Глава 1. Страсть гнева и состояние агрессии

Обычно люди понимают гнев как некую эмоциональную напряженность, в результате которой человек начинает повышать голос, ругаться, оскорблять других, а иногда дело доходит и до драки. Выход из положения видится, как правило, такой: мол, терпи, сохраняй хладнокровие во всех жизненных ситуациях, улыбайся и не злись.

Как этого достичь? Как понимаются страсть и гнев в православной аскетике и как их преодолеть?

В православной аскетике отношение к состоянию гнева весьма серьезное. Гнев всеми аскетами относится к числу смертных грехов, поскольку он оказывает крайне гибельное влияние на духовную жизнь человека. «Кто опишет, – восклицает святой Григорий Нисский, – как должно, страстные движения гнева? Какое слово изобразит неприличие такой болезни? Смотри, как в одержимых раздражением появляются те же припадки, что и в бесноватых… какая между ними разность? Налитые кровью и извращенные глаза бесноватых, язык, выговаривающий неясно, произношение грубое, голос пронзительный и прерывистый – вот общие действия и раздражения и беса; потрясение головы, исступленные движения рук, содрогание всего тела, не стоящие на месте ноги, – в подобных сим чертах одно описание двух болезней… И бес, мучающий тело страждущего, на том останавливает зло, что беснующийся напрасно ударяет руками по воздуху; а демон раздражительности не напрасными делает телесные движения. Ибо когда этот одержит верх, кровь в предсердечии воскипает, как говорят, горькою желчью от раздражительного расположения, распространившегося повсюду в теле; тогда от стеснения внутренних паров утесняются все главные чувствилища. Глаза выходят из очертания ресниц, и что-то кровавое и змеиное устремляют на оскорбительное для них. И внутренности бывают подавлены дыханием, жилы на шее выставляются наружу, язык дебелеет, голос от сжатия бьющейся жилы невольно делается звонким, губы от вошедшей в них холодной желчи отвердевают, чернеют и делаются неудободвижимыми… так что не в состоянии удерживать слюну, наполняющую уста, но извергают ее вместе со словами и от принужденного произношения выплевывают в виде пены» [3, с. 459–460].

Гневливый человек, мучаясь сам, отравляет жизнь окружающих. «Злоба или другая страсть какая, поселяясь в сердце, стремится – по непременному закону зла – излиться наружу. Оттого обыкновенно говорят о злом или разгневанном человеке, что он выместил свою злобу на том-то или выместил гнев свой на том-то. В том и беда от зла, что оно не остается только в сердце, а силится распространиться вовне. Из этого уже видно, что виновник зла сам велик и имеет обширную область, в которой он царствует. Мир весь во зле лежит (1Ин. 5:19). Как пары или газы, во множестве скопившись в запертом месте, усиливаются извергнуться вон, так страсти, как дыхание духа злобы, наполнивши сердце человеческое, также стремятся из одного человека разлиться на других и заразить своим смрадом души других» [9, с. 72]. Подтверждение этих слов праведного Иоанна Кронштадтского можно без труда найти в современном мире.

Таким образом, никакой легкости и поверхностности в преодолении и борьбе со страстью гнева быть не может.

Гнев в православной аскетике относится к восьми смертным грехам и является страстью. Преподобный Никита Стифат поясняет разницу между страстью и грехом следующим

образом: «Страсть в душе движется, а делание греховное телом видимо совершается» [цит. по: 6, с. 248]. То есть страстью называется какой-либо грех, если он повторяется часто и таится в душе долгое время.

Слово «страсть», как легко видеть, происходит от глагола «страдать» и обозначает внутреннюю болезнь.

«Похоть и гнев – принадлежности не естества, а следствия испорченности его. Побеждающий их не естество побеждает, а порчу естества уничтожает и возводит его в свой естественный чин» [18, с. 102].

Согласно мнению С.М. Зарина, «страстное состояние, имеющее в основе господство чувственного эгоизма [в телесных страстях]… достигает… своей наивысшей интенсивности и бурной стремительности именно в гневе» [5, с. 283].

В качестве основной, существенной черты аффекта гнева в аскетической письменности выдвигается стремление отомстить обидчику, желание зла огорчившему Гневливость, по мнению святителя Григория Богослова, это желание мщения; если оно устремлено наружу, то это – гнев, а если остается внутри, то – злопамятство [цит. по: 18, с. 124]. В учении Самого Христа Спасителя изображены разные степени развития гнева, причем осуждению подлежит не только крайняя ненависть, но даже бранные слова в адрес другого человека, то есть стремление унизить его (см.: Мф. 5, 21–22). Преподобный Иоанн Дамаскин различал три вида гнева: вспыльчивость, злобу и мстительность [см.: 7, с. 88]; другие отцы различали гнев, ярость, досаду. Внешне гнев обнаруживается в словах, действиях и поступках, движимых ненавистью, и по своим тенденциям и последствиям оказывается явлением разрушительным. Его внутреннее свойство соответствует внешнему проявлению, являясь, по выражению святителя Василия

Великого, «внутреннею бурей смятенного духа», или, по определению аввы Евагрия, «кратковременным бешенством». Святые отцы называют такие внешние признаки гнева: налитые кровью и скошенные глаза, ощетинившиеся волосы, бледность щек или их багровость, речь прерывистая, скорая, скрежет зубов, ноздри раздуты, всплескивание рук, топот ног, наклон головы, пот. Страсть гнева, как описывает ее святитель Василий Великий, как скоро отринет внушения рассудка и овладеет душою, делает человека зверем [цит. по: 15, с. 195].

В религиозно-нравственном отношении господство в человеке гнева свидетельствует вообще о недостатке в нем любви к Богу и ближнему и, в частности, исключает возможность присутствия в его душе терпения, кротости, смиренномудрия, милосердия и не позволяет человеку совершать молитвенный подвиг.

У святых отцов встречается мысль также и о пользе гнева, когда они называют гнев праведным. Так, епископ Варнава (Беляев) пишет: «Гнев в своей основе есть законная и нужная человеку способность “раздражительной” части души, которую он, как и все прочие, по падении извратил и сделал, вместо добродетели, страстью. Гнев, по первоначальному плану Творца, должен был быть энергией, ревностью, рвением, которое бы “раздражало”, то есть приводило в напряжение “вожделевательную” силу души (пожелание, вожделение, обратившееся теперь <после грехопадения>, подобно гневу, в страсть, именно в похоть) и заставляло последнюю усиленно устремляться горе́, к Богу» [2, с. 201].

Следовательно, как гнев в состоянии добродетели, то есть в форме божественного рвения, непорочно и законно направлялся до падения Адама на Бога (что теперь встречается только у святых), так должно теперь, когда гнев принял вид страсти, направить его на диавола, а следовательно, чрез это и на пороки. Только в таком случае он дозволителен.

«Гнев питай на одного только змия, чрез которого ты пал», – говорит святитель Григорий Богослов [цит. по: 15, с. 192]. «Памятозлобствуя, памятозлобствуй на бесов и, враждуя, враждуй против твоей плоти непрестанно», – учит другой светильник рассуждения преподобный Иоанн Лествичник» [10, с. 105].

Только тогда ярость употребляется естественно и во благо, когда она направлена против страстных и сластолюбивых помыслов, на грех и на сатану. В этом случае гнев безгрешный и благой, по слову царя Давида: Гневаясь, не согрешайте (Пс. 4:5).

Если подытожить вышесказанное, то можно заключить, что гнев есть дар Божий, данный человеку на борьбу с диаволом и грехом, но обращенный после грехопадения против Бога и ближнего. «Раздражительная часть души» в своей основе есть добродетель, но извращенная человеком в страсть. Для современного человека проблема состоит скорее в неверном использовании этого Божиего дара. Этот Божий дар у святых отцов называется силой «тимос», что в переводе с греческого значит «горю», «пламенею», «страстно стремлюсь». Эта сила души, по святому Исааку Сирину, проявляется в природной ревности и усердии – это напряженность духовной энергии. По святоотеческому учению, господство разума над плотскими желаниями возможно только при посредстве силы «тимос», – пишет С.М. Зарин. Разум благодаря только этой силе рвения может обеспечить душе непрерывность в возрастании добродетели, стойкость в борьбе со злом [см.: 5, с. 278–279].

По образному выражению святителя Василия Великого, эта «тимос-энергия» – «рвение-страсть» является как бы «нервом души», сообщающим ей силу для неослабного утверждения в добрых делах. Страстная сила «тимос» сама по себе безгрешна и даже желательна, как говорит С.М. Зарин, если является орудием достижения высших религиозно-нравственных целей. Но при эгоистической направленности воли человека происходит склонение силы «тимос» к худшим страстным грехам, к противоестественной страсти гнева. Тогда вся энергия «тимос» изливается в бурных порывах. Все силы сердечного возбуждения расходуются по поводу личных неудач, обыденного существования, личных столкновений, обид и огорчений. Защищается теперь не слава Божия, а эгоизм и самость человека [см.: 5, с. 280, 282–283].

Всем известно, что, когда человек охвачен гневом, он не в состоянии адекватно оценить ни другого человека, ни себя, ни ситуацию в целом. Но когда он успокоится, тогда может рассудить о том, что явилось причиной его гневной реакции. Но зачастую бывает так, что человек и успокаивается, и понимает, что гневался, но не может разобраться, какова же была истинная причина.

Психологической основой гнева, по мнению святителя Феофана Затворника, является самолюбие, или возношение, по преподобному Иоанну Лествичнику. Гнев вызывается различными внешними препятствиями, которые встречаются человеку на пути осуществления его личных целей, когда его воля приходит в столкновение с другой, не подчиняющейся ей волей, когда человек встречает, мнимо или действительно, несправедливое к себе отношение других людей [см.: 17, с. 94].

Внешних причин гнева может быть достаточно много, и гнев проявляется часто в обычных, малозначимых ситуациях.

Отметим, что первой ошибкой в решении этого вопроса является то, что практически все люди считают, что причиною их гнева являются не они сами, а другие люди или обстоятельства. На чем строится такое убеждение? Дело в том, что гнев или любая другая эмоциональная реакция возникает, как правило, на чьи-либо действия.

«Вот, например, иной сидит у себя в комнате за делом, чувствуя себя в тихом, спокойном расположении духа. Приходит к нему посетитель: начинает разговор, возникнут спор, противоречия, и он приходит в яростный гнев. Что же, уже ли посетитель так и принес к нему страсть гнева? Нет, посетитель своим приходом только изобличил в нем тайную страсть» [13, с. 84].

То же происходит во многих обыденных ситуациях, например когда человек работает продавцом и покупатели зачастую не могут определиться и просят показать то один товар, то другой. Другие примеры: когда женщина приготовила еду, а родные не хотят кушать, так как не голодны; когда ближний купил недоброкачественную вещь, а мне понятно, что деньги потрачены зря. Есть ли моя вина в этих случаях? «Видимо, нет, ведь я лично ничего плохого не сделал, а вот другие люди вели себя неправильно». Следуя такому рассуждению, мы убеждаем себя, что наш гнев можно назвать справедливым по причине того, что другие люди вызвали в нас вспышку гнева. Именно причины своего гнева и раздражения на других людей, скрытые в нем самом, и заставляют человека вести нелепые поиски «виноватого». К тому же у нас очень развит навык видеть грехи других людей, а свои не замечать.

Некоторые даже желают уединиться под предлогом того, чтобы не общаться со страстными людьми, которые могут их соблазнять. «Иногда мы, побежденные гордостью или нетерпеливостью, намереваясь исправить свой необразованный, беспорядочный нрав, желаем удалиться в уединение, как будто там скоро приобретем добродетель терпения, когда никто не будет трогать нас, извиняя свое нерадение, говорим, что причины гнева заключаются не в нашей нетерпеливости, а в пороке братий. И [так] как причины нашей погрешности возлагаем на других, то никогда не в состоянии будем достигнуть высшей степени терпения и совершенства» [8, с. 109].

Иногда, сдержав свой гнев в одной ситуации, мы выплескиваем его в другой – замещаем: в другой ситуации человек разряжает таким образом свое внутреннее напряжение, накопленный или сдержанный гнев. Такое замещение мы часто видим в жизни, когда человек срывает свое раздражение, гнев, досаду, вызванные одним лицом, на другом лице или на первом попавшемся предмете [см.: 4, с. 195].

Таким образом, это одна из причин того, что многие люди с удивительным постоянством попадают в конфликтные ситуации.

«Гневливый человек, по временам произвольно увлекаясь этой страстью, потом уже от навыка и невольно побеждается, и сокрушается ею», – говорит преподобный Иоанн Лествичник [10, с. 99].

Поэтому необходимо четко усвоить: «…не всегда от вины других происходит в нас возмущение, а больше от нашей порочности, потому что мы имеем в себе скрытые причины оскорблений и семена пороков, которые, как только прольется на нашу душу дождь искушений, тотчас производят ростки и плоды», – пишет преподобный Иоанн Кассиан Римлянин [8, с. 115].

Никто никогда не может быть принужден впасть в грех по поводу чужого порока, если в своем сердце не будет расположен к грехам.

Еще Иоанн Кассиан Римлянин писал, что «главную причину нашего исправления и спокойствия надобно поставлять не в произволе другого, который не подлежит нашей власти, а заключается она в нашем состоянии. Итак, чтобы нам не гневаться, это должно происходить не от совершенства другого, а от нашей добродетели, которая приобретается не чужим терпением, а нашим великодушием» [8, с. 110].

Итак, мы далеко не всегда бываем правы в проявлении своей злобы. Но, прежде чем продолжать говорить о причинах гнева, необходимо напомнить о взаимосвязи страстей. У человека все страсти живут в сердце, поэтому они зависят друг от друга и постоянно сменяют одна другую. И гнев, в свою очередь, появляется чаще всего вследствие неудовлетворенности какой-либо страсти. Преподобный Иоанн Лествичник говорит как бы от лица этой страсти следующее: «Матерей у меня много, и отец не один. Матери мои суть: тщеславие, сребролюбие, объядение, а иногда и блудная страсть. А отец мой называется надмением. Дщери мои суть: памятозлобие, ненависть, вражда, самооправдание» [10, с. 103]. Поэтому святые отцы корень гнева часто видят в той или иной страсти, укоренившейся в сердце человека.

Так, святитель Феофан Затворник указывает, что «самое широкое поле для расположения сего змия (гнева) представляет любоимание. “Не тронь, это мое” – таков закон любостяжания. Тронет кто – и пошли неудовольствие, серчание, гнев, вражда, ненависть» [18, с. 106].

«…Худые дела зависят одно от другого: ненависть от раздражительности, раздражительность от гордости, гордость от тщеславия, тщеславие от неверия, неверие от жестокосердия, жестокосердие от нерадения, нерадение от разленения, разленение от уныния, уныние от нетерпеливости, нетерпеливость от сластолюбия» – о такой последовательности в развитии страсти гнева говорил преподобный Макарий Египетский [12, с. 264–265].

Это означает, что гнев возбуждается разными причинами в зависимости от ситуаций, в чем может убедиться каждый из нас, так как наше сердце кишит «страстными змеями», которые постоянно, сменяя одна другую, высовывают свои головы, а мы, увлекаясь ими, постоянно пребываем в возмущении.

Из вышесказанного достаточно ясно, что причиной проявления нашей злобы и гнева являемся мы сами, а именно – наши страсти. Рассмотрим конкретные примеры исхождения гнева из той или иной страсти. Эти примеры помогут нам понять, что наш «праведный гнев», совсем не так уж и праведен, как мы считаем, а скорее поставлен на службу нашим порокам.

Гнев от страсти чревоугодия. У каждого человека есть пищевой инстинкт, который защищает телесные интересы. Но порой этот инстинкт проявляется уж слишком рьяно. Многие из нас были в ситуации, когда они раздражались или гневались на другого человека из-за еды. Причем гнев из-за еды может быть при непосредственном приготовлении или вкушении пищи. Также мы можем гневаться на близких, если они не едят то, что мы приготовили (но в данном случае, может быть, проявляется не наша страсть чревоугодия, а чрезмерно развитый родительский инстинкт, наше тщеславие и гордость, задетые тем, что «не оценили» наш труд и кулинарные способности). Или, наоборот, мы можем гневаться потому, что другие люди (например, гости) много съели, хотя возможно, человек сам виноват, пригласив в гости больше людей, чем мог накормить.

Гнев от страсти блуда. Многие из нас знают, что когда человек охвачен желанием плотских отношений, то, если он встречает отказ в их удовлетворении, может начать гневаться или печалиться. Такие ситуации встречаются и при семейных отношениях, и при блуде и разврате. Отсюда становится понятно, что если человек не осуждает никого, не гневается ни на кого, то тем исполняет заповедь любви к человеку и его раздражительная сила всегда находится в покое.

Гнев от страсти сребролюбия. Очень часто гнев происходит от страсти сребролюбия или от желания мирских благ. Ни для кого не секрет, что в настоящее время все человечество охвачено любостяжанием, воровством, стремлением к роскоши, жадностью и т. п., а также то, что наша деятельность в основном направлена на приобретение, сохранение и пользование земными благами. Все эти устремления страсти сребролюбия будут сопровождаться гневом. Например, гнев возникает тогда, когда наш бизнес терпит убыток в результате конкуренции, когда возникают и другие субъективные или объективные обстоятельства, препятствующие прибыли, развитию производства, или какие-либо материальные потери.

Приведем несколько примеров, из которых видны различные современные причины гнева, происходящие от сребролюбия и проявляющие себя через гнев.

Первая ситуация, в которой нет явного греховного поступка со злым умыслом, заключается в том, что человек желает что-либо приобрести, но ближний не соглашается с этим. Например, муж желает купить машину, а жена не одобряет его устремлений, потому что ей жалко собранных денег, так как они дают ей уверенность в будущей стабильности или потому, что она боится аварий.

Или, например, кто-либо из домашних желает купить вещь (скажем, дорогой мобильный телефон), а ему из семейного бюджета не дают на это денег. Из-за того, что один желает, а другой – нет, происходят раздражения, гнев, споры, ненависть и т. п.

Также люди гневаются, если кто-либо законно или незаконно забирает у них деньги или имущество или просто пользуется им.

Не тронь, это мое. Таков закон любостяжания.

Часто бывает и так, что кто-то из ближних неправильно пользуется домашними вещами, что приводит к их порче или поломке. Когда мы это видим, у нас сжимается сердце и мы или готовы закричать, или кричим на человека за такие его действия. При этом мы испытываем чувство сожаления об этой вещи и чувство неприязни к ближнему. Это чувство может быть несильным, а может быть уже и ненавистью. Но в любом случае это означает, что сила нашей любви направлена на материальную вещь, а на ближнего – противоположная сила: нелюбовь. Причем в эти секунды мы этого не осознаем, а подчиняемся порыву, защищающему вещи, которые представляют для нас ценность.

Следующая причина гнева, происходящего от сребролюбия, видна, когда мы не хотим отдавать долг или нам его не возвращают.

Гнев и раздражение отражаются и на нашем телесном здоровье. Многим людям известно состояние, когда каждый день они чувствуют сильную усталость от напряженного темпа жизни. Эта усталость выражается упадком сил и частым раздражением на окружающих нас людей, что говорит о действии в нас двух страстей раздражительной силы: перевозбуждение (аффекты, гнев) и ослабление сил (печаль и уныние). Причиною же такого состояния раздражительной силы является многопопечительность о земном, или страсть сребролюбия. Это может проявляться в заботах о многих различных делах.

И как пороки связаны один с другим (так, сребролюбию последуют зависть, обман, клятвопреступление, ярость, памятозлобие), так и добродетели, такие как кротость, долготерпение, незлобие и нестяжательность, связаны с любовью и друг с другом.

В современной психологии огромное количество публикаций посвящено описанию, диагностике и коррекции состояний агрессии и агрессивности. Если в большинстве работ агрессия рассматривается как негативное явление, то в психологической литературе встречается и понимание агрессии как положительного состояния возбужденности мозга, как биологически целесообразной формы поведения, способствующей выживанию и адаптации, как характеристики активности и адаптивности человека. Так, есть мнение, что агрессия – это сильная активность, стремление к самоутверждению, внутренняя сила, дающая возможность человеку противостоять внешним силам. (Это то, что святые отцы определяли как «тимос» – энергию души, рвение – «горю, пламенею».) В свете таких определений отсутствие агрессивности приводит к податливости, неспособности занять активную жизненную позицию.

До начала XX века агрессивным считалось любое активное поведение, как доброжелательное, так и враждебное. Позднее этот термин стали употреблять в более узком значении – как враждебное поведение или действия в отношении окружающих людей.

Агрессивное действие – это проявление агрессивности как ситуативной реакции. Если же агрессивные действия периодически повторяются, то в этом случае следует говорить об агрессивном поведении как свойстве личности.

«Агрессивность – свойство личности, заключающееся в готовности и предпочтении использования насильственных средств для реализации своих целей. Чрезмерное развитие агрессивности по типу акцентуации начинает определять весь облик личности, превращает ее в конфликтную, неспособную к социализации. В этом случае агрессия утрачивает рационально-избирательную направленность и становится привычным способом поведения, проявляясь в неоправданной враждебности, злобности, жестокости, негативизме. Агрессивность как относительно стабильную готовность к агрессивным действиям в самых разных ситуациях не следует смешивать с понятием “враждебности”» [11, с. 167].

Людям, которым свойственна агрессивность, которым часто видятся угрозы и вызовы со стороны других людей и для которых характерна готовность атаковать тех, кто им не нравится, присуща враждебная установка к другим людям; но не все враждебно предрасположенные к другим люди обязательно агрессивны. Таким образом, если целесообразнее рассматривать агрессивность как предрасположенность к агрессивному поведению, то враждебность можно определить как негативную установку к другому человеку или группе людей, которая находит свое выражение в крайне неблагоприятной оценке своего объекта-жертвы.

Агрессивность может быть скрытой и хорошо маскируемой. Мы выражаем свою враждебность, когда говорим, что нам не нравится данный человек, особенно когда мы желаем ему зла. Враждебный человек – тот, который обычно проявляет большую готовность выражать словесно или каким-либо иным образом негативные оценки других людей, демонстрируя в общем недружелюбие по отношению к ним.

В результате анализа понятия «агрессия» в психологии Т.Н. Курбатова и А. Реан выделили три уровня в структуре агрессии [см.: 11, с. 92; 14, с. 107].

Первый уровень агрессии характеризует человека как природное существо и проявляется в таких характеристиках темперамента, как возбудимость, раздражительность. На этом уровне агрессия проявляется скорее как активное состояние мобилизации, эмоциональное напряжение, как активация мозга, которая может быть адекватной или несколько превосходящей ситуацию. В биологии хорошо известно, что эти состояния определяются в основном уровнем в крови конкретных гормонов (адреналин, норадреналин, тироксин и др.). Природная основа этой агрессии – необходимость защиты себя, своего потомства, своей среды обитания. Такое активное состояние рассматривают как необходимое условие адаптации к жизненной среде, которая во многом зависит от таких черт жизненной позиции, как настойчивость, инициатива, упорство в достижении цели, преодолении препятствий. Эти качества часто присущи лидерам.

С нашей точки зрения, такой уровень «агрессии» можно рассматривать как биологически целесообразную форму поведения, способствующую выживанию и адаптации (то, что у святых отцов называется «тимос»).

На втором уровне агрессия проявляется как стремление к успеху, цели, угроза. Обеспечивая также в этом случае деятельность необходимым уровнем активации, агрессия здесь проявляется в определенных способах и стилях поведения, связанных с непровоцируемым нападением, нарушением норм общества.

Третий уровень агрессии сопряжен с мотивацией, ценностями и установкой личности на готовность и предпочтительное использование насильственных средств для достижения своих целей.

Довольно долго агрессивность и хамство с одной стороны и неуверенность и пассивность – с другой пытались представить и анализировать как некоторые полярные качества, неприемлемые с этической, медицинской и даже экономической точек зрения. Множество раз было доказано, что агрессивность и неуверенность негативно сказываются на здоровье как физическом, так и социальном, на экономических показателях, на уровне дохода семьи и т. д.

Развитие этой линии исследований привело еще к одному важному результату: неуверенность и агрессивность стали понимать как две разные формы проявления отсутствия уверенности в себе. Понимание правильного соотношения уверенности в себе и агрессивности может стать основой решения человеком его внутренней проблемы самоутверждения (разумеется, при наличии социальной компетентности и соблюдении этики).

Итак, в психологии выделяется агрессивность как личностное свойство, обуславливающее деструктивный, разрушительный тип поведения, и агрессия – как состояние возбужденности нервной системы, связанное в том числе и с особенностями темперамента и проявляющееся в эмоциях гнева, нетерпения, раздражительности, злости.

Корни гнева и агрессии могут находиться в различных психологических проблемах человека, в частности – в неуверенности. При работе с агрессивными личностями следует прежде всего выявить причину такого поведения.

Интересно выяснить, есть ли что-то общее в представлениях о гневе у святых отцов и представлениях об агрессии у психологов.

Общее. И в святоотеческой литературе состояние гнева, и в психологической литературе агрессия как насильственные действия с нравственной позиции оцениваются негативно.

Встречается и нейтральная (вне этики) оценка этого состояния. В святоотеческой литературе это страстная сила рвения (усердия) – «тимос», а в психологии это представления о так называемом первом уровне агрессии. Вероятно, то, что в православной аскетике понимается под страстной силой рвения – «тимосом», в психологии ближе всего к понятию «активации», биологически целесообразному уровню возбужденности нервной системы.

То, что святые отцы говорят о «неразумной страсти гнева», проявляющейся в поведения человека, вероятно, соответствует второму уровню агрессии – характеристикам насилия и нападения в поведении человека.

Недостаток любви к Богу и ближнему, выражающийся в отсутствии терпимости, кротости, милосердия, соответствует третьему уровню – личностной агрессивности – предпочтению использования насильственных средств для достижения своих целей.

Есть ли различия понятий «гнева» и «агрессии»?

Все-таки наиболее традиционно термин агрессия означает некоторый вид поведения , физического либо символического, которое мотивировано намерением причинить вред кому-то другому, то есть имеется цель: причинить ущерб другому лицу.

Напротив, гнев вовсе не обязательно имеет какую-то конкретную цель, но означает определенное эмоциональное состояние. Это состояние в значительной степени сопровождается внутренними физиологическими реакциями и непроизвольной эмоциональной экспрессией в неблагоприятных ситуациях: моторными реакциями (сжатые зубы и губы, кулаки), выражениями лица (расширенные ноздри и нахмуренные брови) и т. д. Определенную роль, вероятно, играют также возникающие при этом мысли и воспоминания. Все эти сенсорные потоки комбинируются в сознании личности, по представлениям Л. Берковица, в переживание «гнева» [см.: 1, с. 43].

Но из каких бы составляющих ни складывалось это эмоциональное состояние, оно не направлено на достижение цели и не служит реализацией конкретного намерения в той или иной конкретной ситуации. Важно отметить, что гнев как эмоциональное состояние «не запускает» непосредственно и обязательно агрессию как стремление причинить вред другому, но обычно только сопровождает или побуждает к нападению на жертву Однако эмоциональное переживание и агрессивное поведение не всегда выступают вместе. Иногда люди стремятся причинить ущерб другим людям более или менее импульсивно, не отдавая себе сознательного отчета в собственном состоянии гнева.