Вступление. Географический очерк Валаама

Валаамский Спасопреображенский мужской первоклассный монастырь находится на острове Валааме – одном из самых больших островов Ладожского озера, в древности называвшегося Нево. Кто были первоначальные обитатели этого острова – достоверных исторических сведений не сохранилось. По мнению сардовальского пастора Самуила Алопеуса, описывавшего Карелию, Валаам в древние времена населяли номады. Жили они в пещерах или впадинах, которые высечены были в отдаленной древности на многих местах Валаама в камне береговых утесов. Ныне эти жилища номадов засыпаны или обвалились от времени, и если некоторые еще заметны, то разве знаток может указать их. Еще в очень недавнее время на гладких местах береговых плоскостей приметны были высеченные знаки; иноки, спасаясь по разным местам острова, случайно находили эти знаки, равно как и другие приметы древности и отдаленных жителей Валаама. Но никто из археологов не посвятил своих досугов на разбор и изучение этих древностей. В более близкое к нам время, остров Валаам населяли не финны и карелы, а, как увидим в следующей главе, – славяне, имевшие образ правления, господствовавший у новгородцев.

Остров Валаам с прилегающими к нему островками лежит в северной части озера и по гражданскому управлению принадлежит к Сердобольскому уезду Выборгской губернии. Но монастырь издавна находился в духовной связи с православной Российской Церковью, всегда признавал над собой власть новгородских владык и ныне состоит под ведением С.-Петербургского епархиального начальства. Мирских селений, как на Валааме, так и на прочих, окружающих его монастырских островах, вовсе нет. Ближайшие, населенные мирянами берега отстоят от монастыря не менее, как на 25 верст. Даже до города Сердоболя от монастыря считают около 45 верст. Таким образом, остров Валаам, подобно св. Горе Афонской, будучи отделен от материка со всех сторон водой, удаленный и от жилищ человеческих, представляет самое удобное место для населения его обществом иноков и дает последним много особых удобств для спасения души по правилам уединенной жизни.

Кроме о. Валаама, монастырю принадлежат еще и другие меньшие острова, числом около 40, окружающие обитель и своей группой образующие на Ладожском озере небольшой архипелаг, который от запада к востоку тянется слишком на 12 верст, а от севера к югу – верст на 7. Основные толщи Валаамских островов состоят преимущественно из огромных кряжей темно-серого гранита, который от влияния атмосферы рассыпается и по времени превращается в землю. Чем выше острова поднимаются над уровнем воды, тем рыхлее поверхность их и тем заметнее на них растительность. Части возвышений, ближайшие к воде, покрыты мхом; далее от берегов между мхом появляется мелкий кустарник, а ближе к самым вершинам разрастаются густые дремучие леса. Удобных к населению, и то разве инокам, между островами можно найти не более пяти. Остальные же, числом до тридцати пяти, по своей поверхности не представляют никаких к тому удобств. Притом весь этот архипелаг так незначителен пространством, что окружность его, взятая в совокупности с большими островами, составляет менее 30 верст, значит, есть такие острова, пространство которых не доходит и до версты. И если бы географу открылась надобность расположить все монастырские местности по их величине, то, поставив на первом месте остров Валаам, занимающий почти три четверти всех монастырских владений, из прочих островов он указал бы только, следуя относительной величине их, на Скитский, Байонный, Предтеченский (по-карельски Сирничан, т.е. монашеский), Лембос и Порфирьев. Глубина вод, омывающих берега монастырских островов, местами увеличивается постепенно, местами же сразу доходит от трех до десяти и даже сорока сажень и более.

Поверхность островов преимущественно гористая. Берега же их частью отлогие, а частью крутые. Во многих местах, выступив из воды совершенно отвесной скалой, они представляют мрачные, гигантские стены. Высшие точки некоторых островов стоят над горизонтом воды от двадцати до двадцати трех сажень. Видно, что природа, работая, употребила здесь страшные усилия, чтобы создать из недр своих поселения для мирных исповедников имени Божия, неприступные молве житейской. Воды, окружающие монастырские острова, в иных местах имеют около ста сажень глубины на расстоянии не дальше четверти версты от берега. В противоположность Коневскому острову, у Валаамских островов немного таких мелких берегов, где бы нельзя было пристать даже самому большому судну. С каждым годом острова почти на треть дюйма выступают из омывающей их воды, которая, по ученым исследованиям, убывает на Ладожском озере в течение ста лет слишком на полтора аршина.

Светлые воды бурного Нево, вдавшись в материк Валаамских островов, образуют в разных местах живописные заливы и проливы, из которых многие служат надежным пристанищем для судов, ищущих спасения от ярости волн. В чистом зеркале спокойных вод, как исполины, величественно отражаются высокие отвесные скалы и лес, растущий по берегам заливов и проливов. Угрюмость прибрежных утесов местами смягчается приятной каймой зелени, разостланной у подножия этих гигантов. Из всех здешних заливов и проливов более замечательны, как по величине и удобствам для судоплавателей, так и по живописности: Монастырский пролив и заливы Московский, Железняковский, Байоновский, Большой и Малый Никоновские. Монастырский пролив называется так потому, что служит путем из озера к монастырю. Длина его более двух верст и глубина от двух до семи сажень. По мнению путешественника, два раза совершившего кругосветное плавание, живописный въезд с Ладожского озера в Монастырский пролив есть один из первых в мире¹. Но что сказал бы подобный путешественник, если бы увидел еще залив Московский и другие Валаамские местности, которые, по красоте своей, стоят выше Монастырского пролива и которые, без преувеличения, можно назвать редкими? Заливы же Никоновский и Байоновский, по обширности и разным удобствам для судоплавателей, превосходнее Монастырского. Из них Никонов, по счастливому своему положению, считается лучшей пристанью на бурном Ладожском озере. Со стороны озера он защищен островами: оттого в сильную непогоду, когда на озере волны поднимаются в виде движущихся гор, в Никоновом заливе поверхность едва колеблется.

По главному острову Валааму на восточной и западной стороне каймой тянутся к югу, в различных расстояниях друг от друга, десять красивых озерков. Более замечательные из них по своей величине – озеро Лещево и Игуменские². Глубина этих озер различна, но нигде не превышает четырех сажень. Последние состоят из трех озерков, которые соединены неширокими канавами. В некоторых озерах вода имеет красноватый цвет и железистые свойства.

Все монастырские острова в сложности занимают около 3100 десятин земли. Почти все это пространство состоит из темно-серой луды (т.е. сплошного камня), местами совершенно голой, местами покрытой нетолстым слоем глины и чернозема, а больше красноватой малоплодородной почвой, образовавшейся под влиянием атмосферы из той же луды.

Из показанного количества земли до двадцати десятин занято под монастырские строения, а также садами и огородами. Около пятисот квадратных саженей отведено под кладбище для иноков. Затем почвы удобной для посевов и сенокосной имеется всего до ста тридцати десятин. До семисот десятин покрыто разным лесом и кустарниками. Остальное же пространство состоит отчасти из мест болотистых, а более из каменных гор, покрытых мхом, брусничником и бесполезным кустарником. Для улучшения почвы вырываются по разным направлениям канавы, для спуска воды, а лес очищается от валежника. Впрочем, хлебопашество на Валааме вообще весьма незначительно. При благоприятной погоде и при старании нынешних иноков о земледелии, рожь на Валааме бывает, при обыкновенном урожае, сама-десятая, овес и ячмень сам-третий. В самые же плодородные годы рожь бывает не более, как сама-шестнадцатая, а овес сам-четвертый. Сено же и огородные овощи родятся в большом изобилии.

На монастырских огородах растут разные овощи, которых вполне достаточно на круглый год не только для живущих в обители, но и для раздачи Христа-ради бедным окрестным обывателям. Работы огородные начинаются в первых числах марта; в половине апреля сеют рассаду, потом садят семенные высадки, в начале мая – в парниках арбузы; потом сеют морковь, свеклу; садят картофель, капусту и наконец сеют огурцы. В половине июля месяца поспевают горох и арбузы; в начале августа поспевает лук; в половине сентября – картофель и капуста. В парниках с успехом разводятся арбузы и дыни. Арбузы бывают весом до 20 фунтов, дыни – до 7 фунтов и тыквы – до двух пудов.

Яблони, вишни простые и шпанские, крыжовник, малина и смородина так плодовиты в монастырских садах, что большего не в праве ожидать и в более благорастворенном климате. Яблок разных сортов, как: белого налива, антоновских, анисовки, опортовых и других ежегодно снимают до 900 четвериков. Сливы, вишни, груши и дули на Валааме также довольно плодовиты. Но фрукты всех этих деревьев очень редко вызревают здесь на открытом воздухе.

На монастырских островах растет лес преимущественно хвойных: сосна и ель; довольно березы, ольхи, осины, рябины, черемухи; есть клены, много можжевельника; встречается калина и жимолость. По причине каменистого грунта, лес растет здесь особенно медленно. Несколько огромных дубов и лип, некогда занесенных рукой человека, доказывают, что и они могут расти на хороших местах Валаама. Удача этого давнопрошедшего опыта побудила бывшего настоятеля о. игумена Дамаскина развести на Валааме не только дубы, но и другие деревья. И теперь на Валааме в нескольких школах (питомниках) разведены и довольно хорошо растут кедры, каштаны, пихта, лиственница, лесной орех, тополь серебристых и бальзамический, вяз и другие. Тополь и в небольшом количестве – пихта, лиственница и дуб рассажены даже и по острову.

Строевого леса на монастырских островах почти вовсе нет. С первого взгляда на обширные монастырские леса это кажется невероятным; но сплошной камень, из которого, как уже сказано, состоят все острова, если, где и покрыт землей, то весьма неглубоким слоем. Оттого деревья, мало получая питательной влаги, поднимаются слишком медленно, нетолстые и внутри скоро дрябнут. Их вырывает с корнем и даже ломает поперек и не весьма большой ветер; а во время сильных бурь, какие нередко бывают на Валааме, не всегда выстаивают и самые огромные деревья: буйный ветер вырывает их с основанием. Зато в дровах для топлива монастырь никогда не нуждается. Из смолистых пней и валежника, кроме топлива, добывается уголь и ежегодно выгоняется до 600 пудов смолы.

При бывшем настоятеле Дамаскине в разных направлениях острова, в особенности к тем пунктам, в которых устроены рыбные промыслы, прорезаны удобные пути и дороги. Они дают возможность сообщаться с разными монастырскими местностями, охранять обитель, сберегать леса, очищать их от множества пней и валежника, бесполезно гнившего, своевременно вывозить вновь падающие деревья и доставлять в обитель с нужной скоростью рыбные продукты.

Из ягод в лесах растет красная малина, черная смородина, брусника, клюква, земляника, черника и другие. Грибов, кроме белых, груздей и рыжиков, можно еще насчитать более десяти сортов.

Хищных зверей на Валаамских островах нет. В лесах живут только зайцы, белки, лисицы и олени. Вероятно, привыкшие к миролюбивым обитателям Валаама, олени не дичатся монастырских жителей, не бегут, завидев их. Случается инокам наезжать на целое стадо оленей, стоящее где-нибудь на дороге, и эти кроткие животные спокойно, без страха, разойдутся по сторонам, посмотрят на проезжающих, дадут им проехать и потом снова соединяются в стадо.

Из пресмыкающихся на монастырских островах встречаются небольшие змеи, ужи и ящерицы.

Постоянные на Валааме птицы: ворон, ворона, дятел, синица и воробей. Из перелетных летом живут пара или две орлов, журавли, филины, ястреба, кукушки, гагары, чайки (двух пород), утки (до десяти пород), соловьи, горлицы, дрозды, скворцы, жаворонки, чижи, щеглы, зяблики, малиновки, снегири и другие мелкие птицы.

Рыба около монастырских островов в разное время ловится следующих сортов: лосось, палья – ямная и кряжева, язь, харьюс, налим, щука, окунь, плотва, ерш, корюшка, ряпушка, сиг нескольких пород, из коих лучший сиг валаамка преимущественно попадается около Валаамского острова, почему и называют его валаамкой. Тюленей много. В Валаамских озерках живут щука, окунь, карась, лещ, плотва, ерш.

Климат Валаама умеренный и не совсем постоянный. Слишком больших морозов и сильных жаров бывает весьма немного. Весной и осенью воздух довольно сырой, особенно во время туманной погоды. Впрочем, и летом, по закате солнца, воздух от окружающих вод скоро охлаждается и сырость ночей бывает чувствительна. Поэтому с теплой одеждой на Валааме приходится расставаться весьма на короткое время, а монастырские печи постоянного отдыха имеют в году не больше месяцев.

Весна на Валааме начинается с половины апреля. Однако же в первых числах мая местами попадается еще довольно много снега и по утрам ртуть нередко становится на точке замерзания, в полдень поднимается до 9, а к вечеру опять опускается до 4-х градусов тепла. Около половины мая начинают зеленеть деревья. Лето начинается со второй половины июня; впрочем, и в этом месяце еще иногда бывает по одному и по два морозца. Самые сильные жары бывают в первой половине июля: тогда в тени по утрам бывает около 16-ти, в полдень около 25-ти, вечером около 19-ти, а ночью тепло стоит только на 10-ти градусов. Реомюра. Со второй половины июля жары начинают постоянно уменьшаться, а к концу сентября ртуть становится уже на точке замерзания. Впрочем, дни без морозов по временам бывают в течение всего октября, иногда даже и в ноябре. Во второй половине августа на Ладожском озере начинаются бури и воздух становится похожим более на осенний, нежели на летний. Деревья мало-помалу сбрасывают с себя летние украшения и осень делается совершенно заметной. Зима обыкновенно начинается в ноябре, а небольшой снег выпадает иногда и в первых числах октября. Морозы, как в ноябре, так и в декабре, редко доходят до 17 градусов, а большей частью останавливаются на 3–10 градусах. Самыми же сильными морозами отличаются январь и февраль: в этих месяцах ртуть понижается по Реомюру даже до 25 градусов. Надобно, впрочем, заметить, что холод здесь весьма непостоянен: иной год почти во весь февраль днем бывает 2–4 градуса тепла, а иногда ночью вовсе не бывают морозов. В первых числах марта случаются дождики, что на севере редкость; потом опять становятся морозы, доходящие иногда до 12 градусов.

Края Ладожского озера около островов если иногда и замерзают в последних числах декабря, то лед их устаивает редко, и только при больших морозах и тихой погоде. В противном же случае, прочный зимний путь по озеру становится только в последних числах января, а иногда в половине февраля и даже еще позже. Случается же так, что на санях по озеру и во всю зиму нельзя ездить: сильные ветры беспрестанно ломают устанавливающийся лед и гоняют его по разным направлениям. Тогда сообщение с берегом для обитающих на Валааме весьма затруднительно. Бывает и то, что лед всю зиму покрывает и середину озера. Впрочем, и то и другое случается весьма редко. Обыкновенно воды Валаамские сбрасывают ледяной покров свой в начале мая месяца, сообщение же по воде между Валаамом и берегами озера открывается около половины мая. Но разбитые массы льда встречаются на озере даже в первых числах июня.

***

При скудости удобств материальной жизни, монастырские владения Валаама весьма богаты дивными картинами природы. До 1843 года, когда не существовало еще пароходства по Ладожскому озеру, Валаамская местность мало доступна была для посторонних наблюдателей; ее величественная природа мало была известна. С открытия же пароходства, слава ее живописности заговорила о себе так громко, что, в течение последних десятилетий на Валаам каждое лето прибывают по несколько художников со специальной целью изображать виды его восхитительных местностей. Знатоки и любители природы, хорошо ознакомившись с Валаамом, не раз высказывали мнение, что Валаам по красоте видов не уступает ни Италии, ни даже живописной Швейцарии. Конечно, посетители, бывающие на Валааме короткое время, не могут видеть всех живописных мест Валаамских островов, ограничиваясь лишь созерцанием одной общей их группы и Монастырского залива.

***

Скажем несколько слов о том, каким путем удобнее достигнуть Валаамского монастыря. Самый удобный путь на Валаам лежит через Петербург, от которого монастырь отстоит более чем на 200 верст. Начиная с половины мая и до конца сентября каждое лето большие и хорошо приспособленные для перевозки богомольцев пароходы делают рейсы между Петербургом и Валаамом и обратно. Для этой цели имеются на берегу Невы две пристани: одна, принадлежащая Финляндскому акционерному Обществу, – позади Смольного монастыря (пароходы «Валамо» и «Който») и другая, принадлежащая К. Н. Яковлеву – немного повыше первой – у Малоохтенского перевоза, против часовни Валаамского монастыря (пароходы «Александр» и «Вильманстранд»). Цена за проезд в один конец как на пароходах Финляндского Общества, так и на пароходах К. Н. Яковлева одинаковые, а именно: каюта – 5 р. 50 к., I класс – 4 руб., II класс – 3 руб., III класс – 2 р. Те же цены и на возвратном пути. На пароходах имеются пищевые припасы по умеренным ценам. По пути пароходы останавливаются на полчаса в Шлиссельбурге и к ночи приходят в Коневец. На следующий день, часов в 12 дня, пароходы приходят к Валааму.

Общий вид Валаама с северной стороны

Рейсы свои пароходы совершают с замечательной правильностью, причем и самый путь их чрезвычайно приятен: поднимаясь 60 верст по Неве до Шлиссельбурга, они проходят мимо живописных берегов этой красивой реки; затем вступают в обширное Ладожское озеро, держась ближе Финляндского берега. Верст за 5 до обители, когда пароход несется мимо островов, зрителю в величественной картине рисуются их высокие скалы и холмы, покрытые лесом. При солнечном освещении картина кажется много приятнее и величественнее. Взирающий на нее невольно забывает всю мирскую суету и душа его погружается в какую-то тихую радость. При въезде же в Монастырский залив благочестивый путник приходит в истинный восторг, производимый и красотой местности, и открывающейся ему святыней. Здесь на правой (западной) стороне пред его взорами высокая и крутая гора мыса Скитского острова, покрытая довольно рослым лесом; а там, на левой стороне, он видит небольшой Никольский остров и на нем легкой архитектуры и изящной отделки храм славного в морях покровителя и чудотворца Святителя Николая, который с наружных, западных дверей храма, в резном виде, десницей благословляет всех проходящих, с верой совершающих на себе крестное знамение. Храм этот стоит на открытой вершине скалы.

Миновав церковь св. Николая, пароход должен проходить совершенно подле каменной горы Скитского острова, которая приятной тенью своих деревьев почти до самой пристани дает прохладу пассажирам, дотоле нередко палимым на озере полуденным зноем. Левый берег залива от Никольского острова начинается почти голой скалой, по мере же приближения парохода к Валаамской обители выступают и ее здания. Сперва из-под вершин вековых сосен, елей и кленов, растущих на возвышенном косогоре, виднеются только одни главы святых храмов; потом показываются здание водоподъемной машины и часть келий, расположенных на западной стороне внешнего монастырского четырехугольника. Поравнявшись же с монастырем, видишь невыразимо величественную картину: совершенно отвесную шестнадцати саженной высоты скалу и у подошвы ее тщательно разведенный фруктовый сад.

Хороша весна на Валааме, одетая зеленью лесов и садов! Восхитительно лето с его восходом и закатом солнца! Но и осень и зима не отстают от них, являя в своем роде зрелища величественные и вместе грозные. Кисть этих времен года пишет свои картины, совершенно противоположные летним. Куда, подумаешь, девалось прекрасное согласие мирных стихий летнего времени? Как только солнце начнет отклонять свои лучи от Валаамской страны и сокращать для иноков свет свой и теплоту, на смену ему являются туманы и ветры, и немедля на всем озере поднимается страшная тревога стихий. Первый, так сказать, заряд бросает воздух. Сильные ветры, возмущая воды бурного и глубокого озера, почти целые пять месяцев заставляют их воевать с материком, а сами, проносясь с ужасным шумом по лесам, с корнями вырывают и ломают поперек огромные деревья. Пенистые волны, в своем яростном стремлении, высоко лезут на исполинские стены угрюмых и громадных скал; но тщетна их ярость: крепкие гиганты с шумом отбрасывают их от себя, разбивая в мельчайшие брызги. Во все время этой продолжительной и величественно-грозной борьбы вод со скалами и ветров с лесами, нигде в природе не встретишь улыбки: все дышит суровостью. Зритель этих сцен, и в особенности непривыкший к ним, невольно погружается в глубокие думы и объемлется тайной, непонятной грустью. В тоскливое осеннее время суровость Валаамской природы несколько смягчается еще зеленью вечно неувядаемых сосен и елей. Но когда и она покрывается изморозью и снегом, тогда природа становится еще угрюмее. Но вот, наконец, воздух, как бы истощив силы свои в напрасной борьбе, утихает, а воду смиряют, заключая в ледяные оковы, январские и февральские морозы, и в таком виде держат ее до первых чисел мая. На тех местах, где из-под льда вода и плавающие по ней льдины делают вылазку, жестокие морозы из ледяных обломков созидают длинные и высокие батареи, возводимые иногда более, чем на шесть сажень в высоту. Эти хрусталю подобные скалы в особенности прекрасны при солнечном освещении в феврале, марте и апреле. Много картин в Валаамской природе; но, чтобы описать их во всей красоте и величии, много нужно времени и искусства в слове. Некоторые из писателей, посещая Валаам в числе благочестивых поклонников, посвящали описанию его свои досуги, и в нашей литературе есть несколько небольших статей и отдельных брошюр, которые доказывают, что Валаам много имеет религиозно-художественного не только для живописца, но и для художника в слове (см.: Остров Валаам и тамошний монастырь. СПб. 1852. – «Русский художествен. листок» 1858 г., №№ 25, 27, 28, 32, 33, 35 и 36. – Поездка на Валаам, И. Р-ова. – Коневец и Валаам. Поездка по окрестностям С.-Петербурга. А. Томилина. – «Русск. Иллюстр. Альманах» 1858 г., стр. 123–136. – «Сын Отечества» 1857 г., № 27. Поездка на Валаам. С. В. – Валаамский монастырь, пр. Фомина, «Моск. Вед». 1861 г., т. VIII, № 194, с рисунками Лещева озера. Поездка на Валаам Степана Хотинского. «Дух Христианина», год 3, кн. XI–XII (1863), июль и август. Отд. I стр. 806–819. – Торжество в Валаамском монастыре Евгения Вонлярского. «Духовн. Беседа», 1864 г., № 4, т. ХХ, стр. 131–137. – Скит Св. Александра Свирского близ Валаамского монастыря на Ладожском озере, статья Ал. Чехова. «Новое Время» 9-го августа 1888 г. № 4470. – «На Валааме» ст. А. Э. Г-н. «Моск. Лист». 1887 г., № 167. – «Валаамский монастырь» (из путевых заметок).

Из этого очерка совершенно ясно, как мало удобств Валаамские острова представляют для материальной жизни, и как много жизни и значения они имеют в религиозном отношении. По качеству же обеих этих сторон Валаам дает редкие выгоды для жизни иноческой. Отдельный от материка широкой пучиной вод, не имеющий вблизи себя мирских обитателей, Валаам не видит сует мира и своим обитателям открывает полную возможность всегда зреть пред очами Господа. Видно, место это, столь скудное удобствами материальной жизни, Творец, все приспособлявший к воссозданию и искуплению человека, искони назначил для созерцательно-духовной жизни иноков, которые, ради царствия небесного, оставляют добровольно все земные радости, мужественно решаются сносить всякие нужды и ничего не искать в жизни своей, кроме единения с Господом. Такое предназначение Божие яснее выражается в исторической судьбе Валаамского монастыря, которого в течение многих столетий не могли искоренить ни вражеский меч, ни огонь, ни другие многоразличные скорби, наносимые от князя тьмы непосредственно и через преданных ему людей. На Валаамском острове, по преданию от глубокой древности, существует в среде иноков неотразимое убеждение, что святая отшельническая жизнь никогда не прекратится на святых горах Валаама, который, по самой справедливости, многие сведущие и именитые люди называют Северным Афоном. Самое место теперь, можно сказать, составляет бесспорное достояние иноков св. православно-российской Церкви: оно испрошено у Господа Бога молитвами и постническими трудами святых подвижников Валаамской обители; оно искуплено от древних врагов России и Церкви православной мученической их кровью; оно, наконец, возделано и приготовлено к обитанию руками русских иноков, трудившихся в течение многих столетий и теперь еще усерднее, с наибольшей разумностью и в больших размерах, обрабатывающих небогатую почву.