыда от людей воодушевлять его упованием на бесконечное милосердие Божие, любвеобильное к восстающим от падения, подкреплять его надеждою на жизнь лучшую. Для отклонения отягчающих его забот он без греха может выдумывать утешительные планы на устройство внешней жизни; только бы оживить упадший дух. Всякое строгое внушение или обличение способно совсем убить дух, и без того потрясенный расстроенным воображением и слабостью нерв. Но хорошо сделает Священник, если возьмет с больного слово, давать знать о наступлении болезненной тоски, предшествующей припадкам, и со всею ревностью духа будет стараться облегчить ее и в подавленную томительной тоскою душу влить энергию и ревность к молитве и какой либо деятельности; можно даже рекомендовать невинные развлечения.

Печальный вид представляют больные от распутства и особенно от онанизма. Телесные страдания их велики, они мучаются от сильных судорог и лома, расстроенная нервная система причиняет им тяжкое болезненное чувство, страх, мучение совести, грустное настроение духа, опасение возврата болезни тяжко мучат их, сила воли их изчезает, способность мышления становится недеятельною, память слабеет, все существо человека расстраивается в следствие осквернений духа и плоти. Часто тело в своих расстроенных органах представляет зрелище, возбуждающее омерзение и отвращение и мы на самом деле видим исполнение слов Писания: аще кто храм Божий растлит, растлит сего Бог (Кор.3:17). Страшны опустошения, какие порок самоосквернения производит в юношестве, особенно нашего времени. Как цветок, подточенный червем, засыхает среди своего развития; так преступным удовольствием поедается юное тело, и с глубокою скорбью и внутренним содроганием видим, что на ниве Божией умножаются гробы похотения (Числ.11:34). Причина сих болезней главным образом заключается в превратном образе воспитания в наше время, которое во всем имеет в виду раннюю искуственную зрелость, далее в невоздержном, роскошном образе жизни, к которой приучают даже детей, а также в чтении таких сочинений, в которых чувственные удовольствия представляются в восхитительном виде, особенно в возбуждении фантазии и осквернении ее нечистыми, нецеломудренными образами и представлениями. От этого преждевременно раздражается половое возбуждение, и как скоро оно однажды пренебрежет внушениями совести и стыдливости, уже ни возраст, ни стыд, ни степень образования не в состоянии удержать его от тайного или явного распутства при каждом случае. Таким больным Священник с строгостью и любовью должен представлять страшную временную и вечную участь, потом указать им на Искупителя, Который пришел взыскать и спасти погибших. В тех, у которых осталась сила для борьбы, он должен возбуждать надежду выздоровления, стараться развить в них возвышенное религиозное направление духа, давать им читать что либо сильное, особенно Свящ.Писание и нравственные книги, которые могут внушить отвращение к пороку и вместе содержат убеждения к победоносной борьбе с грехом. Развратные знают и часто сами прекрасно чувствуют, какому бедствию они подверглись; сама природа сделала то, что всякое наслаждение непозволенным удовольствием соединено с беспокойством и некоторою скукою. В таких несчастных особенно нужно возбуждать любовь к родителям, к супругам, к детям и т.п. Любовь обуздывает всякую похоть; плотская похоть не имеет врага сильнее любви. Книг, которые говорят об этом пороке и предостерегают от него юношество, никогда не должно давать в руки больного; но Священник должен строго внушать, чтобы больной буквально подчинился распоряжениям врача и совестливо исполнял их.

Продолжительные страдания могут происходить от болезней желудка, которые хотя встречаются и под разными названиями, но страдает одна и таже система. Больной страдает или жгучими болями, или сильными спазмами или большею слабостью. Это физическое состояние обыкновенно имеет неблагоприятное влияние и на психическую жизнь и порождает иногда продолжительное худое расположение духа и уныние, особенно, если страждущих преследует мысль, что болезнь их неизлечима. Больной подвергается тоске, скуке, им овладевает задумчивость, а иногда отвращение от жизни. Опасение и страх, с которыми он принимает пищу и питье, мало по малу может распространиться на всего человека. Окружающие, врач равно и Священник должны обращаться с ним снисходительно и внимательно и часто с большим терпением. Эту снисходительность и терпение, равно как и правильное участие Священник должен оказывать ему без ропота и жалоб; всего более нужно стараться возвысить дух больного, укреплять и питать его здоровою духовною пищею и убеждать его, в сердечной молитве просит у Бога терпения и продолжительного мужества.

Ипохондрия, как для врача, так и для Священника есть пробный камень его терпения; призывают Священника обыкновенно уже тогда, когда зло весьма усилилось. Эта болезнь, которой седалище главным образом в органах пищеварения и питания, весьма распространена, к чему обильную пищу дает усилившаяся в наше время страсть к наслаждениям. Ипохондрия обнаруживается преимущественно в напряженной внимательности к состоянию тела, в быстроизменяющемся расположении духа больных и в значительной слабости воли; иногда ярко выступает она, как эгоизм, так что с буквальной точностью можно назвать ее самолюбием. Потом, страдание, если оно усиливается, а воля не старается ограничить оное, обнаруживает болезненно изменяющееся влияние не только на чувствования, но и на образ мыслей человека. Участие к другим ослабевает, рождается злоба, неудовольствие, недоверчивость. Само собой понятно, что высшее или низшее образование умственных способностей и сердца имеет неоспоримо смягчающее или ухудшающее влияние. Вообще ипохондрик представляет печальный образ духа человеческого в зависимости от тела и есть раб своего собственного расположения. Расположение к ипохондрии свойственно преимущественно мужчинам; – это болезненное состояние имеет свое основание по большей части в необыкновенно счастливых обстоятельствах жизни и в праздности; потому редко встречается в низшем классе, впрочем может ее породить сидячий образ жизни; или необыкновенно долго продолжающееся напряжение ума, особенно ночные работы. Священник не должен прямо противоречить своим больным, но должен говорить их совести, возбуждать в них чувство чести мужчины и таким образом стараться действовать на их волю, дабы они не только устранили все, чем порождено их состояние, но препобедили и самолюбие, открыли сердце свое для любви и призвали Бога, чтобы он помог им приобрести господство духа. От Священника требуется большое терпение в обращении с сими больными и искреннее участие в них; впрочем Священник должен поступать не слабо, как женщина, но твердо, как мужчина, и говорить с ним решительным тоном, стараться возбуждать и укреплять самостоятельную деятельность души их. Некоторые из этих больных от сознания болезненного бессилия легко приходят к сомнению в самих себе; но это сомнение происходит не от смиренного самосознания, а поддерживается высокомерной надменность. Больной ищет не в себе, но в других причины препятствий и неудач своей деятельности и разрушения своих честолюбивых желаний и жалуется в сем случае на других, но никогда, или очень редко на себя самого. Таких больных Священник должен убеждать к строгому вниманию к себе и к искреннему смирению. Опыт показывает, что к таким больным удобнее приходить вечером; утром они бывают склоннее к жалобам, вечером они веселее и разговор живой, важный и мужественный ближе соответствует их направлению.

Женщины много страдают истерикой, этою сестрой ипохондрии, но страдательное состояние духа их гораздо значительнее. У одних женщин постоянные слезы и некоторое услаждение печалью; а у других, именно там, где нет религиозного основания, часто оказывается причудливое, даже злобное расположение духа. И у этих больных Священник должен действовать на волю и против такого неимеющего плана поведения восставать с достоинством и силою. Так как молодых людей прежде всего обыкновенно занимает половая любовь; то Священник должен вводить в фантазию чистые и достойные образы и стараться возбуждать в душе желание общения со Христом, силою Которого только человек и может получить освящение, равно и на то должен обращать внимание Священник, чтобы не навещали больную, даже не молились с нею вместе молодые мужчины. Необходимо действовать на истерических женщин религиозно-христианскими средствами в духе Православной веры, но не надобно их вводить в круг, где читают молодые люди, хотя бы то Библию или святоотеческие книги. Опыт показывает, какую нужно иметь осмотрительность и что только преклонных лет Священник может действовать на них с заметным успехом. Причина сильного распространения этого рода болезней лежит в образе воспитания нашего времени, которое соединяет в себе все, что может возбудить чувственность. Священник при всяком случае должен противодействовать сему, и именно строго должен родителям выставлять на вид следствия этого превратного воспитания и внушать им приучать дочерей своих к простой жизни, к терпению и трудолюбию, предостерегать их от всякого неумеренного наслаждения временными забавами и удовольствиями, а особенно от эксцентрического и сентиментального поведения в делах веры и не столько действовать на возбуждение чувств, сколько стараться внедрить в юные души здравое понятие о предметах веры и убеждение в необходимости постоянно принуждать себя к исполнению закона Христова, в особенности к терпению, молитве и другим делам благочестия. Ибо царствие Божие нудится и только нуждници восхищают е (Мф.11:12).

Одна из самых печальных болезней есть эпилепсия, – падучая болезнь. Расположение к ней легко передается в наследство от отца к детям, всего чаще встречается она в детском возрасте и у женщин; часто бывает она следствием испуга, сильно потрясшего нервную систему. Подверженные эпилепсии представляют печальное зрелище: – они как бы разбиты и потеряны, особенно, если замечают (как нередко бывает), что болезнь неизлечима. Так как припадки этой болезни оказывают худое влияние на мозг; то в больных замечается какая-то отупелость, они могут впасть в слабоумие. Таким образом подверженные припадкам страдают не только телесно, но и душевно. А так как страшные припадки болезни затрудняют их обращение с другими и они должны отказаться от жизни общественной; то они совсем упадают духом и занимаются самыми мрачными образами. Смерть постигает их неожиданно, внезапно; если пароксизм повергает больного на лице и живот, то больной может задохнуться. Больные такого рода нуждаются в постоянном заботливом присмотре. Нечаянный взгляд на больного во время припадка может действовать очень сильно, особенно на людей впечатлительных; потому Священник, посещая таких больных, должен иметь в виду некоторые предосторожности. С этими больными достойными сожаления Священник должен обращаться со всем участием и внушать им мужество и терпение, указывая на скорое освобождение; потому что вообще не долог бывает век таких больных. Особенно должен он убеждать их, – быть всегда готовыми к смерти и укреплять себя Божественною благодатию, поддерживать их упование на помощь Господа Бога, Который не оставит их своим заступлением в их бедственных припадках.

Параличные за весьма не многими исключениями или погружены бывают в апатическое, ленивое и пасмурное расположение духа, или очень возбуждены и раздражены, именно против врача и окружающих; некоторые переходят почти к неслышному плачу, особенно когда Священник подходит к их постели. Если припадок силен или повторится; то происходит онемение (удар), из которого нельзя вывести никаким средством, и которое может продолжиться целые годы. Так как параличные обыкновенно не могут уже ничего более делать и живые похожи на мертвого, и так как в большей части случаев такого рода страдает мозг; то не должно скучать тем, если слабая память больного ныне забудет то, что старались ему внушить вчера. Большей части этих больных мало или совсем не помогает продолжительный разговор, но благодетельно действует на них сердечная молитва; участием и ласковым словом можно несколько возбудить их и сообщить духу их некоторую степень ясности. Но всего приятнее для таких больных, если станут поддерживать их надежду на скорую смерть, и это смело можно делать, но сопровождая всегда слова свои убеждением к преданности и терпению.

Кому случалось иметь дело с меланхоликами, тот испытал, как трудно обходиться с ними, как много нужно терпения и участия, и как часто напрасны бывают все труды, употребляемые касательно них. В основании меланхолии могут лежать различные причины, хуже всех несчастное фамильное наследство. Часто духовное потрясение, какое заметно в меланхолике, бывает следствием потрясений органических, и в основании их лежит телесное расстройство, как напр. повреждение селезенки, расстройство нерв, потеря крови и т.п. Потому у таких больных постоянные жалобы на внутреннюю болезнь, на тяжкую скуку, на мрачные мысли. Сих больных почти всегда, конечно с осторожностью, надобно настоятельно убеждать, что бы они прибегли к помощи телесного врача. Впрочем бывают случаи, когда душевное расстройство начинается независимо от телесной жизни. Мало по малу образуются постоянные идеи, которые обыкновенно вращаются в области религии, и достигают до исступления. Тогда раздаются жалобы на слабость веры, на худые помыслы, является сомнение в спасении и совершенная неспособность к молитве, а иногда воспоминание об особенных грехах юности или недавних возникает с такою силою, что душа повергается в тяжкое беспокойство, и не может освободиться от сего до тех пор, пока самым очевидным образом не получит прощения от оскорбленного им лица, или не вознаградит какого либо допущенного им зла. Особенно достойны сожаления те меланхолики, которые имели прежде нежное любящее настроение духа, и для которых самым большим беспокойством служит теперь то, что они потеряли силу чувствовать и любить, с тем вместе потерялись сами и свет разума остался у них только для того, чтобы освещать их тяжкое бедствие. С плачем и стенанием уверяют они, что чувствуют, как не имеют никакого чувства, и как вместе с тем у них отняты все земные и небесные блага. Недостаток любви у них близко граничит с отвращением, часто даже с ненавистию к лицам прежде самым любимым. Священник повозможности должен узнать причины такого состояния. Любовью и участием должен стараться приобрести доверенность и расположение больного, далее обращать его внимание на те предметы, которыми он еще интересуется, должен поддерживать упадающий дух больного надеждой на Господа Бога. Если причина меланхолии заключается в угрызении пробудившейся совести, то Священник представив, как ужасен грех, и какой ответственности подвергает грешника на суде Божием, должен для избавления больных от отчаяния изобразить всю благость и милосердие Господа Иисуса, воплотившегося и пострадавшего для спасения нашего. Известно впрочем, что считающиеся самыми веселыми и остроумными, и потому охотно бывающие в веселых обществах, всего легче впадают в задумчивость и меланхолию; ибо крайности сходятся. Если Священник заметит, что меланхолик для рассеяния себя захочет предаться веселию, шумным удовольствиям, и развлечениям, должен удержать его и просьбой и увещанием, и внушить окружающим, чтобы они не допускали его до этого крайне вредного образа жизни; опыт показывает, что из мест веселия меланхолик возвращается обыкновенно с расстроенным духом, и тем тщательнее заключается внутрь себя, или делает себе самые жестокие упреки за участие в сих удовольствиях (Притч.14:10–15,13). Напротив должен Священник настаивать, чтобы они занимались какою либо работою, выходили на прогулку или посещали небольшое избранное общество. Впрочем не должно сильно принуждать их, повелительно приказывать им, этим он только оттолкнет и восстановит против себя больного. Священник должен стараться так расположить окружающих больного, чтобы они со всею любовью и верностью делали ему телесные и духовные услуги. И сам он должен для таких больных чаще указывать на любовь Иисуса Христа; ибо любовь возбуждает также любовь, и когда найдет она доступ к больному духу, возвращает с собою потерянную радость и самодеятельность. Не должно также уверять больного, что не велики страдания его, что он преувеличивает свои скорби и что он напрасно сетует и плачет; напротив пусть больной слезами облегчает сердце свое, ибо эти больные, как скоро станут им противоречить, становятся вспыльчивы. Священник не должен ученым образом рассматривать с ним занимающие его предметы или вступать в отвлеченные рассуждения; то и другое бесполезно. Напрасно также будет его усилие и старание поколебать понятия, на которых они остановились (idea fixa). Священник всегда должен быть при них кротким и терпеливым; самое лучшее, что можно ему делать для больного, – это сердечная молитва.

Замечательно влияние погоды на дух меланхолика. При прекрасном, безоблачном небе, когда лучи солнца все оживляют и веселят, меланхолик бывает в самом печальном настроении духа. Но когда поднимается ветер и настанет ненастная погода, это всего лучше гармонирует с его чувствами, и это соответствие приносит ему обегчение; – только мрачная природа и беседующая в буре понимает его, тогда как он постоянно жалуется на то, что никто не понимает его. Когда же Священник, поняв состояние больного, выразит это ему, то чрез сие еще более приобретет его доверенность. Наконец он скажет Священнику: никто не понимает меня так, как вы. Удвоенные изъявления любви тем приятнее такому больному, что часто рождается в нем недоверие и отвращение к себе самому. В некоторых случаях Священник затрудняется в своем сношении с меланхоликами тем, что они не хотят признать ни своей болезни, ни возможности помощи. Притом они на все смотрят чрез тусклое стекло, ничего не видят в истинном свете и все понимают превратно. Они любят свои страдания, делают себя недоступными для отрадного слова, ничто утешительное не остается и не удерживается в них. Только печальное, думают они, идет к ним, а все хорошее считают они уделом только других. Болезнь их состоит большей частью в слабости воли, при которой представление о бедствии и трудности положения весьма увеличивается, равно как и страх, тревога, тоска души. Нужно признаться, что для успешного действования на меланхолика нужны особые дары благодати, но и нет лучшего плода духовной деятельности, как такой душе доставить наслаждения мира.

Нужно еще прибавить одно важное замечание, что почти не бывает глубокой меланхолии без желания прекратить свое тягостное земное существование. Особенно невыносима становится жизнь для тех, у которых меланхолия родилась в следствие пресыщения всеми удовольствиями мира. Эти больные или дают догадываться или прямо говорят, что они борются с мыслью о самоубийстве. Тогда нужна сильная молитва о больном и с ним; окружающим нужно строго внушить, чтобы смотрели за ним внимательнее. Такого больного Священник должен навешать как можно чаще. Этого обыкновенно желают и они сами. Меланхоликам нельзя давать в руки книг, в которых писано о самоубийстве, хотя бы эти книги содержали самые строгие предостережения против этого страшного дела. Если Священник будет призван к такому больному, которому не дали привести в исполнение мысль о самоубийстве или которого спасли после уже покушения на него; то Священник должен говорить с ним строго и сильно, и горячо молиться с ним, и в короткое время должен посетить его несколько раз. Неверующие и гордые решаются на самоубийство, чтобы избежать несчастья и уничижения. И после того, как спасут их от покушений на самоубийство, они хитросплетенными софизмами стараются оправдывать свое покушение и облагораживать это постыдное дело. Священник должен восстать против них со всею строгостью слова и духа, и как бы ни показалась им жестока речь его, но потребность в утешении, которую чувствуют и они, нередко с помощью благодати сокрушает их гордое сердце и приводит к познанию греха, к вере в Искупителя и вместе с тем к миру души.

От меланхолии легко может произойти помешательство и сумасшествие. Обращение Священника с такими больными тогда только может быть успешно, когда о них заботятся в приспособленном к сей цели заведении и когда и врач и окружающие обращаются с ними сообразно с целью. Так как при домашних средствах безумие почти безнадежно; то долг Священника настаивать на то, чтобы больной был скорее отправлен в лечебное заведение. Ему нужно при этом бороться с господствующим предрассудком, по которому психическая болезнь кладет в общественном мнении пятно на больного. Этот неправильный предрассудок препятствует скоро помещать больного в лечебное заведение и, таким образом, затрудняет выздоровление. Как некоторые телесные болезни возникают без особой вины, точно так и душевные болезни. Сделаться больным душевно также мало стыда, как подвергнуться нервной горячке.

При посещении больного сумасшествием, Священник не должен обращаться к сему больному с наставлением о догматах Веры, но должен обращаться к его чувству, стараться возбудить и оживить в нем надежду, и это в некоторых случаях оказывается очень действительным. Священник пусть спокойно слушает больного и всегда выражает ему участие и искреннее расположение. Пусть пользуется он удобными мгновеньями для действования на чувства, но во всех словах своих он должен быть истинным, и ни в словах, ни в телодвижениях не допускать никакой слабости, потому что помешанный часто глубоко проникает в дух того, к кому он привязан. Священик не должен противоречить больному, тем менее насмехаться над ним, но должен действовать в отношении его твердо, мужественно, решительно, но не принимать угрожающего вида, хотя эти люди бывают иногда злобны и драчливы.

Есть души, которые подвергаются смущению, искушению, и такому томительному состоянию, которого нельзя объяснить естественным образом и которое происходит от влияния темной демонской силы. Эти искушаемые особенно жалуются на хульные помыслы, возникающие в них именно тогда, когда они молятся, или читают Слово Божие, находятся в Храме Божием, или даже когда приступают к Св.Тайнам. Такие души требуют особенного участия со стороны Священника и он должен прежде всего обратиться с ними к Тому, Который могущественнее князя мира сего и из руки Коего никто не может похитить овцы Его. В душах верующих эти искушения проходят скоро при правильной борьбе и постоянстве в молитве; где молитва и Слово Божие, где причастие Св.Тайн, там ничего не остается для диавола; он всего менее выносит презрение к нему. Потому многие искушения даже лучше, нежели борьбою, можно удалять свободным, твердым презрением диавола. О том, как бороться с помыслами предложено прекрасное наставление в писании Св.Димитрия Ростовского под названием: врачество духовное на смущение помыслов (Том 1 Творений его стр.118), также во 2-й части напоминания Священнику об обязанностях при исповеди (стр.117–139).

Люди, которые жили порочно и еще не раскаялись, никогда с усердием не искали Бога и не предавали себя благодати Божией, которые потому еще окружены сетями греха, представляют для искусителя много слабых сторон; их собственное сердце есть еще источник, из которого во множестве проистекают худые и нечистые мысли. Чтобы искушаемых такого рода освободить от бедствия, Священник должен со всею строгостью убеждать их к искреннему покаянию к вере во Христа, предостерегать их от лживости и лицемерия, – этих нечистых гнездилищ, в которых сатана всего охотнее устрояет свое жилище.

От искушаемых нужно отличать собственно бесноватых. Это такие люди, в которых злой дух, даже и многие, так сильно овладевает телом человека, что покарает органы его своей воле и бывший доселе владыка сего организма, как бы выходит из него, а демон овладевает им до тех пор, пока не будет изгнан; при сем беснуемый признает обладающего им диавола всегда за отдельную от себя личность. В Новом Завете о сем говорится, как о деле очень известном. Здесь при изображении состояния бесноватых телесно-психическая жизнь представляется везде как бы связанною чуждым, отвне прившедшим влиянием, чрез вторжение темной силы в сферу человеческой жизни и бытия. Иудеи о каждом больном говорили, что его мучит злой дух, но не о каждом, что им обладает злой дух; обладание злым духом строго отличается от других болезней. Сказания Новозаветные очень известны и нет никакой возможности объяснить их естественным образом, хотя к сему нужно прибавить, что человек в себе самом может иметь сокровенные силы, случайное обнаружение которых, переходя в область чудесного, справедливо может привести нас в изумление. А почему именно ко времени явления Иисуса Христа было много бесноватых, это легко объяснить тем, что Его Божественная власть должна была обнаружиться как власть Пришедшего разрушить дела диавола. Но и после Вознесения Христова и во все Апостольское время, в течение первых веков повествуется о бесноватых, из коих злые духи были изгоняемы именем Иисуса Христа. Нет оснований сомневаться, что и в настоящее время есть бесноватые. Священники для таких болящих имеют могущественное средство в чтении Евангелия и в заклинательных молитвах, показанных в требнике. Но само собою понятно, что прибегать к сему средству нужно с крайнею осмотрительностию, когда беснование обнаруживается самым несомненным образом.