Слово о добродетели различения помыслов и духовных состояний

В скиту Малой Анны прежде духовника отца Саввы жил известный духовник и исихаст по имени Григорий. Он был молчалив и на всякое время пребывал в молитве, вступая в разговор только тогда, когда в этом была необходимость. Но когда он говорил, можно было только удивляться его дару слова и Божественному просвещению. Отец Григорий служил опорой и поддержкой для всех – общежительных монахов и мирян, пустынников и паломников.

Этот весьма мудрый и рассудительный духовник с великим искусством привел к покаянию и перемене жизни главаря разбойников капитана Йоргакиса. Отец Григорий сказал ему, что якобы и сам он совершил много преступлений и грабежей, как этот разбойник, и даже хуже его. Этим он приобрел уважение и доверие Йоргакиса, и через некоторое время его дикость была укрощена, он стал смирным и покаялся. Отец Григорий даже обещал разбойнику причащать его каждый день, если они вместе будут поститься сорок дней. Капитан Йоргакис согласился и начал поститься, а духовник причащал его, но не Святыми Телом и Кровью Господа, а простым хлебом и вином, пока не закончились сорок дней поста, то есть епитимия, и тогда он причастил его Пречистых Таин.

* * *

Игумен монастыря Святого Дионисия мудрый старец Гавриил рассказывал нам следующее:

– Пятьдесят или более лет назад недалеко от Кареи (в скиту Святого Пантелеимона) жил один старец-духовник, папа-Григорий – простой в обращении и малограмотный, но имевший чистый ум и ревностный в изучении Слова Божия. Его рукоделием было плетение подвязок для чулок, которые пользовались спросом у греческих гвардейцев и жителей горных районов Румелии и Эпира, носивших фустанеллы¹⁶⁶. Приходя каждую субботу на рынок в Карею для продажи своего рукоделия, он стоял неподвижно под навесом кладбища у центральной улицы, держа в правой руке четки, а в левой – рукоделие. При этом он смотрел в землю и непрестанно повторял про себя: «Господи Иисусе Христе...». Когда же кто-нибудь, подтрунивая, говорил: «Посмотри, отче, и вокруг, может, найдешь какого покупателя», он отвечал: «Они меня видят, а мне их видеть уже излишество».

Об этом рассудительном муже говорили, что он настолько глубоко прозревал в душу исповедующегося, что видел его основной недостаток и с аскетической лаконичностью давал в виде краткого изречения наставление к исправлению. Услышав о нем, живший тогда на покое на Святой Горе патриарх Константинопольский Иоаким III нашел его в Карее и сказал, что ближе к вечеру он будет в скиту и придет к нему в каливу для исповеди.

– Моя калива мала, Ваше Святейшество, чтобы принять патриарха, – ответил старец.

– Пусть мала, это меня не беспокоит, – сказал патриарх.

– Но моя дверь очень низка, чтобы в нее могла пройти Ваша Святость.

– Я приклонюсь, чтобы войти, – настаивал великий иерарх.

– К сожалению, ты не приклоняешься. Если бы приклонялся, то давно бы уже снова был патриархом, – ответил старец, имея в виду его высокомерие и административную непреклонность. И впоследствии много раз приснопамятный Иоаким говорил, что эту беседу с простым, но чрезвычайно рассудительным духовником он не забудет до конца своей жизни.

* * *

К этому же духовнику пришел как-то один старец и пожаловался на своего юного послушника. Он рассказал, что хотя не отягощает ученика физическим трудом, но только чтением последований, и келья его снабжена всеми удобствами, однако юноша пребывает в смятении помыслов и тревоге, подвергаясь опасности впасть в расстройство от печали. Старец просил духовника высказать об этом свое мнение и дать совет.

– А ты жени его, – говорит ему духовник.

Тот, когда услышал это, потерял дар речи, глядя удивленно на духовника и как бы не понимая сказанного.

– Нагрузи его работой, – снова говорит ему духовник. – Молодые только под ярмом постоянной работы смиряются и приходят в спокойное состояние. Молитва без работы для монаха то же, что и работа без молитвы. Жени его на работе.

* * *

– Где искушения и помехи, там и венцы, – говорил этот добродетельный духовник приснопамятному иеромонаху Иоакиму (Специерису). – Если бы был монастырь из одних Ангелов и тебя определили бы туда в качестве насельника, то ты не спасся бы. Потому что никто бы тебе не докучал, и ты жил бы там в покое, так что исполнились бы на тебе слова притчи: ты получил уже доброе твое в жизни твоей (Лк.16:25).

Архимандрит Иоаким (Специерис), ученейший из монахов

– Отче, я теряю голову от страшной плотской брани, – сказал он ему однажды. – Я не имею покоя ни днем, ни ночью.

– Будь мужественным, – ответил тот. – Это признак того, что пришло время венцов. Не бойся, Христос не даст нам искушаться более, чем мы можем понести.

И как только старец благословил его, искушение прошло.

* * *

Старец сказал:

– Хаджи-Георгий сам был в свое время послушником и потому мог понимать послушников. Он говорил: «Подрезай с рассуждением, а не корнай как попало».

* * *

Один пустынник сказал:

– Если отдаешь в этой жизни то, что ты должен, тогда спасаешься. Если же претерпишь что-то сверх того, то получаешь и еще лишний франк¹⁶⁷. Если кто претерпит несправедливые побои, то его ждет чистая награда. Довольно часто люди очень добродетельные встречают на своем пути несчастья. Если их попускает Бог, то с какой целью Он это делает?

Приведу пример. Живет одна хорошая семья. И муж очень хороший, и жена хорошая, и детки тоже. Все регулярно ходят в церковь, причащаются и т. д. Однажды случается несчастье – какой-то пьяный или сумасшедший ударяет отца семейства и убивает его. Ни с того ни с сего. После этого люди, далекие от Бога, начинают говорить: «Смотри, видишь? Молился, молился и вот, домолился».

Так говорить – бесстыдство. Бог попускает, чтобы страдали люди и вовсе невиновные, чтобы дать возможность совсем бесстыдным сказать то же, что и добрый разбойник. Что мы видим в повествовании о двух разбойниках? Один ругал Христа: «Если ты Бог, сойди с креста» и т. п. А другой говорил: «Или ты не боишься Бога? Мы страдаем по справедливости. Этот же человек не сделал ничего, неужели ты не боишься Бога?» (ср.: Лк.23:40–41).

То есть Бог, чтобы дать возможность бесстыдным прийти в себя, попускает некоторым страдать без вины, хотя эти страдальцы могут быть самыми любимыми чадами Божиими. Верю, что в раю Господь не скажет им: «Сядьте на этом месте», но скажет: «Выберите себе самое лучшее место». Понимаете? Это действительно так. Ища своей справедливости, мы теряем все. И мир теряем, и награду свою теряем.

* * *

Одним из самых просвещенных и рассудительных отцов Святой Горы был старец Даниил, строитель уважаемой среди отцов катунакской каливы Святых Отцов, на Святой Горе просиявших, личность редкая и одаренная многими талантами. По имени его называется ныне братство Данилеев.

Будучи советчиком в духовных вопросах для многих общежительных монахов, пустынников и мирян, он оставил о себе память мудрого руководителя, богатого как добродетелью, так и светской образованностью.

Просвещаемый Духом Святым, старец Даниил имел особый дар различать козни и сети лукавых духов, происходящие от так называемых десных нападений диавола. Это были показные и ложные добродетели, состояния прелести, чрезмерные подвиги без благословения, приводящие к превозношению, тщеславию и сатанинской гордости.

Одним из таких прельстившихся братий был монах обители Костамонит отец Дамаскин. У него сложилось мнение, что он, подобно великим подвижникам, способен к затворнической жизни, на которую он даже не считал нужным брать благословение игумена. Он не выходил из монастыря, а из кельи выходил только в церковь, на трапезу и на свое послушание. Десять лет отец Дамаскин с гордостью проводил такую жизнь.

Между тем по мере того как эта мнимая добродетель усиливала в нем эгоизм, увеличивалось и его пренебрежительное отношение к другим отцам и братиям, осуждение их, споры и вражда с ними.

И поскольку это зло в течение долгого времени пребывало неисправленным, игумен был вынужден призвать всеми уважаемого старца Даниила, который с обычной ему готовностью сразу пришел в эту святую обитель.

Рассудительный старец подозвал к себе прельстившегося отца Дамаскина и со свойственными ему ласковыми речами постепенно, мало-помалу привел его в чувство и раскаяние, наставляя его примерами из Ветхого и Нового Заветов и писаний святых отцов. Закончил он такими словами:

– Брат, впредь будь внимательным и не имей доверия своему помыслу, но скажи ему мудрые слова аввы Дорофея: «Анафема тебе, и рассуждению твоему»¹⁶⁸.

* * *

Старцы Святой Горы говорили:

– Не место, но образ жизни спасает человека.

* * *

Старец сказал:

– Мы должны чувствовать радость, а не огорчение, когда люди поступают с нами нехорошо без нашей вины. Никогда не будем стараться оправдаться перед людьми, когда нас несправедливо обижают. Если Бог справедлив, а мы стремимся к жизни иной, нам нет нужды искать понимания у людей, чтобы они относились к нам хорошо, признавали наши достоинства, не обижали бы нас и т. д. Ищущий только таких путей в своей жизни должен знать, что они не приведут его в рай.

* * *

Один неграмотный, очень простой пустынник говорил мне:

– Слишком «умные» очень быстро попадают в сети диавола. Потому что страдают, бедные, от большого эгоизма и запутываются в сетях для крабов.

* * *

Как-то давно я встретил одного общежительного монаха средних лет, говорившего чрезвычайно выразительно. Он говорил о страхе Божием, о благоговении и о разумности человека. Первый раз в жизни я слышал такое живое слово, как бы льющееся из источника, динамичное, последовательное, целомудренное, огненное, сопровождающееся выразительными жестами. Этот подвижник говорил:

– Кто имеет благоговение, имеет страх Божий. Кто имеет страх Божий, имеет смирение. Только на смиренного призирает Бог. Разумным бывает только смиренный человек. Человек гордый и эгоистичный неразумен. Кто не заботится о своей душе, становится либо скотоподобным, либо звероподобным, либо прельщается.

* * *

Одного авву спросили:

– Что такое монах?

– Труд, – ответил он.

«Поистине это так, – говорил и один современный подвижник новобранцу Христова воинства, – одно могу тебе сказать, чадо мое: если хочешь исполнить свое монашеское призвание, возлюби телесный труд».

* * *

Великий исихаст Харитон Духовник¹⁶⁹, с большой любовью и радушием принимая какого-нибудь посетителя, имел обыкновение говорить:

– Во время оно начат Иисус творити же и учити (ср.: Деян.1:1).

Он избегал празднословия и болтовни как причины множества зол.

* * *

Один почтенный монах из Нового Скита говорил мне:

– Каждый раз на Пасху, когда говорят «Христос воскресе!», мы воспоминаем благовестие Ангела у пустого гроба воскресшего Христа. Те, кто уходит после «Христос воскресе!», не суть христиане; христиане те, кто остается на Божественной литургии¹⁷⁰.

* * *

Перешагнувший вековой рубеж старец Григорий из скита монастыря Ксенофонт говорил нам:

– Когда мы были новоначальными монахами, мы просили духовников читать над нами в церкви молитвы против страсти празднословия.

* * *

Еще он говорил:

– Монах без правила – не монах.

* * *

«Житие особное ни на что не способное»¹⁷¹, – часто говаривал добродетельный лаврский монах старец Феофил, желая подчеркнуть множество недостатков особножительных монастырей¹⁷².

* * *

Достойный удивления послушник Кавсокаливского скита Феофилакт говорил одному новоначальному монаху:

– Если хочешь стать хорошим монахом, не забывай в своей жизни благодарить Бога за лишение своих прав, пусть даже самых законных. Итак, спи на деревянной кровати, встречай Пасху с одной килькой, ешь траву с ложкой масла. У монаха нет никаких прав в этой жизни, и потому он свободен. Скольких погубил диавол, связав их страстью обладания правами.

* * *

Старец сказал:

– Чем человек духовнее, тем меньше прав он требует от жизни.

* * *

Мы спросили одного старца, сколько лет он подвизается на Святой Горе, и он нам ответил:

– Лет у меня много, а преуспеяния никакого. Шакалы тоже в пустыне живут, но так шакалами и остаются!

* * *

Один старец-подвижник сказал:

– Когда человек приобретет страх Божий, он почитает всякого человека.

Его старец творил поклон почтения и уважения даже перед самым незначительным и простым человеком.

* * *

Старец сказал:

– Люди удалились от духовников и их наводнили помыслы и различные страсти, а кончается все исповедью у психиатров. Чтобы забыть мучающую их проблему, они принимают таблетки. Когда через некоторое время проблема снова всплывет, опять делают то же самое. Так и мучаются, а ведь если разберется человек в своем внутреннем мире, то спит как ягненок и ему не нужны ни таблетки, ни другие подобные средства.

В другой раз он сказал:

– Меня не спасет пустыня, если в пустыне я сам не опустею в отношении страстей. И опять, я не в пустыне, если я приспосабливаю ее к себе, а не сам к ней приспосабливаюсь.

* * *

Старец сказал:

– Бог не предопределяет, но предузнает.

* * *

Старец сказал:

– Свое дерзновение в общении с людьми ты должен сделать добрым дерзновением в молитве. А свою болтовню обрати в постоянные разговоры с Богом. Душа не утомляется, беседуя с Богом, потому что молитва есть отдых. Бывает, что мы молимся за какого-нибудь больного, молятся и другие. В конце концов он умирает, и некоторые начинают недоумевать, почему Бог не услышал наших молитв. Они не знают, что Бог услышал молитвы, но Он знал нечто большее, чем то, что знаем мы. Мы не знаем, что было бы, если бы Он оставил его жить. Будем славить Бога.

* * *

Один старец-монах сказал:

– Для монахов скалы – это роскошные палаты, а пещеры – царские чертоги. Покров их – небо, постель – земля; их пища – лесные орехи и дикие травы, соседи их – дикие звери.

* * *

– Тяжела ли монашеская жизнь, геронда? – спросили мы одного мудрого монаха.

– Нет, не тяжела. Приходит время, когда ты забываешь себя самого и видишь, что это самое легкое бремя, – был его ответ.

* * *

Старец сказал:

– Чтобы человек мог получить помощь, у него должен быть настроен приемник сердца, для того чтобы принять сообщение от другого. О тех, у кого приемник сердца выключен, мы должны сначала молиться Богу, чтобы Он включил им этот приемник, а потом уже передавать Его Божественные слова. Приближайся к людям сколько можешь просто, смиренно и с истинной любовью. Делай замечания только в серьезных случаях, а в остальном делай вид, что не замечаешь. Потому что народ имеет в душе усталость и смятение и не в состоянии постоянно слышать замечания, какими бы правильными они ни были.

* * *

Священство есть проявление любви Бога к человеку – так говорил иверский иеромонах Афанасий. Бог возлюбил нас и потому сделал священниками. Иерей дает взаймы Господу свой голос и свои руки для совершения Божественных таинств. Когда священник облачается, он очищается, если только в нем нет нравственной нечистоты, памятозлобия и скверного сребролюбия. Труженики Евангелия должны воспитывать себя в аскезе.

* * *

Духовникам старец Аввакум Босой говорил:

– Совет есть нечто священное: совокупность знаний, плод любви, показатель смиренномудрия.

Особенно он просил, чтобы они имели любовь и снисходительность, терпение и внутренний мир. В какой бы час ни пришел к ним человек, они должны принять его с улыбкой и готовностью помочь, дабы он ушел утешенный, славя Бога.

* * *

Старец сказал:

– Не будем ставить Бога в затруднительное положение. Он весь любовь. Он не хочет видеть нас несчастными. Но что же Ему делать? Если нам дать много благодати, мы превозносимся, если не дать – страдаем и отчаиваемся.

Когда мы отправляемся в путь, то скоро устаем. И когда уклоняемся от пути, это тоже бывает в некотором смысле полезно, потому что благодать Божия нас немного оставляет, чтобы мы смирились. Так человек смиряется, а затем приходит благодать Божия, он познает самого себя и перестает доверять себе. Тогда он начинает чувствовать помощь Божию.

Как и малый ребенок, когда немного подрастет и учится ходить: мама держит его под ручки, а он делает большие шаги и думает, что ходит хорошо и не качается. Однако, если так будет продолжаться все время, ребенок разовьется неправильно. Ведь если постоянно держать его за руки, то у него выработается ложное восприятие действительности, и как только он захочет пойти сам, сразу кувыркнется. Теперь вы видите, что эти шаги еще нельзя назвать его собственными шагами.

Когда мы молимся, чтобы Бог дал нам любовь, тогда может заболеть какой-нибудь брат, чтобы Бог мог дать нам любовь через болезнь этого брата. Он может попросить нас принести чай, подать то или это, чтобы мы могли оказать ему помощь и Бог увидел бы нашу любовь и наше терпение.

Иногда и у начальников¹⁷³ забирает Бог немного Своей благодати, чтобы они говорили с нами грубо, и мы могли сдать экзамены по добродетели, а Он посмотрит, осуждаем мы или нет, особенно если мы просим Его научить нас никого не осуждать.

* * *

Один современный богопросвещенный старец сказал:

– Это не свобода, если мы говорим людям, что все позволено. Это рабство. Чтобы иметь преуспеяние, надо перенести утеснение. Приведу один пример: есть у нас деревце, и мы за ним ухаживаем, ставим подпорки и подвязываем веревкой. Проволокой не подвязываем, чтобы не повредить. Не ограничиваем ли мы этим деревце? Да, но иначе нельзя. Посмотрите и на ребенка. Мы с самого начала ограничиваем его свободу. С момента зачатия бедное дитя девять месяцев пребывает во чреве своей матери. После этого оно рождается, его обвивают пеленками, перевязывают, а когда подрастет – ограждают манежиком и т. д. Все эти меры необходимы, чтобы его вырастить. Как кажется, его лишают свободы, но без этих защитных мер ребенок умер бы сразу после рождения.

* * *

Благодатный старец Аввакум Лавриот всегда говорил:

– Радость – это связь с Богом, единение с Ним. Человек рожден не для скорби, а для радости. Зачем он ищет ее у идолов? Поверьте, таковые дорого платят за эту радость. Радость же от Бога не требует оплаты. Я, например, не смог бы за нее заплатить, потому что у меня ничего нет в этом мире. Не только я так говорю, но и все мои братья-монахи, у которых нет ничего, кроме Бога. Все они исполнены радости. Я освободил себя для Христа! Ничего, кроме Христа и радости. Нищета прекрасна, потому что она облегчает и упрощает жизнь. Чтобы вошел Христос, нужно быть свободным. Когда Христос со мной, меня наполняет радость. Каждая пещера здесь исполнена радости!

* * *

Старец-подвижник сказал посетившим его духовным лицам:

– Чтобы иметь время для молитвы, не следует заниматься вещами, которые могут сделать другие люди. Приведу пример: врач не должен заниматься бинтами и перевязками, поскольку это может сделать медсестра. У врача более серьезные обязанности – диагностика, операции и т. д. Если он займется перевязками, то не успеет выполнить свою более важную работу, и тогда многие больные останутся без своевременной помощи. Точно так же и вы. Молитесь о своих страждущих прихожанах, поминайте их имена и сугубо молите Бога за тех, которые имеют в этом большую нужду. Хорошо бы знать о каждом, какую скорбь он имеет, тогда и молитва будет теплее.

* * *

Один старый подвижник советовал некому священнику:

– Старайся, сколько можешь, стать хорошим священником, работая над собой, и увидишь, как тебе будут подражать все прихожане и сделаются хорошими людьми без всяких усилий с твоей стороны. Действительно стоит трудиться над собой, потому что этот труд незаметно распространяется и на ближнего.

* * *

Еще он сказал:

– Разбудим в человеке добрую обеспокоенность, и тогда все устроится. Если у него нет этой доброй обеспокоенности, им командует диавол, и такой человек подвержен демоническому воздействию. Надо настроить свои регуляторы на его частоту, чтобы он мог нас услышать и получить пользу, чтобы и его регулятор настроился. Молодые, начинающие жить духовно, пусть обращают внимание на причины греха и имеют всегда хорошие помыслы. Пусть они помнят о том подвижнике, который ходил в город для какого-то дела, и, когда вернулся, его спросили, что он видел в миру. Подвижник ответил, что не видел в миру ничего, кроме деревьев.

Люди сегодня хотят стать святыми, затратив при этом как можно меньше усилий. Некоторые даже учат этому других.

Различные богословские теории пропускайте через сито святоотеческого учения. Мы должны тщательно просеивать их, а шелуху выбрасывать. Будем искать истину, руководствуясь святыми отцами. Вот вам пример: есть медь, есть бронза, а есть золото. Кроме того, медь бывает хорошая и плохая, бронза хорошая и плохая, золото 12 каратов и 24 каратов. Будем выбирать золото 24 каратов. Другие металлы тоже нужны, но для нас предпочтительнее золото.

* * *

В каливе Святой Троицы скита Святой Анны жил один послушник, который испытывал нападения демона уныния и даже иногда доходил до отчаяния.

Как-то раз, находясь под действием искушения и имея брань, он сказал:

– Залезу на скалу, сяду на край и буду болтать ногами.

А это произошло в канун праздника святого Иоанна Предтечи, и в монастыре Дионисиат был панигирик¹⁷⁴.

Итак, послушник поднялся на кручу, сел и стал болтать ногами, вместе с тем молясь про себя, изредка, конечно, потому что находился под действием уныния. В это время целый полк лукавых духов шел из мира в монастырь Святого Дионисия, чтобы искушать монахов. Один демон сказал другим: «Пойду, поиздеваюсь над тем покойником, который сидит на скале». – «Не ходи, этот черный болван тебя попалит», – ответили ему другие.

Демон приблизился к послушнику под видом монаха и спросил его:

– Слушай, что ты здесь делаешь?

– Что мне делать? – ответил брат со смирением. – Меня борет бес уныния, и я ничего другого не могу принести моему Господу, как только сидеть здесь и болтать ногами.

Едва услышал демон эти смиренные слова, тотчас отошел и вернулся к своим.

Этот случай передается из уст в уста, и на собрании старцев его рассказывают послушникам, которые не могут исполнить своих духовных обязанностей.

* * *

Один старец-исихаст говорил:

– Ум и сердце никогда не очистятся, если постоянно смотреть на мир и на то, что в мире.

* * *

Один пустынник-катунакиот имел обыкновение повторять:

– Душе, то, что здесь – временно, а что там – вечно.

* * *

Старец сказал:

– Мир для монаха, что продавец угля¹⁷⁵.

* * *

Другой старец, имея в виду расцвет монашества в наши дни, сказал:

– Бог на земле готовит нечто великое... Мир переживает кризис. Люди жаждут...

* * *

Один старец говорил новоначальным монахам:

– Не будем приносить в монастырь мир с его обычаями, удобствами и роскошью.

* * *

Старец сказал:

– Начало духовной жизни для монаха есть удаление от всего видимого и невидимого, кроме одного Бога.

Еще он сказал:

– Когда я был в миру, все кричали: «Монах, монах». Тогда я сказал себе: если ты монах, то что еще медлишь, оставаясь в миру?

* * *

Старец Михаил Лавриот, имевший послушание в больнице, был примером трудолюбия и услужливости. Он всегда рад был послужить ближнему и имел готовность к любой работе во всякое время. Лицо его, словно восковое, излучало некое аскетическое сияние.

* * *

Старец-пустынник Дамаскин из скита Святого Василия рассказывал нам об одном послушнике, впавшем в нерадение, который жил много лет назад в Кавсокаливии. Он оставлял монашеское правило¹⁷⁶ и невнимательно относился к своим духовным обязанностям.

Проведя жизнь в лености и нерадении, он заболел и в течение многих дней находился в предсмертных муках, но душа его никак не выходила. Это случилось в 1935 или 1936 году.

Врач, который был монахом добродетельным и рассудительным, усмотрел, что препятствием служила его нерадивая жизнь.

Тогда старец послушника, по имени Григорий, бывший его духовным отцом, с болью и сокрушением встал на колени перед всеми присутствующими и, побуждаемый любовью к своему страдающему послушнику, обещал перед Богом и людьми, что сам возьмется совершать его правило и восполнить его опущения.

Как только он это сказал, больной предал свой дух Богу и упокоился.

* * *

Старец сказал:

– Чем больше трудишься, тем больше вкушаешь радости и благодати.

– Бог мог бы наполнить наше сердце таким блаженством и такой Божественной любовью, что мы упали бы ниц, не вынося этого. Но тогда мы оставили бы монастыри и заключились в пещерах. Миряне оставили бы свои дела и заботы о своих семьях и детях. Поэтому Бог, Который есть Сама Любовь, не дает нам здесь такой любви и блаженства.

* * *

Старец сказал:

– Люди живут в постоянной тревоге. Пирушки и развлечения не дают настоящей радости.

Еще он сказал:

– Сегодня мы далеко ушли от Предания. Нам следовало бы сравнивать себя не с последними, а со святыми...

* * *

Другой старец сказал:

– Ходи к духовнику с самоотвержением и принимай то, что он тебе будет говорить. Если пойдешь с двоящимися мыслями, то он не получит о тебе извещения и может сказать нечто ошибочное. «Если пророк впал в омрачение, значит, Я омрачил его, потому что сердце твое неправо», – говорит Бог. У тебя в таком случае как бы два лица.

* * *

Старец сказал:

– Я не могу описать тебе, чадо, то наслаждение, которое испытывало мое сердце всякий раз, когда люди поступали со мной несправедливо. Я ощущал, что облекаюсь в одеяние поношения Христова.

* * *

Один общежительный старец считался нерадивым. Несмотря на это, игумен терпел его, желая ему спасения. Он говорил, что Пресвятая Богородица спасет сего старца, поскольку он не покидал Ее Сада. Видимо, игумен принимал во внимание ту первоначальную ревность и благоговение, которую имел этот монах.

* * *

Дикий горный склон стал настоящим садом, плодоносной оливковой рощей благодаря трудолюбию старца Игнатия Дионисиата. С топориком за поясом и садовым инвентарем в котомке он с ревностью устремлялся искоренять эти заросли. Все дикие маслины он привил и сделал их плодоносными.

Своей ревностью и радением об интересах монастыря старец Игнатий оставил по себе память в истории обители. Следует заметить и то, что трудолюбие всегда сочеталось в нем с блаженным смирением и великим милосердием.

* * *

– Нерадение низлагает святых, это страшное зло, – сказал один опытный в духовных подвигах старец.

* * *

В монастыре Святого Павла мы знали и избранного румынского иеромонаха и духовника Макария.

– Условия для чистой молитвы имеет тот, кто подвизается и причащается Пречистых Таин, – говорил он.

* * *

Один просвещенный Божественной благодатью монах советовал:

– Любовь имей ко всем, но ни с кем не имей особых отношений.

* * *

Я знал одного монаха, который никогда не выпускал из своих рук четок, непрестанно молясь, где бы он ни находился. Вот какая ненасытная любовь к Богу!

* * *

Вот что мне рассказывал белобородый общежительный монах С.:

– Когда-то нас было на Святой Горе 8000 монахов, и, несмотря на все злострадания, трудности, тяжелые работы и неустанные подвиги, мы были всем довольны. А теперь посмотри на новых монахов – дай ему то, дай ему это, взад-вперед на машинах. Треволнения, заботы, повальная болезнь погони за материальными благами. И чем их больше, тем больше попечений. Порочный круг...

Причиной произошедшего пожара был грех¹⁷⁷. Стихия греха разрушительна для души и тела.

* * *

Другой старец-подвижник говорил:

– Зло распространилось повсюду. Везде чернота, как на вспаханном поле. Но если на этом поле посеять, то оно станет зеленым и в свое время принесет плод.

* * *

Старец Иосиф Исихаст говорил:

– Главная цель диавола – сокрушить веру и таким образом представить человека предателем и отступником.

* * *

В скиту Святой Анны с моим братом по постригу отцом Даниилом мы встретили второго Павла Препростого по имени Аверкий, из каливы Честного Предтечи. Он никогда не покидал Святой Горы с тех пор, как его отправили туда совсем маленьким ребенком в большой корзине, покрытой сверху луком, еще во времена турецкого ига.

Со свойственной ему простотой этот отец предложил нам стать его послушниками.

– Я умру, – сказал он, – кто же будет возжигать лампадку святого Предтечи?

– Пресвятая Богородица пошлет тебе людей, – ответили мы. И шутя добавили:

– Мы люди своенравные, а ты строг! (Он был тише самого незлобивого ягненка.)

– У меня будут выписаны на одной бумаге добродетели, а на другой – пороки, и, не произнося ни слова, я буду вам их показывать...

Благословенная двоица – простота и уважение свободного произволения...

* * *

Как-то много лет назад весьма уважаемый мною старец Герасим Гимнограф сказал мне:

– Святитель Григорий Палама говорит, что единственное, чего не может сделать всесильный Бог, – это соединиться с нечистым человеком. Это для Него невозможно.

* * *

Один греческий аскет в качестве рукоделия изготавливал веники, относил их в русский монастырь Святого Пантелеймона, продавал и покупал себе сухарей. Он хотел трудом своих рук и в поте лица есть хлеб свой насущный.

* * *

На последних днях жизни мы узнали престарелого благодатного старца Симеона, ученика знаменитого духовника папа-Саввы. Много рассказывали о добродетели и рассуждении этого великого мужа. Перед смертью он дал один вдохновенный совет:

– Греха бойтесь. Искушения не бойтесь, оно не имеет силы.

* * *

Старец-исихаст сказал:

– Сначала послушник слушается с благоговением и без рассуждения. Со временем он примешивает логику, которая губит послушание. Он уже смотрит на все глазами логики.

* * *

Старец Даниил Катунакский, мудрый пустынник и основоположник братства Данилеев

Пустынник старец Христодул, ученик великого делателя молитвенного трезвения старца Каллиника, часто, когда мы посещали его гостеприимную каливу, говорил нам:

– В наше время особенно необходим подвиг терпения. Древние святые совершали великие подвиги, которые нам не под силу. Но терпение и смирение в послушании иметь мы должны...

* * *

– Когда я пришел на Святую Гору, то думал, что приблизился к Богу, но когда я узнал старца Даниила¹⁷⁸, то понял, насколько далек был Бог от меня, – говорил послушник рассудительного старца Даниила писатель Александр Мораитидис, ставший впоследствии монахом Андроником.

* * *

В 1968 году вместе с моим братом по постригу отцом Даниилом мы посетили Карули (самую суровую пустыню Святой Горы). Там жил удивительный русский подвижник старец Зосима, занимавшийся плетением корзин. У него был послушник папа-Серафим, знавший немного греческий язык. Он отвел нас в их церковку Святого Георгия и предложил три духовных угощения пустыни, три места из Священного Писания.

Молю о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои (ср.: Ин.17:9).

А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими (Ин.1:12).

И се, Я с вами во все дни до скончания века (Мф.28:20).

– Мы живем в трудные времена, – сказал он.– Антихрист грядет, его пришествие подготавливается евреями.

Посетили мы и пустынного старца Андрея, крайне бедного, немощного, страдающего головокружениями, но очень терпеливого. Вот некоторые из его советов:

– Евангелие требует применения в жизни, а не теоретического знания. Молитва должна произноситься в единстве слова, ума и сердца. Чтобы она стала чистой, необходимы воздержание и чистота. Не будем осуждать ближнего ни по какому поводу. Оказывай послушание даже младшим. Даже если достигнешь девяностолетнего возраста, оказывай послушание какому-нибудь восемнадцатилетнему юноше.

Худой, жизнерадостный и словоохотливый старец Варфоломей принял нас с сердечным гостеприимством:

– Сколько раз мы умиляемся в молитве, столько раз целуем Бога, – сказал он. – Добродетелями мы уподобляемся Богу. В умной молитве соединяемся с Ним. Вот в чем все дело, братики мои. Горе мне, потому что я потерял благословение общежительного братства. Послушание ведет к смирению, плачу, слезам, очищению и просвещению...

Потчуя нас аскетическим угощением (сухой смоквой и дождевой водой из своей цистерны), он рассказывал о знаменитом старце Исааке Дионисиате и его добродетелях.

* * *

Недавно я беседовал в неком скиту Святой Горы с одним благоговейным монахом о терпении и послушании мулов, которых отцы используют как средство передвижения по каменистым и крутым тропам. «Эти животные учат нас, отец и брат мой. Они никогда не возмущаются, всегда ждут, терпят и слепо повинуются нам», – говорил он мне.

Другой старый монах, погонщик мулов по имени Лазарь, говорил: «Они безропотно выполняют все работы, возят зимой дрова с горы. Под дождем, на морозе переносят на себе тяжелый груз. Если им дадут поесть – едят, если нет – не противятся, не жалуются. Учась у них благородству, я подходил к ним со слезами и давал пищу. И при этом помышлял об их благородстве и о своем непотребстве, об их послушании и о собственной строптивости...».

* * *

Великий катунакский пустынник Даниил однажды утешил одного новоначального монаха, впавшего в отчаяние от соблазнов и нестроений в общежительном монастыре, сказав ему: «Устрани, чадо мое, соблазны, и никто не достигнет святости».

* * *

Один очень благоговейный монах говорил мне:

– А спросили ли мы Пресвятую Богородицу, хочет ли Она, чтобы мы провели на Святой Горе дороги, нравятся ли Ей машины, приятны ли механизмы и шум, угодна ли регистрация монахов Монашеского Государства как греческих подданных, Хозяйкой, Госпожой и Смотрительницей которого Она является? Может, за всем этим мы забываем Пресвятую Богородицу и Ее обетования о Святой Горе?!

* * *

Один современный подвижник говорил:

– Сегодня много вещества, но нет закваски...

* * *

У святогорцев есть такое изречение:

– Чужого кота и чужого монаха не принимай в свое братство¹⁷⁹.

* * *

– Теперь, когда меня рукоположат, на что мне следует обращать особое внимание? – спросил как-то один монах слепого благодатного старца Авксентия Григориата, вся жизнь которого была непрестанным повторением молитвы «Господи Иисусе Христе, помилуй мя» и акафиста Пресвятой Богородице.

– Имей глубокое смирение и избегай соблазнов, – ответил тот.

* * *

Как-то подвижника монаха Никандра Костамонита спросили:

– Почему мы, читая каждый день жития святых и добродетельных монахов, совершая богослужения и творя многие молитвы, не делаемся похожими на преподобных?

– Когда лудильщик собирается покрыть слоем олова какое-нибудь медное изделие, он должен сперва поскоблить его, а затем положить в огонь. Если он не удалит слой окислов, то олово не пристанет. Так и мы. Приходим в монастырь, но приносим с собой и ржавчину, которую имели в миру. Поэтому благодать Божия и не может приблизиться к нам, чтобы просветить и освятить нас.

* * *

Старец Модест Костамонит говорил нам:

– Имейте добровольную слепоту. Не замечайте ошибок других.

* * *

– Отец Гавриил, у меня есть сильное желание прийти и пожить на Святой Горе, – сказал однажды приснопамятному карульскому подвижнику будущий почтенный старец братства келлии Святителя Николая «Буразери» отец Кирилл.

– Послушай, что я тебе скажу, – ответил тот.– Хорошо бы тебе прийти. Но поскольку сейчас ты живешь в миру, иди в свой дом, закрой дверь, закрой занавески, постись, молись по четкам, вот тебе и Святая Гора!

* * *

– Уста его, когда он говорил, были подобны раскаленной печи, лицо его было восковым и излучало свет, – говорил о слепом папа-Никифоре, подвизавшемся много лет назад в Симонопетре, один его современник.

Папа-Никифор творил непрестанную умную молитву. Вопреки своему желанию и лишь по послушанию принял он рукоположение, прося со слезами снять с него бремя священства, что и исполнилось, когда он ослеп.

* * *

Духовник скита Святой Анны отец Г. был как острая секира против лени и праздности. Он советовал отцам и братиям работать и подражать древним подвижникам, которые много трудились. Один плел корзины, другой выкапывал на лугах клубни салепа¹⁸⁰, третий собирал семена лавра для лаврового масла, четвертый поднимался на вершину Афона за чаем и бессмертником. Все это они продавали, чтобы добыть себе хлеб насущный.

* * *

Старец сказал:

– Наше спасение не есть дело случая или счастливого совпадения, но результат усилий и труда. Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф.11:12).

* * *

Старец сказал:

– В этой жизни на десять скорбей приходится одна радость.

* * *

О древних иконописцах старцы говорили:

– Эти благословенные в посте и воздержании писали священные иконы. Потому через них и совершались чудеса.

* * *

Мой приснопамятный старец, когда был послушником в скиту Святой Анны, не имел благословения ни с кем разговаривать. Это была особая забота о его юной и неопытной душе, некий способ оградить ее от вреда. Только с одним подвижником, смиренным и исполненным истинной любви, ему разрешалось иметь общение. Этот добродетельный монах ежедневно брал своего старца к себе на спину и поднимал по ступеням их каливы. Звали его Афанасий, подвизался он на Катунаках и, скончався вмале исполни лета долга; угодна бо бе Господеви душа его, сего ради потщася от среды лукавствия (Прем.4:13–14).

* * *

Старец сказал:

– Подозрительность – это некий лживый и своевольный фотограф, который, фотографируя, искажает изображение до полной неузнаваемости...

* * *

Однажды я оказался в хижине одного старого монаха, простота и скромность которой утешили меня не менее, чем непосредственность и доброта характера самого старца.

Снаружи, в углублении стены рядом со старинным окном, устроили себе гнездо небесные пташки. Мама-птичка прилетала и улетала, чтобы с не поддающейся описанию нежностью кормить птенцов и заботиться о них.

– Посмотрите на эту жертвенность матери, – сказал старец. – А после этого подумайте о неблагодарности современных детей, которые оставляют своих родителей и безразличны к тому, как они будут выживать, кто будет их содержать и утешать в старости.

* * *

Один молодой человек, наш современник, спросил старца-подвижника:

– Геронда, что мне делать? Меня искушает желание ходить на дискотеки.

– Что такое, чадо мое, эти дискотеки?

– Это когда...

– А, вспомнил. Когда-то я видел такое место. Снаружи было написано: «Ферма». Кажется, это помещение для животных! – добрый старец сказал это в простоте, потому что не знал, что такое «дискотека».

* * *

Отцы-святогорцы говорят:

– Два ока монаха – это его правило и богослужение.

* * *

Старец сказал:

– Кто верит своему помыслу, тот, если он мирянин, сходит с ума, а если монах, впадает в прелесть.

* * *

– Что вы пришли увидеть на Святой Горе? Занавески и гардины? Мебель и мрамор? Роскошь и различные удобства? Тогда вы совершили ошибку. Здесь вы увидите консервные банки и жестяные крыши, ветхие и штопаные одежды, босых аскетов с грязными ногами, с нечесаными волосами, стремящихся к внутренней жизни и благоухающих добродетелями...

Так беседовал один пустынник с некоторыми паломниками, которые, приехав сюда из мира комфорта и благополучия, слушали его, открыв рот...

* * *

Один профессиональный педагог, профессор, посетил Святую Гору с двумя своими сыновьями. Неожиданно встретившись с пустынником Г., они начали обсуждать некоторые духовные темы. На вопрос пустынника, заданный одному из юношей о его будущей профессии, тот ответил, что собирается стать математиком.

– Нет, – сказал ему старец,– ты будешь агрономом!

Отец и двое его сыновей изумились. Совсем недавно у себя дома они обсуждали этот вопрос, и отец отдавал предпочтение профессии агронома. Пустынник сказал так, ничего об этом не зная, просвещенный Духом Святым.

* * *

Один старый монах, ослепший в конце своей жизни, говорил:

– Диавол сделался подрядчиком. Ему удалось отвлечь современных монахов от молитвы, единственного и главного их занятия, чтобы заставить их трудиться на различных работах и обременить житейскими попечениями.

* * *

Другой старец говорил:

– Почему у нас сегодня мало святых? Потому что мы потеряли молитву и безмолвие.

* * *

Насельник одного скита, седой и древний старец, говорил мне, что новшества и «моды» в монашеской жизни подобны верблюдице, вошедшей незаметно в палатку погонщика, которую невозможно потом выгнать никаким образом.

* * *

– Отец Д., ты беден и не имеешь денег, – сказали мы однажды одному действительно бедному монаху скита.

– Только диавол поистине беден! – ответил он.

* * *

Однажды, направляясь из Пустыни Святой Горы в Дафни, я увидел в лодке одного монаха, по виду пустынника, который, сидя среди паломников, сосредоточенно занимался своим рукоделием. Он плел четки, и хотя время от времени переговаривался с рядом сидящим паломником, отвечая ему с благодатной непосредственностью, как малое дитя, однако не прерывал работы. Закончив одни четки, начинал другие, целуя их в начале и в конце работы.

Волосы часто падали ему на лицо, из-под рукавов подрясника выглядывала истертая, аскетического вида фланелевая рубашка. И работал он, как будто находился один в своей келье. Непринужденное, естественное отношение ко всем. Я подивился доступности, трудолюбию и простоте этого молодого жителя пустыни.

* * *

Старец Иоаким говорил:

– Ученика утомляют помыслы, и потому он не должен оставаться один на послушании. Пусть с ним будет кто-то еще – если не старец (что было бы лучше всего), то кто-нибудь из братии.

Старец Иоаким за семьдесят три года жизни только три раза выезжал за пределы Святой Горы и ни разу не посетил своей родины. Когда мать написала ему нежное письмо, он разволновался и, не дочитав его до конца, сжег. Совершенное отречение от мира! Этот подвижник не ходил к врачам. Испытывая боль, он говорил: «Возьми меня, Боже, милостью и щедротами. В одном согрешаем, а в другом получаем воздаяние». Он не одобрял хождение по престольным праздникам, но горячо любил безмолвие и его блага.

Старец имел обыкновение каждый день совершать один круг по четкам с такими словами:

– Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, пусть все чужое, все беззаконное и неправедное, все, что вредит душе, отойдет имиже Ты Сам веси судьбами. Пусть его украдут, попросят, пусть в нем появится у кого-то нужда, или пусть разобьется, или испортится. Лишь бы только не иметь к этому большого пристрастия и слабости, что тяготит душу.

Давая советы своему ученику монаху Феодору, он говорил:

– Мы прожили тридцать восемь лет вместе. Ты знаешь, на что я отвечаю «да» и на что «нет». Когда я уйду из этой жизни, всегда рассуждай: если бы жив был старец и я спросил бы его об этом, что бы он ответил? Итак, ничего не бойся. Если человек не погрешает, Бог не попустит ему пострадать от чего-либо, а если пострадает по зависти лукавого, Бог дарует ему терпение, и он опять выходит с прибылью.

Я имел благословение познакомиться с этим редкостным старцем, получить благословение из его святых рук и услышать из его благословенных уст множество афонских историй. От него я получил и сведения для составления биографии знаменитого папа-Харитона Духовника¹⁸¹.