Жертва Богу

Старец Нектарий в 1920-е годы жил в ссылке в деревне Холмищи Брянской области. Много-много русских людей, преодолевая трудности тогдашнего пути, приезжало туда к нему исповедоваться, благословиться, получить утешение или совет... Иногда он отдыхал.

Однажды он попросил приезжую интеллигентную девушку сочинить стихотворение про пчелу и дал ей конфетный фантик, где очень красиво и натурально была изображена пчела. Стихотворение было сочинено. Там говорилось, что старец Нектарий – это как бы улей, а пчелы – все те православные люди, которые в него стремятся.

– Нет-нет, – сказал о. Нектарий. – Не нравится мне... Я просил написать четверостишие, а тут больше, да еще про какого-то „батюшку“...

В это время в комнате находилась одна матушка, жена киевского священника. „Он сказал мне взять карандаш, – вспоминала она потом, – и продиктовал мне стихи, тут же их составляя:

Пчела по природе летает,

В улей мед собирает,

В жертву Богу предлагает,

Человеческую жизнь услаждает

И себя питает.

Я пришла в восторг, а Батюшка: „Тебе нравится?“ Я говорю, что ему не отдам. Батюшка говорит: „Ну, хорошо, ты только мне представь копию“. Батюшка начал объяснять стихи: „Пчелы трудятся, летают, собирают мед и воск себе, в жертву Богу и в утешение людям. Из воска – свечи в жертву Богу, мед ставится на поминовение усопших и в утешение людям. Лазарь, когда воскрес, чувствовал горечь во рту и всегда должен был есть сладкое – мед, даже с хлебом, так как все казалось горьким“.

Батюшка летом выходил в поле. Постоит и посмотрит вокруг – на Божье творение – на колышущуюся от легкого ветерка траву, на темнеющий невдалеке лес, на облака в синем небе. Послушает, как звенят кузнечики, посмотрит на порхающих бабочек... Увидит и пчелок: вот одна заползает в чашечку цветка, за нектаром... Нектар – пища пчел. Из него и мед они вырабатывают. Нектар у язычников считался „напитком богов“... От нектара и имя святое – Нектарий“.

А может, и права была та девушка, которая написала про улей? Старец, конечно, из скромности отверг стихи „про какого-то батюшку“ (то есть про себя). Как бы то ни было, но духовного меда было в душе старца много, и это хорошо знали жаждавшие этого меда русские православные люди, – вот они и слетались, словно пчелы, к нему: сначала в Оптину Пустынь, потом, когда пришли лихие времена, в село Холмищи, где старец провел последние годы своей жизни и где предал свою медоточивую душу Господу. Он завещал похоронить себя на мирском кладбище, в трех верстах от села. Там было тихо, росли сосны и березы, много было сирени, а на могилках вокруг крестов – цветы, цветы, цветы... И множество пчел, перелетающих с цветка на цветок.