Древнейшие славянские рукописи с чудесами Николая Мирликийского. К проблеме славянского перевода. Макеева И.И. (Москва)

Сказания о чудесах святителя Николая в литературном цикле, посвящённом одному из наиболее почитаемых на Руси святых, занимают особое место. Эти тексты не только составляют значительную по объёму часть литературного наследия, но и сохранились в старшем списке XII в., тогда как другие произведения дошли до нашего времени в составе более поздних рукописей. Есть основания предполагать, что именно чудеса были одними из первых известных на Руси сочинений (если не первыми), из которых почерпнуты сведения о Николае Мирликийском и которые способствовали распространению его славы. Однако в отличие от житий «Памяти перенесения мощей святителя Николая» и «Слова похвального на перенесение мощей святителя Николая», чудеса святого в гораздо меньшей степени привлекали внимание исследователей. Из огромного количества списков этих текстов в русской письменности XII– XVII вв. внимания удостоились обе ранние рукописи – «Златоструй и отрывок Торжественника» XII в. (РНБ. F. п. I; далее – Торжественник) и «Сказание чудес Николая Мирликийского» XIII в. из собрания А.И. Хлудова (ГИМ. Хлуд. 215; далее – Хлуд. 215)⁵³⁰ и Сборник рубежа XIV–XV вв. из собрания Троице-Сергиевой лавры (РГБ. Тр. Ф. 304. № 9; далее – Тр. 9). Входившие в них тексты были изданы И.И. Срезневским, А.Н. Поповым, архимандритом Леонидом, М.С. Крутовой⁵³¹. При этом вопрос о происхождении текстов чудес Николая Мирликийского специально не ставился.

Проблему перевода некоторых чудес святителя Николая затронул Н.М. Сперанский, а наиболее серьёзно вопрос о южно- или восточнославянском происхождении перевода текстов сказаний был поставлен А.И. Соболевским.

Н.М. Сперанский решительно утверждал, что чудо об Агрике и его сыне Василии было русским переводом, довольно рано (не позднее XIII в. или в крайнем случае в XIV в.) проникшим сначала в Болгарию, а оттуда в Сербию. Этим объясняется совпадение старейших русских (XII в.) и позднейших русских (XIV в.) текстов с южнославянскими списками Белградской научной библиотеки (XIV в.) и палимпсестом Публичной библиотеки XIII в.⁵³², который при среднеболгарском изводе текста имеет ряд русизмов⁵³³. Поводом для заимствования болгарами сказаний о Николае Чудотворце, по мнению М.Н. Сперанского, послужило празднование Перенесения мощей святого Николая, перешедшее от русских к южным славянам⁵³⁴.

А.И. Соболевский в работе «Особенности русских переводов домонгольского периода» включил в число переведённых в Древней Руси под № 9 «Чудеса Николая Чудотворца» и под № 10 «Сказание о перенесении мощей Николая Чудотворца в Бар»⁵³⁵. При этом он относил к числу русских переводов сразу все чудеса, «дошедшие все вместе в списке XIV в. Троицк. л. № 9, а частями в списках XII (в так называемом Златоструе имп. Публ. Библ.) и XIV вв. (Чудова монастыря № 20⁵³⁶ и Хлудова)». Как характерные для переводов, сделанных в Древней Руси, приведены следующие лексемы: пря («парус»), бродити в море («плавать»), доволъ («кошель»), коверъ, кыдати, съкърчитися, лаяти (о собаке), мешекъ, пропасть, товаръ, ушьвъ, бежащим гостем по морю Понетьскому.

Однако у А.И. Соболевского, вероятно, не было уверенности в том, что все чудеса святителя Николая, во-первых, появились на Руси в одно время и, во-вторых, имели общее происхождение. Поэтому далее в примечании автор вносит весьма существенные коррективы в высказанное им предположение: «По-видимому, чудеса первоначально состояли из двух групп, смешанных в Троицком списке, – менее апокрифической (она почти вся находится в Прологе)⁵³⁷ и более апокрифической (находящейся в Румянцевском сборнике, № 181)⁵³⁸, и каждая группа была переведена особо. Переводчик одной группы был современником чуда 6-го (по Троицкому списку) о ковре, случившегося в Константинополе, при патриархе Михаиле (1043–1059 гг.); ... Он же составил чудо 7-е (по Троицкому списку)... Русские чудеса святого Николая, судя по находящемуся в них особому введению, написаны независимо от обеих групп греческих чудес и лишь с течением времени были присоединены к переводу последних. Архимандрит Леонид думает, что переводчиком всех чудес был митрополит Ефрем (переводчик Устава Студийского). Группа менее апокрифическая (из неё чудеса в Златоструе XII в.), может быть, переведена у южных славян и лишь исправлена в России»⁵³⁹. Таким образом, включая чудеса святителя Николая в число русских переводов, А.И. Соболевский, не будучи уверен в этом, по крайней мере, одну группу текстов относил к вероятным южнославянским переводам. Сам перевод учёный датировал XI в.

Группа, названная «менее апокрифической» (не ясно, впрочем, что подразумевал под этим А.И. Соболевский), включала восемь текстов, входивших в Торжественник в составе Златоструя XII в.: чудо о трёх воеводах⁵⁴⁰, чудо о Димитрии, чудо о Симеоне, чудо об Агрике и его сыне Василии, чудо о юноше Николе, чудо о попе Христофоре, чудо о Петре-чернце и двойное чудо святых Николая Чудотворца и Георгия Победоносца. Шесть из них (чудеса о Димитрии, о Симеоне, об Агрике и его сыне Василии, о юноше Николе, о попе Христофоре и о Петре-чернце) вошли также в Хлуд. 215, вторую из древнейших рукописей.

Из восьми текстов как заведомо болгарское по происхождению следует сразу исключить двойное чудо – святых Николая Чудотворца и Георгия Победоносца. Как показал А.А. Турилов, оно было извлечено из болгарского «Сказания инока Христодула» о чудесах великомученика Георгия Победоносца⁵⁴¹. Вероятно, этот текст был переведён с греческого языка, однако оригинал пока не известен. Именно в двойном чуде содержится та лексика, которая приведена А.И. Соболевским как пример южнославянизмов: хусити («грабить»), хусарь («пират»), войска (ж.р. «война»)⁵⁴².

Ранним южнославянским переводом является чудо о трёх воеводах. Единственное прижизненное из вошедших в старшие русские списки, оно повествует о событиях, происходивших в конце царствования императора Константина Великого. Греческий оригинал этого текста – Praxis de stratelatis – был широко известен в византийской литературе в пяти редакциях, из которых три основных. По-видимому, перевод был сделан с одной из версий второй редакции⁵⁴³.

Перевод чуда о трёх воеводах вошёл в состав Германова сборника 1358–1359 гг.⁵⁴⁴ Этот болгарский письменный памятник представляет собой Панегирик (иначе Торжественник) смешанного (минейно-триодного) типа. Основное ядро сборника восходит к ранней староболгарской эпохе⁵⁴⁵. Весьма вероятно, что чудо о трёх воеводах как самое известное произведение о Николае Мирликийском было включено уже в византийский сборник такого же типа, где было приурочено к 6 декабря – дню смерти и, соответственно, дню памяти святого⁵⁴⁶. Языковые особенности текста свидетельствуют о том, что перевод является архаичным и сделан в раннюю староболгарскую эпоху⁵⁴⁷.

Вторая группа текстов, названная А.И. Соболевским «более апокрифической», содержится в Рум. 181 1523 г. Это чудеса о трёх девицах, о трёх друзьях, о царе Синагрипе и о трёх иконах. Из высказывания автора можно сделать вывод, что именно эти четыре текста, переведённые особо, и могли быть собственно восточнославянскими переводами. Однако из второй группы следует исключить чудо о царе Синагрипе. Для него вопрос ставится иначе: является ли это чудо, представляющее собой часть «Слова о святом патриархе Феостирикте» или, иначе, его сокращённую редакцию, оригинальным или переводным произведением⁵⁴⁸. Чудеса о трёх девицах, о трёх иконах и о трёх друзьях в русской письменности сохранились в старших списках рубежа XIV–XV вв. (Тр. 9), то есть к числу ранних чудес святителя Николая Мирликийского они не принадлежат. Пока не известны соответствующие греческие тексты чудес о трёх иконах и о трёх друзьях, хотя хронология описываемых в чуде о трёх иконах событий позволяет предполагать наличие греческого оригинала. Возможно, чудеса о трёх иконах, о трёх друзьях и о трёх девицах входили в число текстов, переведённых в XIII–XIV вв. на Руси⁵⁴⁹. Вероятно, в эту группу можно включить также чудо об обнищавшем монастыре, древнейший имеющийся список которого принадлежит к рубежу XIV–XV вв. (Тр. 9). Новая волна переводов могла быть связана с растущей популярностью святителя Николая на Руси.

Таким образом, вопрос о принадлежности текстов к южно- или восточнославянским переводам может быть поставлен в отношении шести чудес раннего цикла. Это чудеса о Димитрии, о Симеоне, об Агрике и его сыне Василии, о юноше Николе, о попе Христофоре и о Петре-чернце. Для чудес о ковре и о злате, вошедших только в Хлуд. 215, актуальна проблема происхождения в целом: являются ли эти тексты переводными или русскими оригинальными сочинениями. Второй вопрос, непосредственно связанный с первым, касается возможного времени перевода и/или создания текстов.

Несмотря на огромное количество русских рукописей с чудесами святителя Николая, значимыми для установления места и времени перевода являются два древнейших списка – Торжественник XII в. и Хлуд. 215 XIII в. В них содержится цикл ранних чудес Николая Мирликийского, состоящий из основной части и дополнительной. В основную часть вошло шесть текстов, имеющихся в обеих рукописях. Это чудеса о Димитрии, о Симеоне, об Агрике и его сыне Василии, о юноше Николе, о попе Христофоре и о Петре-чернце. Дополнительная часть состоит из четырёх текстов, два из которых содержатся в Торжественнике (чудо о трёх воеводах и двойное чудо святых Николая Мирликийского и Георгия Победоносца), а два – в Хлуд. 215 (чудеса о ковре и о злате).

Промежуточными по времени написания и предоставляющими дополнительную информацию для определения места и времени перевода являются списки XIV в., в которых также содержатся только чудеса святителя Николая. В следующую по времени создания сохранившуюся рукопись рубежа XIV–XV вв. (Тр. 9) уже вошло так называемое Иное житие, что знаменует новый этап в истории литературного цикла Николая Мирликийского в русской письменности⁵⁵⁰. В дошедшие до нас списки XIV в. – их два – вошло по три текста, то есть часть раннего цикла чудес. В Сборник XIV в. из Софийского собрания (РНБ. Соф. 1261; далее – Соф. 1261) помещены чудеса о Димитрии, о Симеоне и о попе Христофоре, в Чуд. 20 – чудеса о трёх воеводах, об Агрике и его сыне Василии и о Димитрии (ГИМ. Чуд. 20).

Сопоставление Соф. 1261 и Чуд. 20 с Торжественником XII в. и Хлуд. 215 показывает текстологическую близость рукописей XIV в. и Торжественника. Она особенно очевидна для чуда о Димитрии, вошедшего в оба списка. Приведённые далее характерные совпадающие чтения демонстрируют сходство списков:

1. Хлуд. 215. Л. 1 об. внеꙁапѹ / вѣтръ сильнъ въста

Торжественник. Л. 686 вънеꙁапѹ бѣ вѣтръ ве/ликъ въста

Соф. 1261. Л. 43 об. внеꙁапу вста вѣтръ великъ

Чуд. 20. Л. 57г внеꙁапу вѣтръ великъ вста

2. Хлуд. 215. Л. 2 хотѧ/хѹ къ краю грети

Торжественник. Л. 686 хотѧхꙋ / къ краѥви плѹти

Соф. 1261. Л. 43 об. хотѧху и къ краѥви плыти

Чуд. 20. Л. 57г хотѧху краѥви плути

3. Хлуд. 215. Л. 2 но не иꙁлѣꙁе иꙁъ ѹстъ ѥмѹ

Торжественник. Л. 68в ино не иꙁиде иꙁ ѹстъ ѥго

Соф. 1261. Л. 43 об. ино ничтоже не иꙁиде иꙁ устъ ѥго

Чуд. 20. Л. 57г ино не иꙁиде иꙁ устъ ѥго

4. Хлуд. 215. Л. 2 об. како ли ѥ въ градъ въ/лѣꙁлъ

Торжественник. Л. 68в како ли ѥ въ градъ / въшьлъ

Соф. 1261. Л. 44 како ли вшелъ ѥсть (так!)

Чуд. 20. Л. 58а како ли вшелъ нощью въ градъ

5. Хлуд. 215. Л. 2 об. а глаⷭ҇ сице иꙁлаꙁѧше

Торжественник. Л. 68в а глаⷭ҇ ѥдиначе и/схожаше сице

Соф. 1261. Л. 44 а глаⷭ҇ ѥдиначе исхожаше сице

Чуд. 20. Л. 58а а глⷭ҇ъ ѥдиначе исхожаше сице

6. Хлуд. 215. Л. 4 творѧще ѥ/моу иꙁдрѧдна и дивна чюдеса

Торжественник. Л. 69а творѧщемѹ нꙁдрѧдьна и / дивьна чюдеса

Соф. 1261. Л. 44 об. творѧще неищетнаꙗ чюдеса

Чуд. 20. Л. 586 творѧщему предивнаꙗ чюдеса

Следует обратить внимание еще на два момента. В том же чуде о Димитрии в Торжественнике имеется особое чтение, меняющее смысл на противоположный по сравнению с Хлуд. 215 и большинством поздних спи­сков: пошьдъшемъ же имъ въ ко/раблици. ѿ славънааго гра/да костѧнтинѧ. къ иномѵ / градѹ именьмь анфура./тѹ бо бѣ ст҃го цр҃кы въ томь. / градѣ. ... идѹ/щемъ же имъ томь дн҃е въ / славьныи градъ костѧнти/нь (Тор­жественник. Л. 686). Далее излагается собственно чудо: в результате разразившегося шторма Дмитрий оказывается на дне моря, откуда святой Николай переносит его в дом. В соответствии с чтением Торжественника чудо происходит на обратном пути в Константинополь. В полной греческой версии текста, опубликованной Г. Анрихом, соответствия этой части фразы нет; направление движения указывается только один раз²².

Такое же чтение въ славьныи градъ имеется в Чуд. 20 XIV в. (л. 57г), третьей по времени сохранившейся рукописи с чудесами Николая Чудотворца.

В Хлуд. 215 (л. 1 об.), как и в большинстве русских рукописей, чтение идѹ/щемъ же имъ томь дн҃и. ѿ сла/внаго града костѧнтинѧ, которое предполагает, что со­бытия происходили на пути в город, где находился храм святителя Николая. В Соф. 1261 (л. 43 об.) первоначальный предлог выскоблен, поверх написано: иꙁ славнаго града костѧнтинѧ. Формы прилагательных и существи­тельного позволяют предполагать, что изначально ис­пользован предлог ѿ.

Второе чтение содержится в чуде о попе Христофоре. В Торжественнике употреблена редкая в русской письменности форма названия города ѿ гра/да тѹхина (л. 726). То же чтение в Соф. 1261 (л. 46) ѿ града тухина. В Хлуд. 215 (л. 14 об.) ѿ града митѹлина. Ср. с л. 68 «Жития Николая Мирликийского» XV в. из собрания Ундольского (РГБ. Унд. Ф. 310. № 258; далее – Унд. 258) ѿ града митѵлина. В греческом тексте ἀπό Μιτυλήνης, то есть «Митулин», точнее, Митилены, город на острове Лесбос (?).

По поводу состава Чуд. 20 А.Н. Попов высказал следующие предположения. Первая часть рукописи (л. 2с–109а) представляет собой «сборник слов торжественных, или «Торжественник», особенностью которого является отсутствие праздников Господних... По-видимому, эта часть составлялась с выбором применительно к каким-то определённым требованиям»⁵⁵¹. «Никола зимний» наряду с Воздвижением и некоторыми другими праздниками занимает первое место. Связь с Торжественником XII в. прослеживается во второй части Чуд. 20 (л. 109а–160а), куда вошли три «чужеродные статьи», содержавшиеся и в Торжественнике (чудо святого Василия, Сорок мучеников и житие Алексея, человека Божия). А.Н. Попов предположил, что «они находились также в рукописи, из которой черпал издаваемый сборник, и попали в него по недосмотру писца...: по плану II-я часть Сборника должна была составить Торжественник исключительно на праздники Господние и дополнять таким образом часть I-ую, образуя вместе с нею один «Торжественник общий»⁵⁵².

Возможно, три чуда святителя Николая, содержащиеся в Чуд. 20 (чудеса об Агрике и его сыне Василии, о трёх воеводах и о Димитрии), восходят к текстам рукописи, по крайней мере, типологически близкой к Торжественнику XII в.⁵⁵³ Их близость подтверждается текстологическим сопоставлением списков. В целом ряде случаев, где в Торжественнике и Хлуд. 215 представлены характерные лексические разночтения, Чуд. 20 следует именно за Торжественником.

Однако употребление греческого заимствования власфимиꙗ в чуде об Агрике и его сыне Василии в Хлуд. 215 и Чуд. 20 при славянском сѣтованиѥ в Торжественнике, некоторые другие лексические варианты и отсутствие лакуны в этом тексте во вставном эпизоде, кратко пересказывающем чудо о трёх воеводах, указывают на то, что едва ли непосредственно эта рукопись положена в основу Чуд. 20. Вероятно, существовала группа списков чудес святителя Николая, текстологически близких Торжественнику XII в., но не обязательно совпадавших с ним по составу⁵⁵⁴. Особо следует отметить, что среди сохранившихся русских памятников письменности отсутствуют рукописи, идентичные по составу циклу чудес Николая Мирликийского в Торжественнике XII в., а состав Хлуд. 215 в источниках XV–XVII вв. воспроизводился неоднократно. При этом двойное чудо святых Николая Чудотворца и Георгия Победоносца, известное в русской письменности с XII в. в двух редакциях – Проложной и редакции Торжественника – вошло в ряд рукописей XVI–XVII вв. именно в редакции Торжественника XII в., что должно свидетельствовать о распространении цикла ранних чудес именно такого состава.

На связь Чуд. 20 и гипотетической группы списков Торжественника XII в. указывает также чудо о трёх воеводах, принадлежащее к дополнительной части цикла ранних чудес Николая Мирликийского и отсутствовавшее в Хлуд. 215⁵⁵⁵. Это популярное сказание, упоминавшееся во многих других переводных и оригинальных русских произведениях о святителе Николае, едва ли было исключено писцом или составителем Хлуд. 215, где содержатся почти все чудеса раннего цикла. Вероятно, оно отсутствовало в той рукописи или рукописях, которые были положены в основу Хлуд. 215. Ср. отсутствие в этом же списке болгарского двойного чуда святых Николая Чудотворца и Георгия Победоносца.

Таким образом, три из четырёх русских рукописей XII–XIV вв., содержащих чудеса святителя Николая, – Торжественник XII в., Соф. 1261 и Чуд. 20 XIV в. – принадлежат к одной группе списков.

Торжественник XII в. (л. 66–114), находящийся в составе Златоструя, представляет собой древнейший список славяно-русского минейного Торжественника. Прототипом минейного Торжественника стал переведённый в Болгарии греческий сборник, перенесённый затем на Русь⁵⁵⁶. А.С. Орлов полагал, что источник славянского памятника следует искать в сходных по составу греческих рукописях под названием Βιβλίον Πανηγυρικόν⁵⁵⁷. Ещё у южных славян сборник был переработан, то есть его состав мог меняться по отношению к греческому источнику. По свидетельству болгарской исследовательницы Кл. Ивановой перевод минейного Торжественника был осуществлён в Болгарии в X в., а сам памятник имел несколько редакций. Торжественник XII в., по мнению Т.В. Черторицкой, восходит к I редакции византийского минейного Торжественника, составленной, вероятно, «на основе так называемого «сводного византийского календаря VIII века», в котором отмечено девять двунадесятых праздников, шесть больших праздников и 12 дней памятей святых»⁵⁵⁸. Русская рукопись является очень кратким списком этой редакции. А.С. Орлов отмечал, что в середине Торжественника XII в. есть очевидный пропуск⁵⁵⁹.

Златоструй принадлежит к спискам Златоструя краткой редакции⁵⁶⁰. Он также является древнейшим, но дефектным списком: в нём нарушен порядок листов и есть несколько лакун.

Существует предположение, что Торжественник в составе Златоструя XII в. был в числе других книг в библиотеке Кирилла († 1230), епископа Ростовского⁵⁶¹.

Исследовавшая палеографию, орфографию и фонетику Златоструя и его части – Торжественника – Ф.В. Караулова пришла к выводу, что обе части рукописи были переписаны одними и теми же писцами (всего шесть человек) с оригинала восточно-болгарского происхождения и что это было сделано в РостовоСуздальской Руси в первой половине – середине XII в.⁵⁶²

Из чудес, составивших посвящённый святому Николаю цикл, в Торжественник вошли два южнославянских (болгарских) перевода: архаичный перевод чуда о трёх воеводах, которое, скорее всего, находилось уже в византийском оригинале памятника, и переводное двойное чудо святых Николая Мирликийского и Георгия Победоносца, восходившее к циклу чудес великомученика Георгия из болгарского цикла «Сказание инока Христодула». Второй текст был включён, по-видимому, на следующем этапе формирования цикла чудес святителя Николая. Очевидно, к чуду о трёх воеводах присоединены шесть текстов, а затем добавлено двойное чудо. О такой последовательности свидетельствует порядок следования чудес: один болгарский перевод (чудо о трёх воеводах), как наиболее известное произведение, начинает цикл, а второй (двойное чудо святых Николая и Георгия) помещён среди остальных чудес – после чуда о попе Христофоре и перед чудом о Петре-чернце. Если бы шесть сказаний о чудесах вошли непосредственно в рукопись XII в., то едва ли переписчик расположил их в таком порядке⁵⁶³. Поэтому мнение Т.В. Черторицкой о том, что чудеса Николая Чудотворца включены в рукопись древнерусским книжником, скорее всего, ошибочно⁵⁶⁴. Исследовательница ещё в предшествующей статье основывается на высказанном когда-то архимандритом Леонидом утверждении о принадлежности перевода чудес (но не авторства) Ефрему Переяславскому⁵⁶⁵. Это мнение до настоящего времени не подтверждено и не опровергнуто⁵⁶⁶. Действительно русской вставкой в Торжественнике XII в. является отрывок из Сказания о Борисе и Глебе (24 июля, л. 198)⁵⁶⁷.

Встречающиеся в текстах написания типа по морѹ могут свидетельствовать в пользу присутствия чудес в болгарском сборнике, однако не являются доказательством выполненного в Болгарии перевода основной части цикла чудес святого Николая.

Об особом статусе шести текстов свидетельствует вторая ранняя рукопись – Хлуд. 215 XIII в. Её основную часть составляют те же шесть чудес (о Димитрии, о Симеоне, об Агрике и его сыне Василии, о юноше Николе, о попе Христофоре и о Петре-чернце), расположенные в таком же порядке и дополненные чудесами о ковре и о злате, то есть в ней объединены тексты разного происхождения. В рукописи отсутствуют черты, указывающие на принадлежность её оригинала к болгарским спискам. Кроме того, имеющиеся в Хлуд. 215 по сравнению с Торжественником в составе Златоструя XII в. лексические замены позволяют говорить о другой (второй) редакции основной части ранних чудес Николая Мирликийского (см. приведённые выше разночтения из чуда о Димитрии). В Хлуд. 215 в свою очередь содержатся особые, преимущественно испорченные чтения, которые позволяют связывать часть известных в русской письменности XV–XVII вв. списков чудес непосредственно с этой рукописью, рассматривая их как ещё одну ветвь списков чудес Николая Мирликийского. Кроме того, в русской письменности XV–XVII вв. есть группа рукописей, состав и порядок следования чудес в которых идентичен Хлуд. 215, причём характерные ошибочные чтения отсутствуют. Вероятно, эти рукописи восходят к не сохранившемуся списку, близкому к Хлуд. 215.

Как и Торжественник XII в., Хлуд. 215 происходит с севера восточнославянской территории. Она написана в новгородской земле в конце XIII в.⁵⁶⁸ тремя писцами, в почерке каждого из которых в разной степени отразилась новгородская бытовая графико-орфографическая система⁵⁶⁹. Возможно, над составом рукописи и над текстами работал русский редактор, который пронумеровал тексты и дал циклу чудес название Скаꙁаниѥ чю/десъ ст҃го и великаго ѡц҃а а/рхииерѣа би҃ꙗ. и чюдотво/рца николы. бывъшаго въ му/рѣхъ лукиѡнѣ. А.Н. Попов высказал предположение, что первоначально Хлуд. 215 начинало житие Николая Чудотворца, впоследствии утраченное, однако каких-либо аргументов в пользу такой точки зрения он не привёл⁵⁷⁰.

В Хлуд. 215, видимо, воспроизведён непосредственно состав протографа перевода. Эта рукопись, содержащая другую редакцию чудес, должна входить в группу списков, в любом случае восходящих к протографу перевода. Однако трудно сказать, которая из двух редакций – Торжественника XII в. или Хлуд. 215 – ближе к нему. Основная часть чудес раннего цикла, идентичная в обеих ранних рукописях, обусловлена общим славянским протографом, в основе которого лежит определённым образом сформированная группа греческих текстов.

То, что перевод сделан с некоего греческого сборника, согласуется с порядком следования текстов как в Торжественнике, так и в Хлуд. 215. Очерёдность чудес отчасти соответствует их последовательности в византийской литературе, которая могла быть воспроизведена в греческом сборнике, с которого сделан перевод.

Греческие оригиналы славянских чудес раннего цикла известны в византийской агиографической литературе в нескольких версиях (полных и кратких), которые, как правило, были объединены в группы в составе разных сборников⁵⁷¹.

Одну из них – Thaumata tria – составляли чудо о Димитрии, чудо об Агрике и его сыне Василии и чудо о Симеоне (в греческой версии по главному персонажу – о монахе Николае)⁵⁷². У этой группы было собственное предисловие, в русских рукописных источниках обычно соотнесённое с чудом о Димитрии.

В другую группу (Encomium Methodii) входили чудо о попе Христофоре и чудо о Петре-чернце⁵⁷³. Оба чуда имели большие предисловия; у чуда о попе Христофоре есть небольшое заключение. После чуда о Петре-чернце следует очень большой эпилог, относящийся ко всей группе в целом. В составе Торжественника XII в., где чудо о Петре-чернце завершало цикл текстов о святом Николае, оно служило заключением всего цикла. В Хлуд. 215, где после него следовали ещё чудеса о ковре и о злате, функция этого заключения могла быть двоякой. Оно отделяло одну группу текстов от другой и являлось заключительной частью чуда о Петре.

Чудо о юноше Николе принадлежало к группе единичных⁵⁷⁴.

Славянские версии текстов не соответствуют известным полным и кратким греческим версиям, опубликованным Г. Анрихом. По-видимому, перевод был сделан с особых греческих версий «средней полноты», входивших в какой-то сборник. Из большого количества известных в византийской литературе чудес святителя Николая Мирликийского было выбрано всего несколько текстов, вероятно, наиболее известных⁵⁷⁵. Этим подтверждается правомерность определения ранних чудес не как абсолютно произвольно собранных и функционирующих текстов, а именно как цикла.

Имеющиеся в Торжественнике XII в. отступления от предполагаемой, исходя из византийской литературы, последовательности текстов и расхождения в составе между этой рукописью и Хлуд. 215 позволяют сделать некоторые предположения относительно состава греческого оригинала и славянского протографа раннего цикла чудес.

В Торжественнике XII в. есть два отступления от предполагаемого состава. Во-первых, это двойное чудо святых Николая Чудотворца и Георгия Победоносца, помещённое между чудесами о попе Христофоре и о Петре-чернце, которые из-за этого оказались разъединёнными. Поскольку текст был извлечён из болгарского цикла чудес великомученика Георгия, вероятно его включение в цикл чудес Николая Мирликийского как в южнославянскую рукопись, так и в восточнославянскую. Во-вторых, первым в Торжественнике помещено чудо о трёх воеводах, которое из всех прочих чудес раннего цикла было единственным прижизненным и функционировало в византийской литературе как особое произведение о Николае Мирликийском. По-видимому, оно находилось ещё в греческом оригинале Торжественника и было ранним южнославянским переводом, сделанным независимо от остальной группы текстов. Поэтому его перевод выполнен не с какой-то особой малоизвестной версии, как другие тексты, а с одной из наиболее известных редакций. Именно эти два текста отсутствуют в Хлуд. 215, второй древнейшей рукописи с чудесами святителя Николая. Вероятно, они отсутствовали и в протографе перевода основной части цикла чудес и оказались все вместе в Торжественнике XII в., в его протографе или в другой несохранившейся аналогичной рукописи. Греческий оригинал и сделанный с него славянский перевод, видимо, содержали шесть текстов: чудо о Димитрии, чудо о Симеоне, чудо об Агрике и его сыне Василии, чудо о юноше Николе, чудо о попе Христофоре и чудо о Петре-чернце.

Пока остаётся открытым вопрос, был ли перевод основной части раннего цикла чудес южно- или восточнославянским⁵⁷⁶.

С источниковедческой точки зрения не исключено, что шесть чудес Николая Мирликийского (о Димитрии, о Симеоне, об Агрике и его сыне Василии, о юноше Николе, о попе Христофоре и о Петре-чернце) были южнославянским переводом, как и чудо о трёх воеводах и двойное чудо святых Николая и Георгия. Они могли находиться в составе какого-то византийского сборника, куда вошли в редакции, отличающейся от общеизвестных кратких и полных версий. Особая редакция текстов могла быть связана именно с типом сборника, возможно, календарным. Исходя из популярности почитания Николая Мирликийского в Византии, можно предположить, что рассказывающие о святом тексты проникли и к южным славянам, где была предпринята попытка объединить известные к тому времени сказания о чудесах святителя. Для этого был выполнен перевод шести текстов. К чуду о трёх воеводах, которое было переведено ранее и находилось в составе Торжественника, был присоединён перевод шести чудес, дополненный двойным чудом святых Николая и Георгия, извлечённым для этой же цели из цикла «Сказание инока Христодула»⁵⁷⁷. Возможно, на включение двойного чуда в цикл Николая Мирликийского повлияло наличие того же текста, но в другой редакции в Прологе (Синаксаре). Он помещался под 6 декабря – днём памяти святителя Николая – после краткого проложного жития этого святого. В таком случае, как полагал А.И. Соболевский, южнославянский перевод шести текстов был отредактирован («исправлен») на Руси⁵⁷⁸.

Сложившийся путём объединения разных переводов и включающий восемь сказаний о чудесах святого Николая Мирликийского ранний цикл представлен в Торжественнике в составе Златоструя XII в. Впоследствии в русской письменности он не воспроизводился. По-видимому, если с рукописи и были сделаны списки всего цикла, до нашего времени они не сохранились. Сам Торжественник не мог оказаться рукописью, к которой восходит цикл ранних чудес святителя Николая в русской письменности, из-за имеющихся в тексте лакун – одной большой и нескольких маленьких. Большая лакуна есть в чуде об Агрике и его сыне Василии во вставном эпизоде, кратко излагавшем вторую часть чуда о трёх воеводах. Текст обрывается на фразе, с которой святой Николай обращается к императору Константину: аще не пѹстиши / мѹжь тѣхъ то пожьгѹ до/мъ твои и тебе (Торжественник. Л. 70в). Далее отсутствует рассказ епарха о ночном явлении святителя ему. Обыч­но в русских списках этот эпизод лакуны не имеет.

В русской письменности есть рукописи, отдельные тексты в которых восходят непосредственно к Торжественнику XII в. или, скорее к этой ветви списков. Именно в редакции Торжественника было включено в русские письменные памятники чудо о трёх воеводах, двойное чудо святых Николая Чудотворца и Георгия Победоносца и чудо о Димитрии.

Однако нельзя исключить и возможного восточнославянского происхождения перевода шести текстов, составляющих основную часть раннего цикла. В таком случае какой-то греческий сборник, содержавший чудеса о Димитрии, о Симеоне, об Агрике и его сыне Василии, о юноше Николе, о попе Христофоре и о Петре-чернце, или только эти тексты оказались в Киевской Руси, где был выполнен их перевод, впоследствии попавший к южным славянам. На южнославянской почве произошло объединение этого перевода со славянским текстом чуда о трёх воеводах. Затем восточнославянский перевод, отмеченный некоторыми болгарскими чертами, вновь оказался на Руси. Включение в состав цикла двойного чуда могло быть сделано восточными славянами. В русской письменности XI–XVII вв. вошедшая в Торжественник XII в. редакция двойного чуда вне цикла, посвящённого святому Николаю, не встречается⁵⁷⁹. Следовательно, извлечение текста, рассказывающего о двух святых, из цикла святого Георгия и включение его в цикл чудес святого Николая сделано специально для цикла чудес Николая Чудотворца. Впрочем, не исключено, что у восточных славян объединены все три части цикла: чудо о трёх воеводах, шесть текстов основной части и двойное чудо.

Кроме того, русские книжники XI в. были знакомы по меньшей мере с тремя текстами раннего цикла: чудесами о трёх воеводах, о Димитрии, об Агрике и его сыне Василии, что соответствовало началу цикла в Торжественнике в составе Златоструя XII в.⁵⁸⁰ То есть в Киевской Руси было известно объединение архаичного болгарского перевода (чудо о трёх воеводах) и более позднего перевода (чудеса о Димитрии и об Агрике и его сыне Василии). Неясно, в состав какого иного сборника (кроме самого минейного Торжественника XII в., его протографа и возможных других списков с него), где и когда вошли эти тексты, прежде чем они стали известны в Киевской Руси. Приходится предполагать знакомство упомянувшего чудеса русского книжника с уже сложившейся версией цикла ранних чудес. В противном случае упоминались бы в первую очередь переведённые на Руси тексты, но не чудо о трёх воеводах.

Сведения о том, что, по крайней мере, три текста из раннего цикла – чудеса о трёх воеводах, о Димитрии и об Агрике и его сыне Василии – были известны в Киевской Руси, содержатся в русском чуде о детище. Отец утонувшего ребёнка обращается к святителю Николаю с молитвой о спасении своего детища и упоминает другие сотворённые Николой Угодником чудеса: ци мнишь мѧ не вѣдаюша твоиⷯ чюдесъ. кто иꙁбави .г҃. мꙋжн ѿ см҃рти. кто иꙁбави агрикова сн҃а ѿ срацинъ кто иꙁ дна морѧ иꙁъвлече и въ единъ чаⷭ҇ ѡбрѣтеⷭ҇ въ хлѣвинѣ своеи (Тр. 9. Л. 208 об.). Чудо о детище произошла в Киеве, и автор текста, скорее всего, был киевлянин. Он был хорошо знаком, судя по этому фрагменту, по крайней мере с тремя чудесами раннего цикла, а возможно, и с другими, но не упомянул их. Следовательно, перевод чудес раннего цикла сделан до того, как было написано чудо о детище.

Независимо от того, где был выполнен перевод основной части раннего цикла, он должен быть отнесён ко времени не позднее создания протографа Торжественника XII в. или немного раньше – до начала XII в.

Уточнить верхнюю хронологическую границу помогает русское чудище о детище. В целом исследователи относят появление текста ко второй половине XI в., но в пределах этого периода расхождения в датировке значительны и существенны для выводов о переводе раннего цикла и так называемого Иного жития.

Некоторая информация содержится в новгородском чуде 1113 г., сохранившемся в поздних списках. В нём сказано, что чудо о детище произошло в то время, когда мощи святителя были перенесены из Мир Ликийских в Бар-град: мироточи́выꙗ мо́/щи неме́тстїи лю́дїе вꙁꙗ́/ша иⷥ ми́ръ и привеꙁоша / в ба́ръ граⷣ чⷭ҇тнѣ с фимїамы / и канди́лы, и приложи́ша / к томѹ чⷭ҇тномѹ пла́сты/рю мнѡ́жество неду́жныⷯ / своиⷯ раⷥли́чными недꙋгы / мучимыⷯ, ї исцеле́нїе полу/чи́ша блгⷣтию хрⷭ҇товою / и великаго чюдотво́рца / нико́лы мл҃твами, то/гдаⷤ ѹбо и в бг҃осп҃са́емоⷨ / гра́де кїеве ѹто́пшеє̀ / ѡтроча жи́во наидоша / лежа́ще преⷣ ико́ною ни/колы чюдотво́рца еще / сущю мѡкротѣ теку́щи (РГБ. Овч. Ф. 209. 346. Сборник. XVII в. Л. 250 об.). События происходили в 1087 г. В русских летописях год перенесения мощей варьируется, но не существенно. Дата ранее 1087 г. не упоминается.

Митрополит Макарий приурочивал чудо о детище к концу XI в., к правлению великого князя Всеволода І (1078–1093)⁵⁸¹. Н.И. Петров относил чудо о детище к 1092 г.⁵⁸² Почти к тому же времени, то есть к концу XI – началу XII в., относили появление чуда о детище другие исследователи (Г. Подскальски, А.В. Багрий и др.). О.А. Устинова, посвятившая русским чудесам о детище и о половчине диссертационное исследование, предложила более раннюю датировку: «В 70-е гг. XI в. (после 1072 г. – года официальной, как считают многие исследователи, канонизации свв. Бориса и Глеба, поскольку рассказ о чуде начинается с сообщения о том, что настал день памяти святых страстотерпцев) при переводе «Иного» жития, на основе переводных чудес (главным образом – чуда о Димитрии) создается Первоначальная редакция Чуда о детище. В 90-е гг., после установления на Руси праздника Перенесения мощей святого Николая, на основе Первоначальной редакции создаётся её новая, распространённая версия»⁵⁸³. При этом автор опирается на мнение архимандрита Леонида о двух редакциях «Жития и чудес святого Николы... иже в Мирех», из которых краткая отнесена к 60-м гг. XI в., а пространная, оканчивающаяся чудом о детище, – к 90-м гг. того же столетия⁵⁸⁴. Каких-либо весомых аргументов в пользу такой точки зрения ни архимандрит Леонид, ни О.А. Устинова не привели. Связь перевода чудес раннего цикла с житиями является весьма гипотетичной. Во всяком случае их функционирование в русской письменности не связано друг с другом.

Если следовать версии появления чуда о детище в 70-е гг. XI в., то перевод чудес раннего цикла должен был стать известным в Киевской Руси не позднее того же времени или даже раньше. Однако не исключено, что верна традиционная точка зрения, согласно которой часть произведений будущего литературного цикла Николая Мирликийского, в том числе чудо о детище, появилась на Руси в конце XI в., после перенесения мощей святителя и с ростом его популярности в христианском мире. Может быть, с этим событием связан перевод основной части чудес раннего цикла.

Начало становления почитания Николая Мирликийского в Киевской Руси, который первоначально был местным, пришлось, видимо, на довольно раннее время. По свидетельству Ипатьевской летописи первый Никольский храм поставлен в 882 г. в Киеве над могилой Аскольда, имевшего крестное имя Николай: 183 и ѹбиша Асколода и Дира. и несоша на гору. єже с(ѧ) нн҃ѣ ꙁоветь Ѹгорьско(є). Ѡлминъ дворъ. на то(и) могилѣ поставилъ божницю ст҃го Николы⁵⁸⁵. В заложенной в 1037 г. церкви святой Софии, в которой было три изображения святителя Николая: мозаичное в святительском ряду в алтарном полукружии, фресковое и ещё одно на галерее. Видимо, в XI–XII вв. существовала церковь Святого Николы Иорданского, с которой могло быть связано русское чудо Николая Мирликийского о половчине⁵⁸⁶. Со временем Никола Чудотворец стал одним из самых популярных святых в Киевской Руси, а затем и на севере восточнославянской территории, где сказания о чудесах Николая Угодника получили большое распространение.

Вероятно, в конце XIII в., когда была написана Хлуд. 215, части будущего литературного цикла святителя Николая в русской письменности ещё не были объединены как некое единое целое. Переведённое с греческого языка Иное житие, уже известное в это время, видимо, входило в иные сборники, где отсутствовали ранние чудеса святителя Николая. В русских рукописях XII–XIV вв. (Торжественник, Хлуд. 215, Чуд. 20, Соф. 1261) под 6 декабря, днём памяти Николая Мирликийского, помещались именно чудеса, которые продолжали играть ведущую роль как источник информации и произведения для чтения о святом. Краткое житие Николая Чудотворца содержалось в Прологах. Самой древней дошедшей до нашего времени рукописью, объединившей большинство уже известных в русской письменности произведений о святом Николае, является Тр. 9 рубежа XIV–XV вв. Не исключено, что она оказалась тем самым сборником, составитель или писец которого произвёл объединение разных текстов. В Тр. 9 вошли Иное житие с чудесами, ранний цикл чудес (за исключением чуда о трёх воеводах) и поздние чудеса о монастыре, о трёх друзьях, о трёх девицах и о детище. Двойное чудо Николая Чудотворца и Георгия Победоносца было включено в редакции Пролога, что подтверждает «объединительный» характер литературного цикла святого Николая в Тр. 9 и его характеристику как свода различных произведений. Отсутствие чуда о трёх воеводах и Проложная редакция двойного чуда связывают Тр. 9 с ветвью списков Хлуд. 215 и могут рассматриваться как косвенное подтверждение отсутствия этих двух текстов в протографе перевода.

Сопоставление шести текстов в Торжественнике XII в. и в Хлуд. 215 (чудеса о Димитрии, о Симеоне, об Агрике и его сыне Василии, о юноше Николе, о попе Христофоре и о Петре-чернце), имеющееся между ними, с одной стороны, сходство, с другой – текстологические расхождения, позволяют предполагать, что в двух древнейших рукописях представлены разные редакции одного перевода. В дальнейшем в основу ещё одной редакции чудес раннего цикла будут положены именно списки ветви Хлуд. 215.