Фока

Жестокие казни, которыми ознаменовалось избрание Фоки на царство, обеспечили положение старого безродного солдата, которому ирония судьбы предоставила трон римских императоров. Коренастый небольшого роста, с широкой грудью и безобразным лицом, на котором виднелся шрам от старой раны, черневший, когда он раздражался, рыжеволосый, свирепый по характеру, грубый и резкий в обращении, лишенный всякого образования и совершенно неподготовленный своим прошлым к высокому положению, Фока не мог привлечь к себе расположение придворных кругов и населения столицы. ⁵ Но на первое время столичная знать примирилась с переворотом, и один из самых видных членов ее, лучший полководец времени Маврикия, Приск, много раз стоявший во главе армии, в рядах которой служил Фока в звании центуриона, не счел ниже своего достоинства занять при новом императоре ближайший к его особе военный пост комита экскувитов. Высший гражданский пост магистра оффиций Фока предоставил своему брату Доменциолу. ⁶

По установившимся издавна порядкам Фока принял консульство на первый год правления и справил консульский выезд не ближайшего 1 января, а в день Рождества Христова, как сделал это в свое время Маврикий. ⁷ Это торжество сопровождалось щедрыми дарами столичному населению из сокровищ, скопленных бережливым Маврикием. По всей империи рассылались, по обычаю, изображения императора и императрицы, и повсюду их встречали с почетом по старым формам, создавшимся под воздействием культа императоров давних времен. ⁸ Непопулярный в столице Маврикий не пользовался расположением в империи и особенно на Востоке, где его родственник епископ Домициан, принимал в последние годы его правления меры насилия против монофизитов. ⁹ В старом Риме, где папский престол занимал Григорий, прибытие портретов нового императора и его супруги явилось торжественным событием, о котором сохранилась современная запись в местной хронике. Клир, сенат и народ вышли на встречу в торжественной процессии со свечами и из толпы раздавались клики: «Exaudí      Christe!      Focae      Augusto et Leontia Augustae vita!» Портреты были водворены в капелле св. Цезаря в императорском дворце на Палатине. Событие это записано под 2 апреля 603 года. ¹⁰ Первое письмо папы к новому императору (май 602 года) начинается с возгласа:      «Слава в вышних Богу». Папа видит перст Божий в предоставлении власти Фоке, славит зарю нового правления, высказывает надежду на наступление лучших времен для империи. ¹¹ В том же году папа заместил остававшийся вакантным пост апокрисиария при императорском дворе, о чем сообщил императору в весьма почтительном письме. ¹² Весьма любезное послание направлено было к императрице Леонтии, а также и к патриарху Кириаку. ¹³ Фока сменил неугодного папе экзарха и назначил вновь любезного ему Смарагда, который поспешил заключить с лангобардами перемирие. Установившиеся добрые отношения между византийским двором и властным папой Григорием держались до его смерти (604 г.) и сохранились затем при его преемниках за все время правления Фоки.

Если на западе вступление Фоки на трон императоров было приветствовано, как заря лучшего будущего, то на востоке было иначе. Первым тревожным событием было восстание заслуженного полководца Нарзеса. Отставленный еще Маврикием от командования в угоду Хосрову, Нарзес отказался признать императором убийцу Маврикия и, опираясь, очевидно, на личную дружину, какие были в ту пору у всех командиров, и на свой заслуженный авторитет среди военных людей, захватил город Эдессу. К сожалению, наше предание сохранило слишком мало сведений о выступлении Нарзеса. Известно лишь одно, что захват Эдессы имел своим последствием казнь епископа Севера, который занял кафедру еще в правление Тиверия. ¹⁴ Местные люди обвинили его в верности Фоке, и Нарзес после допроса подверг его жестокой казни побиения камнями. Близкий по времени свидетель, Кир Батнский, сохранил описание этого события с точным обозначением места казни, совершенной в присутствии Нарзеса. ¹⁵ Византийское летописное предание приписывает Нарзесу сношения с Хосровом и прямой вызов его на войну с узурпатором, ¹⁶ а армянский историк Себеос, писавший в середине VII века, занес в свое произведение известие, будто Нарзес прислал Хосрову самозванца, выдавшего себя за сына Маврикия, Феодосия. ¹⁷ Из хода дальнейших событий не видно, однако, чтобы Нарзес имел сношения с Хосровом, и эти свидетельства предания являются, по всему вероятию, лишь осмыслением последующих событий.

Обязанный Маврикию своим восстановлением на царстве, Хосров не питал добрых чувств к империи, и последние годы правления Маврикия были омрачены угрозой возобновления войны на восточной границе. Маврикию удалось смягчить гнев своего названного сына, и мир не был нарушен. Весть о низвержении Маврикия и гибели его семейства послужила для Хосрова поводом выступить в роли мстителя и начать этим осуществление широких завоевательных планов, которые, по-видимому, давно назревали в его гордом сердце. Весною 603 г., на пятом месяце своего правления, Фока снарядил посольство к персидскому двору с извещением, согласно старому этикету, о совершившейся перемене на троне императоров. Исполнение посольства было поручено одному из ближайших помощников Фоки во время переворота, офицеру Лилию. Герман, сменивший Нарзеса в командовании на восточной границе, с почетом принял Лилия в Даре, откуда последний направился в Персию. ¹⁸ Но Хосров не принял посла, отверг привезенные им подарки и заточил его, а быть может, и казнил. Обошедший всю империю слух о том, что Феодосию удалось бежать к Хосрову, дошел до персидского двора, и в руках Хосрова оказался самозванец, выдававший себя за сына Маврикия. По сообщению анонимного сирийского летописца, писавшего в 80-х годах VII века, Хосров приказал монофизитскому патриарху венчать его на царство по римскому обычаю, т. е. с возложением венца на престол, снабдил его войсками и послал добывать себе царство. ¹⁹ Против мнимого Феодосия, вторгшегося в пределы империи, выступили римские войска под начальством Германа и нанесли ему поражение в местности Бет-Ваши (к западу от Дары и к югу от Мард). ²⁰ Получив известие об этом, Хосров поспешил на помощь и выступил из Ктесифона еще зимой. Первая встреча с войсками Германа была неудачна для персов, и сам Хосров едва не погиб: на него был наброшен аркан, но один из телохранителей успел его перерезать. ²¹ В сражении, которое произошло на следующий день, персы нанесли тяжкое поражение противнику. Раненый Герман бежал с поля битвы к Константину (Теллу), где и скончался от раны на десятый день после битвы. ²²

Так началась последняя война между Персией и империей, которая затянулась почти на 25 лет. Она имела роковые последствия для обеих соперничавших держав и окончилась сокрушением Персии, как предсказывал это сам Хосров послу Маврикия. ²³

Слухи о том, будто Феодосию удалось спастись к Хосрову, поддержал сам Фока своим отношением к его убийце, Александру. Молва утверждала, что Александр дал себя подкупить Герману и, позволив царевичу бежать, подменил его для казни другим лицом. Александр вместе с некоторыми другими лицами, заподозренными в соучастии, был сослан в Александрию и там казнен. ²⁴ В Александрии ходил слух, будто Феодосий нашел убежище в одном из тамошних монастырей. На архимандрита этого монастыря, по имени Мина, был сделан донос, вследствие чего он попал в тюрьму. Дело доходило до императора, доносчик был изобличен и понес наказание. – Этот эпизод увековечил в стихотворном произведении современник, знаменитый впоследствии патриарх иерусалимский Софроний, находившийся тогда в Александрии вместе с Иоанном Мосхом. ²⁵

Слухи о спасении Феодосия подняли настроение пострадавших от переворота, и в столице в придворных кругах составился заговор, имевший целью поставить царем Германа. Во главе заговорщиков стал придворный евнух Схоластик. Партия венетов была на стороне Германа, который пытался склонить на свою сторону и прасинов. Он послал димарху прасинов Иоанну Крукису кентенарий золота; но главари партии не пошли на соглашение. Заговорщики воспользовались особой императрицы Константины, которая проживала, по распоряжению Фоки, в доме префекта города Леонтия. Ночью Схоластик провел императрицу и трех ее дочерей в храм св. Софии, и на утро разыгрался бунт. Сохранившие верность Фоке прасины, собравшись в кохлии, поносили императрицу. Беспорядки сопровождались поджогом претория, и пожар распространился от дворца Лавза до арки на Форуме Константина. Во время побоища погиб в огне димарх прасинов. Когда бунт был подавлен, Фока приказал вывести из храма императрицу с дочерьми. Патриарх вступился за царицу и потребовал от Фоки клятвенного обещания сохранить жизнь ей и ее дочерям. Фока сдержал обещание и заточил царицу в одном из столичных монастырей. Следствие по делу о бунте вел Леонтий. Схоластик умер под пыткой, а Герман принял духовный сан, который лишил его на будущее время возможности явиться претендентом на царский венец. Тогда же принял пострижение в монашество зять императора Маврикия Филиппик и поселился в основанном им монастыре в Хрисополе. ²⁶

Хотя прасины во время этого бунта стояли, по сведениям, сохраненным Феофаном, на стороне Фоки и тем содействовали его успеху, но в одном новооткрытом источнике, Doctrina Jacobi nuper baptizati, принадлежащем современнику, дело выставляется так, что виновниками пожара были прасины, которые подверглись затем жестоким преследованиям, причем их противники давали им кличку «поджигателей» и «манихеев». Автор был в ту пору молодым человеком и, прикидываясь венетом, чинил из ненависти к христианам всякие беды прасинам. ²⁷

В ту пору, когда Фока утверждал свое положение жестокими казнями своих врагов, дела на востоке принимали более тревожный вид. Разгромив армию Германа, Хосров осадил Дару, которую некогда сам отдал Маврикию. ²⁸ Необходимость послать подкрепления на восточную границу заставила Фоку войти в соглашение с аварским ханом. Щедрым увеличением дани, которую получал хан от империи, куплено было обещание не тревожить соседних областей. ²⁹ Издавна экспедиционные армии формировались во Фракии из федератов; но Фракия тяжко пострадала от славянских и аварских набегов и вторжений при Маврикии и вряд ли могла предоставить достаточные средства. Уже Тиверий формировал свой корпус федератов из задунайских варваров для войны с персами, не довольствуясь силами местного населения. ³⁰ Положение дела с тех пор могло только ухудшиться. По всей вероятности, Фока воспользовался гарнизонной армией, из рядов которой сам вышел. Армия была сформирована и направлена на восток под начальством Леонтия, доказавшего свою верность Фоке во время подавления заговора.

Отправляясь на восток, Леонтий, кроме главной задачи – отражения персов, имел другое поручение – справиться с бунтом Нарзеса. Когда он подходил с войсками к Эдессе, население города не пожелало подвергаться бедствиям осады, и Нарзес с верным ему войском ушел в Сирию и укрепился в Иераполе. ³¹ Появление новых сил не спасло Дару. Близ Арзамона персы разбили Леонтия, и Фока, получив известие об этом, приказал доставить его в цепях в столицу. Гарнизон Дары храбро оборонялся. Хосров требовал от местного епископа воздействия на защитников и население в смысле скорейшей сдачи города и грозил ему за неисполнение этого требования страшными карами. Осада Дары затянулась, по сообщению Себеоса, на полтора года. Обычный в ту пору прием – подкопы городской стены – увенчался успехом, и когда стены дали бреши, персы ворвались в город и произвели страшное кровопролитие. Епископ Дары, предупреждая кары, которыми грозил Хосров, лишил себя жизни. ³² Мощные стены Дары были срыты, и Дара окончила свое существование, как пограничная твердыня империи. Гарнизон соседней крепости, Марды, опасаясь такой же участи, какая постигла Дару, покинул свою стоянку, и туда во множестве стеклись монахи из соседних местностей. ³³ Взятие Дары, по свидетельству анонимной сирийской хроники, относится к 14 году правления Хосрова. Так как годы его правления начинаются с 24 июня 590 года, то 14-й будет соответствовать 604–605 г. ³⁴

На смену Леонтия в командовании на востоке Фока послал своего брата Доменциола. Историческое предание не сохранило никаких свидетельств о ходе войны с персами под его начальством; но в одном агиографическом памятнике, Житии Феодора Сикейского, составление которого относится к первым годам правления Ираклия, находится упоминание, что Доменциол потерпел поражение, спасся бегством с поля битвы и вернулся в столицу. ³⁵ По свидетельству Феофана, Доменциолу удалось склонить Нарзеса к миру с императором; он дал ему ручательство от имени Фоки в личной безопасности и отослал в столицу. Но Фока не сдержал слова, и заслуженный полководец, именем которого в Персии матери пугали своих детей, погиб жестокой смертью на костре. ³⁶

Беспомощность Фоки в войне с персами и недостойное его поведение в личной жизни переполнили меру терпения столичной знати, окружавшей его трон, и в 3-й год правления (604–605) составился заговор на его жизнь. Заговор группировался около царицы Константины, заточенной в монастыре, и по этому делу в сношениях с нею состоял Герман. В заговоре принимали участие многие видные сановники. В числе их были префект претория Феодор, магистр императорской канцелярии Иоанн, Феодосий – субадъюва (помощник) магистра, комит царских щедрот Афанасий, схоластик Роман, иллюстрий Патрикий, спафарии и кандидаты Иоанн и Тцитта и другие. По доносу некоей Петронии, при помощи которой Герман сносился с царицей Константиной, заговор был открыт. Префект города Феопемт произвел строгое следствие, в результате которого были жестокие казни. Царица Константина была казнена вместе со своими дочерьми на том самом месте, где погиб ее муж с сыновьями: на моле Евтропия в Халкидоне. ³⁷ Герман и его дочь, бывшая в замужестве с Феодосием, сыном Маврикия, были казнены на острове Проти, где они были заточены. Казнены были все замешанные в заговоре лица, и самой жестокой казни подвергся иллюстрий Ельпидий. Ему вырезали язык, отрубили руки и ноги, выкололи глаза, и в этом истерзанном виде бросили в лодку, которую подожгли. По записи Пасхальной Хроники казни эти были совершены 7 июня 605 года. ³⁸

Отвоевание Дары было для Хосрова началом осуществления широких военных замыслов. Из лагеря под стенами осажденной крепости он отправил войско в Армению с целью прежде всего отвоевать уступленные Маврикию области. В течение двух лет шла война в областях Айрарата и Тарона, а в 606 году персидский вождь Аштар-Иестайар вступил в Великую Армению, издавна принадлежавшую империи, и, разбив выступившие против него войска, гнал их до города Саталы на западной границе Армении. При участии мнимого Феодосия персам удалось овладеть этим городом, а после того был осажден старый опорный пункт римской власти в стране – Феодосиополь. ³⁹

После взятия Дары Хосров организовал две армии, во главе которых стали лучшие его полководцы, Расми-Озан и Шахин. ⁴⁰ Первый из них имел прозвище, данное ему Хосровом, – Шахрбараз, т. е. дикий кабан, по объяснению Михаила Сирийца, а византийцы исказили его в слово Σάρβαρος. У армянских писателей он называется Хореям. ⁴¹ Оба полководца открыли военные действия против империи, по-видимому, не раньше 607 года. Шахин сменил Аштар Иестайара в Армении, довел до конца осаду Феодосиополя ⁴² и, утвердив власть персидского царя на всем пространстве римской Армении, перенес военные действия далее на запад, в Каппадокию, и подступил к городу Кесарии. Многочисленное иудейское население стало на сторону персов, христиане покинули город, и персы вступили в него. Шахин сделал после того конный выезд через Малую Азию и достиг Халкидона на азиатском берегу Босфора (610 год). ⁴³

О военных действиях Шахрбараза в Месопотамии сохранились лишь скудные летописные данные. Овладев крепостями Марды и Амида, он отвоевал затем другие города Месопотамии, и общую судьбу разделила на этот раз Эдесса, столько раз успешно отбивавшаяся от персов. В 610 году власть персидского царя признали над собой все города приевфратской области с крепостями Каллиником и Киркесием, и Шахрбараз перешел Евфрат близ Иераполя и занял город Зиновию. ⁴⁴ Таким образом в последний год правления Фоки граница империи с Персией была отодвинута на линию Евфрата.

Ближайшим последствием утверждения персов в восточных областях империи было обострение исконной вражды между туземным христианским населением и многочисленным по всем городам востока иудейством. Христиане видели в персах национального врага, а иудеи ждали от персов избавления от того гнета, который они терпели в империи, а потому ревностно поддерживали их. Слухи о предательстве иудеев и их заговоре против христиан вызывали репрессии со стороны христиан, и беспорядки на этой почве обошли все города востока. В силу особого склада городской жизни эти беспорядки получали вид борьбы димов. Михаил Сириец, черпавший свои сведения из современных событиям источников, занес в свою летопись под 607 (918) годом такое свидетельство: «голубые и зеленые начали междоусобную войну», «города подверглись опустошению». ⁴⁵ Эти бесчинства вызвали репрессии со стороны правительства. Дело было поручено Вонозу и магистру армии Востока Коттоне. С особенной жестокостью они расправились в Антиохии и Лаодикее, о чем сохранил скорбные сетования Антиох Стратиг в своей повести «Пленение Иерусалима». ⁴⁶ Другой близкий по времени свидетель, Иоанн Никиуский, который также с ужасом говорит о злодействах Воноза, выставляет их в другом свете, а именно: придает им характер экзекуции за нарушение клиром монофизитской церкви в Антиохии запрета Фоки собираться для избрания епископов. Солдаты врывались в церкви и производили жестокую бойню христиан. ⁴⁷ Третий современный свидетель, новокрещенец Яков, придает жестокому кровопролитию, происходившему в Антиохии, вид междоусобной войны димов, которую поддерживали и разжигали иудеи из ненависти к христианам. Яков свидетельствует о самом себе, что он нарочно отправился в Антиохию и, притворяясь венетом и благожелателем императора, всячески вредил прасинам, называя их изменниками. ⁴⁸ Таким образом, кровавые события, обошедшие Сирию и простершиеся, по свидетельству Иоанна Никиуского, до Палестины, имели своим последствием вящее ухудшение в чувствах населения Сирии к чужому и враждебному по вероисповеданию константинопольскому правительству. Иудеи, за бедствия которых оказал возмездие император, почувствовали себя в Антиохии достаточно сильными, чтобы в 610 год устроить избиение христиан. Погибло много знатных антиохийцев вместе с ними престарелый патриарх Анастасий, труп которого подвергся издевательству и глумлению и был сожжен на главной площади города. Весть об этом бунте пришла в Константинополь в сентябре, и он, вопреки сообщению Феофана, остался неотомщенным. ⁴⁹

Об ужасах, обошедших города Востока, знали в Фессалонике, и составитель повествования о чудесах св. Димитрия занес в свое изложение скорбное сообщение о них. В его представлении дело является результатом междоусобицы димов. ⁵⁰ «Все вы знаете, какую тучу пыли поднял дьявол в царствование преемника блаженной памяти Маврикия, погасив любовь и возбудив взаимную вражду на всем Востоке и в Киликии, и в Азии, и в Палестине и до такой степени взволновал все соседние области даже до самого царственного города, что димы не только не довольствовались тем, что упивались на площадях кровью соплеменников, но и нападали взаимно на жилища друг друга и безжалостно убивали тех, кого в них находили, или сбрасывали живыми наземь с верхних этажей женщин и детей, стариков и юношей, которые по слабости сил не могли спастись бегством. Словно варвары, грабили они своих сограждан, знакомых и родственников, и в довершение всего жгли их жилища». ⁵¹ – Знали об этих волнениях и на западе, как видно из краткого сообщения одной итальянской хроники и Исидора Севильского, которое дословно воспроизвел Павел Диакон. ⁵²

Кровавые события, облекавшиеся в форму борьбы димов, начались, как было указано, в Константинополе со времени первого заговора против Фоки, и это движение получило, как можно заключить из сообщения автора «Чудес св. Димитрия», анархический характер. Внешние бедствия империи, недостойное поведение императора, унижавшее престиж его сана, дикая жестокость, которую он проявлял в отношении своих врагов, усиливали общую деморализацию и поддерживали террор.

В пятый год правления Фока пришел к мысли упрочить свое положение на троне родством с заслуженным полководцем Приском, который не гнушался оказывать ему поддержку своей личной службой на посту комита экскувитов. Фока выдал за него замуж свою единственную дочь Доменцию. Так как у Фоки не было сына, то женитьба Приска на Доменции приближала его к трону и была понята в столице, как избрание императором преемника. Во время игр на ипподроме по поводу этого радостного события в царской семье, димархи увенчали лавром статуи не только императора и императрицы, но также Приска и Доменции. Но почет, оказанный Приску, вызвал подозрение у Фоки. Он привлек к ответственности димархов обоих димов и хотел предать их казни на самом ипподроме. Усиленные просьбы народа спасли димархов от смерти. ⁵³ Этот случай не мог не отозваться на отношениях зятя к тестю, и наше предание приписывает именно Приску инициативу того мятежного движения в Африке, которое положило конец правлению Фоки осенью 610 года. Весьма возможно, что связь между этими событиями установлена позднее, и Приск лишь оказал тайное содействие замыслам Ираклия, пользуясь своим влиятельным положением при дворе не в интересах своего тестя. То обстоятельство, что после катастрофы Ираклий Младший выставлял его кандидатуру на престол, служит несомненным свидетельством о его участии в низвержении Фоки.

Когда в Константинополь стали доходить вести о мятежном движении в Африке, Фока, жестокий и подозрительный по характеру, все более и более усиливал террор. Партия прасинов, которая взяла некогда инициативу возведения его на престол, стала к нему во враждебные отношения как в столице, так и в других городах империи. Престиж императора падал все ниже, и под последним годом правления Фоки летопись сохранила такой эпизод. – Когда во время ристаний на ипподроме император надолго прервал увеселение, удалившись для обеда, прасины встретили его возвращение криками «опять засунул нос в кувшин и разум потерял». Это оскорбление имело своим последствием жестокие казни многих димотов. Префект города Козьма одних вешал, других бросал в море, зашив их в мешки, третьих карал отсечением конечностей. Прасины ответили на эти репрессии поджогом претория, и в этом пожаре сгорели канцелярия и помещение военной команды, состоявшей при префекте. ⁵⁴ Подозревая повсюду измену и предательство, Фока искал виновных и проявлял изобретательность в изощрении жестокости казней. ⁵⁵

Зима 609–610 года отличалась необычайной суровостью. Moре близ столицы покрылось льдом, в котором замерзло множество рыбы. ⁵⁶ Холода захватили и Сирию: замерз Евфрат в среднем своем течении, как то было занесено современником в летопись. ⁵⁷ Эту зиму проводил в столице упомянутый выше Феодор Сикейский. По cooбщению его биографа, император сильно страдал от подагры и, зная репутации Феодора, как целителя, пригласил его к себе. Феодор воспользовался этим случаем, чтобы внушить ему мысль о необходимости для него покаяния во всех своих грехах и преподать ему заветы кроткости и милосердия. Патриарх Фома, преемник умершего в конце 606 г. Кириака, разделял со всем населением столицы тревоги за ближайшее будущее и ужас настоящего. Перед Великим Постом он впал в болезнь, упросил Феодора не покидать его и молиться не о выздоровлении, а о скорейшей кончине, боясь дожить до худших дней. 20 марта 610 года патриарх Фома скончался. Посвящение преемника, в лице Сергия, совершилось 8 апреля. Феодор присутствовал на этом событии и, по словам своего биографа, ободрял Сергия, когда тот сомневался в своих силах для предстоявшего ему поприща. ⁵⁸

Общее состояние империи под властью недостойного правителя было ужасно. Помимо таких страшных бедствий, которые причинял империи Хосров отвоеванием целых областей на востоке, ближайшие к столице области оказывались в полной беспомощности перед аварским ханом и продолжавшейся иммиграции славян, состоявших под властью хана. В летописных преданиях византийцев нет никаких свидетельств о жизни этих областей в правление Фоки; но египетский повествователь, Иоанн Никиуский, близкий по времени свидетель, знает о нашествиях варваров, разорении городов и уводе в плен христианского населения. По его словам, один лишь город Фессалоники умел отстаивать себя за своими крепкими стенами и служил единственным опорным пунктом власти императора в опустевшей и обезлюдевшей стране. ⁵⁹ Но и этот город страдал от того анархического движения, которое шло по всей империи под видом борьбы димов.

В одной лишь стране, входившей тогда в пределы империи, разоренной Италии, правление Фоки не ознаменовалось новыми бедствиями. С возвращением Смарагда на пост экзарха восторжествовала политика папы Григория в отношении лангобардов. Заключенное Смарагдом перемирие было возобновлено в 605 году на три года с обязательством уплаты 12 тысяч номизм ежегодно, и на тех же условиях возобновлено опять в 607 году. В 610 году начались непосредственные сношения лангобардов с центром империи. В Константинополь прибыло посольство от царя Агилюльфа, за которым последовало ответное посольство от константинопольского двора. ⁶⁰ Сношения двора с папой Григорием носили дружественный характер до самой его смерти, последовавшей в 604 году, и упрочились при его преемниках: Себастьяне, который состоял апокрисиарием папы Григория при византийском дворе (†606 г.), Бонифации III (†607) и Бонифации IV, который занял римский престол 25 августа 608 года. При Бонифации III был устранен старый пункт раздора, столь сильно волновавший папу Григория: Фока воспретил константинопольскому патриарху именоваться вселенским и подтвердил тем первенство римского престола во вселенской церкви. ⁶¹

Бонифаций IV получил от Фоки разрешение превратить в храм знаменитый памятник древнего зодчества, Пантеон Агриппы на Марсовом поле, уцелевший в целом и малоповрежденном виде среди окружавших его развалин. Вновь созданный храм был посвящен Деве Марии и всем мученикам. Это последнее обстоятельство имело своей причиной то, что для освещения этого здания в основание престола были свезены кости мучеников из всех римских катакомб на 28 телегах. Храм получил название Santa Maria ad Martyres. ⁶²

Добрые отношения между римским престолом и византийским правительством, налаженные экзархом Смарагдом, привели к тому, что Фока был увековечен на территории Рима великолепным по тому времени памятником. На форуме близ арки Септимия Севера была воздвигнута колонна со статуей императора из позолоченой бронзы. Колонна была взята из какого-то древнего здания и на ее пьедестале была высечена надпись, уцелевшая и до наших дней, в прославлении заслуг этого императора перед Италией. Сооружение этого монумента было закончено в 608 году. Надпись начинается так: ⁶³

Optimo clementissimo pissi moque

principi domino Focae imperatori

perpetuo a D(e)o coronato triumphatori

semper Augusto

Smaragdus ex praepos(to) sacri Palatii...

Конец тому страшному режиму террора и крови, который царил в Константинополе, положило восстание экзарха Африки Ираклия. Земляк имп. Маврикия и его сподвижник в войне с персами при Тиверии, Ираклий оставался в числе вождей до конца войны. ⁶⁴ На пост экзарха Африки его назначил Маврикий после смерти Геннадия, последовавшей, вероятно, в 598 году. ⁶⁵ Магистром армии в Африке состоял при нем брат его, Григорий. Личные связи с Маврикием не помешали Ираклию признать императором его убийцу, и Фока оставил его во главе управления богатой и мирной в ту пору страны. В течение нескольких лет Ираклий доставлял в столицу подати с населения Африки хлебом и деньгами, и лишь в 608 году не отправил в столицу флота с хлебом. По-видимому, решение Ираклия созревало постепенно под воздействием жалоб на бесчинства Фоки и, быть может, прямых обращений к нему от членов столичной знати. Мятежное настроение Ираклия было известно Приску в 607 году, когда он обратился к нему с вызовом низвергнуть тирана. ⁶⁶ Когда измена Ираклия выяснилась, Фока искал его соучастников в столице и казнил много знатных лиц; ⁶⁷ но Приск умел вести свои сношения в такой тайне, что его причастность к заговору не открылась до самой катастрофы.

Подготавливая восстание, Ираклий не решился осуществить государственный переворот силами одной Африки и задумал присоединить к этому движению соседний Египет. Он вступил в сношения с представителями египетской знати, на сочувствие которых мог рассчитывать, и некто Феодор, сын Мины, бывший при Маврикии августалом Египта, обещал ему свое содействие. Щедрыми денежными подачками князьям варварских племен в Триполитане, принадлежавшей тогда к диоцезу Египта, ⁶⁸ и Пентаполе Ираклий обеспечил себе военную поддержку с их стороны. В Триполитане был сформирован отряд в три тысячи человек, к которому присоединились значительные контингенты мавров. Во главе этой силы был поставлен вождь, имя которого сохранено в очевидно искаженной форме Бонакис. Вступив в Пентаполь, Бонакис поджидал главнокомандующего экспедиции, каковым был назначен племянник Ираклия, Никита, сын магистра армии Григория. Префект Мареотиды, Леонтий, изменил Фоке и прислал Никите подкрепление.

Августалом Египта был в ту пору Иоанн. Узнав о мятежных замыслах Ираклия, Иоанн обсудил дело с патриархом Феодором, недавно принявшим назначение от Фоки, и начальником финансового управления, также Феодором. С общего согласия они отправили Фоке известие о готовящемся восстании. Фока послал военные подкрепления начальникам крепостей Менуфа и Атриба, приказал магистру армии Востока Коттоне направиться с войсками в Египет и для общего руководства военными действиями послал в Александрию префекта столицы Воноза, взяв с него торжественную клятву в предупреждение измены.

События в Египте развивались очень быстро и весьма счастливо для Ираклия. Никита, заручившись поддержкой Леонтия, двинулся в направлении Александрии, захватив по пути крепость Кабсен. ⁶⁹ Освободив заключенных там узников, он присоединил их к своей армии. Продвигаясь дальше на запад, Никита вышел на канал, носивший имя Дракона, и здесь произошла битва с выступившими против него из Александрии войсками, которая окончилась полным поражением противника. Немедленно затем подвижное население Александрии перешло на сторону победителя. По-видимому, этот успех был в значительной степени обусловлен славой дикой жестокости, которую проявил в Сирии Воноз. Августал Египта Иоанн и оба Феодора, патриарх и начальник финансового управления, искали спасения в храмах, но они пали жертвой народной ярости. ⁷⁰ Взбунтовавшееся население низвергло статую Фоки, овладело дворцом префекта, казной и, вывесив на воротах голову павшего в битве командира, открыло ворота перед победителями. Никита и Бонакис ввели в Александрию войска, заняли крепость на острове Фарос, овладели арсеналом и морскими силами, имевшими здесь свою стоянку. Приняв власть над городом, Никита послал Бонакиса приводить на верность Ираклию соседние города. Население охотно примыкало к восстанию, и в скором времени вся западная половина дельты Нила оказалась во власти Никиты. Епископ города Никиуса Феодор поспешил низвергнуть статую Фоки и склонял к тому же представителей власти в других городах. Враждебная Фоке партия зеленых поддерживала мятежное движение и производила конфискацию имущества властных лиц, сохранивших верность законному императору. Но в восточной половине дельты дело обстояло иначе. Верность Фоке сохранял Павел, префект города Себеннита, пользовавшийся большой популярностью у себя в области. Душою партии Фоки был Козьма, сын Самуила, связанный личной дружбой с Павлом. Верность Фоке сохранял также Маркиан, префект Атриба, и знатная дама, по имени Христодора, сестра некоего Айсалона, который погиб в начале этого восстания.

Известие о занятии Александрии Никитой Воноз получил еще в пути, когда он находился в Кесарии Палестинской. Он прибыл в Египет морем и высадился в Пелузии. Начальники военного отряда из армии Никиты, находившиеся невдалеке от Атриба, узнав о прибытии Воноза, дали знать об этом в Александрию, и оттуда выступил Бонакис с войском. Он прибыл в Никиус в тот самый день, когда Воноз высаживался в Атрибе, куда он прибыл на судах из Пелузия. Собрав военные силы вождей, сохранивших верность Фоке, Воноз пошел на Бонакиса. Битва произошла к западу от Менуфа и окончилась полным разгромом войска Бонакиса. Сам он был взят в плен и казнен. Войско было оттеснено к реке, много людей утонуло, другие попали в плен. Некоторые офицеры укрылись в одном монастыре, но были выданы монахами и казнены.

Виновный в измене Фоке епископ города Никиус, Феодор, вышел навстречу Вонозу крестным ходом с Евангелием в руках. Это не умилостивило Воноза, и епископ и многие другие видные люди были казнены. О людях военного звания Воноз вел строгое следствие. Те из них, которые начали службу при Маврикии, отделались ссылкой, остальные были казнены. Знатных людей Воноз подвергал позорящим карам и конфискации имущества. Кому удавалось бежать, направлялись в Александрию, где Никита, при полном единодушии населения, готовился отстаивать город от предстоящего нападения. Он формировал войска из местных людей военного звания, а также варваров и горожан, причем особенное рвение проявляла партии зеленых.

Подступив к Александрии, Воноз направил на нее флот под начальством Павла. Но попытка штурма была задержана удачным действием метательных машин со стен города. Выбирая место, удобное для штурма, Воноз сменил две позиции, и день штурма был уже назначен, как знали о том в Александрии. В эту пору на общее настроение оказал сильное воздействие один отшельник, проведший на столпе 40 лет и пользовавшийся славою провидца. Когда Никита обратился к нему за советом, он уверенно предсказал полный успех его предприятия. Ободренный этим, Никита сделал вылазку и сам напал на осаждавших. Войска Воноза понесли тяжкое поражение, пало много вождей, и в их числе командир Атриба, Маркиан, и другие видные люди. Воноз отступил в город Кериун ⁷¹ и оттуда прошел в Никиус. Павел, командовавший флотом после разгрома войск Воноза, отстранился от него и занял выжидательное положение.

Воноз не считал свое дело потерянным и готовился к новому наступлению. Никита рассылал своих людей в ближайшие города с требованием вспомогательных отрядов. Из Никиуса Воноз сделал попытку подойти к Александрии с западной стороны и занял город Мареотиду. Чтобы обезопасить себя от возможности нападения, Никита разрушил плотины в городе Дефашире, и Воноз отступил в Никиус. ⁷² Никита занял и укрепил город Мареотиду, взял Менуф и, обеспечив себя с тыла, двинулся в Никиус. Не располагая достаточными силами для борьбы с Никитой, Воноз покинул Египет и вернулся в Палестину, откуда переехал в столицу. – Изложенные события относятся к 609 и началу 610 года.

После удаления Воноза весь Египет оказался во власти Никиты. Проявляя мудрую уверенность в своей победе, Никита постарался привлечь на свою сторону и тех членов местной знати, которые хранили верность Фоке. Так как война послужила поводом к обострению борьбы димов и прасины хотели использовать победу насилиями над венетами, то Никита должен был принять меры против своих союзников и прекратить бесчинства, которые совершались во многих городах Египта. Близкий по времени свидетель, Иоанн Никиуский, сообщает, что Никите удалось подавить произвол и насилия и водворить всеобщий мир и спокойствие, чему содействовало и то, что он освободил население от податей на три года. ⁷³ Вряд ли, однако, эта последняя мера имела тот общий характер, какой придает ей Иоанн, и вероятнее, что Никита ограничился частными облегчениями бремени налогов, и тем содействовал успокоению населения.

Оставшись во главе управления Египта, Никита изменил отношение правительства к туземцам в сфере религиозной политики, принявшей при Фоке характер нетерпимости; но его мероприятия в этом отношении принадлежат уже времени царствования Ираклия.

Присоединение Египта к восстанию против Фоки было первой частью задачи, которую принял на себя экзарх Африки Ираклий. Теперь настало время для выполнения главной цели – низвержения Фоки. В этом деле Никита не принимал уже непосредственного участия, вопреки представлению, водворившемуся в исторических изложениях со времен Гиббона, который вел Никиту с войском через Сирию и Малую Азию на Константинополь. Поводом к такому представлению служило краткое и неясное свидетельство Феофана, который не занес в свою хронику никаких сообщений о событиях в Египте. ⁷⁴

Морская экспедиция против столицы была снаряжена в Карфагене, и Феофан отмечает характер судов этого флота словом χαστελλώμενα. По-видимому, этот термин надо понимать в том смысле, что суда имели на своих палубах башни, на которых были установлены метательные машины. Предание не сохранило сведений о времени выступления этой эскадры, командиром которой был сын экзарха Ираклия, носивший имя отца, будущий император. Флот был поставлен под охрану Богородицы, ее образ в богатом киоте красовался на адмиральском корабле и на реях судов развевались изображения Богоматери. ⁷⁵ Оказывал ли Ираклий содействие своей эскадрой Никите во время его военных предприятий на сухопутье, обеспечивая сообщения, как утверждает это Перниче в своей монографии, об этом нет никаких сведений. Иоанн Никиуский, наиболее полный источник, говорит о действиях Ираклия только в общих чертах и лишь за то время, когда дело Никиты было окончено – Эскадра подвигалась на север медленно. Ираклий делал остановки на островах Архипелага, вступал в сношения с прибрежными городами и повсюду встречал сочувствие и содействие партии зеленых. ⁷⁶

Никакого противодействия организовано не было. В конце сентября 610 г. Ираклий вступил в Дарданелы и сделал остановку в Абидосе. Начальник местной таможни устроил ему торжественную встречу и осведомил его о положении дел в столице. В Абидосе явилось к Ираклию много членов столичной знати, изгнанных Фокой или бежавших от террора. Жена Ираклия-старшего и невеста младшего находились в столице. Фока заточил их в монастыре «Нового раскаяния», построенного некогда Феодорой, чтобы в их лице иметь заложниц. Окруженный изменой, он продолжал и даже усиливал террор. Ожидая нападения с суши, Фока послал на охрану Долгой Стены своего брата Доменциола с небольшими военными силами, какие были в столице. Когда же стало известно, что Ираклий прибыл в Абидос, Доменциол вернулся в город. Ираклий из Абидоса проехал в Силимврию и там съезжал на берег, чтобы помолиться в храме св. Гликерии, а затем сделал остановку около острова Калонима (ныне Калолимни). Здесь к нему явился митрополит города Кизика и поднес царский венец, хранившийся в храме Богоматери в Артаке. Приск притворился больным и лежал во Влахернском храме, охраняемый своей личной дружиной. Фока отправился на свидание с ним, а Ираклий в это время переехал на остров, ближайший к городу (вероятно, Проти). Пользуясь всеобщим замешательством, прасины освободили из заточения мать и невесту Ираклия и доставили их к нему на остров. 3 октября флот Ираклия вытянулся в линию до Евдома. Фока выехал за город и осматривал неприятельские суда из Евдома, затем вернулся верхом в город и сделал распоряжения об обороне.

Лучшая и наиболее обширная в ту пору гавань столицы на берегу Пропонтиды носила имя Софиан со времени больших работ, которые были произведены для расширения и укрепления порта при Юстине II. Сюда были стянуты все скудные средства обороны, какими тогда располагал Фока. То был александрийский флот, задержанный в Константинополе после отпадения Египта, милиция димов, экскувиты и личная дружина Приска, его букелларии. ⁷⁷ Египетские моряки были заточены в одной из городских башен и во время последовавшей катастрофы приветствовали из своего заточения Ираклия титулом августа. В гавани были собраны суда, вход в нее был затянут цепью по обычаю тех времен и на обеих сторонах входа в гавань были расположены вооруженные отряды димов: прасины – близ дворца Кесария, венеты – дворца Ормизды. Экскувиты и букелларии Приска заняли позицию в квартале Боранда, неподалеку от ипподрома. ⁷⁸ По сигналу, который дал один возница, подъехавший на лодке к концу мола, прасины распустили цепь, закрывавшую вход в гавань, и подожгли дворец Кесария. Воноз, который со своими людьми хотел предупредить последствия измены, бросился к прасинам, но вынужден был спасаться от них, спрыгнул в лодку, был при этом ранен и погиб в волнах. Корабли Ираклия вошли в гавань и прекратили возможность сопротивления. Теперь открылась арена для междоусобной войны димов: прасины бросились на венетов и стали их избивать; венеты искали спасения в храме св. Софии. ⁷⁹

Считая свое дело потерянным, ⁸⁰ Фока бежал и скрылся в храме Архангела Михаила. ⁸¹ Ночью его разыскал и вывел из убежища куратор дворца Плацидии Фотий, имевший с ним личные счеты за бесчестие своей жены. Он сорвал с него царские одежды и в жалком рубище доставил Ираклию. Грозно поглядев на Фоку, Ираклий задал ему иронический вопрос: «Так то ты, жалкий, управил царство», – на что Фока ответил: «Ты его управишь лучше». ⁸² В ответ на эти слова Ираклий ударил его ногой и приказал казнить. Немедленно Фоке отрубили голову и правую руку, и эти трофеи с торжеством носила толпа по городу, наткнув их на копья. Труп Фоки был доставлен на берег и его волочили по земле до площади Тавра. ⁸³ Той же участи подвергся Леонтий, начальник императорской казны. Он был еще жив, и кто-то убил его камнем близ Халки ипподрома. Выловленный из моря труп Воноза подвергся той же участи. Эти три трупа были сожжены на площади Тавра. Казнен был также Доменциол, брат Фоки, а также несколько слуг прежнего режима низшего ранга. Казнь Фоки совершилась рано утром 5 октября 610 года. ⁸⁴