Седмица 1-я подготовительная
Понедельник. О основании бесстрашия
Господь предупредил, что перед вторым Его пришествием будут войны, землетрясения, голод и прочие бедствия. Когда у человека такая перспектива, в сердце заранее вселяется страх. В воображении – самое худшее из всего возможного: боль, стыд, беспомощность, предсмертные страдания, ужас смерти. Этого еще нет, но оно уже терзает душу.
Эти бедствия – грядущий удел всего мира. А учеников Христовых постигнут и особые искушения. Их «будут предавать в судилища и бить в синагогах, и пред правителями и царями поставят вас за Меня». «Предаст же брат брата на смерть, и отец детей; и восстанут дети на родителей, и умертвят их. И будете ненавидимы всеми за имя Мое». И вдобавок – «будут лжеучители, которые введут пагубные ереси», «и многие последуют их разврату, и через них путь истины будет в поношении. И из любостяжания будут уловлять вас льстивыми словами».
Тяжелейший предстоит путь. Чтобы его пройти, надо скрыть в глубине сердца, как драгоценную жемчужину, память о том, что «знает Господь, как избавлять благочестивых от искушения, а беззаконников соблюдать ко дню суда, для наказания». Бог даже и «ангелов согрешивших не пощадил, но, связав узами адского мрака, предал блюсти на суд для наказания». И все виновники соблазнов «навлекут сами на себя скорую погибель».
Но Бог не подвергает одной участи праведника с нечестивым. Погубив мир водами потопа, Он сохранил «Ноя, проповедника правды», и даже вместе с его семейством. И когда Он «города Содомские и Гоморрские, осудив на истребление, превратил в пепел», то и тут избавил «праведного Лота». Потому что Лот не гордился тем, что он не таков, как прочие содомские жители. Он, «живя между ними, ежедневно мучился в праведной душе, видя и слыша дела беззаконные».
Тот, кто всегда держит в сердце эти, и множество других примеров, – не усомнится, что и впредь будет так. Когда Авраам провожал шедших в Содом, то настойчиво спрашивал, не помилует ли Бог город, если там найдется хоть несколько праведников? Но сам же и отвечал: «Не может быть, … чтобы то же было с праведником, что с нечестивым; не может быть от Тебя! Судия всей земли поступит ли неправосудно»? И он не ошибся в своем уповании. Когда Ангелы выводили Лота из обреченных городов, то говорили: «поспешай, спасайся», «ибо Я не могу сделать дела, доколе ты не придешь» в безопасное место (Быт.18:25; 19, 22)!
А на случай ответа перед людьми, перед любым судом, перед любыми обвинениями, надо бережно хранить в сердце слова Господни: «Когда же поведут предавать вас, не заботьтесь наперед, что вам говорить, и не обдумывайте; но что дано будет вам в тот час, то и говорите, ибо не вы будете говорить, но Дух Святый».
Пусть же основанием нашей жизни будет не то, что мы сами выдумали и вообразили, чего еще нет, и, Бог даст, не будет; но – то, что всегда было и есть: всемогущество и премудрость Божьи, Его любовь к каждому из нас.
Bторник. О испытании чудесами
Господь говорит, что в последние дни, среди прочих искушений, будут и такие: «Восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Вы же берегитесь; вот, Я наперед сказал вам все». Как видим, чудо само по себе не является безусловным доказательством божественности и праведности того, кто его совершил.
Священное писание Нового завета начинается не с чудес. Оно начинается с родословия, чтобы сразу показать, что Тот, о Ком далее пойдет речь, действительно, согласно пророчествам, является «сыном Давида, сыном Авраама» (Мф.1:1). Далее сказано, что Он «от Духа Святого» (Мф.1:18). Немного позже говорится, что о Нем засвидетельствовали Ангелы (Лк.2:9–14), вещественный мир (Мф.2:1–2), и, наконец, Сам Бог – гласом и явлением Духа в виде голубя (Мф.3:16–17). Сказано также, что Он победил искушение от диавола (Мф.4:1–11). И только после этого – о чудесах.
И когда мы слышим о чудесах, первым делом надо убедиться, что чудо совершилось в ограде Святой Православной церкви, а не в тех сообществах, которые когда-то вышли из нее, обольщенные или своим первенством, или своей мнимой чистотой, или уверенностью в своей непогрешимости.
Но бывают и такие случаи. Некие церковные люди, почитающие кого-либо за святого, не дожидаясь общецерковного акта прославления, уже написали его икону, и, вместо того, чтобы служить о нем панихиды, уже служат ему молебны. При этом они, конечно, и «презирают начальства», отстающие от их понимания вопроса. И вдруг… икона начинает мироточить, и от нее совершаются чудеса! Тут кончается предел самоуверенности. Они уже совсем «не страшатся злословить высших». И каждый, кто не спешит с ними согласиться, объявляется ими еретиком. Когда видишь такой напор, то уже только поэтому не хочется быть с ними. Насилие над совестью чуждо христианскому духу.
В книге Второзаконие есть такие слова: «Если восстанет среди тебя пророк, или сновидец, и представит тебе знамение или чудо, и сбудется то знамение или чудо, о котором он говорил тебе, и скажет притом: «пойдем вслед богов иных, которых ты не знаешь, и будем служить им», – то не слушай слов пророка сего или сновидца сего». «Ибо чрез сие искушает вас Господь, Бог ваш, чтобы узнать, любите ли вы» Его «от всего сердца вашего и от всей души вашей» (Втор.13:1–5). Господь «наперед сказал» нам. И Он всегда будет испытывать нас: любим ли мы Его, или – бросимся, сломя голову, вслед любому чудотворцу, забыв и о своей совести, и о церковном порядке, и о том, что только в тихом, мирном духе может быть явлена истина.
Среда. О разных лжецах
Церковь Христова с самого начала выглядит как маленький островок в океане лжи. Так, уже в самом раннем послании, к Фессалоникийцам, Апостол Павел предостерегает «не спешить колебаться умом и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания, как бы нами посланного, будто уже наступает день Христов» (2Сол.2:2). Церковь только делает первые шаги, и уже – какой натиск лжи! И – в словесной форме, и в письменной, и непосредственно в духовной. И результат достигнут: люди лихорадочно ждут, перестают трудиться, суетятся, и в результате искажается вся церковная жизнь.
А через пару десятилетий ложь приняла противоположный облик. Видя, что долго нет обещанного второго пришествия, дух лжи стал внушать: «где обетование пришествия Его? Ибо с тех пор, как начали умирать отцы, от начала творения, все остается так же». Эту ложь пришлось опровергать уже Апостолу Петру, незадолго до его мученической кончины. И во-первых, он напоминает, что вовсе не «так же» все было всегда. Однажды естественное течение жизни уже было прервано, и «мир погиб, быв потоплен водою». А «думающие» иначе просто «не знают» истории и не хотят ее знать. И они по существу просто «наглые ругатели, поступающие» исключительно «по собственным своим похотям».
А что касается собственно времени, «быстро» или «медленно» оно течет, то ведь «у Господа один день, как тысяча лет». А «тысяча», равно как и миллион, и миллиард лет, – тоже всего лишь «как один день». Быстрое или медленное – все от Него. Для духа лжи – если не тут же, значит – никогда! А для Божьего человека во всем – милость и любовь Творца. В быстром течении времени он видит неудержимое стремление к нам нашего Господа. А видя, что не сбываются первые, горячие, ожидания, Апостол Петр принимает это как новое откровение Его любви и мудрости. И он объясняет, что «не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением; но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию». Потому что – «небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля, и все дела на ней сгорят»; «солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются»! Или, как поется в чине погребения: «Увы ищущим зрети страшный день Господень! Сей бо есть тьма: огнем бо искушаются всяческая». Не надо торопить этот день. Но не надо и трепетать его.
При воспоминании об этом дне христианин должен от всего сердца вздохнуть: «Если так все это разрушится, то какими должно быть в святой жизни и благочестии нам, ожидающим и желающим пришествия дня Божия»! И только тем, кто так вздыхает и использует каждую минуту долготерпения Божия, Господь говорит: «Когда же начнет это сбываться, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше» (Лк.21:28)! Потому что все-таки мы ожидаем «нового неба и новой земли, на которых обитает правда».
«Итак, возлюбленные», – подводит итог Апостол, – заботьтесь только об одном: чтобы, когда Он явится, – самим «явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире». Не смутимся «ни от духа, ни от слова» мира сего. Но будем крепко держаться за «слова, прежде реченные святыми пророками, и заповедь Господа и Спасителя, преданную Апостолами» нашими.
Четверг. О грехе и о истине
Апостол Иоанн Богослов пишет: «Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас». Что же получается: в ком нет греха, в том нет и истины?! – «Никак»! – ответил бы Апостол Павел на этот лукавый поворот мысли (Рим.6:15). Ибо далее Иоанн Богослов пишет: «Кто говорит, что пребывает в Нем, тот должен поступать, как Он поступал». И «кто говорит: «я познал Его», но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины». Значит, все-таки, как раз если согрешаем, то нет в нас истины!
Недаром Апостол убеждает нас: «Дети мои! Сие пишу вам, чтобы вы не согрешали». Апостол всех, без исключения, просит об этом. Значит, для каждого вполне по силам – совсем не грешить. Но если эта просьба дойдет до сердца, и вдруг – совсем перестанем грешить, и, наконец-то, радостно отчитаемся, «что не имеем греха», то… – снова представим Бога «лживым»! Что же, замыкается круг, из которого нет выхода?
Но в этот круг мы сами себя загоняем своей лукавой логикой. А вслушаемся внимательно в слова Апостола. Он ополчается против двух конкретных людей: против того, кто говорит «не имею греха», и против того, кто говорит: «Я познал Его». И ублажает он третьего человека, который не говорит ни первого, ни второго, а просто исповедует грехи свои. И если мы это делаем, «то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды». Если мы, стараясь «поступать так, как Он поступал», вдруг оступимся, то – сразу какие силы приходят на помощь: «мы имеем Ходатая пред Отцом, Иисуса Христа, праведника; Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира»! И мгновенно круг размыкается.
У одного подвижника некий человек спросил: «Почему ты, отче, такой молитвенник и чудотворец, столь почитаемый людьми, говоришь, что ты грешнее всех»? А тот в ответ спросил: «Скажи мне, кто ты в своей деревне»? – «Самый богатый человек». – «А кем ты себя чувствуешь в Антиохии»? – «Одним из равных». – «А в Константинополе»? – «Одним из бедных». – «Ну а кем ты себя почувствуешь при царском дворе?» – «Последним нищим», – ответил тот. Вот так меняется духовное самочувствие человека по мере приближения к Богу, по мере познания Его, по мере того, как соблюдаем Его заповеди, и по мере того, как истина входит в душу. А если в душе истина, то и в голову не придет, «что не имеем греха».
Пятница. О древнем и новом, о свете и тьме
«Возлюбленные! пишу вам не новую заповедь, но заповедь древнюю, которую вы имели от начала: заповедь древняя есть слово, которое вы слышали от начала. Но притом и новую заповедь даю вам».
Древнее и новое… В мире, оторванном от Бога, новое во вражде с древним. Люди, не знающие Бога, как сейчас, так и всегда, – «ни в чем охотнее не» проводят «время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое» (Деян.17:21). Они думают, что «новое» наконец-то принесет решение всех проблем. Но тот, кто долго жил и много наблюдал, приходит к выводу: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас» (Екл. 1, 9–11).
Но совсем другое – древнее и новое в Боге. Мы «слышали от начала», от глубочайшей древности, что грех есть грех, и что он будет побежден. Мы слышали и о том, что «свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин.1:5). «Древняя заповедь», это заповедь о том, что, тьма не могла поглотить свет. Он всегда светил во тьме, свидетельствуя тьме, что она – тьма, чтобы она не возомнила себя светом.
А «новая заповедь» уже о том, что «тьма проходит, и истинный свет уже светит». Как видим, древнее в нашем случае, это – то, что всегда стояло над нами, и вдруг, наконец, стало входить в нас. Свет начал входить во тьму. И тьма, убедившись, что она – тьма, и ужаснувшись от этого, начинает принимать в себя свет.
И теперь, «кто любит брата своего, тот пребывает во свете». Будучи еще во тьме, мы рассуждаем так: «я не знал, меня не научили, у меня нет сил и решимости, мне, наконец, мешают бесы. А брат мой все знает, всему научен, ему никто не мешает; а просто он по своей злодейской воле не хочет поступать со мною так, чтобы мне было приятно». А во свете – наоборот: начинаем видеть свои грехи, и немощь брата, и понимаем, что ни в каком случае не можем ненавидеть того, за кого Христос распялся.
Апостол и пишет к тем, кто уже во свете. Нет смысла писать к тому, кто во тьме, «потому что тьма ослепила ему глаза». Он пишет к тем, кто способен слышать и воспринимать. «Пишу вам, дети, потому что прощены вам грехи ради имени Его», и вас теперь ничто от Него не отделяет. «Пишу вам, отцы, потому что вы» пришли в зрелый духовный возраст, и «познали Сущего от начала». «Пишу вам, юноши, потому что вы» выстояли в борьбе с юношескими страстями, и «победили лукавого». «Пишу вам, отроки, потому что вы» познали то, что только и могли познать в своем возрасте. Вы поняли, что вы не сироты: «вы познали Отца». Апостол радуется возможности говорить и быть услышанным теми, кто уже во свете.
Но тьма еще остается, и она совсем рядом. И Апостол предостерегает: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей; ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего». Мир хватает и тянет к себе; он гордится тем, что имеет; и смертельно завидует тому, до чего не может дотянуться. «Мир», это – то, до чего еще не достиг Божественный свет, то, что еще противится Богу.
Но ведь о том же мире говорится, что Бог так возлюбил его, «что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин.3:16). Поэтому «мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек». Но мир еще имеет силу поглотить всякого, кто оторвется от света, и, как блудный сын, рискнет сделать шаг во тьму.
Суббота. О Боголюбии и сластолюбии
«Знай же, что в последние дни наступят времена тяжкие», – предостерегает Апостол Павел своего ученика Тимофея. «Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отвергшиеся». Апостол говорит не только о язычниках. Он предвидит, что и в церковную ограду проникнут эти пороки. Упомянутые «Ианний и Иамврий», когда «противились Моисею», тоже были в числе Божьего народа.
Что же, все перечисленное и нам знакомо, и мы повсеместно сталкиваемся с этим в нашем церковном быту. Особенно – это: «более сластолюбивы, нежели боголюбивы»! Мы приходим ко Христу не для того, чтобы разделить его страдания, но чтобы получить какое-либо услаждение: насладиться церковным искусством, благолепием, пением. Сейчас для этого – все средства техники. Можно, лежа на диване, слушать пение церковных молитв. Можно, не выходя из дома, смотреть по телевизору Богослужение в лучшем исполнении, крупным планом, без всякой давки. От постоянного произнесения молитвы ждем только приятной сердечной теплоты. От исповеди ждем «облегчения». И если не получаем, то смущаемся и пугаемся, думаем, что надо как-то более «правильно», более «художественно», исповедаться.
А вот – тоже родное и близкое: Апостол говорит о «всегда учащихся, и никогда не могущих дойти до познания истины»! Сейчас учение, как никогда, связано со стихией слова, а не с послушанием и подражанием тому, кто преуспел в добродетели.
Апостол противопоставляет «вид благочестия» – силе его. Тот, кто старается о соблюдении «вида», неизбежно проходит мимо «силы». Тут может быть самый страшный обман. Господь говорил: «Остерегайтесь книжников, которые любят ходить в длинных одеждах и любят приветствия в народных собраниях, председания в синагогах и предвозлежание на пиршествах». На таких как раз всегда с уважением задерживается взгляд. А истинное-то благочестие порой совсем безвидно. Кто, кроме Господа Иисуса, обратил внимание на бедную вдову, которая положила в церковную сокровищницу какую-то жалкую мелочь? Кому какое дело до того, что она «положила все пропитание свое, какое имела»? Но, в конце концов, все «обнаружится пред всеми».
А пока еще ни для кого ничто не потеряно. И завтра мы услышим назидательную историю одного из заблудившихся, который начнет свой путь к нашему общему Небесному Отцу.
Воскресение. О блудном сыне
Неделя о блудном сыне.
Сегодня, как и в прошлое воскресенье, перед нами два человека: два сына одного отца. Детство и юность провели они в отчем доме, были воспитаны настолько хорошо и правильно, насколько это вообще возможно. Воспитание играет огромную роль. Но приходит время, когда с родителей снимается ответственность за детей, когда молодой человек сам должен сделать свой свободный выбор и нести за него ответ. И выбор этот может быть вопреки всему, что можно было бы ожидать, причем, как в лучшую, так и в худшую сторону. Так сделал свой выбор младший сын. Сначала он сказал: «Отче! Дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение». А «по прошествии нескольких дней», «собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно».
А что же отец? Конечно, когда сын потребовал свою часть, он знал, что последует далее. Но он ничего не говорит, ни от чего не предостерегает, не бранится и не употребляет силы. Если вся предыдущая жизнь, совместные труды и молитвы не смогли предопределить благого выбора, то что смогут сделать еще несколько слов?
Далее – закономерный путь падения. Все промотал, погрузился в нужду, почувствовал необходимость за кого-то уцепиться в чужой земле. А тот – ничего более достойного не придумал, как послать его «пасти свиней». И вот, пределом мечты стало – «наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи». Что впереди? Судя по обычному ходу вещей, – только бороться за свое «законное право» есть из свиного корыта и изощрять ум для достижения этой цели.
Но тут случилось чудо. Блуждавший до сих пор по чужой стороне вдруг пришел… Не куда-то, а «в себя»! В себя самого. Пришел к исходной точке своих странствий, в то место, откуда вышло его желание идти этим путем. Пришел к необходимости снова принять решение. И тут – словно ожило и заработало все, что было получено в родительском доме. «Пришед же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода! Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! Я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих». Решил, и пошел. А отец уже с полпути выбежал навстречу, и не дал даже договорить, а приказал одеть в лучшую одежду и устроить пир.
Но тут выходит на сцену старший сын, который никуда не уходил, отчей воли не нарушал, и ни в чем дурном замечен не был. Этот сын, возвращаясь с трудов, услышал о причине праздничного шума, и до глубины души возмутился такой несправедливостью. Он отказался войти и принять участия в общей радости, что брат его «был мертв и ожил, пропадал и нашелся». Поведение этого сына тоже довольно неожиданно. Оказывается, и он в доме отца не научился главному, не научился любить. Поистине, нет на земле Царствия Божия, и даже в идеальных условиях не вырастают идеальные люди. Время этой жизни отпущено для познания и для изживания своих грехов.
Но что теперь старший сын? Войдет ли он все-таки в общую радость, или тоже уйдет странствовать «на страну далече», расточать все приобретенное былым трудом? Но если уйдет он, то уже – не в телесные, а в духовные, богоборческие блудилища. Он как бы говорит: «нет правды на земле, но правды нет и выше»! Он отвергает порядок мира. Ведь отец этих двух братьев – еще и наш общий Небесный Отец.
Эта притча – для всех. И – чтобы удержать от плотских падений: смотри, непременно дойдешь до свиного корыта. И – чтобы сказать тем, кто все же пал: главное – не отчаивайся! Небесный Отец всегда ждет, и всегда на небесах радость «и о едином грешнике кающемся». И – чтобы тот, кто не пал, не возгордился бы, и не проникся презрением к тому, кто смиренно просит прощения, и к тому, кто от всего сердца прощает.
Рассказана эта притча и для тех отцов и матерей, чьи дети все же пошли «на чужую сторону». Надо верить и – в силу всего доброго, вложенного в детей, и – в любовь Небесного Отца, Который всегда рядом с заблудшим, и все делает, чтобы обратить и спасти его. Будь только сам готов принять его в любой момент, и в любом виде, в котором он к тебе возвратится.