К

Каменский Бантыш Николай [1737–1814] – иностранной коллегии переводчик, человек ученый и трудолюбивый, довольно искусный в латинском и российском языках. Он сочинил жизнь дяди своего преосвященного Амвросия архиепископа и подробное описание бывшего возмущения московской черни; также описал бытность в Москве прусского принца в 1770 году и трудится в разбирании достопамятностей к российской истории, находящихся в архиве иностранной коллегии, под смотрением г. Миллера; также перевел он российскую историю, сочиненную г. Волтером; но она еще не напечатана. В прочем переводчик за свою в переводе исправность достоин великой похвалы.

Кантемир, князь, Димитрий [1673–1723].– Фамилия Кантемиров, как в оттоманской истории, сочиненной сим князем, упоминается, начало свое ведет от татар. По изустным их преданиям, предки сего князя за 160 лет переселились из Крыма в Молдавию и приняли христианский закон.

В 1710 году Ахмет III, султан турецкий, пожаловал сему князю за оказанные им Оттоманской Порте многие важные услуги княжество Мултянское. Князь Димитрий долго отговаривался от принятия сей милости; но Порта, ведая, сколь полезен ей быть может сей разумный и достойный муж, представляла ему, надеясь тем его убедить, что он из христиан один, который в состоянии охранять ее пользу и прибытки в рассуждении помянутого княжества, особливо при угрожаемом от России нападении. Притом она уволила его от платежа визирю и другим придворным тех великих денежных сумм, которые они с новопоставляемых князей брать обыкли. Сие побудило наконец князя Димитрия принять оное достоинство, коего сиянием он, однако, нимало не ослепился; ибо главное его удовольствие всегда составляли науки.

Едва успел он приехать в Ясы, как от верховного визиря Болтаджи Магомета получил весьма строгое повеление о поднесении Порте обыкновенных подарков, причем предложены ему были требования, совсем противные его обязательствам. Такая неверность Оттоманской Порты и свирепство турок к мултянскому народу вдохнули ему мысль, как бы свободить самое княжество от тиранства и избавить христиан, своих подданных, от тяжкого ига неверных.

Пришествие Петра Великого с армиею и учиненные от сего государя предложения казались ему весьма благовременным случаем к произведению в действо своего намерения. Он заключил с Петром Великим договор, которого пункты в июне месяце 1711 года в Ясах утверждены были присягою; но противное счастие российского оружия при Пруте пресекло все сии намерения. Таким образом помощь, которую Димитрий Кантемир надеялся получить к вечному обладанию своим княжеством, едва могла спасти собственную его особу и фамилию. Петр Великий, не приобыкший жертвовать своих союзников собственным прибыткам, лучше желал уступить туркам знатную часть земли, которую при случае паки возвратить мог, нежели отдать им в руки князя, который из одной любви к нему оставил свое княжение. И так сей правосудный монарх великодушно отказал Порте в ее требовании, которое составляло первый пункт заключаемого между обеими армиями перемирия.

По заключении мира мултянский князь следовал за Петром Великим в Россию. Сей монарх объявил его в награждение за потерянное им владение князем Российския империи с таким преимуществом, чтоб ни от кого, кроме государя, не зависеть, и оставил ему право живота и смерти над тысячею человеками мултянцев, которые с ним вышли в Россию. Сверх того пожаловал ему немалые деревни в Украине, сохраняя к нему по смерть его всякую доверенность и пользуясь его советами во время мира и войны.

В сие время князь Димитрий начал прилагать попечение о своем сыне князе Антиохе и, будучи человек ученый и усмотря сам в нем особливую способность к наукам, сыскал для него искусных учителей, не забывая, однако, должности, на родителей естественным законом налагаемый, почему и надзирал он всегда сам над учением и воспитанием своего сына, насевая в юном его сердце все те добродетели, которыми душа его украшалася; но чтобы не выпустить его из своего присмотру, то взял его с собою в поход, следуя за Петром Великим к Дербенту в 1722 году.

Во время сего похода продолжал он попечение о воспитании своего сына. Самые земли, чрез которые они проезжали, служили вместо отверзтой книги, представляющей народные обычаи, нравы, торговлю и земные произращения; все сие изъяснял он ему своими рассуждениями. Возвратившись из персидского похода, впал в жестокую болезнь в 1723 году и пред кончиною своею просил Петра Великого определить наследником в его имении того из сынов его, который рачением своим к наукам окажет себя способнейшим к государственной службе. Вскоре после сего сей князь скончался в севских своих деревнях.

Князь Димитрий был человек острого разума, здравого и прозорливого рассуждения и великого просвещения, верен к государю и государству; любил науки и в них упражнялся; искусен был во многих европейских и асиатских языках. Он сочинил на латинском языке книгу «Описание Оттоманския империи» и на российском «Систему магометанского закона», которая и напечатана в Санктпетербурге 1722 года.

Кантемир, князь, Антиох [1709–1744] – родился во Цареграде 10 сентября 1709 года от князя Димитрия Кантемира и Смарагды Кантакузены, дочери князя воложского, происшедшего от древних греческих императоров сего имени. В 1711 году, по заключении с турками мира, следовал он при отце своем за Петром Великим в Россию, и по прибытии пожалованы были князьями Российския империи. В 1722 году был он при отце своем в походе к Дербенту, и во все сие время младый Кантемир упражнялся в науках и в познании христианского закона. Смерть отца его хотя причинила ему печаль, но не истребила склонности к наукам. В 1724 году в новоучрежденной Петром Великим Санктпетербургской Академии наук выслушал порядочный курс вышних наук, в коих оказал чрезвычайные успехи. Мафиматике учился он у славного Борнулия, физике у Бильфингера, истории у Бейера, нравоучительной философии у Гросса, а стихотворству у Ильинского. С разными учениями соединял он и чтение священного писания; ведая же, что в России всякий дворянин должен вступить в военную или в штатскую службу, чего ради и записался он лейб-гвардии в Преображенский полк и дослужился тут до обер-офицера. В 1731 году императрица Анна Иоанновна назначила его министром к великобританскому двору, куда он и отправился генваря 1 дня 1732 года чрез Немецкую землю и Голландию; и, сколько время ему дозволяло, ничего на пути не упустил, что могло только достойно быть столь наблюдательного ока. В Голландии запасся он хорошими книгами; и в то же время поручил он книгопродавцу в Гааге издать в печать «Описание Оттоманской империи», сочиненное отцом его. Слава о ученом человеке еще прежде его прибытия в Лондоне распространилась, а по приезде его в тот город скоро узнали все, что он и великий политик. Начало его негоциации, было весьма благополучно, потому что он в краткое время привел дела в такое состояние, как оба двора того желали. Время, остававшееся ему от министерских дел, употреблял на просвещение своего разума. В 1738 году назначен он был во Францию в характере полномочного министра и пожалован камергером; а в конце декабря месяца того ж года определен чрезвычайным послом при французском дворе.

Дела, происходившие по кончине императрицы Анны Иоанновны, привели князя Кантемира, как министра, отдаленного от своего двора, в некоторое затруднение; однако при всех бывших тогда переменах оказал он себя столь искусным политиком и поступал столь благоразумно, что в равной милости содержан был у императрицы Анны Иоанновны, у принцессы правительницы и у императрицы Елисавет Петровны; все оказывали к нему равные знаки своего благоволения. Первая пожаловала его камергером, с жалованьем не во образец прочим; вторая тайным советником, в котором достоинстве последняя его подтвердила, обещая впредь вящие награждения.

В Париже первое его старание было познакомиться с учеными людьми. Цветущие лета, коим бы надлежало быть склонным к тамошним забавам, препроводил он по большей части как философ. Слыша рассуждения его о политических делах, науках и художествах, не можно было не удостовериться о превосходности его знаний и об основательности его разума. Он был строгий наблюдатель христианского закона и для сего читал наилучшие книги, касающиеся до веры и благочестия, признавая, что философия влечет человека к добродетели только словами, а христианский закон самым делом путь к ней отверзает.

С 1740 года почувствовал он внутреннюю болезнь, которая от часу умножалась; и хотя он в пище весьма был воздержен, однако желудок его ничего уже варить не мог. В 1741 году ездил он к Акенским целительным водам; в 1743 году поехал было к Пломбиерским водам; но, будучи не в состоянии оными пользоваться, возвратился в Париж гораздо в худшем состоянии. Потом при умножавшейся болезни искал он помощи у разных докторов, но получил очень мало. По совету их хотел он ехать в Италию для перемены воздуха, почему и просил от российского двора позволения: но как в пересылках просьбы и позволения прошло несколько недель, то князь Антиох не был уже в состоянии отправиться в путь по причине слабого здоровья и худой погоды.

Болезнь Кантемирова продолжалася близ полугода; бывшую у него бессонницу прогонял он чтением книг; а когда представляли ему, что сие упражнение вредно его здоровью, то он ответствовал, что тогда только не чувствует болезни, когда в трудах находится. Охоту к чтению потерял он за три или за четыре дни до кончины своей; и сие самое совершенно удостоверило его о наступившей крайней опасности его жизни.

Последние дни его жизни употреблены были им на отправление христианской последней должности. Он сочинил духовную, в которой приказал, чтобы тело его по вскрытии было бальзамировано и отвезено в Россию для погребения в том же монастыре, где положен и отец его.

Он в совершенном был разуме до последнего издыхания, исправя последние должности христианские, и, призовя имя божие, скончался 11 числа апреля 1744 года, будучи 34 лет и 7 месяцев от рождения.

По вскрытии тела его усмотрено, что в груди у него была водяная болезнь. Россия сожалела о нем как о ревностном распространителе учреждений Петра Великого; двор сожалел о разумном и просвещенном министре; ученые оплакивали в нем знаменитого своего согражданина; а все честные люди соболезновали как о достойном приятеле. Князь Антиох сверх других природных дарований имел столь острый и просвещенный разум, что прозорливым своим рассуждением предусматривал успех почти всякого предприятия, как скоро только план его узнавал; а конец по большей части и соответствовал его догадкам. В отправлении политических дел поступал он праводушно и искренно, почитая лукавство за недостойное своего разума, и всегда до намерения своего достигал прямою дорогою, не оставляя, однако, потребного в случае благоразумия.

С первого взгляда казался он неприветлив; но сие нечувствительно исчезало, чем боле находил он таких людей, которых обхождение ему приятно было. Меланхолического его нрава были причиною долговременные его болезни; однако он не только что веселился с приятелями своими, но и за удовольствие почитал оказывать им действительные услуги. Часто говаривал он, что нет ничего приятнее, как употреблять знатность и силу свою на благотворение своему ближнему. Разговоры свои, в коих находилось больше основательности, нежели живости, умел он прикрашивать приятными шутками. Приятное его обхождение способствовало к наставлению других, но без всякого тщеславия и гордости. Политика его была непринужденная и утверждалась на здравом рассуждении, а противную сему политику он крайне ненавидел. Любил сатиры, но такие, которые производили смех в разумных и добродетельных людях. Был купно и философ и эконом искусный. Он был нежного сложения и хотя непригож лицом, однако имел разумное и в любовь к себе привлекающее лицо.

Российским, мултянским, латинским, итальянским, французским и нынешним греческим языками говорил он весьма изрядно; а притом разумел эллинский, гишпанский и аглинский языки. В стихотворстве упражнялся он хотя с самых молодых лет до своей кончины, но почитал оное упражнение не инако, как забавою. В прочем стихи его были среднего российского стихотворства; но из всех того времени стихотворцев были наилучшие. Из многих его сочинений на российском языке первое «Симфония на псалмы». Собрание его стихотворств, содержащее в себе сатиры, басни, оды, песни, письма и эпиграммы, приписанное императрице Елисавет Петровне, напечатано в Санктпетербурге 1762 года под именем «Кантемировых сатир»; «Петреиду», героическую поэму, оставил недоконченную; сочинил «Руководство к алгебре». Есть также письменные его сочинения о просодии, любовные песни и прочие стихотворения, писанные им в молодых еще летах. Переводы его с иностранных языков следующие: Фонтенеллевы «Разговоры о множестве миров» с примечаниями, напечатанные в Санктпетербурге 1740 года; Юстинова история, Горациевы письма, Анакреонтовы оды, преложенные российскими стихами без рифм; Корнелий Непот, Кевитова таблица, Письма персидские, Епиктитово нравоучение и «Разговоры о свете» г. Алгаротти.

Сверх сего неизданные в свет, но несравненного достойнейшие почтения его сочинения политические, то есть министерские реляции и рассуждения, касающиеся до дел и прибытков знатнейших дворов в Европе. Вообще сочинения его весьма много похваляются. Феофан Прокопович, разумный и острый муж того времени, в похвалу его написал стихи, также и Феофил Кролик. Похвала их тем важнее, что она беспристрастна; а притом первая и от великого еще произошла человека; и тем паче, что в сатирах его, коим Феофан писал похвалу, осмеиваются по достоинству и духовные особы. Некоторые места из сих похвальных стихов здесь следуют.

СТИXI ФЕОФАНОВЫ

Объемлет тебя Аполлон великий,

Любит всяк, кто есть таинств его зритель,

О тебе поют Парнасский лики;

Всем честным сладка твоя добродетель

И будет славна в будущие веки;

А я и ныне сущий твой любитель;

Но сие за верх славы твоей буди,

Что тебя злые ненавидят люди.

* * *

Из перевода Кроликовых стихов:

И мудрость, как почтить тебя, сама не знает,

Зря, что безумие твой разум похваляет.

* * *

Всех грубости в стихах описывая едких

Из тех находишь, кто б знал плод ученья редких,

Но по достоинству тебя чтет муз собор,

Что крепкой злобе ты от них чинишь отпор.

* * *

Язвлю тебя? молчи; ведь я не именую;

Кричишь: не я, да ты являешь совесть злую.

Кантемир Сербан [170(?)–1780] – сочинил панагирик, или похвальное слово, Петру Великому, напечатанное в Санктпетербурге 1714 года.

Карин Александр [174(?)–1769] – лейб-гвардии Конного полку поручик, умер 1769 года. Был превеликий любитель словесных наук, искусен довольно в некоторых иностранных и во своем природном языке; имел немалое просвещение и библиотеку из наилучших иностранных и российских книг. Его сочинения, оды, элегии, сонеты, сатиры, стансы, притчи, письма, эпиграммы и другие мелкие стихотворения напечатаны в ежемесячном сочинении «Полезное увеселение», изданном в 1760 и 1762 годах; в «Свободных часах», изданном 1763 года в Москве, довольно показывают остроту его разума и многими знающими людьми похваляются. Словом, он превеликую подавал надежду показать в себе хорошего стихотворца. Он сочинил комедию «Россиянин, возвратившийся из Франции» и начал было писать трагедию, но, не докончав оной, умер; а комедия его хотя и довольно похваляется, но в свет еще не издана.

Карин Николай [174(?)–1768] – лейб-гвардии Конного полку поручик, средний брат, имевший все те же склонности, как и старший брат его; но написал меньше; однакож сочиненные им разные стихотворения, напечатанные в московских ежемесячных сочинениях, весьма изрядны и довольно похваляются. Он умер 1768 года.

Карин Федор [174(?) – ок. 1800] – обер-офицер в отставке, младший брат из всех, но наследовавший обоих похвальные склонности ко словесным наукам и просвещению своего разума. Сочинил он несколько мелких стихотворений, также книжку «Нравоучительные правила, выбранные из свойств покойной графини Марии Владимировны Салтыковой». Напечатана сия книжка в Москве 1770 года. Он перевел несколько хороших книг с великим успехом.

Катавасья Юрьев – Троицы-Сергиева монастыря. О сем летописателе г. герольдмейстер князь Михайло Михайлович Щербатов изъясняется,¹³ что он почитает его летопись обстоятельнейшею из всех рукописей, полученных им из типографской книгохранительницы; причем прибавляет: «наречие его является быть новогородское, яко действительно он более о новогородских делах и простирается. Надпись его следующая: Летописец от начала прозвания русской земли от лета 6360/852 и князей их от лета 6370/862 до лета 6985/1477, а сей летописец писал Катавасья Юрьев сын лета 7052/1544. Троицы-Сергиева монастыря».

Кахановский Симон [ум. после 1722] – сочинял поучительные слова; а напечатано из них одно изрядное слово, говоренное в Ревеле 1720 года.

Красильников Михаил [ум. после 1742] – священник, написал много изрядных поучительных слов; а напечатано из них только одно 1742 года в Москве.

Крашенинников Степан [1713–1755] – императорской Санктпетербургской Академии наук профессор, уроженец города Москвы, положил там в Заиконоспасском училищном монастыре в латинском языке, в красноречии и в философии доброе основание; превосходил всех товарищей своих понятием, ревностию и прилежанием в науках; в прочем и в поступках был человек честного обхождения. Хотя определен он был наипаче к истории натуральной, однако являлося в нем также к гражданской истории и географии, столько склонности, что он еще с 1735 года употреблен бывал с пользою в особенные отправления для описания по географии и истории натуральной некоторых мест, в кои сами профессоры не заезжали.

В 1733 году отправлен он был во вторую камчатскую экспедицию при профессорах; а в 1736 году теми профессорами из Якутска, яко надежный и способный к тому человек, отправлен был в Камчатку для некоторых приготовлений; но как посланные профессоры до Камчатки по случаю не доехали, то все почти тамошние испытания достались г. Крашенинникову; и он с присланным туда в 1738 году адъюнктом описал все нужное к сочинению истории и возвратился в Санктпетербург в 1743 году.

В 1745 году произведен он был при императорской Академии наук адъюнктом, а в 1750 году пожалован профессором ботаники и прочих частей натуральной истории. В сие время собрал он из своих записок и сочинил «Описание Камчатки» в двух томах, со многими гридированными фигурами, которое и напечатано 1755 года в Санктпетербурге. Он сочинил прекрасное слово «О пользе наук и художеств», напечатанное 1750 года; и перевел с латинского на российский язык Квинта Курция о делах Александра Великого с превеликим успехом. Вообще сочинения его и переводы весьма много похваляются. Конец жития его последовал 1755 года февраля 12 дня, на 43 году его жизни. Он был из числа тех, кои не знатностию породы, не благодеянием счастия возвышаются, но сами собою, своими качествами, своими трудами и заслугами прославляют свою породу и вечного воспоминания делают себя достойными.

Кемский, князь, Феодор [ум. после 1549].– О сем летописателе следующее написано:¹⁴ Летописец Российского государства от начала российских князей до дней царя и великого князя Иоанна Васильевича; писал в лето 7057/1549. Прежде начатия истории на первой странице написано: Кому бог вручит сию книгу Временник, рекше Летописец, помяни мя грешного инока Феодосиа. А на другом листе приписано другою рукою так: А устрой сей книзе летописцу князь Феодор Иванович Кемский, во иноцех Феодосий. Прибавлено от историка: «Сей летописец простирается до 1550 года».

Крекшин Петр [1684–1763] – комиссар капитанского чина, человек любопытный и тщательный в собирании российских древностей и редкостей. Он сочинил три летописи: 1) от начала царствования царя Иоанна Васильевича, с 1534 по 1560 год; 2) история о царе Борисе Феодоровиче Годунове по 1600 год; 3) история великой княгини Ольги, во святом крещении нареченныя Елены; также и еще сочинил две книги: 1) историческое известие о рождении Петра Великого, 2) описание жития и дел сего великого монарха от рождения до дня погребения, с приложением при той книге родословия великих князей и царей российских. Все сии книги рукописными хранятся в императорской библиотеке. Умер сей трудолюбивый муж около 1763 года, будучи без мала 80 лет своей жизни.

Кременецкий Иоанн [ум. после 1717] – сочинил книгу в честь князя Александра Даниловича Меншикова отчасти стихами, а прочее прозою; а напечатана она в Санктпетербурге 1715 года под заглавием «Лаврея, или Венец бессмертныя славы» и украшена гридированным сего князя изображением лица. Киприян [ум. в 1406] – митрополит московский, жил во время князя Димитрия Иоанновича Донского, сочинил¹⁵ Степенную книгу из древнейших того времени летописцев.

Кирилл Белозерский [1337–1427].– Из сочинений его осталася одна книга, хранящаяся рукописною в императорской библиотеке. Она содержит в себе разные его грамоты, послания и поучительные слова. О прочих его сочинениях нет известия.

Климовский Семен [ум. после 1724] – малороссийский козак, сочинил книгу «О правде и великодушии благодетелей» стихами, 1724 года. Сия книга рукописною хранится в императорской библиотеке.

Козачинский Михаил [1699–1746] – умер в Киеве, будучи архимандритом, учителем богословии и Киевской академии ректором. Из стихотворных его сочинений напечатано только одно панагирическое сочинение на российском, польском и латинском языках, в киевопечорской типографии, 1744 года. Он же перевел с латинского на российский язык Аристотелеву философию; напечатана она 1744 года в Киеве.

Козельский Яков [ум. после 1793] – коллежский советник и малороссийской коллегии член, сочинил две книги: 1) «Механические...», а 2) «Философические предложения», которые обе и напечатаны в Санктпетербурге; также перевел много полезных на российский язык книг, заслуживающих похвалу.

Козельский Федор [174(?)–177(?)] – правительствующего сената протоколист, писал много стихов, из которых напечатаны собрание элегий и трагедия «Пантея»; но как первые, так и последняя не весьма удачны. Напротив того, его две оды имеют в себе много хорошего, а поэма «Незлобивая жизнь» от многих и похвалу заслужила. Сия поэма состоит из четырех песней. Сочинения его печатаны 1769, 1770 и 1771 годов в Санктпетербурге.

Козицкий Григорий Васильевич [173(?)–1775] – коллежский советник у принятия челобитен, сочинил рассуждение о пользе мифологии, напечатанное в ежемесячном сочинении «Трудолюбивой пчеле», изданном 1759 года в Санктпетербурге; но сии малые опыты трудов его принять можно за основательные доказательства, что сей искусный и ученый муж приобрел бы не последнее место между славными российскими писателями, ежели бы не отвлечен был должностями, на него возложенными, от упражнения во словесных науках. Совершенное его искусство во славенском, греческом, латинском, французском и немецком языках и великое его просвещение со здравым рассудком в том удостоверяет. Слог его чист, важен, плодовит и приятен; посему-то некоторые и заключают, что «Всякая всячина», еженедельное сочинение 1769 года, приобретшее толикую похвалу, есть произведение его пера. В прочем ко умножению славы его в ученом обществе должно и сие прибавить, что г. Сумароков, славнейший наш стихотворец, в похвалах своих писателям толико разборчивый, на многих местах в своих сочинениях похваляет сего писателя; есть и притча его, писанная к г. Козицкому.

Козловский, князь, Федор Алексеевич [174(?)–1770] – в юных своих летах обучался в императорском Московском университете разным наукам; определился лейб-гвардии в Преображенский полк, где он дослужился до обер-офицерского чина. В 1767 году взят был в Комиссию о сочинении проекта нового уложения сочинителем; исправляя должность свою рачительно и с похвалою, пробыл он тут до 1769 года, в котором отправлен был куриером к его сиятельству графу Алексею Григорьевичу Орлову, находившемуся тогда в Италии. В проезд свой должен был он заехать к славному европейскому писателю г. Волтеру, чем князь Федор Алексеевич чрезмерно восхищался: ибо по великой его склонности ко словесным наукам ничего так не желал, как умножить то просвещение своего разума, которое приобрел своими трудами. Прибыв в Италию, оставлен он был при его сиятельстве графе Федоре Григорьевиче Орлове и был при нем безотлучно до Чесменского бою, в который при взорвании корабля святого Евстафия поднят он был на воздух. Смерть его последовала так, как и сей бой, 1770 года в июне месяце. Сей князь был человек острого ума и основательного рассуждения; искусен в некоторых европейских языках и имел тихий нрав, был добрый и хороший господин; имел непреодолимую врожденную склонность ко словесным наукам и упражнялся в них с самого еще детства. Из сочинений его были: «Одолжавший любовник», прозою комедия в 1 дейст., несколько песен, эклог, элегий и других мелких стихотворений; также начал было он писать трагедию «Сумбек», содержание ко оной взяв из казанской истории; но она не окончана. Слово похвальное ее императорскому величеству Екатерине Великой, которое осталось немного также не окончано. Он перевел много комедий для российского театра и других разных материй. Вообще сочинения его весьма достойны похвалы; а трагедия и похвальное слово, если бы были окончаны, то сделали бы ему бессмертную славу. Смерть его оплакивали искренно не только друзья его, но и знакомые, так, как честного, разумного и добродетельного человека. В честь ему и в засвидетельствование его достоинств восплакали музы трех российских стихотворцев следующими стихами:

Кенотафия князю Федору Алексеевичу Козловскому

Одно зришь имя здесь; а тело огнь и влага

Пожрали в Асии вблизи Архипелага:

Где турский россами свирепо флот сражен, Разбит, потоплен в хлябь и в пепел весь сожжен.

Козловский! жребий твой предтечею был рока

К избаве Греции, к паденью лжепророка.

Из письма г. Майкова:

Художеств и наук Козловский был любитель,

А честь была ему во всем путеводитель.

Не шествуя ль за ней он жизнь свою скончал?

И храброй смертию дела свои венчал.

И ниже:

Когда о храбрых кто делах вещати станет,

Козловский первый к нам во ум тогда предстанет;

Хвалу ли будет кто не лестным плесть друзьям,

Он должен и тогда представиться глазам;

Иль с нами разделять кто будет время скучно,

Он паки в памяти пребудет неотлучно.

Всечасно тень его встречать наш будет взор,

Наполнен будет им всегда наш разговор.

И так хоть жизнь его судьбина прекратила,

А тело алчная пучина поглотила,

Он именем своим пребудет между нас;

Мы будем вспоминать его на всякий час.

Из поэмы «Чесменский бои» г. Хераскова:

О ты! питомец муз, на что тебе беллона,

Когда лежал твой путь ко храму Аполлона?

На что война тебе, на что оружий гром?

Воюй ты не мечом, но чистых муз пером;

Тебя родитель твой и други ожидают,

А музы над тобой летающи рыдают:

Но рок положен твой, не льзя его прейти.

Прости, дражайший друг, навеки ты прости!

И ниже:

Когда же скрылся ты навек в морских волнах,

Так гроб твой у твоих друзей теперь в сердцах.

Колосовский Агей [1738–1792] – иеромонах в морском кадетском корпусе, довольно сочинил весьма изрядных поучительных слов; а напечатана из них только одна речь на спуск корабля в Санктпетербурге 1770 года. Его проповеди много похваляются знающими людьми за чистоту слога и хорошее изображение.

Комаровский Иоанн – священник, сочинял поучительные слова; а напечатано из них только одно весьма изрядное слово 1742 года в Москве. Кондратович Кирияк [1703 – ок. 1788] – коллежский асессор при переводах в императорской Академии наук, много писал стихов, а особливо эпиграмм, которых у него собрано, им сочиненных и переведенных из древних авторов, до 10 000. Из них триста эпиграмм напечатаны в трех книжках под заглавием «Старик молодый». Он сочинил «Российский производный словарь»; перевел «Илиаду» и «Одиссею», Гомеровы поэмы; двенадцатиязычный лексикон и еще много других книг; но они еще не напечатаны.

Константин [ок. 1725–1773] – архимандрит Спасоказанского монастыря и семинарии ректор, сочинил много поучительных слов; а напечатано только одно весьма изрядное торжественное слово 1762 года июля 10 дня, в Москве.

Кониский Георгий [1717–1795] – епископ белорусский, имеющий епархию в польском городе Могилеве, муж высокого ума и великого просвещения. В Киевской академии обучал несколько лет богословии и завел в Могилеве училище и русскую типографию, в которой напечатано собрание поучительных слов, сим епископом сочиненных, и также катехизис, сочиненный Феофаном Прокоповичем, со многими дополнениями, в 1761 году.

Копиевич Илия [ум. после 1708] – сочинил стихами панагирик, или похвальное слово, на победы Петра Великого; также сочинил латинскую с российским грамматику и перевел книгу «Де графа», или морское плавание. Все сии книги напечатаны 1700 и 1701 годов в Амстердаме.

Котельников Семен [1739–1806] – императорской Академии наук член и библиотекарь; много сочинил весьма изрядных речей и рассуждений о разных вещах и издал некоторые математические книги, свидетельствующие его ученость.

Котельников Матвей – сочинил разговоры на российском и татарском языках. Сия книга рукописною хранится в императорской библиотеке; о других же его сочинениях известия нет.

Кролик Феофил [ум. в 1732] – архимандрит Новоспасского монастыря в Москве; жил в XVIII веке и написал много стихов в похвалу князю Антиоху Кантемиру и других на российском и латинском языках; а напечатаны из них только одни латинские при сатирах Кантемировых в Санктпетербурге 1762 года. Он сочинил и несколько весьма изрядных поучительных слов; но печатных из них нет ни одного.

Кулибин Иван [1735–1818] – нижегородский купец, ныне при императорской Академии наук механик. Из детства упражнялся он в торговле хлебом и был сидельцем в мучной лавке; но по врожденной склонности хаживал всегда рассматривать колокольные часы, а на 17 году своей жизни выпросил у соседа своего стенные деревянные часы и старанием своим дошел до того, что по некотором времени без всяких нужных к тому орудий сделал им подобные. После того, быв по случаю в Москве, ходил к часовому мастеру и рассматривал ход часов стенных; при отъезде же из Москвы купил он у сего мастера испорченную резальную колесную махину и токарный маленький лучковый станок. По приезде в дом сию махину починил и сделал стенные деревянные часы с кукушкою гораздо исправнее первых; потом делал медные стенные часы и починивал карманные и стенные с курантами, а наконец сделал для поднесения ее императорскому величеству часы в гусиное яйцо мерою с курантами, достойные удивления и великой похвалы, а особливо потому, что он без науки, но сам собою дошел до сего совершенства. Сии часы подробно описаны в «Санктпетербургских ведомостях» 1769 года, в прибавлении к № 34. Он достал по случаю аглинский старый телескоп и по довольном труде и изыскании сделал точно такой же; также сделал микроскоп и электрическую махину. Он сочинил стихами две оды и кант ее императорскому величеству, в проезд чрез Нижний Новгород поднесенные, которые довольно изрядны, а паче в рассуждении его неупражнения в стихотворстве; а напечатаны они в Санктпетербурге 1769 года.

Кулябка Силвестр [1701–1761] – архиепископ санктпетербургский и ревельский и архимандрит Троицкого Александроневского монастыря, человек ученый и просвещенный; сочинил много весьма изрядных поучительных слов; а напечатаны из них только немногие. Он скончался в Санктпетербурге 1761 года, от рождения около 60 лет.

Курбский, князь, Андрей Михайлович [ок. 1528–1583] – боярин и воевода, писал о доставании и взятии города Казани.¹⁶ Описание его должно быть тем вероятнее потому, что он сам находился во втором походе на Казань царя Иоанна Васильевича и держал правую руку со князем Петром Ивановичем Щенятевым; а по взятье города Казани, когда некоторые из татар, пробравшись за городские стены, побежали к лесу за реку Казанку на Алацкую дорогу, тогда сей князь с князем же Щенятевым, имея при себе довольно войска, пресек их побег и всех почти их перерубил.¹⁷

Курганов Николай [1725(?)–1796] – капитан и инспектор в морском кадетском корпусе, сочинил универсальную российскую грамматику с седмью присовокуплениями; напечатана сия книга в Санктпетербурге 1769 года; также издал в свет и некоторые мафематические книги.

Крутень Матвей [1737–1769(?)] – медицины доктор, сочинил книгу под именем «Примечания о болезнях, в армии случающихся»; но оная в печать не отдана. Умер он в 1769 году.

Княжнина Екатерина Александровна [1746–1797] – дочь г. Сумарокова, писала весьма изрядные стихотворения, напечатанные в ежемесячном сочинении «Трудолюбивой пчеле», изданном 1759 года в Санктпетербурге.

Княжнин Яков Борисович [1742–1791] – много писал весьма изрядных стихотворений, од, элегий и тому подобного; перевел в стихи письмо графа Коминга к его матери. Наконец, сочинил трагедию «Дидону», делающую ему честь. Сия трагедия весьма много похваляется знающими людьми и почитается в числе лучших в российском театре; она еще в свет не издана. В прочем подал он надежду ожидать в нем хорошего трагического стихотворца.