Седмица 5-я по Пятидесятнице
Воскресение. О вере сотника
Неделя 4-я.
Великий и неприступный Бог пришел на землю во Христе Иисусе и стал близким и доступным. Он входил в дома, ел с людьми, прикасался к ним, и они прикасались к Нему, к Его одежде, и через это общение с видимым Человеком получали благодатную помощь от невидимого Бога.
И отойдя на небо, Господь оставил возможность простого общения с Ним. Он обещал, что всегда будет среди тех, кто соберется во имя Его. И вот, мы можем написать записочку о здравии или о упокоении наших близких во Христе, чтобы она была прочитана священнослужителем перед Святым Престолом. Мы вкушаем просфору, елей, воду, которые Господь освятил и наделил благодатной силой. Мы служим молебны перед Его святым изображением, получаем благословение от священника. Но при этом мы должны помнить, что Бог – здесь, рядом, и Сам Своей невидимой рукой подает нам помощь. И хотя Он устроил для нашей пользы весь благодатный церковный чин, но Самому-то Ему ничего не стоит помочь нам и без всякого видимого посредничества. Ему достаточно не то, что единого слова, а единого желания. Мы должны это помнить, ведь христианство существует в нашем отечестве уже тысячу лет!
А Евангелие сегодня приводит нам в пример человека, воспитанного в стране, где более тысячи лет процветало язычество. Это был римский сотник. Он подошел к Иисусу, и ничего не прося, просто сказал: «Господи! слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает». Господь выразил желание придти, и вдруг услышал: «Господи! Я не достоин, чтобы Ты вошел под кров мой; но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой. Ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: «пойди», и идет; и другому: «приди», и приходит; и слуге моему: «сделай то», и делает». Господь удивился, увидев такую веру в человеке, которого на родине совсем не тому учили, и сказал окружающим: «Истинно говорю вам: и в Израиле не нашел Я такой веры. Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут» «в Царствии Небесном; а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов». Это Господь сказал о фарисеях, которые забыли о Живом Боге за своими бесчисленными законническими предписаниями. Но это же Господь может сказать и нам, если мы забудем о Живом Боге за великолепием храмов, за красотою богослужения и за обилием святыни.
Мне вспоминается один престольный праздник. После ранней обедни было освящение воды, была давка, ругань, опрокинули и изломали столы. Наконец, воду разобрали, все кончилось. Тут пришла одна старушка, подошла к батарее отопления, отвернула кран, налила оттуда воды в бидончик и говорит: «Вот, еле дошла, на водосвятие не успела, хоть отсюда воды взять, – все из храма Божьего». И можно ли сомневаться, что Господь даст ей по ее вере: даст гораздо больше, чем тому, кто в бесчинии успел взять воды, освященной полным чином!
Конечно, это не к тому, что для спасения достаточно помолиться дома и набрать воды из-под крана. Пренебрегать святыней, пренебрегать богоустановленным священством, это все равно, что пренебрегать человечеством Иисуса Христа. И сотник, и старушка сделали как раз все, чтобы найти Христа, приблизиться к Нему. Но оба помнили, что пришли к Тому, Кто выше храма, выше обряда, выше всего видимого и невидимого. Его слово способно проникать сквозь любые расстояния, сквозь любые стены; способно вмиг избавить от любой болезни, от любой беды, способно и освятить все воды на земле, или превратить их в кровь; способно в один миг и уничтожить землю, и заново создать ее. Вот каков Наш Бог. Будем же воздавать Ему должную славу, честь и поклонение.
Понедельник. О вере в Церковь
Желая показать, в каком единении должны быть друг с другом христиане, Апостол приводит в пример единство человеческого тела. Он пишет: «как в одном теле у нас много членов, но не у всех членов одно и то же дело, так мы многие составляем одно и то же тело во Христе, а порознь один для другого члены».
Однажды Господь увидел в синагоге человека, имеющего сухую руку, и захотел исцелить его. Некоторые напомнили, что сегодня суббота, и тогда Господь сказал: «Кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит»? По фарисейским законам овцу можно было спасти в субботу, а лечить человека – нельзя. Для них дороже овца, потому что – своя. А для Господа: «Сколько же человек лучше овцы»!
Потому что он свой Господу. Причем, Господь сказал: «Кто из вас, имея одну овцу» – как будто для Него этот человек – единственный на земле. Как и для человека каждый член его тела – единственный и незаменимый. И если так относится Господь к каждому, – как же мы должны относиться друг к другу? Апостол подсказывает: по крайней мере, «радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими. Будьте единомысленны между собою: не высокомудрствуйте, но последуйте смиренным; не мечтайте о себе». Невозможно представить себе тела, члены которого пытались бы вырасти один за счет другого, или враждовать между собой. Так же противоестественна вражда и между членами Христовой Церкви.
Особенность тела еще такова, что через любой, даже самый малый член может проникнуть яд и отравить все тело. Так и любой член Церкви своими праздными, нечистыми разговорами, принесенными из мира, может отравить душевное состояние своих собеседников. Каждый христианин ответственен за все тело Христово, и каждый должен уметь остановить разлитие зла. А гнев брата побеждается только твоей кротостью, крик – только молчанием, суета – только спокойствием. «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром».
Иногда укус ядовитой змеи даже надо прижечь огнем. И делается это так: «если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья». И это, во-первых, уголья совести, которая начинает жечь обидчика, если ему не отвечают злом. Но если его совесть уже сожжена, если, видя беззлобие, он становится еще злее, то на него уже собираются уголья гнева Божия. А гнев Божий, это – исцеляющий, праведный гнев, в отличие от неразумного, страстного гнева человеческого. «Мне отмщение, Я воздам»,– говорит Господь. Уклоняясь от мести, мы помним, что у нашего тела есть Глава. А когда начинаем мстить, то говорим Богу: «Ты нам не нужен, мы сами обойдемся».
Все это более или менее понятно. Но тут встает самый главный, самый трудный вопрос: А где же эта Церковь? Где это тело, члены которого так взаимосвязаны друг с другом и со своей Главой? Неужели вот эти люди и есть та самая, святая, Церковь?!.
Но дело в том, что как на Бога нельзя указать пальцем и сказать: «вот Он», – так же и на Церковь. И как в Бога мы веруем, так же и о Церкви говорим: «Верую… во едину, святую, соборную и Апостольскую Церковь».
Верую, что она несомненно есть.
Верую, что она одна, и двух Церквей быть не может, как не может быть двух тел при одной голове.
Верую, что она – святая, и все нечистое, греховное, не имеет с ней ничего общего.
Верую, что она может быть только там, где есть видимое апостольское преемство.
Верую, что есть люди, которые всецело находятся в ней.
Верую, что и для меня это возможно.
Верую, и стараюсь теснее входить в нее: через выполнение заповедей, через покаяние, через участие в Таинствах, установленных Самим Господом.
Верую, что, как Господь исцелил иссохшую руку того человека, так и меня, если буду неотступно хотеть этого, – и исцелит, и сделает живой частью единого тела Своей Церкви. И тогда – то, что для меня сейчас «как бы сквозь тусклое стекло, гадательно», – я увижу «лицом к лицу». То, что «теперь знаю я отчасти», – тогда познаю во всей полноте, «подобно как я познан» (1Кор.13:12).
Вторник. О немощных в вере
Апостол пишет: «Не станем же более судить друг друга, а лучше судите о том, как бы не подать брату случая к преткновению или соблазну». А преткновения, как сейчас, так и раньше, могут быть и из-за пищи. Например, в апостольские времена многие иудеи, принимавшие христианство, продолжали делить пищу на чистую и нечистую. Была и другая опасность: по неведению съесть идоложертвенное мясо, то есть мясо животного, закланного в жертву языческим идолам.
Для самого Апостола этих проблем не существовало. Для него было совершенно ясно, что Ветхий «закон был для нас детоводителем ко Христу» (Гал.3:24), и время его прошло. Знал он и то, что «идол в мире ничто» (1Кор.8:4), и говорил: «Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в себе самом нечистого, только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто». Но Он же говорил и то, что «знание надмевает, а любовь назидает» (1Кор.8:1).
Апостол видел, – потому что любовь давала ему видеть, – как трудно бывало приходящим ко Христу иудеям сразу вдруг отказаться от старого вина своей веры. И Апостол укоряет не их, этих немощных в вере, но – тех, кто, как и он сам, имеет знание, но, в отличие от него, не имеет любви. Он говорит: «А ты что осуждаешь брата твоего? Или и ты, что уничижаешь брата своего»? – Потому что так, в виде осуждения и унижения всегда складываются отношения между знанием и незнанием, если знание лишено любви.
Во-первых, Апостол показывает, какое безумное и безбожное дело – осуждать и уничижать. Судить может только владелец. А владычествует «над мертвыми и над живыми» только Христос, и по очень простой причине: Он заплатил за это, и не тленным серебром, но Своей бесценной кровью. Он «и умер, и воскрес, и ожил» и за тебя, и за твоего немощного брата. И ты, и он – такие, какие вы есть на сегодняшний день. И если ты, имея знание, хочешь убедить его тут же перемениться, а брат твой еще не может, и огорчается из-за этого, то ты «уже не по любви поступаешь». Не оскверняй его совесть, не заставляй его из-за твоей пищи воспротивиться и всему тому доброму, чему он уже не противится. «Не губи своею пищею того, за кого Христос умер. Да не хулится ваше доброе».
Апостол учит бережно относиться к человеческой свободе и радоваться каждому шагу брата во Христе. Он учит отличать главное от второстепенного, помнить, что «Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе». В наше время тоже много таких точек преткновения. Много сложилось местных обычаев, много мнений по таким, например, вопросам: когда прикладываться к иконам, когда во время богослужения стоять на коленях, как ставить свечу, когда осенять себя крестным знамением, и так далее. И очень важно, конечно, понять сущность того или иного обряда и стараться все делать по истине и по совести. Но, с другой стороны, надо помнить апостольские слова о том, что знание все-таки надмевает, а назидает-то – любовь. И любовь должна подсказать, когда надо просто не заметить, когда отступить и уступить в чем-то второстепенном. А иначе – нарушается мир, вспыхивает гнев, и в итоге – всеобщее разорение, и зачастую – где? – в храме, порой в самый ответственный момент богослужения! Кому это выгодно? У тебя есть знание, а у него еще нет; но и он поднимется выше. Господь наставит его, и может быть даже именно через тебя, но только в том случае, если ты сейчас сохранишь мир. Ибо, как говорит Господь, «всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит». «Кто не со Мною, – сказал Господь, – тот против Меня; и кто не собирает со Мною» сокровища Царствия Небесного, то есть «праведность и мир и радость во Святом Духе», «тот расточает», – как бы он ни был формально прав, как бы точно ни выполнял внешние предписания и обычаи.
Среда. О свободе и ответственности
Однажды Господь рассказал притчу: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит. Тогда говорит: «Возвращусь в дом мой, откуда я вышел». И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным. Тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого». Но почему последнее обязательно хуже первого? И почему раньше нечистый дух не мог позвать тех, семерых?
Очевидно, человек за время дарованной свободы не только не укрепился, но потерял даже былую малую способность противостоять злу. Раньше было стремление освободиться, было искание помощи, была молитва к Богу. Но пришло освобождение, дом души опустел от незваного гостя. Человек облегченно вздохнул. Теперь он может свободно выбрать. И что же он выбирает? – А он начинает жить, как живется, жить по плоти. Исчезла необходимость противостоять злу, прекратилась и молитва. Бог нужен был лишь как временный помощник; и теперь человек говорит: «Сделал свое дело – уходи»! Господь же постоит у дверей и уйдет.
А вот нечистому духу уже надоело ходить «по безводным местам», и он решает возвратиться. А человек не только не впустил Бога, но и порвал с Ним всякую молитвенную связь. «Кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф.12:30). И теперь в душе освободилось место еще для семи злых духов, и на нее, спящую и бессильную, неожиданно обрушивается горе «хуже первого».
Человек должен выбрать Бога, выбрать спасение, выбрать жизнь. И Бог много раз помогает нам, снова и снова освобождая от всякого рабства, снова и снова давая свободу выбора. А человек снова и снова пренебрегает данной ему свободой, снова и снова впадает в рабство греху и дьяволу. У того, кто не вполне свободен, еще есть какое-то оправдание. Но если тебя освободили, а ты и теперь отступаешь от Бога, то делаешь это уже свободно и сознательно. И тут уже нет тебе никакого оправдания на самом милосердном суде.
Об этом говорит и ветхозаветная история. Сколько раз Бог посещал Свой народ, сколько раз освобождал и от рабства, и от религиозно-нравственной слепоты, и от поработителей тела, и от заблуждений духа. И теперь Бог пришел уже окончательно освободить в первую очередь именно Свой народ. Пришел «ради истины Божией, чтобы исполнить обещанное отцам». Сваливаются бремена немощей и болезней, легионами выходят нечистые духи. А люди не хотят поклониться своему Избавителю, и все искушают Его: «Учитель! хотелось бы нам видеть от Тебя знамение». Но Господь обличает лицемеров. Он приводит в пример не освобожденных и не просвещенных, но более достойных милости. Он говорит, что «Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его: ибо они покаялись от проповеди Иониной; и вот, здесь больше Ионы. Царица Южная восстанет на суд с родом сим и осудит его: ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой; и вот, здесь больше Соломона». Не просвещенные светом истинного богопознания выбирали праведность, выбирали мудрость, как и одержимый бесом отчаянно искал избавления. А тут – освобожденные, наученные и очищенные – сознательно делают отцом своим диавола (Ин.8:44).
Размышляя об этом и видя то рабство, в которое мы тоже попали, сбросив некогда благое иго Христово, видя все наше невежество, наши бесконечные работы, заботы, очереди, нельзя не отметить во всем этом и милости Божией. Связанные по рукам и ногам, мы, глядишь, и вздохнем иногда: «Эх, с радостью бы верил в Бога, да не научили меня! Сходил бы в церковь, да ни минуты времени нет! С радостью бы постился, да болезни не дают». А освободи нас, верни нам здоровье, что мы будем делать? Не бросимся ли сами в объятия злых духов в поисках острых ощущений?
Четверг. О Пресвятой, Пречистой и Преблагословенной
Однажды, когда Господь «говорил к народу, Матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним. И некто сказал Ему: Вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои? И, указав рукою на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; ибо кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь». Враги почитания Божией Матери обычно ссылаются на этот текст, доказывая, что в Марии не было ничего особенного, и что Иисус даже и не почитал Ее как Мать.
Но во-первых, Господь говорил эти слова людям, от которых еще было сокрыто то, что сейчас открыто нам. Мы уже знаем о Благовещении, знаем, что Она не просто по плоти родила Господа Иисуса, как другие матери рождают детей, не ведая, что из них получится. Мы не можем сомневаться, что Она была самой лучшей из всех людей, да и не только людей. Мы чтим Ее как «Честнейшую Херувим и Славнейшую без сравнения Серафим». Мы отдаем себе отчет, что если бы Она не была такой, то Бог не мог бы прийти на землю. А чтобы быть такой, Она должна была с самого детства совершеннейшим образом «исполнять волю Отца» Небесного. Она прекрасно знала, Кого родила, и поэтому тщательно «сохраняла все слова» и Им, и о Нем сказанные, «слагая» их «в сердце Своем» (Лк.2:19). И мы чтим Ее не просто потому, что Ей «посчастливилось» родить такого Сына. Мы чтим Ее, во-первых, как Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную, а уже вследствие этого – как Богородицу. Рождение Бога стало печатью Ее величайшей праведности.
Но люди тогда еще не знали этого. Они и чудесам Иисуса удивлялись: вот и Матерь Его среди нас, – откуда же это у Него? Для людей Она была просто матерью по плоти. А Господь пришел установить высшее духовное родство. Он пришел усыновить людей Небесному Отцу и восстановить первозданную полноту отношений. Ведь иное – отношение к матери, иное – к брату, иное – к сестре. А у Адама, кроме Евы, и у Евы, кроме Адама, не было никого. Они были всем друг для друга. Так и Христос, «указав рукою Своею» на тех, кто собрался вокруг Него, обещал, что, «кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь». И поэтому не мог Он вдруг оставить тех, кто все оставил ради Него, и пойти к Своей Матери по плоти, Которая вдруг захотела с Ним поговорить. Чего бы стоило Его учение?
Но почему же Она поступила столь, казалось бы, эгоистично, почему Она вдруг при всех решила заявить особые права на Своего Сына? Пытаясь объяснять тот или иной поступок Божией Матери, мы должны всегда исходить из того, что Она – Пречистая и Преблагословенная. Вспомним, как Иоанн Креститель, всю жизнь посвятивший Христу, ради пользы учеников притворился сомневающимся и послал их как бы от себя спросить:
«Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого»? Он хотел, чтобы ученики сами услышали, увидели и уверовали, и он не боялся умаления своей славы.
Несомненно, что Мария поступила подобным образом. Несомненно, что Ей не надо было ничего, кроме славы Ее Божественного Сына. Несомненно, что Своей просьбой Она хотела еще раз дать повод всем услышать о том, что самое главное в жизни, что объединяет людей и усыновляет их Небесному Отцу. Несомненно, слыша ответ Спасителя, Она радовалась и Своему внешнему уничижению, и Его верности Себе, и тому, что ученики, видя такой пример, еще тверже укрепятся на избранном пути.
Пятница. О притче
Однажды, когда вокруг Господа Иисуса Христа собрался народ, Он стал поучать их притчами, и первая была о том, как «вышел сеятель сеять. Когда он сеял, иное упало при дороге; и налетели птицы, и поклевали то. Иное упало на места каменистые, где немного было земли; и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же взошло солнце, увяло, и, как не имело корня, засохло. Иное упало в терние, и выросло терние, и заглушило его. Иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, иное в шестьдесят, иное же в тридцать. Кто имеет уши слышать, да слышит»! На этом кончается сегодняшнее «зачало».
Но интересно, что точно так же было и тогда. Господь рассказал народу притчу, и – все. Уже потом ученики подошли к Нему и спросили: «Для чего притчами говоришь им»? Господь объяснил, в чем дело, а потом растолковал и значение притчи. Но народу Он ничего не пояснял, а только сказал в конце: «Кто имеет уши слышать, да слышит»! Как и нам с вами сегодня. И мы услышали, что есть зерно, которое имеет чудесную силу прорастать и приносить плод даже во сто крат; что земля, на которую оно может упасть, бывает разная, и если оно попадет на плохую, то при всей сокрытой в нем силе может погибнуть. Мы услышали и о сеятеле, который разбрасывает семя повсюду, даже и на самую непригодную землю.
Но если мы заглянем дальше, то увидим, что вовсе не слепо сеет наш сеятель, вовсе не бездумно разбрасывает драгоценное семя. Вот, рассказал Господь только притчу. «И, приступив, ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им? Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано. Ибо, кто имеет, тому дано будет и приумножится; а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет. Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют» (Мф.13:10–13, 18). Вот, шел наш Сеятель при дороге, и бросил только притчу. А попалась добрая земля – посеял истолкование притчи.
Казалось бы, чем темнее люди, тем подробнее надо объяснять, а умный и сам разберется. Но Господь – наоборот. Вот, перед Ним те, которые, «видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют», чье «огрубело сердце» (Мф.13:13–15). И Он рассказывает только притчу, которая ничему прямо не учит, ни к чему не обязывает, где нечему возразить, не над чем посмеяться. Но все равно, это – слово Божие, хотя и сокрытое в себе. Если услышавший пойдет за Господом и попросит истолкования, то получит его, как получили Апостолы. А если не захочет идти, то по крайней мере, кому меньше дано, с того меньше и спросится.
Но и получить истолкование – далеко не все. Чтобы плодоносить, слово Божие требует постоянного труда, движения навстречу, требует внимания, напряжения, молитвы, чтобы вдруг отверзлись уши, и чтобы оно прозвучало вдруг прямо для тебя: прямым повелением, милостивым утешением, или властным напоминанием.
Да и вообще вся церковная жизнь поначалу кажется как бы сокрытой в себе, как бы чужой и не относящейся к нам. И лишь по мере старания войти церковь становится родным домом. Непонятное становится понятным, понятное раскрывается новым смыслом. Как и простое перечисление знакомых Павлу христиан, прочитанное сегодня, многое может сказать имеющему уши, чтобы слышать. Божественная истина неисчерпаема, а начинается с малого семени, с притчи, с этого таинственного знака, сокрытого в самом обыденном. Да и весь мир – великая притча о своем Творце.
Святитель Тихон Задонский назвал одну из своих книг «Сокровище духовное, от мира собираемое». Эта книга учит извлекать духовную пользу даже из простых земных предметов, из простых человеческих дел.
«Кто имеет уши слышать, да слышит», – говорит Господь. Ну, а кто скажет, что он не имеет ушей? А если так, то чем будешь оправдываться, если птицы небесные у всех на глазах растащат все то сокровище, которое Бог приготовил специально для тебя?
Суббота. О нуждающихся и не нуждающихся
Только что Господь Иисус Христос исцелил расслабленного, сказав ему: «Встань, возьми постель твою, и иди». Проходя же «оттуда, Иисус увидел» другого расслабленного, но не телом, а духом. Он увидел мытаря, «сидящего у сбора пошлин, по имени Матфея». Господь сказал ему: «Следуй за Мною. И он встал и последовал за Ним».
И вот, Господь в его доме. С ним – ученики; здесь же и фарисеи, которые неотступно следовали за Господом и внимательно следили за каждым Его шагом. Пришли сюда же и «многие мытари и грешники» «и возлегли с Ним и учениками Его». Когда же фарисеи с удивлением спросили: «для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками»? – Господь ответил: «не здоровые имеют нужду во враче, но больные. Пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы? Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию».
А покаяние, это – когда отпадшее творение снова соединяется со своим Творцом, чтобы, как некогда в Раю, пребывать в вечной радости, символом чего на земле является совместная трапеза. В том-то и состоит врачевание, что Он, бесконечно Высший, сошел с Неба, сделал шаг навстречу. И они, зная о Его праведности, о Его высоком учении, о уважении к Нему народа, все-таки дерзнули подойти. Значит, была в них жажда соединиться с теми, от которых их отторгла греховная жизнь, соединиться с теми, у которых совесть чиста. Их обнадежило, что Господь уже вошел в дом мытаря, и теперь они радуются, что, наконец-то, тоже сделали первый шаг. И Господь, конечно, радуется этой их дерзновенной решимости.
А вот считающие себя праведниками вообще не понимают, что здесь происходит. Судя по всему, они и сами в трапезе не участвуют, и учеников пытаются побудить к осуждению Учителя. Они спрашивали тихо, чтобы Он не услышал, и вдруг, как гром среди ясного неба, прямо к ним: «Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию».
Так, если человек пришел в Церковь даже с самыми возвышенными мыслями, но если он не чувствует себя больным, если он не чувствует себя погибающим, то и к нему может прозвучать этот гневный голос. Кто пришел в церковь не с покаянием, – ничего не поймет здесь. Он будет только озираться по сторонам и думать, что здесь только едят и пьют, и что здесь вообще собралась какая-то странная, непотребная компания. Он не поймет, что этих участников Божественной Трапезы Дух Божий привел, наконец, к Отцу. Дух засвидетельствовал им, что они дети Божии, и они этим Духом усыновления стоят и взывают от сокрушенных сердец: «Авва, Отче»!
«Милости хочу, а не жертвы», – говорит Господь. И с Ним только тем место, кто понял, что и сам бесконечно нуждается в милости, и другим от всего сердца готов ее оказать.
Воскресение. О христианских и нехристианских чувствах
Неделя 5-я.
Продолжая печалиться о своих сродниках по плоти, Апостол пишет: «Братия! желание моего сердца и молитва к Богу об Израиле во спасение. Ибо свидетельствую им, что имеют ревность по Боге, но не по рассуждению». Эта ревность иудеев не по разуму заключалась в том, что они, по словам Апостола, «усиливаясь поставить собственную праведность», «не покорились праведности Божией».
Было время, когда Бог через Моисея дал закон и сказал: «Соблюдайте постановления Мои, которые исполняя, человек будет жив. Я Господь» (Лев.18:5). Принятие закона было тогда встречей с живым Богом, Который давал заповеди не мечтательно, не гадательно, но со всей простотой и определенностью. «Ибо заповедь сия, которую я заповедую тебе сегодня, не недоступна для тебя и не далека. Она не на небе, чтобы можно было говорить: «кто взошел бы для нас на небо и принес бы ее нам и дал бы нам услышать ее, и мы исполнили бы ее»? И «не за морем она, чтобы можно было говорить: «кто сходил бы для нас за море и принес бы ее нам, и дал бы нам услышать ее, и мы исполнили бы ее»? Но весьма близко к тебе слово сие: оно в устах твоих и в сердце твоем, чтобы исполнять его» (Втор.30:11–14).
А «конец закона – Христос». Как, по Своему Божеству, Он был и началом закона. Приняли первое, должны принять и второе. Потому что и то, и другое – из одних уст. Апостол о Новом завете говорит теми же словами, какими было сказано и о Ветхом: «не говори в сердце твоем: кто взойдет на небо?», то есть Христа свести; «или кто сойдет в бездну?», то есть Христа из мертвых возвести. Но что говорит Писание? «Близко к тебе слово, в устах твоих и в сердце твоем», то есть слово веры, которое проповедуем».
И если не приняли Нового, то вся былая Ветхозаветная праведность перестала быть святой, угодной Богу, праведностью. Она сразу стала лишь «собственной праведностью», противостоящей праведности Божией.
В Ветхом завете было: трудись, и получишь; плати своей праведностью, и получишь благо от Бога. А Господь Своим делом, Своей жизнью, Своим учением говорит: вот тебе Моя праведность. В ней – прощение, в ней -оправдание от всех твоих грехов. Бери все даром, Я приношу всего Себя за тебя и умоляю об одном: прими эту жертву. Он – «конец закона», «к праведности всякого верующего».
И поэтому у христианина, во-первых, должно быть не чувство труженика, честно зарабатывающего свой хлеб, но – чувство неоплатного должника.
Во-вторых, христиане «сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению», потому что человек состоит из души и тела. И не только нужно веровать сердцем, но и исповедовать устами и самой жизнью, не боясь и не стыдясь.
И в-третьих, Апостол пишет: «если устами твоими будешь исповедовать Иисуса Христа Господом, и сердцем своим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься». Недостаточно знать об Иисусе Христе даже то, что Он воскрес из мертвых, даже то, что Он Бог; надо еще и исповедовать Его именно своим Господом. Как и перед таинством Крещения на вопрос священника: «Веруеши ли Ему?» – мы отвечали: «Верую Ему, яко Царю и Богу». Не только, как Богу, но и – как своему Царю, Которому обязан всем, от Которого всецело зависишь и Которому дашь ответ за всю жизнь.
А иначе – будешь упорным, гордым делателем, который «и сам все может», и которому не нужен Спаситель. Или – будешь лицемером, у которого в сердце одно, а на устах – другое. Или – еще хуже: будешь все знать о Христе, но без всякой пользы для себя. Как те бесы, о которых сегодня говорило Евангелие: они исповедали Иисуса Сыном Божиим; они знали, что без Его воли не смогут войти даже в свиней; и все же не назвали Его своим Господом, в своей бесовской гордости, в своем бесовском упрямстве.