Преподобный Елеазар, основатель Троицко-Анзерского скита

– Происхождение. – Монашество. – Отшельничество на Анзерском острове. – Искушения. – Схима. – Начало скита. – Подвижничество. – Замечательные случаи. – Построение деревянного храма. – Строительство Елеазара. – Дружество с прп. Иринархом – Известность Царю. – Царская грамота 1633 года. – Ученики Елеазара. – Забота об устройстве каменного храма. – Попечение патриарха Никона о ските. – Опыты духовной жизни Елеазара. – Кончина. – Явления и чудеса. – Наставления инокам о пострижении, келейном правиле, причащении св. Таин, погребении. – Поучение в св. Четыредесятницу. – Состояние скита по смерти Елеазара. – Строители Никодим и Роман. – Причисление к Соловецкому монастырю. – Строитель Спиридон. – Обретение мощей прп. Елеазара. – Игумен Мельхиседек. – Настоящее состояние скита.

Преподобный Елеазар почитается благоустроителем пустынной жизни на Соловецких островах. До него отшельники проводили жизнь уединенную на избранных местах, а со времени основания им скита собрались к нему, так что Троицко-Анзерский скит сделался рассадником, в котором воспитывались любители пустынной жизни.

Прп. Елеазар родился в городе Козельске, Калужской губернии, в конце XVI века. Родители его, по фамилии Севрюковы, были купеческого звания и отличались особенным благочестием. В молодых годах обнаружилась в Елеазаре склонность к иноческой жизни. Набожные родители не хотели препятствовать доброму намерению сына и дали ему свое благословение. Прибыв в Соловецкий монастырь, Елеазар был принят в число братства прп. игуменом Иринархом, и с усердием и ревностью занялся резным делом в Преображенском соборе. Строгим постом, постоянством в молитве, глубоким внимание к самому себе, послушник приобрел уважение братии и любовь игумена и был пострижен в монашество.

Не ища славы человеческой и стремясь к большим подвигам, Елеазар, по благословению преподобного Иринарха, оставил обитель и удалился на Анзерский остров, отделенный от Соловецкого на север проливом в 4 версты. В то время этот остров был необитаем, только изредка приставали к нему беломорские суда и монастырские промышленники, занимавшееся рыбною и звериною ловлею. Среди острова возвышается чрезвычайно крутая гора, называемая теперь Голгофою. С вершины ее в ясный летний день открывается величественный вид на необъятное пространство морских вод, на немалую часть островов Соловецкого и Муксальмского, берега твердой земли, остров Жижгин. Весь Анзерский остров, с его холмами, покрытыми густым сосновым и березовым лесом, с его озерами разной величины, находится как бы под ногами.

Елеазар, плененный местоположением, поселился около озера, называемого «Круглым». Первым делом его было водрузить деревянный, сделанный им самим, крест, близ которого он устроил убогую хижину. Жизнь, в соседстве одних только зверей и морских птиц, сначала была для пустынника весьма тяжела. Много раз он испытывал диавольския страхования. Так, демоны представлялись ему то в образе знакомых людей, то в образе воинов, пеших и конных, иногда с оружием; они яростно устремлялись на Елеазара, как бы намереваясь убить, и говорили: «зачем сюда пришел? Это наше место и никто до сего времени не приходил сюда». «Не ваше», – говорил им пустынник, «но Христа Бога моего, и Богу угодно, чтобы я здесь жил». Потом читал: «да воскреснет Бог» – и этою молитвою прогонял незваных посетителей. Иногда они являлись в различных страшных образах, со скрежетом зубов и воплем; бывало и так, что вдруг над кельей его раздастся как будто гром или выстрел из многих орудий. Но Бог утешил подвижника радостным видением: в одно время, когда он сидел в своей келье, явилась пред ним Пресвятая Богородица и сказала: «мужайся и крепись, Господь с тобою, напиши на стенах кельи: Христос с нами уставися». Подав ему трость и четки, Царица Небесная сделалась невидима. В другой раз он слышал пение: «вознесу тя, Господи Боже мой, яко подъял мя еси и не возвеселил еси врагов моих о мне», и присовокупил: «буди имя Господне благословенно отныне и до века».

Для снискания себе пропитания, а также для управления в труде, пустынник занимался деланием деревянных чашек, которые ставил у морской пристани: мореплаватели, находя эти чашки, охотно брали с собою, оставляя взамен их хлеб и другие съестные припасы. Чрез несколько времени, в 1616 году, инок Елеазар встретился в пустыне с таким же подвижником, Соловецким иеромонахом Фирсом, и принял от него пострижение в схиму. С принятием схимы, пустынник увеличил свои подвиги, и перешел на другое место жительства, к морской губе, называемой ныне Троицкою, вдающейся в остров на две версты. Здесь он нашел ветхую часовню, которую перестроил своими руками. Келейным занятием его было по прежнему приготовление деревянных чашек.

Мало по малу молва об Анзерском пустыннике, распространилась по Беломорскому берегу и к нему собралось несколько ревнителей безмолвия и уединения. Елеазар не решился удалиться от людей, ищущих, подобно ему, душевного спасения, и составить из них небольшое братство пустынножителей.

Прп. Елеазар ввел для сподвижников древний порядок пустынной жизни. Каждый пустынник имел особую келью, не в дальнем расстоянии от других, пребывал в ней в посте и молитве, занимаясь каким либо рукодельем для своего пропитания, никого не принимал к себе и сам не ходил, кроме собрания на общую молитву. Общая молитва совершалась или в часовни, или в келье прп. Елеазара: свечера отправляли вечерню, читали псалтирь, пели каноны Господу Иисусу и Пресвятой Богородице, исповедывали свои помышления и грехи наставнику; утром служили литию, утреню, часы, и затем подвижники уходили на безмолвие в свои кельи. Прп. Елеазар был примером подвижничества для всех учеников: умерщвляя свое тело постом, бдениями и коленопреклонениями, он имел на себе железныя вериги, рубил дрова, носил воду. Время, свободное от этих трудов, он употреблял на переписку полезных книг: «от многого божественного писания», сказано о нем во вкладной скитской книге, «различные повести собра, и три книги Цветника своею рукою написа уставом, также и чин монашеского келейного правила в писании добре истолкова; братии своей патерик о уставе и благочинии скитском положи, и старчество и иные книги своею рукою написа». Как преподобный умел побеждать свои пожелания, показывает следующее повествование жизнеописателя его: случалось, что ему приходило на мысль вкусить рыбы; он приготовлял ее, ставил пред собою и, не дотрагиваясь, укорял себя в невоздержании. Нетронутая пища, оставаясь в келье, разлагалась, тогда подвижник говорил себе: «ешь теперь, если хочешь»

Не терпя таких подвижников самоотвержения, враг искуситель усиливал свою злобу на Преподобного. Соловецкий игумен Иринарх, глубоко уважая Елеазара, нередко и сам посещал его для духовной беседы, и приглашал чрез слугу к себе в монастырь. Однажды является этот слуга с лошадью, заложенною в сани; подскочив к окну кельи, он передал от игумена поклон и приглашение приехать в монастырь. Елеазар начал собираться в путь и раньше обыкновенного совершил утреннее молитвенное правило. Заметив, что посланный часто уходит из кельи во время службы, он спросил его: «зачем так часто отлучаешься из кельи?» – «Лошадь посматриваю, не смирно стоит», был ответ. По окончании молитвы, Елеазар хотел пред отъездом вкусить пищи и угостить приезжаго, и пред вкушением, по обычаю, стал читать молитву Господню, но лишь только произнес: «и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого», мнимый слуга мгновенно исчез. С ужасом подвижник взглянул в окно, но на дворе не оказалось даже и следов приезжаго. Тогда он понял, что это было искушение от диавола, и возблагодарил Господа Бога, не допустившего посмяться над ним врагу. Иногда враг человеческого рода воздвигал на Преподобного злых людей. Так, однажды он положил на сердце некоторым береговым жителям ограбить подвижника, внушив им мысль, будто у него большие богатства. Эти люди приплыли к острову и приблизились к бедной келье старца, который, предугадывая намерение их, обратился с молитвою о защите к Богу. Злодеи, не успев ничего сделать, как бы обезумели и стали несмысленно кружиться около кельи. Сжалившись над ними, преподобный Елеазар вышел к ним и спросил: «зачем, дети, вы пришли и чего хотите?» Но несчастные не отвечали и продолжали кружиться. Тогда подвижник молил Бога о разрешении пришельцев от невидимых уз и молитва его была услышана; очнувшись, злодеи пришли в себя и с раскаянием просили у старца прощения. Преподобный простил их, и наставив никогда не желать чужой собственности, отпустил домой.

Как ни убегал подвижник славы человеческой, но он сделался известен даже царствующему дому. Игумен Иринарх, в царствование Михаила Феодоровича, находясь в Москве по делам монастыря, был принят родительницею царя, великою старицею Марфою Ивановною. В беседе с ним старица спросила: «правда-ли, что на Анзерском острове проживают отшельники?» Когда игумен отвечал утвердительно, старица подала ему мысль об устройстве для них храма и пожертвовала для этой цели 100 рублей. Сами Анзерские пустынники давно желали устроить себе храм Божий, но, не имея достаточных средств, не знали, как приступить к делу. Теперь они видели, что Промысл Божий печется о них, внушив такую мысль родительнице царя. Другое обстоятельство еще более помогло Анзерским пустынникам исполнить свое желание в скором времени. Один старец, Александр Булатников, впоследствии преемник знаменитаго келаря Троицко-Сергиевой лавры, Авраамия Палицына, уважаемый царем и всею его фамилиею, знал лично прп. Елеазара. Он, вместе С игуменом Иринархом, извещал патрирха Филарета об устроении Анзерского скита и неимении у пустынников храма. Грамотою 18-го марта 1620 года патриарх предписывал Соловецкому игумену Иринарху послать в скит плотников и срубить храм в клетку, во имя Св. Троицы с приделом прп. Михаила Малеина, обещаясь прислать от себя образа, сосуды, облачения, книги и все, что необходимо для богослужения. С своей стороны царь, грамотою 20-го января 1621 года, повелевал Анзерским пустынникам иметь содержание от Соловецкого монастыря, не вмешиваясь в управление монастырскими угодьями, быть в послушании у Соловецкого настоятеля и соборных старцев, самоволия и безчиния не делать, мирских людей к себе не принимать, всячески удаляясь молвы и смятения.

С построением храма, Анзерские пустынники хотя не оставляли своих келий, но чаще стали собираться для общей молитвы. Иеромонах Варлаам совершал для них богослужение и, в качестве «строителя» скита, пользовался некоторою властью над скитянами. Сам Елеазар избежал начальствования и оставался духовным руководителем и советником братства. Но вскоре, в 1624 году, вероятно по воле царя или патриарха, он должен был принять на себя бремя правления, которое отягчилось для него потерею покровителя и друга – Соловецкого игумена Иринарха. Каких духовных даров достигли оба подвижника, обнаружилось в cледующем обстоятельстве: когда наступил для Иринарха смертный час, Елеазар, будучи в своем скиту, сказал братии: «друг мой собеседник о Господе игумен Иринарх сегодня умирает, мне надобно поспешить в обитель, но уже не застану его в живых». Иринарх же, на одре смертном, пред Соловецкою братиею произнес: «брат мой духовный Елеазар, сегодня отправляется из своего скита в нашу обитель и желает прибыть прежде моей кончины, но, по воле Божией, уже не увидит меня в живых».

При новом Соловецком игумене Макарии, грамотою 7-го Февраля 1628 года, число братства в Анзерском ските определено в 12 человек и на это число повелено отпускать, чрез Соловецкий монастырь, из доходов Двинской области на одежду по 2 руб. на человека, на содержание по три четверти ржаной муки, по осьмине овса, солоду, по полуосьмине круп и толокна, на церковные расходы – пуд воску, три ведра красного вина, 10 фунтов ладона, на просфоры – по четверти пшеничной муки, и кроме того 5 руб. на дрова. Благодаря такой заботливости царя Михаила Феодоровича, материальное положение Анзерских пустынников было обезпечено. Милостивое расположение царя к Анзерскому скиту увеличилось еще более со времени счастливаго события в царском семействе. В беседе с Александром Булатниковым, царь выразил ему свою скорбь, что не имеет по себе наследника, прибавив: «кто бы мог помолиться, чтобы Господь разрешил наше неплодие?». «Есть, государь», – отвечал старец, «в твоей державе один подвижник, котораго молитву, верую, услышит Господь Бог», и рассказал о жизни и подвигах преподобного Елеазара. Благочестивый царь обрадовался этой вести и послал просить пустынника в Москву. Прп. Елеазар отправился. В первой же беседе с ним царь открыл цель приглашения его. Подвижник, утешая царя, сказал: «по вере вашей Господь Бог не оставит вас без наследника престола». Государь принял эти слова за предсказание и оставил старца в Чудовом монастыре в ожидании. Скоро Господь утешил царя, даровав ему сына Алексия (1629). Рождение царевича принесло царскому дому радость и торжество. Не был забыт при этом и Анзерский пустынник, пребывавший в Чудовом монастыре. Царь, призвав к себе Елеазара, предлагал ему почести и чины духовные, но смиренный подвижник отказался от лестных предложений, намереваясь окончить жизнь свою в пустынном уединении.

Уважая Анзерского строителя, царь хотел упрочить существованье скита его, и грамотою 31-го июля 1633 года объявил Анзерский скит независимым от монастыря и разрешил пустынникам избирать строителей из своей среды, иметь братии 12 человек и 2 мирян для рубки дров, провинившихся не посылать в Соловецкий монастырь для исправления, но смирять их по своему усмотрению. Соловецкому игумену предписывалось не вступаться в управление скитом, не посылать туда строителей, не делать пустынникам никакого притеснения и не препятствовать желающим из Соловецкой братии переходить в скит. А Двинскому воеводе особою царскою грамотою, того же 31-го июля 1633 года, было повелено, под опасением опалы, высылать в Анзерский скит, своевременно и сполна, назначенное содержание на казенных подводах и судах, помимо Соловецкого монастыря. Впрочем, зависть и недоброжелательство злых людей причиняли скитянам не мало скорбей и безпокойств. 13-го июля 1634 года приезжали к острову злоумышленники с явною целью грабежа, но в то время приплыли к устью губы поморския ладьи, и воры, устрашившись, бежали. По жалобе, прп. Елеазара, царь грамотою 31-го января 1638 года, повелевал Сумскому воеводе охранять скит от разбойников и недоброжелателей.

В это время скитское братство увеличилось несколькими замечательными лицами. В 1634 году вступил в скит Никодим, который сделался любимым учеником прп. Елеазара и, по смерти его, занял место строителя. Сюда пришел, по стремлению к строгому подвижничеству, московский священник Никита. Скоро он принял монашеское пострижение с именем Никона. Пламенная душа Никона созревала в Анзерской пустыне в подвигах поста и молитвы для будущих трудов церковного управления в звании новгородского митрополита и потом всероссийского патриарха. Никон каждый день прочитывал псалтирь, каноны Господу Иисусу и Божией Матери, и клал 1000 поклонов. Но недолго этот новый подвижник служил назидательным примером для скитского братства: Промысл Божий видимо вел его к высшему служению и Никон переехал в Кожеезерскую пустынь.

Прежняя церковь сделалась тесною для умножающейся братии, и прп. Елеазар решился построить каменный храм Знамения Пресвятыя Богородицы, мерою в 5 сажень. Средств, сбереженных временем, оказывалось почти достаточно; но в крайнем случае, имелась в виду, благотворительность некоторых из поморских жителей. Пустынники повергли пред царем новую просьбу о разрешении устроить каменный храм и вскоре получили разрешение. Благочестивый царь, приняв живое участие в деле, начинающемся к славе Божией, предписал двинскому воеводе, князю Львову, отпустить из таможенных сборов на это строение двести рублей, с тем, чтобы Анзерские пустынники молились Богу за упокой души родителя его, патриарха Филарета. Мало того, царь повелел Львову послать в скит строителей с рабочими людьми, опытными в каменном деле. Соловецкому же игумену Варфоломею, в грамоте 12-го января 1638 года, было приказано дать с монастырского завода для предполагаемаго строения кирпич и известь, с платою из сумм, принадлежащих Анзерскому скиту т. е. пожалованных царем и имеющихся в соборе.

Но доброму намерению не суждено было исполниться в скором времени. Соловецкому игумену Варфоломею не нравилось дело, задуманное Елеазаром, а потому он донес в Москву, что Анзерский строитель начинает церковное строение не по средствам и в монастыре нет в готовности материалов. Хотя Варфоломей в следующем году оставил настоятельство, но строение каменной церкви замедлилось на неопределенное время. Преподобному Елеазару пришлось испытать много неприятностей и огорчений. Несмотря на это, он не унывал и не оставлял своего намерения. Чрез восемь лет новый случай помог ему приступить к начатому делу. Алексей Михайлович, вступив на престол по кончине родителя своего, вспомнил об Анзерском пустыннике, предсказавшем некогда рождение его, и пожелал видеть его. Преподобный, не смотря на старческую дряхлость, отправился в столицу и был милостиво принят государем. Царь вручил ему подтвердительную ручную грамоту 11-го Февраля 1646 года, а Соловецкому игумену Илии повелел по предположенной мере выстроить в скиту каменную церковь и донести в приказ большого дворца боярину князю Львову, во что обойдется строение. Теперь, казалось, все препятствия были устранены; тем не менее игумен Илия не приступал к постройке, пока не получил подтверждения о царской воле от двинского воеводы, князя Ромодановского. Между тем, негодуя на Елеазара, он успел выдержать его некоторое время в Соловецком монастыре в заключении.

Наконец, подвижник имел утешение не только видеть успешное строение храма, но и лично заправлял постройкою, участвуя во всех трудах братии. Так, когда раннею весною не было доставлено из Соловецкого монастыря достаточное количество кирпича и рабочие оставались без дела, прп. Елеазар, не смотря на лед, носившийся в море, сам с несколькими людьми отправился на судне в монастырь. Нагрузив ладью кирпичом и известью, пловцы на обратном пути были затерты льдом. Опасность была великая, но Преподобный, не теряя присутствия духа и упования на Бога, взялся за руль и спас всех от явной гибели. При усердных трудах Елеазара и его сподвижников, скитский каменный храм, с трапезою и кельями для пустынников, устроился, но освящен был уже по кончине строителя.

В то время, когда Анзерский пустынник изнемогал под бременем забот и лет, прежний его сподвижник, Никон митрополит новгородский, а впоследствии всероссийский патриарх, был ему помощником и утешителем. Помня Анзерский скит, в котором принял пострижение, Никон почти каждую свою грамоту Соловецким властям заканчивал припискою: «да пожалуйте Бога ради и нашего ради прошения, Анзерских старцев жалуйте и берегите»; или: «да поберегите Анзерских старцев, строителя и братию, а мы, елика сила наша будет, рады вам помогать». Всякую просьбу бывшего своего наставника, Елеазара, Никон старался исполнять с точностью. Так, в грамоте Соловецкому архимандриту Илии, 1651 года, митрополит писал: «бил челом Живоначальныя Троицы Анзерския пустыни строитель старец Елеазар с братиею, чтоб к ним в Анзерскую пустыню из Соловецкого монастыря отпустить велел больничного старца Кирика; и как к тебе сия наша грамота придет и ты бы в Анзерскую пустыню больничного старца Кирика отпустил». Сделавшись же патриархом, Никон еще с большею любовию благотворил Анзерскому скиту. Грамотою 29-го апреля 1655 года он извещал, что, по ходатайству его, государь повелел увеличить жалованье Анзерскому скиту и давать по пуду ладону, по три пуда воска, по 5 ведер церковного вина, по четыре четверти пшеничной муки на просфоры, строителю и братии прибавить по рублю, отпускать денежную выдачу и вновь прибывшим пяти инокам. Вместе с тем патриарх и от себя препроводил милостыню Елеазару два рубля, и 11 человекам братии, каждому по рублю. В другой раз патриарх послал в скит серебряные оклады на иконы, 250 рублей деньгами, 11 осетров для братии и белугу для Елеазара, прося молитв соборных и келейных.

Среди разнообразных забот о благоустроении своего скита прп. Елеазаръ приближался к кончине и созревал для вечности. Опыты своей духовной жизни он изложил в рукописи и сохранил их на память ищущим спасения.

«В одно время стою я пред образом Христа Спасителя и со слезами молюсь, говоря: Владыко Христе, Царь и Создатель мой! Что воздам за Твою ко мне милость? Ничто же благо сотворих пред Тобою», – и вижу, как бы голубь прикоснулся к моему лицу и, сказав: «Богу принесу слезы твоя», стал невидим. После сего возрадовалась душа моя».

Когда скончался у нас брат Тихон, другой брат, также Тихон, взял себе две книги, принадлежавшия умершему. Настало время вечерней молитвы. Братии собралось в церковь только еще четыре человека. Вдруг я заметил над главами иноков некую силу Божию в виде голубине, но у Тихона этого не было. Много дивился я, не понимая тайны. Но вскоре провинившийся подошел ко мне, и, с умилением каясь в проступке, испросил себе прощение».

«Когда меня угнетали многие скорби, так что я близок был к мысли оставить Анзерский скит, мне неоднократно слышался неведомый голос: «не бойся, Господь с тобою», или: «в терпении вашем стяжите души ваши» (Лк. 21, 9), или: «вы, сильнии, немощи немощных носите» (Рим. 15, 1). Таким явлениям я не верил, чтобы не впасть в прелесть вражию. Но неверие мое исчезло при следующем явлении: стою я в келии и смотрю в окно; в это время внезапно представилось мне, будто на полуденной стороне разразился страшный гром и послышались Евангельския слова укоризны: «о, роде неверный и развращенный, доколе буду с вами, доколе терплю вы?» (Мф. 17, 17).

В то же скорбное для меня время, было мне следующее видение: стою я будто в какой то прекрасной долине. Некто подошел ко мне и, указав на небо, сказал: посмотри! Взглянув, я увидел по всему небу необыкновенно светлый луч, подобный радуге. Немного спустя, незнакомец снова сказал: «подними еще взор свой к небу». Я повиновался и узрел среди неизреченного света образ Господа Иисуса Христа, Пресвятой Богородицы, Иоанна Предтечи и двух Апостолов. Наконец, неведомый мне светоносный юноша в третий раз произнес: «воззри еще к небу!» Я опять поднял взор и на этот раз увидел Нерукотворенный образ Христа Спасителя, величины необычной. Затем, незнакомец, упрекнув меня в малодушии и недостатке терпения ради Того, Кто все претерпел за нас, стал невидим».

«Однажды, по своему обыкновению, я совершил в келии краткую молитву Иисусову и полагал поклоны, а потом, стал читать молитву ко Пресвятой Богородице, говоря: «Пресвятая Госпожа Владычице, Богородице, спаси меня грешного!» и вот внезапно является предо мною Пресвятая Богородица, в сиянии небесной славы, имея три светлые звезды – одну на главе и две на раменах. Царица Небесная произнесла: «Елеазар, не переставай призывать Меня в своих молитвах, и Я буду помогать тебе до исхода души твоей».

«В великом посту, в один недельный день, во время литургии я сподобился видеть Царицу Небесную стоявшею умиленно против своего образа, около леваго клироса, лицем на церковь. Когда мы с обоих клиросов вышли на средину и стали петь: «о Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь», Владычица сошла с своего места и стояла пред нами, пока мы кончили пение.

В другое время, в церкви св. Троицы, Царица Небесная явилась мне в том виде, как Она изображена на Смоленской иконе, держа на левой руке Предвечного Младенца, и сказала: «Елеазар, храните заповеди Христовы и устройте во имя мое храм». С этими словами видение кончилось».

В той же церкви однажды явился мне апостол Павел, с образом Знамения Божией Матери в десной руке, и сказал: «Елеазар, когда приходите в храм, покланяйтесь образу Христа Спасителя со страхом и трепетом; скажи о сем братии».

«Некогда пришел мне помысл: что я творю угодное Богу моему и что значат мои труды и моления? Потом я, встав, помолился с особенным усердием: «Владыко, Боже Отче Вседержителю, вразуми меня, как прославлять пресвятое имя Твое!» После этой молитвы я услышал небесный голос: «всякий день молись, говоря: Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благословение... Господи, прибежище был еси нам в род и род... Сподоби, Господи, в день сей без греха сохранитися нам».

Повесть свою о чудесных явлениях Преподобный утвердил своею подписью так: «грешного старца Елеазара».

13-го Января 1656 года Анзерский скит лишился своего основателя и строителя Елеазара. Кончине его предшествовала краткая и легкая болезнь старости и изнурения. На смертном одре старец еще беседовал с своими учениками, увещавая их жить добродетельно, не изменять устава и благочестивых обычаев скита, и обещая им благодатную помощь Божию. Наконец, подвижник наименовал своим преемником в попечении о братии своего ученика и сподвижника – Никодима и, причастившись св. Христовых Таин, мирно предал дух свой Богу.

Явления и чудесная помощь страждущим показывали, что преподобный Елеазар обрел благодать у Господа. Один инок Онуфрий некогда впал в такое уныние, что ослабел телом и лишился рассудка. В минуту самых тяжких страданий явился ему Преподобный, сотворил за него молитву и мгновенно исцелил немощного.

Анзерский иеромонах Измаил впал однажды в тяжкую болезнь, не мог выходить из келии и слег. В сильном изнеможении он как то заснул и ему представилось, что преподобный Елеазар выходит из своей часовни и приближается к келье больного. Страдалец проснулся и, забыв о своей болезни, встал с одра и спешно подошел к окну, чтобы удостовериться в явлении, но никого не увидел. С этих пор он почувствовал себя совершенно здоровым.

 Того же скита инок Макарий, искусный в живописи, задумал написать изображение преподобного Елеазара, но не знал, какой вид имел Преподобный. Скучая об этом, инок, после вечерняго правила, лег на одр и уснул. Вдруг он видит пред собою преподобного Елеазара, который говорить: «ты, брат, желал меня видеть, и вот я теперь стою пред тобою». Инок в страхе проснулся и увидел уже на яву Преподобного. Тогда Макарий пал на колена и поклонился явившемуся, который стал невидим. Припомнив черты лица его, инок изобразил его кистию.

В одно время Анзерскому строителю Исаии, мужу добродетельному, нужно было отправиться в Соловецкий монастырь. Хотя и было время зимнее, но пролив, разделяющий острова Соловецкий и Анзерский, был свободен от льдин: строитель поплыл на небольшой лодке с одним из братии. На обратном пути они были застигнуты массою льда, принесенного ветром с моря. Огромныя льдины, окружив лодку, понесли ее в открытое море. Путники в ужасе выскочили из лодки на льдины и пустились поспешно к берегу, между тем Исаия оступился и едва не погиб. В это время явился ему преподобный Елеазар и спас его от смерти. До Анзерского берега, куда путники пробирались, было еще не близко, а движущейся лед уносил их в противоположную сторону; к большей беде наступила ночь. В изнеможении несчастные обратились к Господу с усердною молитвою об избавлении от опасности и стали призывать на помощь прп. Елеазара. И вот, при тусклом свете луны, они увидали, что на другом конце льдины стоит прп. Елеазар и заправляет ею к Анзерскому берегу. Обрадованные иноки хотели приблизиться к Преподобному и поклониться ему, но он стал невидим. Между тем льдина очутилась у самаго берега Анзерского острова – и путники вышли на берег благополучно.

Чтобы иметь более полное понятие о том, как понимал иночество преподобный Елеазар, и как он руководил других в подвигах иноческой жизни, мы признаем полезным сделать извлечение из его наставления новоначальным инокам. В этом наставлении Преподобный сначала предлагает общее поучение о вере и нравственности, а также о покаянии. Потом обращает внимание инока на данные им обеты и приводит чин малаго пострижения, где с особенною подробностью останавливается на поручении новоначального монаха в послушание старцу. Далее, излагаются подробныя правила о ночных искушениях и приводятся разные мнения, касающиеся соблюдения чистоты телесной. За сим, даются наставления в случай страхования ночного. Есть у преподобного Елеазара и особое наставление о келейном пребывании с братом. Остальная часть устава состоит из выписки поучений инокам св. Ефрема, Исаака Сирина и некоторых других.

Наставление преподобного Елеазара знакомить нас с правилами и обычаями иноческой жизни в его время. Так, ищущий иночества, пишется в наставлении, приходит в общежительство, припадает к ногам игумена и молит его и о Христе братию, чтобы его причли к избранному стаду. Игумен повелевает ему остаться в монастыре и трудиться, Бога ради, с прочими трудниками и наблюдает его усердие и веру. Усмотрев благое в нем произволение, по совету с братиею, игумен назначает день пострижения. С радостию о Господе принимает послушник это слово. Его отводят в особую келью и повелевают без сна проводить всю ночь. Игумен избирает из братии старца, который мог бы наставлять новоначального инока. Избранный старец молит игумена, чтобы не возлагал на него такого тяжкого бремени, признавая себя самого нуждающимся в наставлении и руководстве. Игумен делает ему замечание за ослушание и старец повинуется. Он берет благословение у игумена, говоря: «святыми твоими молитвами Господь да спасет и сохранить нас от козней диавола и наставит на истинный путь». Тогда вводят готовящегося к пострижению в церковь, совлекают с него мирское одеяние и екклисиарх возлагает на него свитку. Пред царскими дверями ставят аналой, на который кладут Евангелие и ножницы и новоначального приводят с левой стороны. Тогда игумен или священник по уставу постригает, и по окончании обряда помещают постриженного по левую сторону царских дверей с Евангелием, и братия, целуя Евангелие, спрашивают нового инока о его имени по ангельскому образу; он называет свое имя. Братия говорит: «спасай душу и моли Бога за государя царя». Инок отвечает: «Бог спасает и помилует». Тогда берут у инока из рук Евангелие. Игумен призывает старца и, взяв новоначального инока за правую руку, передает его в послушание старцу, с словами: «се, приемлеши, брате, в послушание себе брата от святаго Евангелия чиста; не токмо греси его заглажены, но имя мирское его заглажено и написано имя его на небесех ангельского образа. Какова его емлеши чиста, такова его чиста постави и пред Богом и учи его молитве Иисусовой, смиренно, послушанию и всему благочинию монастырскому; а ты, брат, имей старца в Христов образ, живи у него в послушании до кончины своей, ни в чем не прекословя, и всегда имей в уме пострижение, как обещался Богу. Если будешь добр, от Бога восприемлешь милость, а от нас благословение, старца же своего молитвенником о себе к Богу. Если станешь жить не по монастырскому чину, то вотще наше обещание, и получишь все монастырская наказания, как бывает с прочими безчинниками». После наставления старец с новоначальным принимает благословение от игумена и идет к Чудотворцам, и там, сотворив с ним обычное начало и отпуст, ведет его в свою келью, где говорит: «Достойно есть» и, совершив все по келейному чину, читает с иноком часы и кадит образа. После этого учит его Иисусовой молитве и наставляет от божественного писания внимать иночеству, соблюдать душу свою чистою пред Богом, повиноваться настоятелю иметь духовную любовь ко всем; показывает ему, где в келии совершать правило, где стоять и т. п. При звуке благовеста старец ведет инока в собор к месту новоначальных и, принимая благословение у настоятеля, спрашивает, где стоять новому иноку. Начало полагает вместе с ним, часто надзирает за ним, или стоит вместе с ним, указывая ему соборный чин до подробностей. После литургии идет с ним в трапезу, ставит его среди новоначальных и по указанию келаря, сажает за стол и дает ему часть просфоры; внушает сидеть в молчании с молитвою, пить и есть, что поставят, умеренно, не иначе, как с благословения старца. Он учит инока, идя из собора и в собор, на монастыре не стоять, ни с кем не говорить, не глядеть на что либо, а идти своею дорогою и клубок иметь на голове низко опущенным. Возвратившись в келию, обучает его келейному чину и дозволяет отдохнуть. Старец берет у казначея нужное одеяние и совершает вместе С новоначальным молитвы, поклоны и все келейное правило, пока навыкнет. Для умеющаго грамоте полагается келейное правило такое: Канон Иисусу, канон Богородице, Ангелу хранителю, Чудотворцам, повечерница, полунощница, из Псалтири по четыре кафизмы на день, часы, 300 поклонов земных, 600 молитв Иисусовых: «Господи, Иисусе, Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного», и 100 молитв Богородице: «Владычица моя, Богородица, помилуй мя грешного», также молитвы за царя и его дом, за воинство, за митрополита, за игумена, отца духовного, отца келейного, за келейную и за всю братию, за посланных на службу и труждающихся, в немощи лежащих и милостыню творящих, и зло творящих и милующих, за сродников и всех православных.

Начало этого правила полагается так: «Боже, очисти грехи мои и помилуй мя» (поклон). «Создавый мя грешного, помилуй мя» (поклон). «Без числа согреших, Господи, прости мя» (поклон). «Достойно есть. Слава и ныне. Господи помилуй» (трижды). «Господи благослови. Господи Иисусе Христе Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матери, и святаго Ангела хранителя и преподобных и Богоносных отец наших Зосимы и Савватия и всех святых, помилуй нас, аминь». «Слава Тебе Боже наш, слава Тебе всяческих ради» (трижды). «Боже очисти мя грешного и помилуй мя, яко николиже благо сотворих пред Тобою, но избави мя от лукаваго, да будет во мне воля Твоя, и отверзу уста моя недостойная и восхвалю имя Твое святое Отца и Сына и Святаго Духа, и ныне и присно и во веки веков, аминь». Потом: «Царю Небесный, трисвятое, по Отче наш, Господи помилуй, 12 раз; Придите поклонимся. Псалом 50. Верую во единого Бога».

Неумеющим грамоте правило полагается на каждый день: 3000 молитв Иисусовых, 300 Богородице и 300 поклонов и заздравное поминовение за Царя и прочих. Старец, прежде всего, должен озаботиться неумеющаго грамоте научить молитве Иисусовой и делать отпуст, и читать: «Достойно есть». Вообще же, он должен иметь попечение о порученном ему иноке, как о своей душе, наблюдать за жизнью его, наставлять и ни в чем не дозволять делать опущения, потому что, кто чему научится в новоначалии, в том и пребудет. Без дозволения старца не должно ничего ни принимать, ни давать кому либо, ни учиться, ни говорить с кем либо. Когда Господь сподобит идти ко святому Причащению, то братия прощаются друг с другом в келии, потом приходят к Чудотворцам, кладут по обычаю начало, прощаются у Чудотворцев и целуют мощи их. На литурии пономарь поставляет аналой и на нем образ Богородицы; братия прощаются с игуменом по одному, потом целуют образ Спасителя и икону Пречистой, делая пред целованием два поклона, а третий после целования, и подходят к святым Тайнам по два. Когда выйдет игумен из царских дверей с Причастием, кладут три земных поклона и причащаются с открытою головою. После причащения в клобуках принимают просфору, умывают уста и руки над чашею и отирают полотенцем.

Касательно погребения инока в наставлении сказано, что вся братия должна присутствовать при нем, если не препятствует крайняя необходимость. Начало полагается обыкновенно: целуют усопшаго в уста и прикладываются к образу, который положен на нем. После погребения кладут пятнадцать поклонов, говоря следующие стихи: «помяни Господи душу раба Твоего нашего инока (имя), иже в житии сем, яко человек, согреши; Ты же яко Человеколюбец помилуй и прости его, и вечныя избави муки и небесному царствию причастника быти сподоби и душам нашим сотвори полезная. Отреши (разреши) Господи душу раба Твоего инока (имя), да славою воскресения Твоего во всех светлостех живет всегда и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».

Жизнь инока есть всегдашний пост и молитва; но время св. Четыредесятницы издавна отличалось усугублением подвигов. Пред наступлением великого поста, в неделю сыропустную, после утрени, настоятель говорил братии следующее поучение: «господие священницы, и старцы, и вся братия, молим ваше преподобие; наступает Божия Четыредесятница – святый Великий Пост; должно нам готовиться к духовным подвигам поста, отложив мрачныя и темныя душевредныя греховныя дела, и облекшись во оружие света; и тако уготовавшись, идти к спасительным подвигам поста и воздержания. Господь наш и Бог сам постился 40 дней, не имея греха, но нам подавая образ; а мы грешные какими безчисленными грехами повинны пред Богом? Нужно нам немедленно подвизаться, воздерживаться от всего не добраго, молить всемилостиваго Бога о своих согрешениях и заботиться о своих душах. И вы, Бога ради, честные отцы и братия, святый, Великий пост проводите в чистоте, воздержании и подвигах, отцам духовным исповедуйте искренно свои согрешения и молитеся всещедрому Богу, соборно и келейно, о многолетнем здравии и душевном спасении Государя нашего благоверного и христолюбиваго Царя и великого князя (имя) всея России Самодержца и Его благоверного Царицы и великой княгини (имя), Их благоверных чад (имя), князей и боляр Их и всех православных христиан, чтобы Господь Бог даровал, полезное Государю, нашему Царю, и всей державе Его. Да и о своих согрешениях молитеся Богу, чтобы нас всемилостивый Бог, имиже хощет судьбами, избавил от вечных мучений. А кто в нас на кого вражду или гнев имеет, Бога ради в том прощение учините, потому что прощение грехов прибретаем прощением братий наших. Если же мы не простим, то и сами прощения не получим: «ею же бо мерою мерим, тако и нам возмерится (Лк. 6, 58). К соборному пению потщитеся ходить к началу и слушать со вниманием. Да и нас грешных во святых своих молитвах помяните, а мы вас благословляем». Братия обыкновенно отвечала: «сколько возможно будет, честный отче, должны, по повелению твоему, молитвами святых поступать так», и все, кланялись настоятелю.

По смерти Елеазара 21 год управлял Анзерским скитом ученик его Никодим, в духе своего учителя. Денежное и ружное жалованье, о котором извещал скитян патриарх Никон в 1655 году, подтверждено царскою грамотою 1662 года. Какое влияние на судьбу Анзерского скита имели смуты, возникшия в Соловецком монастыре по поводу исправления богослужебных книг, мы сведений не имеем, кроме краткой заметки во вкладной книге Анзерского скита, сделанной в 1710 году: «егда у противных в Соловецком острове учинися в вере смущение и устройся от них монастырю запорное укрепление, в тоже время бысть и Анзерскому скиту от начальствующих тогда велее разорение и конечное сотворися ему запустение. Живущие же ту пустынники до единого со отока разогнаны, бежали, и храмы Божии обраны, токмо стены едины в них осташа, и всем церковным утварям и записным книгам, от всяких людей врознь рознесенным сущим и растерянным бывшим, и по многому времени егда возмогоша из Соловецкого монастыря от церковных вещей и письменных крепостей несколько возвратити».

На это отобрание церковного имущества Анзерского скита последовало уже после усмирения Соловецкого бунта. Причиною его было, вероятно, покаяние монаха Митрофана, бежавшаго из Соловецкого монастыря во время осады. Он сказал, что вино и рыбу для Соловецкого монастыря во время его осады доставлял Анзерский скит. В самый год смерти Никодима (1667 г.), по указу патриарха Иоасафа, отобраны были в Анзерском ските иконы, церковные сосуды, книги, ризы, жалованныя грамоты и денег 494 рубля. Но, по просьбе строителя Романа, царь Феодор Алексеевич велел все отобранное возвратить и продолжать ружное и денежное жалованье на скит. В 1685 г. в бытность свою в Москве, Роман награжден многими царскими вкладами для Анзерской обители.

До этого времени скит был независим от Соловецкого монастыря и такая независимость его не раз была подтверждаема царскими грамотами. Но в 1682 году указом архиепископа холмогорского Афанасия скит был отдан в ведение Соловецкого архимандрита и ему велено иметь строжайшее наблюдете за пустынниками и распоряжаться во всем по усмотрению. В 1698 году архиепископ Афанасий учредил в ските должность казначея по причине обветшания скитской колокольни и келейных зданий, а царь Петр I повелел, с 1700 года, вместо ружного и денежного жалованья на 17 монашествующих и церковныя потребности, выдавать по окончании каждаго года 145 рублей 26 алтын и 4 деньги. Видно, что скит не был в цветущем положении. Составитель жития преподобного Елеазара, около 1705 года, жалуется, что память об основателе скита почти изгладилась, и гробница его мало посещается. Неизвестно, чем бы кончилось такое положение скита, если бы не явился муж, который восстановил пустынную жизнь в Анзерском ските, оживил память об основателе его и положил начало новому приюту пустынников на горе Гогофе. Это был Иов, в схиме Иисус, в миру московский священник Иоанн Иоаннов, царский духовник, о котором мы скажем ниже.

При строителе Спиридоне был построен новый деревянный храм и поправлен каменный Троицкий; но успехи духовной жизни за это время неизвестны. В 1757 г., при рытии фундамента для устройства часовни в память преподобного Елеазара, в числе, четырех гробов найден один, у котораго верхняя доска и колода целы; тело нетленно, только одежды истлели; от гроба исходило благоухание.

Анзерские иноки заключили, что это – гроб преподобного основателя скита Елеазара, и донесли архиепископу архангелогородскому Варсонофию. Преосвященный указом 16 августа 1758 года предписал Анзерскому строителю Мельхиседеку с братиею гроб основателя скита поставить в новую могилу в самой часовне; эту могилу покрыть брусьями или каменным сводом и поставить над нею присланную от преосвященного раку, которую окружить железными решетками и покрыть покровами; при переложении мощей петь молебны о прп. Елеазаре. Впоследствии, вместо деревянной часовни, устроенной над могилою Преподобного в 1757 году, построена каменная, а в нынешнем столетии прежняя обветшавшая рака заменена новою, сделанною из меди и посеребренною.

В 1762 году Иоасаф, епископ архангелогородский, посещая паству свою, был и в Анзерском ските. Он произвел строителя Мельхиседека в игумена и желал навсегда утвердить за Анзерскими настоятелями это звание. Иоасаф установил ежедневное чтение акафиста Божией Матери пред чудотворною иконою Знамения Ея, а в праздничные дни – отправление молебна пред Чудотворною иконою Св. Троицы. В 1764 г. Анзерекий скит приписан к Соловецкому монастырю, с назначением в нем строителя и 12 монашествующих. Теперь отходят туда, с благословения настоятеля, ищущие безмолвия Соловецкие иноки. Отправляя вседневную службу по уставу и чиноположению церковному, они каждодневно исполняют особенное монашеское правило: по вечерни три канона – Иисусу Сладчайшему, Божией Матери, Ангелу Хранителю, и акафист, также молитвы на сон грядущий и помянники с поклонами о Соловецких благотворителях и вкладчиках. Кроме этого, каждый инок имеет и келейное правило с поклонами и молитвою Иисусовою.