Седмица 31-я по Пятидесятнице
Понедельник. О вере и легковерии
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Апостол Павел продолжает говорить о вере. И снова перед нами Авраам. Он имел такую решимость выполнить Божью волю, что Апостол говорит, как о уже содеянном, о том, чего Авраам до конца все же не совершил. Апостол утверждает, что Авраам уже «принес в жертву Исаака», «принес единородного»! Потому что верил, «что Бог силен и из мертвых воскресить».
Потом Исаак в старости «благословил Иакова и Исава». Потом Иаков перед кончиной благословил свое потомство. И когда благословляли, видели то, на что благословляли, как бы уже сбывшимся. Причем, что-то видели с радостью, а что-то со страхом и беспокойством. Например, о Дане Иакову было открыто, что «он будет змеем при дороге, аспидом на пути, уязвляющим ногу коня». Увидев это, Иаков восклицает: «на помощь Твою надеюсь, Господи» (Быт.49:17–18)!
Иосиф, когда перед кончиной прощался с братьями, видел будущее своего народа, как настоящее. Казалось бы, недавно пришли в Египет, поселились на лучших землях, впереди – спокойная жизнь. Но Иосиф видел исход отсюда, и как о самом важном, «завещал о костях своих», чтобы они взяты были в землю обетованную.
Далее Апостол говорит о родителях Моисея, которые «верою» три месяца скрывали его, хотя фараон велел уничтожать всех новорожденных евреев мужского пола. Родители видели, «что дитя прекрасно», и поэтому уверовали в избранничество своего сына, и что Бог его как бы уже сохранил. Поэтому и «не устрашились царского повеления».
И далее – о великих делах Моисея, которому был открыт путь Божьего народа. Моисей вывел народ из Египта, под предлогом принести жертву в пустыне, хотя ясно было, что обман обнаружится, и не миновать погони. Перед исходом он, по повелению Божию, совершил с народом пасху. При этом велел помазать косяки дверей жертвенной кровью, веря, что истребитель первенцев египетских не переступит этого знака. А потом он ввел народ посреди двух водных стен Чермного моря, веря, что они не сомкнутся. Когда подошли к Иерихону, Моисей, вместо того, чтобы вести правильную военную осаду, приказал зачем-то обходить вокруг города семь раз, трубя в трубы. И по его вере «пали стены Иерихонские».
Так, верою совершался этот великий исторический путь Божьего народа. Так, верою совершается и все великое в человечестве. Верою в невидимое, в то, чего еще нет. А что всегда стоит на пути этих движений? – Плоть: то, что видимо и осязаемо, то, что кажется единственно реальным. Но Господь говорит: «И если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее: лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огнь не угасает». Также «и если нога твоя соблазняет тебя», «и если глаз».
Но вера должна быть обоснованной. Верить надо не потому, что просто во что-то надо верить. И не потому, что очень хочется верить. Вера должна быть проверена и умом, и сердцем. А то получится как с Египтянами. Они вслед за евреями вступили на дно моря. Но сделали это не по вере, а по легковерию. Они необоснованно подумали, что – то, что сейчас, будет и всегда; и что открыто для Божьего народа, будет открыто и для них. И вступили посреди вод самовольно, не получив повеления и благословения от Бога, как получил человек Божий, Моисей.
Вторник. О колебании неба и земли
Сравнив силу и значение Ветхого и Нового заветов, Апостол Павел обращается к своим слушателям с предостережением: «Смотрите, не отвратитесь и вы от говорящего. Если те, не послушавши глаголавшего на земле, не избегли наказания, то тем более не избежим мы, если отвратимся от Глаголющего с небес». Оказывается, Тот, кто некогда говорил в громе и огне и в трубном звуке, так что «слышавшие просили, чтобы к ним более не было продолжаемо слово» (Евр.12:19), – говорил «на земле». А тот, кто был подобен обычному человеку, до кого можно было дотронуться, – оказывается, говорил «с небес»!
Это – как явление Бога пророку Илии. Ему было сказано: будет «большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра, и там Господь» (3Цар.19:11–12).
Видя грозные явления, мы ожидаем и суровых повелений. Но сравним, что говорилось тогда, и что потом. Например, о браке, и о возможности его расторжения. В огне и буре было позволено «писать разводное письмо и разводиться». А сейчас, в «веянии тихого ветра», сказано: «что Бог сочетал, того человек да не разлучает».
Оказывается, когда мыслим Бога выше самых высоких гор и страшнее всех стихий, Он для нас еще на земле, и мы мыслим еще по-земному. Когда Бог в огне и трясении земли, то это – снисхождение к нам, к нашему жестокосердию. Но когда мыслим «в веянии тихого ветра», то и сами поднимаемся до неба, и небо стремительно приближается к нам.
И еще Апостол пишет, что если тогда Бог «поколебал землю», то потом дал такое обещание: «еще раз поколеблю не только землю, но и небо». О первом колебании говорит книга «Исход»: «Гора же Синай вся дымилась оттого, что Господь сошел на нее в огне; и восходил от нее дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась» (Исх.19:18).
А о втором – в книге Пророка Аггея «так говорит Господь Саваоф: еще раз, и это будет скоро, Я потрясу небо и землю, море и сушу, и потрясу все народы, и придет Желаемый всеми народами, и наполню дом сей славою, говорит Господь Саваоф» (Агг.2:6–7). И какова же цель этого второго колебания? – Апостол объясняет: «Слова «еще раз» означают изменение колеблемого», «чтобы пребыло непоколебимое».
Может быть, как встряхивают сосуд, чтобы плотнее уложилось его содержимое, так и все колебания неба и земли, все содрогания природы и народов, тел и душ. Чтобы все, некогда сдвинутое с места человеческим грехом, встало бы, наконец, на свое твердое, определенное Богом место, и стало бы навеки непоколебимым. Земля и небо, люди и духи, бесы и Ангелы, праведники и грешники, – чтобы все пришло туда, куда упорно стремится.
Ощущение этих колебаний должно вселять в нас радостную надежду, что не вечно будем пребывать во лжи, висеть над пропастью, сидеть на двух стульях, разрываться между Богом и мамоной. Веяние тихого ветра довершит то, с чем не смогла справиться буря. И «мы, приемля царство непоколебимое, будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом» (Евр.12:27–29).
«Прошу вас, братия, примите сие слово увещания».
Среда. О искушениях
«Иаков, раб Бога и Господа Иисуса Христа, – двенадцати коленам, находящимся в рассеянии, – радоваться»… Чему же он предлагает радоваться? – Все наши попытки угадать будут напрасны.
«С великой радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения»! А христианин, как раз, едва случится что-нибудь неприятное и нежелательное, в сердцах восклицает: «искушение»!
Но ведь искушение, это значит – испытание. Без испытания не узнаешь, верующий ты или неверующий. И, вдобавок, «испытание вашей веры производит терпение». А терпение, оказывается, – самое главное! Терпение «должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка».
Мы думали, тот достоин уважения, кто активно действует и добивается цели. А тут – прославляется обычное терпение, и не только прославляется, но и приравнивается к мудрости. Говорится: «Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога».
Терпение, это твердое стояние в потоке времени, какие бы камни этот поток ни приносил. И, чтобы устоять, «брат униженный», захлестнутый обстоятельствами, всегда должен помнить о «высоте своей», о своем Божественном избранничестве. А «богатый» должен помнить, что все его богатство в один миг может быть сбито неожиданно налетевшей волной. И он должен всегда быть готов терпеливо принять увядание «в путях своих».
И эту мудрость надо просить у Бога. Но просить – как просит дитя у любящего отца: «с верою, ни мало не сомневаясь». А иначе, – «да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа»!
И снова повторяет Апостол, что «блажен человек, который переносит искушения» с честью, «потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его».
Так. Но если искушение – благо, значит, источник его – Бог? Апостол предостерегает от такого вывода. «В искушении никто не говори: «Бог меня искушает»; потому что Бог не искушается злом, и Сам не искушает никого». От Бога исходит лишь «доброе», и не двусмысленное; лишь «дар совершенный». Потому что у Него, «Отца светов», «нет изменения, и ни тени перемены».
А искушается человек, «увлекаясь и обольщаясь собственной похотью». Причина искушений – в нас самих. «Похоть же, зачавши, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть». Очередная наша злая похоть возвращается к нам в виде очередного искушения.
И что же делать? – А просто-напросто принять «с великой радостью». Не похоть, конечно, а уже искушение. Принять как от Бога. И терпеливо понести. Просто пожать то, что сам посеял, – без ропота, без раздражения, без упреков. В этом – сугубая мудрость, которой надо просить и просить «у Бога, дающего всем просто и без упреков».
Четверг. О медлении на слова и на гнев
Апостол Иаков писал, что источник наших искушений – наша злая похоть. И хотя от искушений – великая польза, но похоть от этого не становится добром. Получая пользу от искушений, надо одновременно и очищать сердце от греховной похоти.
Для этого – «всякий человек да будет скор на слышание, медлен на слова, медлен на гнев». Если заткнуть источник в скале, он постепенно иссякнет. Так и с многословием. Так и с гневом. Но «скорым» надо быть не на все слышимое, а только на «слово, могущее спасти» душу. Бессмысленно давить в себе нечистоту, ради «скорого» принятия другой нечистоты.
Но и благое учение принимать в сердце надо только для того, чтобы оно само стало исходить из сердца в виде добрых дел. Мы должны быть «исполнителями слова, а не слышателями только», обманывающими «самих себя. Ибо, кто слушает слово и не исполняет, тот подобен человеку, рассматривающему природные черты лица своего в зеркале: он посмотрел на себя, отошел – и тотчас забыл, каков он». Так некий юноша подошел к Иисусу Христу и спросил, что ему делать, чтобы наследовать жизнь вечную. Господь сначала ответил: «знаешь заповеди»… Но юноша продолжал спрашивать, а значит, хотел увидеть себя таким, как есть на самом деле. И Господь показал: «одного тебе не достает: пойди, все, что имеешь, продай, и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест».
Собственно, об этом же пишет и Апостол Иаков, говоря, что «чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцом есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях, и хранить себя неоскверненным от мира». Только Господь сказал о необходимости оторвать от себя, а Апостол – о цели приложения. «А юноша, услышав это, смутившись от сего слова, отошел с печалью, потому что у него было большое имение». Он «посмотрел на себя», увидел «природные черты лица своего в зеркале», и – «отошел». И будем надеяться, что он все-таки не успеет забыть их.
И еще Апостол пишет: «Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие». А что, кроме языка, остается у человека, когда он отходит от Господа Иисуса Христа? Ему остается только без конца объяснять всем, и в первую очередь – самому себе, почему все-таки отошел? Ему остается словами о доброделании заменять само доброделание. И сердце его, по мере успеха таких речей, будет успокаиваться и обольщать себя.
А лучше бы опять же – помедлить на слова. И прислушаться к той печали, которая возникла в сердце, когда отошел от Господа Иисуса.
Пятница. О богатых в церкви
Господь сказал: «истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради Меня и Евангелия, и не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев, и сестер, и отцов, и матерей, и детей».
Христианин входит в новую семью, члены которой «не от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились» (Ин.1:13). Так должно быть. Но, читая Апостольские послания, видим, что с самого начала далеко не всегда было так. Многое напоминает наше, более холодное время. Далеко не все богатые, входя в церковь, все продавали и раздавали. Да Господь и не требовал этого. Он просто с глубоким сочувствием отмечал: «дети! Как трудно надеющимся на богатство войти в Царствие Божие! Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие». Богатый, как никто, врастает в эту жизнь. Он привыкает к роскоши, к покою, к уважению. И часто получается, что именно богатые «бесславят доброе имя» христианина.
Но и чужое богатство тоже порой завораживает. И Апостол именно бедных предостерегает: «если в собрание ваше войдет человек с золотым перстнем, в богатой одежде, войдет же и бедный в скудной одежде, и вы» первому скажете: «тебе хорошо сесть здесь», а второму – «ты стань там», то не пересуживаете ли вы в себе»? Неужели в церкви то же, что и в мире? Неужели и здесь смотрят не на сердце, а на кольца и на одежду? И даже не в том беда, что с уважением отнеслись к богатому. Беда в том, что при этом – «презрели бедного». Тем самым нарушили «закон царский, по Писанию: «возлюби ближнего твоего, как самого себя». А преступив один закон, немедленно стали преступниками и «во всем». Преклонившись пред сильным мира, тем самым преклонились и пред самим миром, показав себя «судьями с худыми мыслями»!
А чтобы вошедший в церковь «богатый» стал, по слову Апостола, хвалиться «унижением своим», надо, чтобы сначала «брат униженный» стал хвалиться «высотою своею» (Иак.1:9–10). Если бедный будет помнить, какое богатство приобрел здесь, то и богатый ощутит всю бедность и нищету, которая тащится за ним из мира.
Суббота. О нашем и не нашем, о праведном и неправедном
Рассказав притчу о управителе, который сумел выпутаться из беды, Господь посоветовал: «приобретайте себе друзей богатством неправедным» (Лк.16:9). И потом сказал: «верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом. Итак, если вы в неправедном богатстве не были верны, кто даст вам истинное? И если в чужом не были верны, кто даст вам ваше»?
Итак, малое – многое, неправедное – истинное, чужое – ваше. В руках управителя было большое имущество, а Господь называет его малым. Полученное управителем было неправедным, но он заслужил похвалу. И неужели «ваше» и есть то, что получаешь за чужой счет? Все в нашей греховной жизни запутано. Может ли вообще богатство быть праведным, если вокруг – нищета, и если Господь сказал: «не можете служить Богу и маммоне»?
Но перед фарисеями эти вопросы не стояли. Слушая Иисуса, «они смеялись над Ним». Они считали, что их богатство несомненно праведно, что оно – дар Бога за тщательное следование законам. Господь же сказал им: «вы выказываете себя праведниками пред людьми, но Бог знает сердца ваши: ибо что высоко у людей, то мерзость пред Богом». Вот – тоже противопоставление: «высоко у людей» – «мерзость пред Богом». Всегда ли это так безусловно? Святыми угодниками мирские люди тоже порой восхищаются, еще при жизни почитая их.
Как же нам выбраться из этой путаницы?
Очевидно, прежде всего, ни о чем не спешить произносить суждения. Ничего из того, что умеем, не следует считать великим и многим; а из того, что имеем, – «нашим», праведным, истинным. Надо смиренно, с чувством вины, нести крест своих дарований и своего достатка в этой жизни. От всего нас могут отставить в любой момент.
Также ничего из наших обыденных дел не следует считать малым и незначительным. Например, время, отведенное на утренние и вечерние молитвы мы должны почитать как святое, Божье, неприкосновенное. И если за воровство может постигнуть кара, то тем более – за посягательство на Божье.
Надо бояться показаться великим пред людьми, чтобы, приняв это как должное и заслуженное, не оказаться мерзостью пред Богом.
А истинное, – оно уготовано «на небесах». Оно открывается «в истинном слове благовествования». Оно «приносит плод и возрастает» у всех, которые «услышали и познали благодать Божию в истине». И оно постепенно все расставляет на свои места и в нашем разуме, и в нашей жизни.
Воскресение. О самом первом из грешников
Неделя 31-я
Каждый раз, приступая к причащению Тела и Крови Христовых, мы слышим одни и те же слова священника, выносящего Святую Чашу: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога живаго, пришедый в мир грешныя спасти, от них же первый есмь аз». Мы готовились, постились, прочитали молитвенное правило, со всеми примирились, и даже получили на исповеди прощение грехов. И все равно – перед Чашей, вместе со священником, мысленно произносим: «…от них же первый есмь аз». Как будто ничего не произошло, и мы ни на шаг не приблизились к Господу Иисусу.
Но зато мы, как никогда, приблизились к… святому Апостолу Павлу, который тоже пишет в послании к Тимофею: «Верно, и всякого принятия достойно слово, что Иисус Христос пришел в мир спасти грешников, из которых я первый». Павел, действительно, сначала был первым из всех, лютейшим, гонителем церкви. Но Господь призвал его, и он стал избранным Его сосудом. Прошло уже много лет, он много потрудился во славу Христову. Он и осознает, что он «помилован, чтобы Иисус Христос» на нем «первом показал все долготерпение, в пример тем, которые будут веровать в Него». И все равно – он пишет эти слова. Не говорит: «когда-то я был первым грешником». Но – снова в настоящем времени: «я – первый из грешников». Как будто он все еще идет со своим карательным отрядом по Дамасской дороге.
Но осознание себя первым грешником не должно отчуждать нас от Чаши Господней, но – наоборот – устремлять к ней. Иерихонскому слепцу, наверное, говорили: куда лезешь? Есть и слепее тебя. Но он, безусловно, ощущал себя первым и единственным из слепцов. И поэтому, хотя и «заставляли его молчать», – он, ничего не желая слышать, «еще громче кричал: Сын Давидов! Помилуй меня»! И действительно: можно ли быть слепее слепого? Можно ли быть грешнее грешного?
И чем сильнее буду осознавать, что «я первый из грешников», тем – более «верно и всякого приятия достойно» будет для меня открываться, «что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников», и что именно на мне Он «показал все долготерпение». И тем сильнее буду воздавать Ему, «нетленному, невидимому, единому премудрому Богу честь и славу во веки веков. Аминь».