Старец Афиноген (Василий Агапов)

(1881–1979)

24 января 1881 года в деревне Карманово Вышневолоцкого уезда Тверской губернии в бедной крестьянской семье у Кузьмы и Ирины Агаповых родился сын. При крещении младенца назвали Василием, в честь святителя Василия Великого.

Из воспоминаний старца Афиногена: “Родители мои были неграмотные; у нас в доме не было никаких книг... Отец любил молиться, поклоны клал... Нас учить молиться было некогда, но у меня созрело желание молиться с пятилетнего возраста”.

В семь лет Василий был определён в земскую трёхклассную школу. В десять лет мальчик уже трудился в швейной мастерской своего дяди (крестного отца) в Санкт-Петербурге. Хозяин мастерской часто читал крестнику “Жития святых”. Старец вспоминал:

– Вот он читает, а я со слезами на глазах говорю: “Господи, когда же я пойду в монастырь?”

13 февраля 1903 году Василий оставил шумный Петербург и пошёл искать “ Хозяина Вечного”. 19 апреля, по милости Божией, Василий был принят в монастырь Макария Римлянина.

В своих автобиографических заметках, старец позже напишет: “Послушание мне, конечно, было дано по моей специальности – шить одежду. Меня радовала установка монастырской жизни, ежедневное хождение в церковь. Я углубился в чтение книг и молитву Иисусову... Когда я читал книгу о грехопадении или о высоте добродетели, то не мог удержаться, чтобы не плакать... Через семь лет я дошёл до такого состояния, что не было у меня мысли посторонней: всё забыл и не напоминалось мне мирское; и к этому я ещё приложил, по совету аввы Дорофея, самоукорение, а оно возбуждало чувство покаяния. Когда я коснулся немного самоукорения со смирением, то они у меня вызывали чувство покаяния и слёзы.”

1 июня 1908 года Василий был облачён настоятелем монастыря в рясофор, через три года последовало пострижение в мантию. При постриге Василий получил новое имя Афиноген, в память севастийского епископа – мученика. 9 декабря 1912 года отец Афиноген был рукоположен в сан иеродиакона в новгородском Софийском соборе. 18 июня 1917 года иеродиакона Афиногена рукоположил во иеромонаха архиепископ Новгородский и Старорусский Арсений (Стадницкий) в Воскресенско-Макарьевском монастыре.

Прихожане очень любили кроткого подвижника, все стремились попасть на исповедь именно к нему, с вечера до глубокой ночи, а бывало и до утра приходилось отцу Афиногену исповедовать верующих. В таких случаях исповедь прерывалась, лишь после того как кто-либо из монахов подходил перед самым Богослужением и тихо говорил, что пора уходить. Случалось, что у отца Афиногена от многочасового стояния затекали ноги, и он не мог сделать ни шага, тогда два дьякона брали его под руки и уводили в алтарь.

15 июля 1924 года иеромонах Афиноген был арестован. Шесть месяцев ему пришлось провести в городской тюрьме Новгорода в ожидании приговора. Наконец, был вынесен приговор: трёхлетняя высылка из Северо-западного региона России. 8 августа 1926 года отец Афиноген прибыл на место ссылки в небольшой городок Осташково. После освобождения он вернулся в родную обитель. Однако 18 февраля 1932 года он был вновь арестован, на этот раз ему пришлось отбывать трёхлетний срок в концентрационном лагере, участвовать в строительстве Беломорканала. Старец вспоминал, что в те тяжёлые годы он выжил только благодаря непрестанной молитве. Мученик за веру был не в состоянии выполнить дневную норму, поэтому часто по три дня не получал своей “пайки хлеба”: “Я же – полчеловека... Как же мне было возможно сделать то, что делают здоровые люди?” Позже старец напишет:

– И в тюрьме и в лагере – везде Господь охранял меня от смертных случаев, “наказуя наказа мя Господь, смерти же не предаде мя” (Пс.117, 118)

По промыслу Божиему после освобождения отец Афиноген подвизался в Псково-Печерском монастыре. Незадолго до смерти старца Симеона наместник Псково-Печерского монастыря архимандрит Алипий (Воронов) спросил у него, кто сможет после его смерти отчитывать “бесноватых”. Старец ответил: “Игумен Афиноген”. Спустя некоторое время старец Симеон передал отцу Афиногену книги, по которым сам читал канон и молитвы над “одержимыми”, и тут же благословил его “отчитать” несколько человек. После смерти старца Симеона в 1960 году старец Афиноген стал духовником монастырской братии.

2 февраля 1962 года, в день праздника Сретения Господня, игумену Афиногену был вручён архиепископом Псковским и Порховским Иоанном (Разумовым) наперсный крест с украшениями по случаю 50-летнего служения в священном сане и 60-летия иноческого жития. 22 мая 1968 года старца Афиногена возвели в сан архимандрита. 7 мая 1979 года тяжело больного старца постригли в схиму с именем Агапий.

Старец Афиноген всего себя отдавал служению ближнему. Зная о чудесах исцеления по молитвам старца, люди со всей страны стремились в Псково-Печерский монастырь. Из воспоминаний Н.А. Крыловой: “На исповеди старец прежде всего требовал осознать два великих наших греха и каяться в них: первый – это неблагодарность Богу за все, что Он дает нам, а второй – отсутствие истинного страха Божия, благоговения перед Ним; а уж потом нужно было рассказывать о всех других грехах, из этих двух проистекающих. Исповедовал батюшка хотя и строго, но милостиво и обычно не назначал никаких особых епитимий... И порой он говорил, вздыхая: “Вот пойду ко Господу. Он меня и спросит: почему не давал епитимий? А я только и отвечу: уж очень я народ любил”.

Вообще всегда чувствовалось, что он как-то особенно живо ощущал (при всём своём неподдельном смирении) неразрывность своей связи с Богом... Будучи, конечно же, одним из достойнейших печерских иноков, всегда оставался преисполнен самого глубокого смирения и часто говорил о всеобщем недостоинстве перед Господом. Как-то я спросила его по поводу сильно болевших язв на его ногах: “Вы, батюшка, верно, очень от них страдаете? Он ответил: “Мы страдаем за вас, а вы за нас, за грехи поповы, за то, что нынче мы, попы, бестолковы”. Всё это он, разумеется, говорил оттого, что сам считал всякое самоукорение, осознание своей греховности драгоценным христианским даром и что скорбь о своих грехах как раз и отличает нас от безбожников, делая нас – через наше же покаяние – “Христовыми”...

Находясь в келье, батюшка порой знал о нашем духовном состоянии. Помню незадолго до его смерти (он тогда страдал из-за язв по всему телу) я, по милости Божией, ходила к нему каждый день – хоть чем-то помочь... И вот как-то раз иду так к нему и вслух всё твержу: “Дорогой мой батюшка, как ты страдаешь...” Прихожу, а келейница и говорит: “Это, верно, ты шла да всё кричала: “Батюшка дорогой, дорогой мой батюшка!” Вот лежит он сейчас и еле слышно повторяет:

– Бегают и кричат: “Батюшка дорогой! Батюшка дорогой! А что кричать-то? ”

Следует особо сказать, что отец Афиноген был не только мудрым и опытным духовником, но нередко проявлял и благодатный дар прозорливости... Как-то батюшка говорит мне: “Нина! Тебе предстоит суд и следствие, которое сразу не закончится”... Прошло с полгода... В квартире, где я проживала, во время моего отсутствия прорвало кран горячей воды и залило три квартиры... Суд действительно состоялся... Потянулось следствие... Поехала я к батюшке, рассказала о случившемся, а он и говорит: “Что с тебя, пенсионерки, взять? Да мне и Обер-Прокурор (это он Господа разумел) сказал, что ничего тебе не будет. Так всё и вышло...

По молитвам отца Афиногена случались и исцеления. Так, по милости Божией, благодаря молитвенному предстоянию старца исцелилась моя знакомая, жительница Петербурга – Mария Емельяновна Голубева”.

Девяностолетний старец был готов к переходу в “иной мир”, иногда он говорил: “Во мне нет ничего живого, только – дух”... В марте 1975 года, провожая в последний путь игумена Алипия, старец Афиноген сказал: “Для верующего смерть – это лишь переход в жизнь вечную. Для христианина страшна не смерть, разлучающая душу с телом, а страшен грех, разлучающий душу с Богом, т.е. страшна смерть духовная. И вот тут-то и помогают душе молитвы церкви и всех, близких и любящих эту душу, а также дела милосердия, за неё творимые. Нашему верующему сердцу хочется, возможно, теснее соединиться с Господом, чтобы не только чувствовать Его около себя, но и входить с Ним в теснейшее общение. И в этой жажде нашего бессмертного духа Спаситель идет нам навстречу. Накануне своих страданий Он учредил таинство Святого Причащения, чтобы мы соединились с Господом и духом и телом, причащаясь Святых Таинств”.

Перед самой кончиной старец ежедневно причащался Святых Христовых Тайн. По свидетельству духовной дочери старца Надежды, кроткий старец умер также тихо, как и жил.

Из воспоминаний монахини Надежды, келейницы старца Афиногена: “Хотел, как бы приподняться, плечи приподнял чуть; и вздох, и выдох – и всё... Так и не стало моего батюшки; отошёл ко Господу 24 февраля 1979 года в 15 часов 25 минут. Лежит с улыбкой на устах – такой радостный: будто он что видит. Батюшку одели, положили в гроб и отнесли в Успенский собор, отслужили панихиду... А утром здесь была литургия, затем батюшку отпели и унесли в пещеры. Когда его понесли, Нина (духовная дочь старца) мысленно кричит: “Батюшка, батюшка, куда ты?” И слышит голос: “Ты – что? Это тело понесли, я – жив”.

Господи, упокой душу старца Афиногена, со святыми упокой, и его молитвами спаси нас!

“Ты живи проще – как малое дитя. Господь такой любвеобильный, что ты и представить себе не можешь. Хотя мы и грешные, все равно иди к Господу и проси прощения. Только не унывай – будь как ребенок. Он, хотя и разбил самый дорогой сосуд, все равно с плачем идет к отцу, а отец, видя свое дитя плачущее, забывает тот дорогой сосуд. Он берет это дитя на руки, целует его, прижимает к себе и сам же уговаривает свое дитя, чтобы оно не плакало. Так и Господь, хотя, бывает, что мы делаем и смертные грехи, Он все равно ждет нас, когда мы к Нему придем с покаянием”.

Старец так говорил о пути в Царствие Небесное: “Надо постепенно туда идти, и тебе надо еще потрудиться над собой. Кто бежит бегом туда, то его тащат назад. Он – пустой. Чего там такому делать? А ты потихоньку – и дойдешь туда, только не спеши”.

“Сам Господь велит читать Псалтирь; ты это запомни хорошенько, это мне Господь сказал, когда я был у Него на Тайной Вечери... Я ведь сейчас живу только телом здесь, а как закрою глаза, то и предстою в небесном кругу. У меня весь ум занят Господом... Я лежал у ног Спасителя; потом взял Он меня за руку и сказал: “Я тебе все грехи простил”. Еще Господь говорил мне: “Ты иди к себе и говори всем, что сотворил тебе Господь. Ты любишь Отца, а Отец полюбит тебя; ты Ему сын, а Он твой Отец, потому что ты исполняешь волю Его”. И ты следи за собой, ни на кого не смотри и ни с кем попусту не разговаривай”.

“Без Бога – ни до порога. Если все твои дела идут хорошо, гладко, значит, Господь их благословил, и любое задуманное дело делается, а если какие препятствия будут в чем, значит, верно, это против Божией воли; лучше и не крутись – все равно ничего не получится, а подчинись воле Божией”.

Однажды старцу сказали, что нет ни милостыни, ни милости, старец ответил: “Кто даст тебе по шапке, а ты поблагодари его – вот тебе и милостыня”.

Когда старцу говорили, что не могут удержаться от обиды, от злопамятства, старец отвечал: – В это время проси Господа – далеко-то ходить не надо: Дух Святый всегда здесь. Говори: “Душе Святый, помоги мне удержаться от злопамятства”.

Когда старца духовная дочь попросила: “Батюшка, помолись за меня, чтобы Господь дал мне любовь ко всем и смирение”. Старец ей ответил: “Ты сама проси кротости; кроткие – это люди незлобивые.

Старец говорил, что до сорока лет можно и от себя чего прибавить в разговоре, если что хорошее, а после сорока надо больше молчать... “Живи, не тужи, никого не бойся. Если кто поругает – смолчи; а если мимо идешь, когда кто кого ругает или осуждает – ты не слушай”.

Когда старцу жаловались на уныние, он отвечал: “Ты духом-то побудь в аду вот так и поживешь еще, чтоб быть совершенной. Человеку для того и дал Господь душу и тело. Если человек не смиряется, Господь наказывает его телесно. Если снова не смиряется, Господь еще больше наказывает, и человек, видя свою беспомощность, покоряется воле Божией, начинает делать добрые дела и кается, призывает Господа”.

“Я ходил по земле, а никого... не замечал. Я чувствовал, что Господь во мне и я в Нём. Душа тянется к Господу; и спишь... телом, а сердце молится. Тогда тебе ничего не надо, а только услаждаешься Господом!”