Седмица 15-я по Пятидесятнице
Понедельник. О прикосновении к ризам Господним
Когда Господь шел с Иаиром к его умирающей дочери, по дороге вдруг случилась заминка. В окружающей Иисуса толпе была «одна женщина, которая страдала кровотечением двенадцать лет, много потерпела от многих врачей, истощила все, что было у ней, и не получила никакой пользы, но пришла еще в худшее состояние». Эта женщина «подошла сзади в народе, и прикоснулась к одежде» Иисуса. Ибо говорила: если хотя к одежде Его прикоснусь, то выздоровею. И тотчас иссяк у нее источник крови, и она ощутила в теле, что исцелена от болезни». По-человечески, Иисус никак не мог ни увидеть, ни почувствовать этого прикосновения. И вдруг она слышит Его вопрос: «Кто прикоснулся ко Мне»? Ученики тоже удивились: «Ты видишь, что народ теснит Тебя, и говоришь: кто прикоснулся ко Мне»? А Иаир торопит Его к умирающей.
Но Господь один знал, какую пользу принесет Он этой остановкой. Примером кровоточивой Он очистил веру Иаира. Тот своими глазами увидел, как от Господа Иисуса вот так, без всякого возложения рук, единым прикосновением с верой можно получить исцеление. Но также и женщина, получив здоровье, получила далеко не все. Да, она прикоснулась с верой к ризам Иисуса. Но мы знаем, что и приходящие с верой к колдунам иногда по-видимому получают то, что ищут. И с верой носящие амулеты, и с верой произносящие бессмысленные заговоры, – тоже, казалось бы, получают желаемое. Но ведь человеку нужно не просто что-то временное получить, но – спастись, оправдаться пред Богом, соединиться с Ним. Веровать надо не во «что-то» и не в «кого-то». Вера должна быть осмысленной и конкретной. Верою мы принимаем Личность Господа Иисуса Христа, Бога и Человека, Его спасительную земную жизнь и Его спасительную смерть. Истинно уверовавший говорит: «узнавши, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса», – уверовали и пришли, чтобы быть с Ним.
А иные приходят в церковь, как для каких-то лечебных процедур, и стоят, хотя и с какой-то верой, но не молятся, а просто как бы прикасаются сзади к Его ризам. Говоря на их языке, «заряжаются энергией». И кому-то это попускается до времени. А вот кровоточивой женщине Господь не дал оставаться сзади, в тени, но сразу потребовал ее пред Свои очи: «Кто прикоснулся ко Мне»? А ей – как нелегко было сознаться: и объявить характер своей болезни, и что она в этой своей нечистоте дерзнула к Нему прикоснуться! Но – больше нельзя отмалчиваться, и она «в страхе и трепете, зная, что с ней произошло, подошла, пала пред Ним и сказала всю истину».
Сила, которая воздействует на нас при нашем прикосновении к святыне, – не безликая сила. Это всегда – личный дар. Господь всегда, в любом случае чувствует, как исходит из Него сила для каждого из множества прикасающихся к Нему с верой. Но мы не получим истинной и совершенной пользы, если, наконец, не встанем пред очами Господними со страхом и трепетом, если не падем пред Ним в покаянии и сокрушении о своей нечистоте и о своем недостоинстве.
Вторник. О Божестве и о Человечестве Иисуса Христа
Однажды Господь, уже побывав в разных городах и селениях, пришел и в Назарет, где святое семейство проживало после возвращения из Египта. По Своему обыкновению, в день субботний Он зашел в синагогу и стал учить. Но что же Его слушатели, Его земляки? – А они «с изумлением говорили: откуда у Него это? что за премудрость дана Ему, и как такие чудеса совершаются руками Его? Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли, между нами, Его сестры? И соблазнялись о Нем».
И сквозь эти слова мы можем увидеть… всю жизнь Иисуса от детства и до Его тридцатилетия. Евангелист Лука характеризует весь этот период такими краткими и емкими словами: «и был в повиновении у них» (Лк.2:51), то есть у Иосифа и Марии. Все это показывает, насколько Иисус до Своего тридцатилетия и выхода на проповедь, до явления людям Своей совершенной Божественной силы, – был совершенным в Своей обычности человеком! Это – вопреки измышлениям апокрифических книг, рассказывающих о чудесах, будто бы содеянных Им еще в детстве. И вопреки современным басням, будто Он ездил в Индию и там учился у йогов. Ни в какой Индии Он не мог учиться, потому что иначе Он никак не мог бы быть «в любви у Бога и человеков» (Лк.2:52). Для иудеев не было места святее данной им Богом земли и не было большей премудрости, чем данный Богом закон. А все, что за пределами – было внешним и нечистым. Господь «преуспевал в премудрости и возрасте» чисто по-человечески, и не больше. Его знали, к Нему привыкли. И вдруг – такое!.. «Да не может этого быть»! – говорит бывший сосед. Потому и «не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и у сродников, и в доме своем».
Человек во Христе был истинным, то есть обычным, как и все мы, кроме греха. А чтобы не было сомнений, что и Бог был во Христе всегда, во все время Его смиренной жизни, Евангелие приводит одно событие. Однажды двенадцатилетний отрок Иисус отстал от Иосифа и Марии во время паломничества в Иерусалим на Пасху. Они нашли Его в храме, «среди учителей», где все «дивились разуму Его и ответам Его». На беспокойство Матери Он ответил: «зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему»? Но «они не поняли слов Его» (Лк.2:43–50). Не поняли, однако же запомнили, сохранили, и донесли до нас.
И Церковь устами отцов Четвертого Вселенского собора исповедует веру в «Господа нашего Иисуса Христа, совершенного в Божестве и совершенного в Человечестве; истинного Бога и истинного Человека… единосущного Отцу по Божеству, и единосущного нам по Человечеству; по всему нам подобного, кроме греха; рожденного прежде век от Отца по Божеству, в последние же дни – ради нас и ради нашего спасения, – от Марии Девы Богородицы по Человечеству; единого и того же Христа, Сына, Господа, Единородного, в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого… не на два лица рассекаемого или разделяемого, но единого и того же Сына, и единородного Бога Слова, Господа Иисуса Христа, – как древле пророки о Нем, и как Сам Господь Иисус Христос научил нас, и как передали нам отцы наши».
Среда. О истинных посланниках Господних
Посылая Апостолов на проповедь, Господь довольно сурово высказался о всех, кто не примет их и не будет слушать. Он сказал, что в этом случае «выходя оттуда, отрясите прах от ног ваших, во свидетельство на них. Истинно говорю вам: отраднее будет Содому и Гоморре в день суда, нежели тому городу».
Нам тоже приходится говорить разным людям о Христе и христианстве, и тоже порой возникает соблазн: отрясти прах от своих ног во свидетельство на каждого, кто не хочет слушать, и уйти с гордым чувством своей правоты и выполненного долга. Но – всякое ли слово о Христе, всяким ли сказанное, – имеет одинаковую силу и влечет одинаковую ответственность?
Господь послал учеников одновременно и с пустыми, и – далеко не с пустыми руками. Он обогатил их силой, чтобы прежде, чем говорить, они могли бы освободить человека от власти нечистых духов, и уже вместе с этой свободой возложить и ответственность. Но Господь и все отнял у них. Он заповедал «ничего не брать в дорогу, кроме одного посоха: ни сумы, ни хлеба, ни меди в поясе, но обуваться в простую обувь, и не носить двух одежд». Он запретил им, живя в городе, переходить из дома в дом в поисках больших удобств. Чтобы люди своими глазами видели в них истинных рабов Божиих, которые ищут не богатства и корысти, а только славы Господу и спасения человеку.
Вот такая двойная печать – духовного богатства и материальной нищеты – должна отличать истинных Божьих посланцев. Об этом Господь заботился всегда. И когда Он давал Израилю закон, Он давал его «чрез Ангелов, рукою посредника». А мы знаем, как Ангелы мгновенно и неискаженно передают Божью волю. И знаем, каким посредником был Моисей, этот «кротчайший из всех людей на земле» (Чис.12:3). Вот кто вправе, не будучи услышан, отрясти и прах от ног своих.
А тому, кто еще не стяжал ни духовных даров, ни совершенного бескорыстия, – не стоит спешить хлопать дверью. Сначала обратись на себя. Может быть ты просто пришел показать свою образованность? И не столько тебя заботит спасение человека, сколько ты хочешь сразиться с ним, пусть и за правое дело, но все же именно сразиться, победить, переспорить? И если так, то и не мудрено, что у тебя ничего не получается, и никто тебя не слушает. Поэтому – отступи, и со смиренным осознанием своего бессилия помолись об этом человеке. И через какое-то, может быть даже очень продолжительное время ты вдруг узнаешь, что он все-таки обратился! А это – Господь постепенно наполнил Своей внутренней силой твои только внешне правильные слова.
Четверг. О ереси жидовствующих
В эти дни в Церкви читается послание апостола Павла к Галатам. Оно было написано по поводу того, что появилось некое заблуждение, которое и до сих пор иногда возникает в сознании христиан. Русская Церковь особенно остро столкнулась с ним в конце пятнадцатого века, и названо оно было тогда «ересью жидовствующих». Сущность этого заблуждения – в переоценке значения Священного Писания Ветхого Завета. В галатийской церкви некоторые начали учить, что для спасения необходимо совершать обрезание и выполнять некоторые другие обряды Моисеева закона, например, связанные с иудейским освящением времени: наблюдать «дни, месяцы, времена и годы» (Гал.4:10). Вразумляя Галатов, Апостол пишет, что тогда мы «заключены были под стражей закона», и что «закон был для нас детоводителем ко Христу». А у детей все – в виде игры, и все настоящее – в виде игрушек. Многие заповеди Господь дал Своему народу просто как упражнение в послушании. А самое Богослужение? Ведь смысл Богослужения – в принесении искупительной жертвы. А разве возможно, «чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала» человеческие «грехи» (Евр.10:4)?
Ветхозаветные заповеди готовили народ к сознательному, сыновнему послушанию Богу. А «игра в жертвоприношения» готовила к участию в жертвоприношении истинного Агнца Божия, действительно способного очистить грехи всех верующих в Него.
И «наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего». Все дохристианские религии внешне похожи друг на друга: тоже – какие-то заповеди, тоже – храмы, тоже – какие-то жертвы. Каждый народ поклонялся своему «богу», или своим «богам», которые, конечно же, «в существе не боги». Все были в послушании у каких-то детоводителей, истинных или ложных, самозванных или законно поставленных. Но пришло время, и все религии изжили себя; люди выросли из детских одежд; и даже воспитанники законного детоводителя беспомощно метались «как овцы, не имеющие пастыря».
Но – знает Верховный Отец и Господин, кого и откуда призовет Он в Свои наследники и поставит господином всего. И «когда пришла полнота времен, Бог послал Сына Своего Единородного, Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление». И теперь, – обращается Апостол к христианам, – «все вы – сыны Божии по вере во Христа Иисуса; все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись». Облеклись, как в царскую ризу истинного наследника. Все детское прошло, все временные, условные разделения миновали, и теперь для тех, кто облекся во Христа, – все новое. «Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе». И иудеи, наконец-то, призваны к истинному, совершенному служению. И язычники, невольно чтившие «неведомого Бога» (Деян.17:23), наконец, уведали Его.
А еретики призывали вернуться назад, гордиться детскими внешними преимуществами и играть в прежние детские игры! Апостол не принуждал природных иудеев, принимавших христианство, сразу бросать ветхозаветные установления. Он и других призывал быть терпимыми к этим «немощным в вере» (Рим.14:1). Но проповедовать необходимость ветхозаветного культа означает – умалять Христову жертву. Как будто к ней надо что-то прибавить, чтобы она стала совершенной и спасительной. Тут только сделай первый шаг! В пятнадцатом веке наши жидовствующие дошли вообще до отрицания Божественности Христа и Святой Троицы. Поэтому со всей решительностью должны мы вместе с Апостолом восставать, когда нам говорят о необходимости чем-то дополнить Христову жертву или что-то поставить рядом с ней.
Пятница. О окамененном нечувствии
После насыщения пяти тысяч пятью хлебами Господь «понудил учеников Своих войти в лодку и отправиться вперед на другую сторону». Сам же Он взошел на гору помолиться. Но увидев, что они терпят бедствие, по причине сильного ветра, пошел к ним прямо по воде. Они же, увидев Его, «идущего по морю, подумали, что это призрак, и вскричали. Ибо все видели Его и испугались. И тотчас заговорил с ними и сказал им: это Я, не бойтесь. И вошел к ним в лодку; и ветер утих. И они чрезвычайно изумлялись в себе и дивились. Ибо не вразумились чудом над хлебами, потому что сердце их было окаменено».
Окаменение сердца, это когда мы не способны усваивать уроки, когда события нашей жизни, едва перестав быть досягаемыми для телесных чувств, сразу же уходят в небытие. Окамененное сердце, подобно окаменевшим рукам, неспособно что-либо удержать. Так бывает и по отношению к Богу, когда при всякой новой беде мы забываем, как в прошлом Господь спасал нас. Так бывает и по отношению к человеку, когда при первом же недоразумении забываем, что перед этим долгое время нормально жили. Мы сразу бросаемся как в бой, как на самого лютого врага, – как будто, кроме этого, вольного или невольного, дурного поступка, ничего нет, не было, и не может быть!
Божий человек поступает совсем не так. Однажды Апостол столкнулся с умалением в галатийской церкви всеобъемлющего значения Христовой жертвы. А все, что касается Христа, для Павла было глубоко личным делом. «Боюсь за вас, не напрасно ли я трудился у вас», – с беспокойством пишет он Галатам. Сколько труда вложил он в их просвещение, а они, выходит, все попрали. Окамененное нечувствие в подобном случае если и вспоминает прошлое, то – вот, мол, вы и всегда были такими, что с вас взять! А человек с живым сердцем, видя настоящее зло, – с теплым чувством вспоминает прошлое добро, и самим же отступникам напоминает об этом. Он пишет: «Вы ничем не обидели меня! Знаете, что хотя я в немощи плоти благовествовал вам в первый раз, но вы не презрели искушения моего во плоти моей, и не возгнушались им, а приняли меня, как Ангела Божия, как Христа Иисуса. Как вы были блаженны! Свидетельствую о вас, что, если бы возможно было, вы исторгли бы очи свои и отдали мне». Ведь было же это! Именно сюда возвращается Павел. И именно сюда он хочет возвратить Галатов, чтобы именно отсюда снова повести их по истинному пути, чтобы помочь им преодолеть тупик, в который они зашли.
«Прошу вас, братия», – пишет Апостол, – «будьте как я»: и в вере, и в жизни по вере. – Потому что это вполне возможно для каждого из вас, несмотря на все ваши нынешние заблуждения. «Потому что и я, как вы». Потому что и я с Божией помощью выбирался из такой глубины зла, из такого противления истине, которые вам и не снились.
Суббота. О последних временах
Однажды, когда ученики выразили свой восторг по поводу Иерусалимского храма, Господь неожиданно сказал: «Видите ли все это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне: все будет разрушено». Справедливо рассудив, что это относится к последним временам, ученики задали, казалось бы, естественный вопрос: «Скажи нам, когда это будет? и какой признак Твоего пришествия и кончины века»? Но Господь увидел в их вопросе нечто, побудившее сразу предостеречь. Дело в том, что ученики захотели одного только чистого знания: «Когда»? «Какой признак»? Наши прародители именно на этом попались: запретный плод показался им вожделенным, «потому что дает знание» (Быт.3:6). Вот Господь и предостерегает, видя, куда и ученики потянули руки: «Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас».
И Господь начинает говорить не просто о том: что? где? когда? Но о том, к чему надо себя активно готовить. «Услышите о войнах и военных слухах», – говорит Он. А что такое война? Это – крайняя степень взаимной нетерпимости. Это – полное перенесение причины своих бед с себя – на другого. И чем правее считает себя человек, тем с большей злобой ополчается на врага. И чем больше будет затухать в людях чувство своей вины, тем с большим остервенением будет восставать «народ на народ и царство на царство», и порой – до такой степени, что «все, как один, умрем в борьбе за это»! И как всегда, за человеческие грехи восстраждет земля, и «будут глады и моры, и землетрясения по местам». И надо быть готовым не отчаяться и не упасть духом: «Смотрите, не ужасайтесь; ибо надлежит всему тому быть».
А дальше, в бесконечных поисках виноватых, – потому что ведь сколько ни убивай, а проблем своих не решишь, – мир, наконец, найдет своего настоящего врага. Найдет того, кто хотя и никогда не поднимал меч, но всегда был внутренне чужд ему; кто, видя сучок в глазе брата, вспоминает о бревне в своем. Мир обрушится на Христову Церковь. И «тогда будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое. И тогда соблазнятся многие; и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга; и многие лжепророки восстанут и прельстят многих; и по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь; претерпевший же до конца спасется». И вот, чтобы любовь вдруг не погасла, ее надо постоянно возгревать; и чтобы не иссякло терпение, в нем надо постоянно упражняться. А если не так, то, имея даже совершенное знание, будешь, как щепка, втянут в водоворот зла. Поэтому, как Господь тогда, так и Церковь после Его отшествия на небо, продолжает учить своих верных чад всегда бодрствовать и непрестанно собирать сокровище на небесах.
А тому, кто пребывает в беспечности и пагубном бесстрашии, – иногда дается возможность почувствовать, что его ждет, если так и будет плыть по течению вместе с погибающим миром. Однажды Апостол Павел писал к Коринфянам по поводу одного нераскаянного грешника: «А я, отсутствуя телом, но присутствуя у вас духом, уже решил, как бы находясь у вас: сделавшего такое дело, в собрании вашем во имя Господа нашего Иисуса Христа… предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа». Мы не знаем, как именно это происходило, и в чем именно заключалось, но нам известно, что грешник, о котором писал Павел, в конце концов пришел в себя и отпрянул от показанной ему бездны.
Так что, если кто-то уже сейчас делает все, чтобы погибнуть, то христианину уже сейчас надо делать все, чтобы спастись. И зачем тебе знать, «когда это будет», «и какой признак» этого? Чтобы успеть примириться с врагом? – примирись сегодня… Чтобы исполнить не исполненный долг? – исполни сегодня… Чтобы раскаяться в грехе? – раскайся сегодня… Чтобы бросить пагубную привычку? – брось сегодня же… Тогда с Божьей помощью невредимым пройдешь сквозь все, каким бы страшным оно ни было, и в какой бы день ни наступило.
Воскресение. О наибольшей заповеди
Неделя 15-я
Однажды некий законник спросил Иисуса, искушая Его: «Какая наибольшая заповедь в законе»? А Господь Своим ответом дал ключ вообще к каждой заповеди закона. Он сказал: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим». Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобна ей: «возлюби ближнего твоего, как самого себя». На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки». Задача не в том, чтобы выполнить те или иные заповеди, но – чтобы любовь была сердцевиной всякого дела.
А сами дела порой могут выглядеть очень противоречиво. Сказано: «чти отца и мать». А преподобный Феодосий Печерский ушел в монастырь вопреки запрету своей матери. Сказано: «кто любит отца или мать более, нежели Меня, недостоин Меня». А Иоанн Златоуст, по просьбе матери, медлил оставлять мир, и сделал это только после ее кончины. Закон повелевает мужу не оставлять жены, а преподобный Алексий Божий человек сразу после свадьбы тайно ушел и от молодой жены, и вообще из дома. Епископу предписывается не оставлять своей паствы, а святой Павлин Ноланский надолго бросил вверенных ему Богом людей и продал себя в рабство, чтобы освободить всего лишь одного человека. Апостол Павел писал: «Не подавайте соблазна ни иудеям, ни еллинам, ни церкви Божией» (1Кор.10:32), – а преподобный Симеон Столпник так перетягивал веревкой свое тело, что оно начало гнить, и распространяло такой смрад, что его даже изгнали из монастыря. А сколько мы знаем примеров, как иные подвижники, вопреки церковному закону, при людях ели мясо в пост, чтобы лишить себя человеческой славы. Один принимает смерть, чтобы не отречься от Христа, а другой говорит: «Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти» (Рим.9:3). Кто им всем судья, кроме Господа, Который Один только видит их сердца, и Которого они возлюбили всею душою своею, и всем помышлением своим?
Всегда поступающий по любви, – идет по жизни, как по острию меча: «Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем. Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей».
А почему в одном рождается любовь, а в другом – нет? Апостол пишет, что у иных «бог века сего», то есть диавол, «ослепил умы, чтобы для них не воссиял свет благовествования о славе Христа»; а иным «Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил … сердца… познанием славы Божией в лице Иисуса Христа». Но не с Бога надо спрашивать, почему одним Он попустил быть ослепленными, а другим повелел прозреть; Бог каждому говорит: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим», – а также: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Господь обращается к каждому, потому что каждый наделен свободой, и с Божией помощью может все. И не почему-либо, а только по своей свободной воле один дает себя ослепить, а другой тянется к прозрению и свету.