Тимофей, книжник
Тимофей (XIII в.) – «премудрый книжник». В Галицко-Волынской летописи (см. Летопись Ипатьевская), в том разделе, где рассказывается о бесчинствах в Галиче венгерского палатина Бенедикта Бора, командовавшего венгерскими силами, посланными в Галич венгерским королем Андреем, читается такой отрывок: «Бе бо Тимофей в Галиче премудр книжник, отчество имея во граде Кыеве (родом из города Киева), притчею (иносказательно) рече слово о семь томители (тиране) Бенедикте, яко: “В последняя времена тремя имены наречется антихрист”. Бегаше бо Тимофей от лица его (скрывался Тимофей от него), бе бо (потому что был Бенедикт) томитель бояром и гражданом и блуд творя и оскверняху жены же и черници и попадьи. В правду бе антихрист за скверная дела его» (ПСРЛ. М., 1962, т. 2, стб. 722; Галицко-Волынская летопись / Подг. текста, пер. и ком. О. П. Лихачевой. – ПЛДР. XIII век. М., 1981, с. 240–243). Запись эта помещена под 1205 г., на самом деле описанные в ней события происходили в 1210 г. Под 1226 г. в Галицко-Волынской летописи повествуется о таком событии. Галицкий боярин Жирослав распространил среди галицких бояр слух о том, что князь Мстислав Мстиславич Удалой (в это время занимавший галицкий великокняжеский стол) с помощью своего тестя, половецкого князя Котяна, собирается уничтожить всех галицких бояр. Поверив Жирославу, галицкие бояре бежали из Галича. Мстислав посылает к боярам своего духовного отца Тимофея, которому удается убедить бояр в том, что Жирослав оклеветал перед ними князя Мстислава (ПСРЛ, т. 2, стб. 747; ПЛДР. XIII век, с. 262–263). Ряд исследователей считает, что «премудрый книжник» Т. и Тимофей, духовник Мстислава Удалого, – одно и то же лицо. Все реальные сведения о книжнике Т. ограничиваются приведенными данными.
В 1846 г. Н. Головин пришел к заключению, что Т. мог быть автором «Слова о полку Игореве»: автор «Слова» был «подданным» Игоря, после смерти Игоря он, скорее всего, остался при его детях; когда в начале XIII в. Игоревичи захватили Галич, автор «Слова» переехал с ними туда; в результате борьбы за галицкий стол, по проискам провенгерски настроенных галицких бояр, сыновья Игоря были повешены; возмущенный злодеяниями Бенедикта, Т. выступил обличителем его, из-за чего был вынужден бежать из Галича. Столь смелое и страстное выступление Т., связанное к тому же с судьбой потомков Игоря Новгород-Северского, по мнению Н. Головина, дает основание видеть в Т., названном летописцем «премудрым книжником», автора «Слова». Основательные аргументы против такого отождествления были приведены Н. П. Сидоровым. Термин «премудрый книжник» в древнерусской письменности имел специфическое значение – «тот, кто умел истолковывать темные места Писания» (Сидоров. К вопросу об авторах, с. 165). Т. выразил свою мысль «притчею», т. е. иносказательно, что характерно для древнерусских книжников, но чуждо «Слову». Называя Бенедикта антихристом, Т. имел в виду вполне конкретный книжный текст – популярное в средневековье «Толкование на Апокалипсис» Андрея Кесарийского, где антихрист называется тремя именами: «Лампетис, Титан, Бенедиктос». Сидоров приходит к убедительному заключению: «Мы не можем представить себе автора “Слова” типичным для того времени книжником, начетчиком, каким был Тимофей» (с. 166). Но поскольку имя Т. как известного книжника названо в Галицко-Волынской летописи, имеется несколько гипотез, связывающих его с историей русского летописания кон. ХП – 1-й четв. XIII в.
Л. В. Черепнин, рассматривавший вопрос об источниках Галицко-Волынской летописи, останавливался и на проблеме участия в Галицко-Волынском летописании Т. По Черепнину первая часть Галицко-Волынской летописи – Летописец Даниила Галицкого, созданный в середине 50-х гг. XIII в., основывается на целом ряде более ранних источников. Среди этих источников была отдельная повесть, посвященная судьбе малолетних наследников князя Романа Мстиславича – Даниила и Василька Романовичей. Повесть эта рассказывала о борьбе Даниила и Василька за Галицко-Волынское княжество с сыновьями героя «Слова о полку Игореве» Владимиром и Романом Игоревичами в первое десятилетие XIII в. Вероятно, она была написана «вскоре после свержения сыновей кн. Игоря Святославича, т. е. в 1211 г.» (Черепнин. Летописец..., с. 244). Л. В. Черепнин полагает, что автором ее мог быть Т.: «Из всего летописного контекста вытекает, что книжник Тимофей был идеологом той части боярства (Владислав, Судислав, Филипп), которая вначале пыталась сбросить венгерское иго при помощи черниговских князей, а затем, недовольная последними, выставила кандидатуру на галицкий стол Даниила, рассчитывая ввиду его малолетства захватить власть в свои руки. Поэтому авторство книжника Тимофея кажется нам весьма вероятным» (с. 244). Л. В. Черепнин не отождествлял «премудрого книжника» Т. с духовником князя Мстислава Удалого Тимофеем. О каком-либо участии последнего в книжной деятельности он ничего не говорит и считает, что описателем времени Мстислава Удалого на страницах Галицко-Волынской летописи является человек, близкий к Даниилу Галицкому, вероятнее всего тысяцкий Демьян.
В. Т. Пашуто полагал, что в основе княжеского свода Даниила Галицкого, составленного в гор. Холме в 1246 г. Кириллом митрополитом (ум. 1282 г.) лежала Киевская летопись 1238 г. Ряд сведений в этой Киевской летописи был записан либо самим Т., либо с его слов. Т. «премудрый книжник» и Тимофей духовник Мстислава Удалого по В. Т. Пашуто одно и то же лицо. Т., – пишет Пашуто, – «как духовник Мстислава Удалого, присутствовал, конечно, при кончине князя и его погребении в Киеве, и, видно, ему обязаны мы сведениями, имеющимися в Киевской летописи времен Владимира Рюриковича о действиях Мстислава в Галичине. Думаем также, что притча Тимофея о Бенедикте, упомянутая сводом князя Даниила, читалась в Киевской летописи; к перу же Тимофея следует отнести все, что связано с разгромом похода Бенедикта Бора на Галич» (Пашуто. Очерки, с. 37).
Много внимания Т. уделил в своих работах по «Слову о полку Игореве» Б. А. Рыбаков. По его гипотезе Т. – летописец-галичанин. Препарируя летописные тексты конца XII в., Б. А. Рыбаков приходит к заключению, что в 1189–1190 гг. «в Киеве при дворе Рюрика появился какой-то галичанин, церковник, книжник, явный сторонник князя Владимира Ярославича Галицкого» (Рыбаков. Русские летописцы, с. 158). Этот галицкий книжник внес в Летописец Рюрика ряд дополнений о судьбе Владимира Галицкого. Он же, как предполагает Б. А. Рыбаков, на основе рассказов двух великокняжеских летописей князей дуумвиров Святослава Всеволодовича и Рюрика Ростиславича, по поручению летописца Рюрика, составил повесть о походе в 1185 г. Игоря Святославича против половцев, которая дошла до нас в составе Ипатьевской летописи. По мнению Б. А. Рыбакова, это был Т. «Премудрого книжника». Т. Рыбаков отождествляет с Тимофеем – духовником Мстислава Удалого. Вскоре после составления «Повести о походе Игоря», которая была одним из его первых произведений, Т. снова вернулся в Галич. Вынужденный покинуть Галич из-за обличений Бенедикта, Т. уходит в Новгород к Мстиславу Удалому и становится его хронистом. Перу Т., как считает Б. А. Рыбаков, принадлежит ряд записей в Летописи Новгородской первой за 1210–1218 гг., в которых много внимания уделяется Мстиславу. Т., по гипотезе Б. А. Рыбакова, был и автором первоначального вида Повести о битве на Липице. По наблюдениям исследователя, можно отметить стилистическое и лексическое сходство между этой повестью и «Повестью о походе Игоря». Т. продолжает вести летопись Мстислава и во время его княжения в Галиче: «Княжеская летопись Мстислава за годы его княжения в Галиче очень близка к его Новгородской летописи. Здесь и содержится одна из притчей его духовного отца Тимофея о лукавом Жирославе, в адрес которого Тимофей расточает библейские проклятия» (там же, с. 172). Таким образом, по Б. А. Рыбакову, Т. автор двух, первоначально вероятнее всего независимых от летописей, повестей (о походе Игоря на половцев в 1185 г. и о Липицкой битве в 1216 г.) и целого ряда летописных статей в киевском, новгородском и галицком летописании.
Отрывочность и краткость реально-летописных сведений о Т., а также гипотетичность всех точек зрения на его роль в истории русского летописания заставляют с большой осторожностью относиться ко всем предположениям об этом древнерусском книжнике. Единственное, что можно утверждать с полной уверенностью, это то, что такой книжник действительно был. Слова летописного сообщения «отечество имея во граде Кыеве» заставляют видеть в нем не галичанина, а киевлянина, и, скорее всего, книжной деятельностью он начал заниматься еще на родине: в противном случае едва ли подчеркивалось бы его киевское происхождение. Фраза о том, что Т. скрывался («бегаше») от гнева Бенедикта, говорит, что он оставался в Галицком княжестве, а не покинул его. Вполне возможно, что «премудрый книжник» и духовный отец Мстислава Удалого одно и то же лицо. Но столь же правомерно и предположение, что это два разных Тимофея. Обличительная филиппика по адресу Жирослава, которая читается в летописи после рассказа о клевете Жирослава и о успешной миссии духовника Мстислава, убедившего бояр в том, что князь ничего против них не замышляет, совсем не обязательно должна принадлежать Т. Скорее наоборот: если бы обличение Жирослава приписывалось Т., то, как и в случае с Бенедиктом, это было бы отмечено в тексте летописи, а этого там нет.
Лит.: Головин Н. Примечания на «Слово о полку Игореве». М., 1846; Петрушевич А. Галицко-Волынская летопись. Львов, 1871; Черепнин Л. В. Летописец Даниила Галицкого. – ИЗ, 1941, т. 12, с. 228–253; Пашуто В. Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950; Сидоров Н. П. К вопросу об авторах «Слова о полку Игореве». – В кн.: Слово о полку Игореве: Сб. исслед. и статей / Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.; Л., 1950, с. 164–174; Рыбаков Б. А.: 1) «Слово о полку Игореве» и его современники. М., 1971; 2) Русские летописцы и автор «Слова о полку Игореве». М., 1972.
Л. А. Дмитриев