Заключение
Подводя итог, отметим, что каждая из глав нашей книги имеет вполне догматическое содержание.
Исключение составляет, пожалуй, лишь первая глава, посвященная вопросам длительности дней Творения и хронологии. Но и к этой теме, обстоятельно растолкованной святыми Отцами, как мы видим, имеется вполне однозначное вероучительное отношение в Православной церковной традиции. {глава 1}
Таким образом, наша книга дает ответ тем «православным эволюционистам», кто сводит вопрос об эволюции к узкой теме о точном количестве часов в дне творения и при этом рассуждает о «недогматическом» содержании этой проблемы. Один из них так и написал:
«Да, в христианстве бывают моменты необходимой «жертвы интеллектом». Но мне кажется, что эта жертва должна быть принесена догмату о Троичности Единого Бога, а не «догмату» о точном числе часов миротворения» [155, с. 112].
Именно догматическому содержанию православного вероучения в сопоставлении с эволюционным учением (а не вопросу: «сколько длился день творения?..») посвящена наша книга. Вывод, вытекающий из ее содержания, может быть сформулирован как четкое богословское утверждение: принцип эволюционизма несовместим с церковным вероучением, поскольку он противоречит всей стройной системе православной догматики.
Поэтому следует признать несправедливым утверждение, будто «в Православии нет ни текстуального, ни доктринального основания для отторжения эволюционизма» [155, с. 88].
Нельзя также никак согласиться с высказыванием о том, что якобы
«для богословия принципиально допустимы и креационная, и эволюционная гипотеза» [109, с. 313].
Нет, для православного богословия приемлема только первая гипотеза как единственная соответствующая Библии. Но не вторая.
Отрицательным оказался ответ на вопрос: «Может ли православный быть эволюционистом?» [85]
Нет, православный быть эволюционистом не может.
А эволюционист не может быть православным.
* * *
Разногласие между эволюционным мировоззрением и православным вероучением проявляется как в отношении к отдельным догматическим положениям, так и в отношении к церковному учению в целом. Несовместимость эволюционизма с различными догматическими вероучительными истинами Православия показана в нашей книге.
Эволюционное учение постулирует постепенное развитие материи. Церковное учение, в противовес этому, утверждает Сотворение «из ничего». Эволюционировать прежде первого дня Творения было просто нечему (Сам Бог неизменен, то есть не подвержен эволюционным изменениям). {глава 2}
Эволюционное учение предполагает, что одни виды формируются из других посредством механизма изменчивости и естественного отбора. Церковное учение, в согласии со Священным Писанием, утверждает изначальное создание всех разнообразных видов «по роду их». Таким образом, ни один вид не появился эволюционным путем, но был создан всемогущим Словом Божиим. {глава 2}
Эволюционное учение исходит из существования смерти, хищничества и плотоядения в мире до появления человека. Постоянное воспроизводство новых поколений необходимо для процесса эволюции (как же иначе она будет проявляться?). Церковное учение говорит о нетленном состоянии первозданного мира. {глава 2}
Эволюционное учение считает формирование новых видов объективным неперестающим и неостановимым процессом – «продолжающимся творением». Церковное учение говорит о том, что все разновидности флоры и фауны созданы изначально, и процесс творения Божиего завершен (Бог почил от дел Своих). {глава 2}
Эволюционное учение утверждает неограниченное во времени развитие мира в будущем. Церковное учение говорит о неизбежном скором Конце – Страшном Суде. Так что на пути плавного эволюционного развития стоит непреодолимое препятствие – Второе Пришествие Христово. {глава 3}
Эволюционное учение описывает естественную смену поколений, подчиняющуюся действию закона смерти. Церковное учение говорит о Воскресении Христовом и о Всеобщем Воскресении. Поскольку по Воскресении прекратится деторождение, естественно, не останется возможности для эволюции. {глава 3}
Эволюционное учение прогнозирует совершенствование человеческой цивилизации путем духовного и научно-технического прогресса до создания «сферы разума» – ноосферы (или иных подобных хилиастических идей, обещающих построение «рая» на земле). Церковное учение говорит о неизбежном приходе антихриста. {глава 3}
Эволюционное учение не способно указать на какую-либо особь, которую было бы справедливо назвать «первым человеком», но подразумевает лишь племя, стадо, обобщенный или собирательный образ. Церковное учение содержит четкое знание об Адаме первозданном, от которого ведет свое родословие человечество. {глава 5}
Эволюционное учение утверждает, что первый человек имел предков животного происхождения. Церковное учение говорит, что Адам не был продуктом эволюции, но сотворен Богом из праха земного. {глава 6}
Эволюционное учение предполагает, что все женские особи в роде человеческом имеют естественное (посредством зачатия и рождения) происхождение. Церковное учение говорит о сотворении первой жены Евы из ребра Адама. С точки зрения эволюционизма это утверждение абсурдно и «не научно». {глава 10}
Эволюционное учение исходит из того, что человеческий разум представляет собой плод эволюции мозга. Церковное учение говорит о том, что первый человек Адам был изначально создан Богом по Его образу и подобию. Таким образом, человек – не продукт эволюции до «божественной высоты» (которая недостижима эволюционным путем), но творение, получившее образ Божий как дар при своем создании. {глава 7}
Эволюционное учение утверждает, что не только животные, но и первые люди были смертны. Церковное учение говорит о том, что Бог не сотворил смерти, но первый человек был предназначен для жизни вечной и безсмертной. Смерть же никак не могла «появиться» в результате эволюции. {глава 7}
Эволюционное учение базируется на том, что смерть никак не связана с грехом. Церковное учение говорит о том, что смерть появилась в мире как следствие грехопадения праотца Адама. Грехопадение представляет собой одно из самых серьезных («качественных») препятствий для примирения эволюционизма и православного вероучения. {глава 8}
Эволюционное учение говорит о постепенном восхождении человека до совершенства. Христианская вера заставляет признать, что спасение и Царство Небесное получают не наиболее развитые и духовно продвинутые люди, но смиренные и чистые сердцем. {глава 8}
Эволюционное учение утверждает, что поскольку Иисус Христос есть часть мирового процесса, то и Он неизбежно должен представлять собой «продукт эволюции» (как выражался Тейяр де Шарден, «Христос эволюции» [184, с. 191]). Церковное учение, отвергая подобные мысли как хульные и нечестивые, почитает Господа Единым от Троицы, Спасителем, Творцом и Вседержителем. Возможности примирения и компромисса между этими точками зрения не существует. {глава 9}
Подробнее все эти догматические вопросы в свете церковного отношения к ним разобраны в указанных главах нашей книги.
Следует отметить, что при обилии догматических противоречий между теорией эволюции и учением Православной Апостольской Церкви, можно говорить о внутренней логике как эволюционного, так и церковного учения. В самом деле, если исключить Бога Творца (а значит, Спасителя и Судию), как это делают эволюционисты-материалисты, то все разнообразие мира приходится объяснять действием эволюции (которую никто никогда не наблюдал, и в которую можно лишь верить).
Если же признать наличие Бога Творца, как это делают христиане, эволюционная гипотеза окажется излишней и даже противоречащей во многих отношениях Священному Писанию и догматическому учению Церкви.
Логическое противоречие возникает лишь в том случае, если кто-то пытается совместить в своем мировоззрении присущее Апостольской Церкви учение о Боге Творце, в шесть дней создавшего мир, с безбожным (антибиблейским) учением эволюционизма. Подобные попытки неоднократно предпринимались, начиная с XIX века. Однако всякий раз варианты «христианского эволюционизма», «православного эволюционизма», «божественного эволюционизма», «телеологического эволюционизма» приводили авторов к двойной неудаче: с одной стороны, их теории страдали научной непоследовательностью и некомпетентностью, а с другой стороны – не могли быть признаны соответствующими церковному догматическому вероучению (то есть представляли собой разновидности эволюционистской ереси).
Подчеркнем особо, что само православное учение не содержит тех противоречий, которые всегда обильно встречаются при попытке воцерковить теорию эволюции.
Никео-Цареградский Символ веры представляет собой не просто совокупность отдельных фрагментарных догматических утверждений, известных как двенадцать его членов – но целостное и логически связанное изложение церковного вероучения. Часто мы забываем об этом, когда изучаем Катихизис или Закон Божий, рассматривая отдельные члены Символа веры без всякой связи друг с другом.
В центре Символа веры стоит Христос, и вера в Него как в Бога охватывает все проявления Его силы и всемогущества – начиная от Сотворения, продолжаясь Боговоплощением (Благовещение и Рождество), искупительным подвигом земной жизни, Воскресением, Вознесением и завершаясь чаемым и обетованным Вторым Пришествием. Все догматическое содержание учения Православной Церкви о Христе – от сотворения мира до устроения грядущего безконечного Царства («Его же Царствию не будет конца») – воспринималось святыми как цельное вероучение, где из одного догматического положения вытекает следующее: «…и страдавша – и погребенна – и воскресшаго в третий день по Писанием – и восшедшаго на небеса…».
Эту связь исповедует Церковь в ежедневной евхаристической молитве перед Престолом, «поминающе убо спасительную сию заповедь и вся, яже о нас бывшая: крест, гроб, тридневное воскресение, на небеса восхождение, одесную седение, второе и славное паки пришествие» [141].
Эта связь отражается и в православном праздничном богослужении:
326 Роди́лсѧ є҆сѝ ꙗ҆́кѡ са́мъ восхотѣ́лъ є҆сѝ, ꙗ҆ви́лсѧ є҆сѝ ꙗ҆́кѡ са́мъ и҆зво́лилъ є҆сѝ: пострада́лъ є҆сѝ пло́тїю бж҃е на́шъ, и҆з̾ ме́ртвыхъ воскре́слъ є҆сѝ попра́въ сме́рть. возне́слсѧ є҆сѝ во сла́вѣ, всѧ́чєскаѧ и҆сполнѧ́ѧй, и҆ посла́лъ є҆сѝ на́мъ дх҃а бж҃е́ственнаго, є҆́же воспѣва́ти и҆ сла́вити твоѐ бж҃ество̀. [160] (Вознесение, 1-я стихира на стиховне)
В житиях святых также содержится немало примеров такого исповедания мучениками Бога Творцом и одновременно Судией, Воскресителем тварного человека. Примечательно, что за эту свою веру исповедники с готовностью шли на лютые мучения и смерть.
Мученица Агния: «Я не преклоню головы своей пред безчувственным камнем, ибо я несомненно знаю, что нет иного Бога, кроме Того, Который создал небо и землю чрез Сына Своего, Господа нашего Иисуса Христа, нас ради воплотившегося, пострадавшего и погребенного, в третий день воскресшего и ныне царствующего на небе безконечным царством» [46, с. 248] (21 января).
Мученик Трифон: «Бог, создавший каждую тварь и давший ей видимый образ, господином над всем поставил человека, созданного после; но человек, по зависти диавольской, прельщенный лукавым змием, впал в безчисленные бедствия; тогда Бог Слово, умилосердившись над ним, по Своему изволению, Сам благоволил воплотиться, и явился в подобии человеческом, умер на кресте, был погребен, в третий день воскрес, вошел на небеса и сидит одесную Бога Отца, пока не познает Его все создание; тогда Он опять придет с силой и славой великой и воздаст каждому по делам его. Он есть Бог богов и Царь царей, и Судия живых и мертвых» [46, с. 11] (1 февраля).
Без Христа, проявляющего Себя в точках Альфа и Омега, то есть в Начале и Конце творения (Апок.1:8), не вполне убедительно звучат и все прочие члены Символа веры, определяющие Его служение как Искупителя. Теория эволюции отрицает шестидневное творение, равно как отрицает церковное чаяние «воскресения мертвых» – и, следовательно, умаляет все Божие домостроительство, осуществленное Господом «нас ради человек и нашего ради спасения».
Никто из святых не учил в согласии с принципами теории эволюции.
Подчеркнем, что ни одно из догматических положений Символа веры не содержит в себе эволюционной идеи, но, напротив, все входящие в него члены раскрывают и подтверждают истину учения о Сотворении.
Приведем те члены Никео-Цареградского Символа веры (упоминающиеся в нашей книге), которые эволюционистами искажаются – то есть понимаются ими не так, как учит Православная Церковь, а в переосмысленном виде.
1-й член Символа веры.
Эволюционисты не исповедуют Бога «Творца Неба и Земли, видимым же всем и невидимым», так как реальным творцом всего видимого и невидимого они признают эволюцию. «Бог» же для эволюционистов является либо Первоисточником вселенной, либо «Промыслителем», направляющим эволюцию, но никак не Творцом. {глава 2}
2-й член Символа веры.
Для эволюционистов не является Сотворцом Отцу и Христос, «Имже вся быша», поскольку для них все существующее создано и пришло в бытие не Христом, а эволюцией. {глава 2}
3-й член Символа веры.
С позиций эволюционизма трудно понять, что такое Спасение и Искупление: «Нас ради человек, и нашего ради спасения…» Эти чуждые эволюционизму категории подразумевают признание совершения праотцем Адамом греха и спасение всего рода человеческого Христом-Спасителем. Но эволюционисты не верят в исторического Адама. {глава 5}
3-й член Символа веры.
С точки зрения эволюционизма, трудно представить такой «феномен», как воплощение от Девы: «воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы». Наука безсильна что-либо положительное сказать об этом. Ясно лишь, что Рождество Христово не было плодом эволюционного развития материи и не имело естественного продолжения в мире, то есть не стало основанием для «нового эволюционного витка». {глава 10}
5-й член Символа веры.
«И воскресшаго в третий день по Писанием». Воскресение Христово – самый «неэволюционистский» эпизод мировой истории {глава 3}
6-й член Символа веры.
«И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца». Все, что произошло с Иисусом Христом после Его Воскресения, для эволюционистского сознания является необъяснимым фактом, который никак не вписывается в рамки естественно-научного представления {глава 3}
7-й член Символа веры.
«И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, егоже Царствию не будет конца».
Никакого Второго Пришествия и Суда теория эволюции не предусматривает. Эволюционисты рисуют впереди гладкую и долгую перспективу развития человеческого общества и мира. {глава 3}
8-й член Символа веры.
Согласно представлениям эволюционистов, смерть в мире изначальна, поскольку все живые существа, включая человека, созданы смертными. Церковь, напротив, исповедует веру в «Духа Святаго, Господа животворящаго» и учит, что Бог смерти не сотворил. {глава 2}
8-й член Символа веры.
Эволюционисты не имеют веры «в Духа Святаго… глаголавшаго пророки». Иначе они не стремились бы перетолковывать Священное Писание (в частности, Книгу Бытия пророка Моисея) и придавать новый смысл ясным словам, которые Дух Святый открыл Церкви. {глава 5}
11-й член Символа веры.
«Чаю воскресения мертвых». Этот тезис является камнем преткновения для всех эволюционистов. {глава 3}
12-й член Символа веры.
Эволюционисты-телеологисты готовы говорить о «жизни будущаго века». Однако смысл, который они вкладывают в это понятие, – ноосфера, достижение всеобщей гармонии и совершенства, хилиастический рай на земле – не имеет ничего общего со святоотеческим евангельским учением.
Эволюционисты-материалисты жизнь будущего века отрицают. {глава 3}
По сути своей эволюционное учение ниспровергает весь Никео-Цареградский Символ веры, все догматическое учение Православной Церкви. Если «православные эволюционисты» не желают признать этого и иногда даже пытаются утверждать, будто они «тоже христиане», тем важнее показать им, что одно лишь принятие теории эволюции, отрицающее библейский Шестоднев, делает несовместимым такое мировоззрение со святоотеческим. Эволюционизм является ересью, так как содержит неправославное учение о Начале и о Конце мира. {глава 4}
Парадоксальным образом, «православные эволюционисты», критикуя своих оппонентов, обвиняют их в «протестантизме». Но при этом они сами, на словах не отказываясь от Священного Писания, предлагают такую его интерпретацию, которая стоит вне традиции Православной Церкви. По сути, «христиане-эволюционисты» и есть протестанты, которые именуют себя христианами, но отрицают Священное Предание, подменяя его собственным наукообразным мудрованием.
* * *
Поскольку принятое человеком вероучение определяет его мораль и духовный облик, а повреждение догматического сознания «приводит к повреждению в области нравственной жизни» [см. 2, сс. 25, 26], стало традицией трактаты по догматике завершать «нравственным приложением догматов» [см. 92, 2]. Приведем в заключение нашей книги три авторитетных нравственно-этических суждения об эволюционизме. Двое из авторов жили в XIX веке, когда дарвинизм только начал свое распространение, другой – в ХХ, когда эволюционизм стал господствующей идеологией в мире.
Святитель Феофан Затворник так высказался об опасности книг эволюционистского содержания: «Пока не истребят книг этих – не заставят профессоров и литераторов не только не держать сей теории, но и разрушать ее, дотоле безверие будет все расти и расти, а с ним – самоволие и разрушение правительства настоящего».
Иеросхимонах Иероним, старец-духовник Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне, в «Мыслях для поправления нравственности в отечестве нашем России» с печалью и заботой писал: «Во всех светских училищах необходимо нужно скоро пересмотреть учебники по всем отраслям науки, ибо в некоторых учебниках находятся учения, противные Священному Писанию, особенно по геологии и физиологии, которые соблазняют учащееся юношество и располагают к неверию. Все это и подобное тому надобно исправить, а иначе нигилизм все более будет распространяться» [57, c. 501]. К сожалению, советы мудрого старца остались не услышаны.
Епископ Варнава (Беляев), говоря о причинах распространенного неверия в обществе, указывал, что они «заключаются во внешней развращенной обстановке, в которой живет или любит пребывать человек, и в тех отрицательных учениях, которыми он интересуется и питает свою душу. Сюда особенно относится увлечение материализмом и естествознанием в духе дарвинизма. Учения эти, сами по себе ничтожные, вредно, однако, действуют на слабые, неокрепшие умы, не просвященные светом евангельских заповедей. Особенно страдает от них молодежь» [16, сс. 43–44].
Завершим нашу книгу словами выдающегося сербского богослова.
Преподобный Иустин (Попович): «В этом земном мире «эволюции» все естественно, нет места греху. Поэтому и излишне говорить о Спасителе и спасении от греха. В конечном счете, все естественно: и грех, и зло, и смерть. Ибо если все приходит к человеку и дается ему через эволюцию, тогда что нужно спасать в нем, поскольку нет в нем ничего безсмертного и непреходящего, а все это от земли, земное, земляное и как таковое – преходящее, тлеющее, смертное. В таком мире «эволюции» нет места и Церкви, которая есть Тело Богочеловека Христа. Та теология, которая свою антропологию основывает на теории «научной» эволюции, есть не что иное, как противоречие в определении. На самом деле, это теология без Бога и антропология без человека. Если человек – не безсмертная, вечная и богочеловеческая икона Божия, тогда все теологии и антропологии не суть иное что, как трагические безсмыслицы» [75, сс. 187–188].