Глава XXIV

Апостол Павел в первом Послании к Тимофею (1Тим.4:4–5) сказал: зане всякое создание Божие добро, и ничтоже отметно, со благодарением приемлемо: освящается бо словом Божиим и молитвою. Посему хотя нет ничего нечистого и скверного в тех вещах, которые Господь создал весьма добрыми: однако, когда они возмущают нашу совесть и помышления, как вещи, к которым прикасались животные нечистые, и потому почитаются нечистыми и оскверненными, тогда святая церковь, желая пособить несовершенней мысли нашей и немощи помышлений, как сказано в молитве, положенной на сей случай, и устранить подозрение скверны и нечистоты, внушаемое кознию диавольскою, – как показано в следующей молитве над оскверненною пшеницею, – творит очищение оскверненного вещества различным образом: вычерпыванием оскверненной воды из кладязя, омовением сосуда и наконец освящением и молитвами; – и потом, чтобы устранить всякое зазрение совести от прочих, сам священник, который благословил и освятил вещество святою водою и возженным фимиамом, первый вкушает несколько из освященного сосуда, утверждая своим примером, что благословение церкви очистило скверну известного вещества и освободило его от вреда и порчи.

В Требнике на «чин, бываемый, аще случится скверному чесому впасти в сосуд вина и елея», показано: «аще же случится впадшему нечистому закосневшему в сосуде вина или елея согнити, подобает излияти сии вино и елей, и ничесому же сих прикасатися». Здесь должно разуметь жидкости, вино и елей. Но если то же масло будет в сгущенном виде, или какая-либо другая сухая снедь, как, например, пшеница, то должно поступить по следующему Уставу Григория Великого (кн. 3, гл. 40): «если в пшенице или другой какой-либо сухой снеди, например, в меду, масле и сгущенном молоке найдется мышь или другое какое-либо нечистое животное мертвым: то вещество, находящееся около самых животных, должно быть выброшено, а все остальное должно быть окроплено святою водою и употребляемо в пищу без смущения».

Эта молитва, равно как и следующая за нею, читается или при малом освящении воды, или при молебне, избираемом по желанию священника или хозяина дома.

В Ветхом Завете Сам Бог дозволил Своему народу освящать новые их храмины или домы, когда сказал (Втор.20:5): кий человек, создавый храмину нову, и не обнови (то есть, освяти) ея. Так и всякий христианин, надеясь приобрести себе небесную благодать и желая обратить к себе вожделеннейшие слова, изреченные некогда Моисеем: благословен ты во граде и благословен ты на селе (Втор.28:3), старается вознести к Богу свое моление об излиянии благословения Божия на новое свое жилище. Итак, достоин особенной похвалы тот обычай, по которому церковь благословляет новые домы, освящает и прочие места, обитаемые верующими, и для освящения их имеет особые молитвы.

На отверзение церкве. Выражение отверзать церковь значит дозволить в ней священнодействовать; а церкви, в которых запрещено служить, называются заключенными. Никифор (в кн. 7, гл. 39) говорит: «повелением Иовиниана церкви Божия снова отверсты, а капища еллинов (идолопоклонников) заключены». То есть, в этих капищах воспрещено идольское служение, а церкви христианские разрешены на благочестивое священнодействие.

От еретиков оскверншиеся. От еретиков церкви оскверняются не только тогда, когда они, вторгаясь насилием, совершают в них свои беззаконные обряды, но и тогда, когда они вносят в них мертвецов своих. Посему святейший патриарх Тарасий (память его февраля 25), увидев церковь, оскверненную и поврежденную таковым нечестием современных ему еретиков, в словах молитвы: аще кий от еретическаго начинания приразится укор святому Твоему жертвеннику, выражает сомнение касательно сохранения святости жертвенника, к которому имели доступ еретики. Для отвращения сего страха, поселившегося в мыслях по случаю непрямых еретических начинаний, настоящею молитвою освящаются и обновляются все церковные сосуды и утвари, оскверненные дыханием еретическим.

Человеку умрети нуждно. Под именем нуждной смерти человека разумеется смерть насильственная или нанесенная каким-либо внезапным случаем, как показывают это и следующие слова молитвы: и от нападения нуждныя смерти.

Или умре или роди. Всегдашнее мнение восточных таково, что та церковь почитается оскверненною, по древнему закону, в которой умрет или родит нечистое животное. Потому и в настоящей молитве означено: по древнему Твоему закону нежертвеннаго и нечистаго. Дабы отразить такой неприличный и отвратительный случай, настоящая молитва умоляет Бога очистити храм сей и проч. Впрочем, древние отцы никогда не почитали осквернением для церкви случая, последовавшего от рождения или смерти животных чистых: потому что чистых животных в ветхом завете приводили во святая и в том же самом храме закалали и приносили Богу в жертву. По уважению к Богопредписанным законам обрядов ветхозаветных, св. церковь христианская, памятуя свое прежнее состояние, могла снести рождение или непредвиденную смерть чистых животных в храме Божием.

Великий пророк Моисей и преемник его Иисус Навин разделили евреям землю; но левитам или священно- и церковнослужителям не дали никакого жребия или участков земли, кроме мест для жительства их в каждом колене и небольших полей близ городов, потребных для прокормления самых необходимых животных. Левиты упражнялись в Премудрости Божией и приобретали только истины богопознания; им вверен был закон Божий, который и составлял главное их достояние. Но дабы они беспрестанно и тщательно исполняли свое служение, не имея никаких других забот, чтобы не пренебрегали и не оставляли обязанностей богопочитания по причине недостатка в пропитании, для сего необходимо было, чтобы народ содержал их своим обществом. «Ибо если народ, как справедливо говорит Ориген, не будет доставлять священникам и левитам необходимого потребного содержания, то они, занявшись домашними делами и попечениями, не могут прилежно заниматься законом Божиим. А когда они не в силах будут упражняться в законе и прилагать должного к нему старания: тогда и ты будешь находиться в бедственном состоянии. Свет ведения, находящийся в них, по необходимости помрачится, если не будешь подливать елея к светильнику». – Чтобы не случилось подобного несчастия, Моисей, богодухновенный начальник, предписал закон, по которому, как видно из книг Исхода, Числ, Второзакония и как изъясняет Иосиф Флавий, вменялось в непременную обязанность каждому иудею приносить начатки и десятины всех жит и всех животных священникам и левитам; так, чтобы всяк, владеющий полями, виноградниками, масличными деревами, или садами, или занимающийся другим каким-либо промыслом по части земледелия и скотоводства, приносил Богу начатки (то есть все первое) плодов своей промышленности и десятину (то есть десятую долю годового дохода) и отдавал священникам. Ибо закон говорит, что все то приносится Богу, что даруется священникам. Это есть то самое, что повелевает и нам закон, то есть, чтобы ни один человек не употреблял в свою пользу никаких плодов, произрастающих из земли и приносимых животными, и никаких приплодов скотоводства или другой промышленности, прежде – нежели даст начатки и десятины своих приобретений Богу: то есть священникам. Таковые начатки и десятины повелел приносить и Сам Христос в следующих словах Евангелия: горе вам, книжницы и фарисеи, лицемеры, яко одесятствуете мятву, и копр, и кимин, и остависте вящшая закона, суд и милость, и веру: сия же подобаше творити и онех не оставляти (Мф.23:23). Последуя сему Божественному повелению, и 4-е правило апостольское предписывает: «всякого иного плода начатки (кроме хлеба, вина, елея и фимиама) да посылаются в дом епископу и пресвитерам, но не к алтарю. Разумеется же, яко епископ и пресвитеры разделят с диаконами и прочими причетниками». Сии начатки, приносимые по обыкновению для священников ли, или и для кого-либо кроме их, благословляются настоящею молитвою. Бароний (год 283, под числом 15) приписывает введение обыкновения освящать таким образом плоды Евтихиану, епископу римскому, который благословением церкви старался доказать манихеям, что все вещи, которые они почитали происходящими от злого начала, сами в себе суть добры. Впрочем, основателем сего обряда должно почитать не другого кого-либо, как св. апостола Павла, который (1Тим.4:4–5) прежде Евтихиана сказал: ничтоже (есть) отметно со благодарением приемлемо: ибо освящается словом Божиим и молитвою.

Хотя намерение церкви, с которым она благословляет гумно, довольно объяснено в самой молитве над гумном: но дополнение сему объяснению можно видеть и в нижеследующей молитве над пищею.

Восточные христиане варят иногда пшеницу, приправленную каким-либо сладким веществом; раскладывают ее на несколько блюд, облагают плодами, то есть орехами, черносливом, изюмом, миндалями и коринками и сверх сего украшают лавровыми ветками. Приготовленную таким образом на блюдах пшеницу называют коливом. Когда это коливо приносится в церковь или в честь некоторого святого, или в память усопших, и поставляется на могилы умерших, тогда над ним совершаются и те моления, кои положены церковию в честь святого или в память усопшего (т.е. молебны и панихиды); – и потом приносящие почитают своею обязанностию уступить часть сего колива в употребление священников, церковнослужителей и нищих. Вальсамон (на 4 прав. апостольск.) пишет: «каким образом приносится к алтарю приготовляемое на памяти святых и умерших и украшаемое плодами всякого рода, ты узнаешь это из молитвы Великого Афанасия, читаемой за усопших». Но как до нас не дошло этой молитвы Афанасия Великого: то мы выводим обыкновение приносить коливо и начало сего обыкновения из того предания, о которых упоминает Никифор Калист (кн. 10, гл. 12). «Когда в царствование Юлиана вероотступника (на востоке) последовало повеление не выносить на торжище для продажи ни одного хлеба, ни одного плода и ничего съестного, что не было бы предварительно осквернено или кровию идольских жертв или служением языческим, дабы таким образом христиане, не зная сего языческого осквернения, по необходимости покупали и употребляли в пищу идоложертвенное: тогда св. великомученик Феодор, называемый Тирон, явился Евдоксию, епископу евхаитскому, наяву, а не во сне и увещевал его заповедать народу, чтобы никто не покупал ничего из предложенных на торжище брашен и питий: потому что все это, по повелению царя, осквернено кровию жертв идольских: а для употребления в пищу, в случае нужды и голода, вместо хлеба и других яств, повелел варить пшеницу и овощи. Сию-то вареную пшеницу, которою питались христиане в городе Евхаитах, называли обыкновенно коливом. С течением времени то же самое коливо, выдуманное похвальным благочестием христиан по увещанию Феодора в пищу во время Четыредесятницы, еще благочестивее обращено в память и молитвенное пособие умерших». Подобное предание о сем сохраняется в житии св. великомученика Феодора Тирона (февраля 17). В доказательство сего же смотри выше о кутии. Коливо есть пшеница, сваренная с медом, как в том житии упоминается.

Наказание или покаяние, которое по силе правил канонов обязуются понести осуждаемые церковию за грехи свои, древние писатели называют эпитимиею или запрещением, а новейшие каноном (см. выше, гл. 9, §6). Но поскольку от разума человеческого зависит хорошо жить и хорошо действовать: то всякий, по побуждению собственного разума, избирает образ не только того, как хорошо жить и действовать, но в случае греха, и способ наказания за свое преступление, то есть сам на себя добровольно налагает эпитимию или запрещение. Отсюда, если кто часть своего имения проиграл в какую-либо игру, тот обещается во сто крат более того раздать милостыни нищим. Другой, освободившись от болезни, предпринимает на себя далечайшее странствование для богомолия. Иной приемлет на себя обет строгого поста, доколе не заключит союза примирения с своим недругом. Сверх того, чтобы все это исполнить на самом деле, он налагает сам на себя некоторую клятву и таким образом связует себя ею. Почему эта милостыня, благочестивое путешествие и пост суть такие эпитимии или запрещения, которые иногда влекут за собою нарушение обетов и клятвы, когда, то есть, кто или по собственному небрежению, или по некоторым посторонним причинам, не в состоянии бывает в точности и совершенно исполнить того, что предпринял. Сюда же принадлежат и те запрещения, которыми, как союзом неправды, связывают себя те, которые в минуты величайшего гнева предают себя во власть диавола (т.е. проклинают себя), если ненамеренно сделают врагу своему какое-либо благодеяние, или если простят раскаявшемуся сыну и потом желают и просят себе нелепых событий или и прямых бедствий. Все сии и подобные им грешники, добровольно возложившие на себя таковые запрещения, именуются cущии в запрещениях; и поскольку они к своим обетам нередко присоединяют и клятву, то называются связующими себе клятвою. Но чтобы таковая клятва не была союзом неправды и не налагала на слабые умы неудобоносимого ига; для сего святая церковь старается о том, чтобы ослабить своим разрешением строгость союза неправды, а самое иго объявить тщетным, мнимым и недостойным никакого уважения. Посему для устранения всякого сомнения и для утоления смущающих помыслов, она присоединяет и настоящую молитву, как действительнейшее духовное врачевство для души страждущей. Это мнение утверждают и самые слова молитвы, в которой церковь обещается отнять союз неправды и союз греховный, то есть тот союз, которым связало недоразумение или небрежение клянущегося. Сему же мнению подает немалое объяснение Матфей Властарь (под буквою Е, в гл. 82), и, объясняя таковые запрещения и клятву теми же и другими некоторыми примерами, подобными вышеозначенным, заключает: «если же клятва незаконна, то есть, если кто клянется сделать кому-либо зло, или лишить кого блага, или если кто клянется такою вещию, которая сама недостойна того, чтобы вменить ее в клятву, тогда нарушение этой клятвы не подходит под наказание; но клянущийся принимает от епископа запрещение, соразмерное с грехом». Кедрин (в 13 стол.) описывает покаяние Михаила Палеолога, нарушившего клятву, следующим образом: «Император Михаил всенародно и с коленопреклонением исповедал патриарху Арсению после литургии два греха, которые преимущественно обременяли его совесть, – нарушение клятвы или присяги и приказание выколоть глаза у наследного государя, юного Ласкариса. Разрешительную молитву прочел над ним сперва сам патриарх, а потом и другие архиереи, которые служили вместе с патриархом». Впрочем, кто нарушает законную клятву или присягу, или кто отрекается от собственной подписи, тот подвергается такому роду клятвопреступления, которое остается у людей в общественном презрении и подвергается наказанию, положенному законом и никаким образом не подходит под настоящее разрешение по описываемой здесь молитве.

Под именем искушающегося церковь разумеет здесь преимущественно того, кто оскверняется во сне сладострастным извержением, – что некоторые называют ночным осквернением. Когда кто, подвергнувшись сему осквернению, по суду даже собственной совести, признает себя нечистым и недостойным принятия Святых Таин, тогда, исповедуя свой грех пред священником и получая разрешение, посредством сей молитвы возвращает спасение души и чистоту тела.

Кающиеся разделяются на четыре степени: плачущие, послушающие, припадающие и стоящие с верными; на четыре рода разделяются и запрещения, которые совершаются над ними различным образом (как показано в 1 части, гл. 10). Почему здесь необходимо представляется вопрос: над каким из сих четырех родов запрещений совершается эта разрешительная молитва? Отвечаем: так как в заглавном надписании сей молитвы показаны запрещения во множественном числе без всякого различия степеней покаяния: то и молитва эта служит для снятия всех четырех запрещений. Но когда обычай всенародно совершаемого покаяния большею частию вышел из употребления и из всех четырех показанных степеней остается только последняя степень, на которой кающийся, то есть стоящий с верными, становится ближе к принятию Св. Таин: то дабы возвратить право к принятию сего Таинства, должно сказать, что эта молитва в сем последнем разряде кающихся доселе сохраняет всю свою важность и имеет всю свою силу, – так что запрещенный посредством ее совершенно примиряется с церковью и присоединяется к ней. И св. церковь действительно подает это разрешение сим последним, то есть стоящим с верными. Но и в прочих трех первых степенях исполняющие покаяние в случае смерти не лишаются сего дара разрешения, по смыслу седьмого правила собора Карфагенского: «аще кто, находясь в опасности жизни, будет просити о примирении себя со святым алтарем в отсутствии епископа: то пресвитер по приличию должен вопросити епископа, и тако, по его разрешению, примирити находящагося в опасности», – то есть разрешить его от запрещения и причастить Св. Таин: ибо это и есть примирение с алтарем. Каким образом всенародно происходило в древние времена сие примирение с церковию, это описывает Иероним в разговоре христианина с люциферианином в следующих словах: «священник совершает о мирянине молитву, налагает руку свою на припадшем; умоляет Господа о возвращении ему благодати Святого Духа, дабы спасен был дух того, кто предан был сатане во измождение плоти и, повелевая и народу молиться о нем, примиряет его с алтарем; и не прежде один сей больной член приводится в состояние здравия, как в то время, когда все члены церкви обратятся в слезы».

О скверноядших. Всякое создание, определенное и дозволенное для употребления в пищу человека, после того, как божественное слово апостола Павла устранило сомнение, никто не должен почитать скверным и отметным. Впрочем, при первоначальном основании церкви угодно было Святому Духу и апостолам предать язычникам, обращенным в христианскую веру, некоторые заповеди касательно употребления пищи, сходные с законом Моисеевым, дабы иудеи не укоряли их в языческих обычаях, как было прежде, и дабы сами они, согласуясь в правилах жизни более с иудеями, удобнее уклонялись от идольского служения. Главнейшая из таковых заповедей была та, чтобы принявшие из язычников христианскую веру воздерживались от употребления в пищу мяс идоложертвенных, крови и удавленины (Деян.15:20). – Сохраняя сие апостольское правило ненарушимо, церковь предписывает и своими правилами, напечатанными в Номоканоне при Требнике (Прав. 133): «аще кто пойдет на праздник варварский или еретический и снест в той день с ними жремая за душу их, или спразднует им, лета два да не причастится», (Прав. 131): «иже яст мертвечину или зверохищное, сиречь волком снедомое, или птицею пораженное, или кровь, или удавленину, обретаемая в тенетах, священник извергается, мирский отлучается». Сии правила Номоканона основываются на правилах 65 апостольском и 2 Гангрского собора. – Восточные не по одной этой причине воздерживаются от крови, но и потому, чтобы то, что от земли взято, паки возвращено было в землю, и поскольку кровь животного родилась от земли, то она, в уплату долга, и должна быть излита в землю. Что же касается до снедей идоложертвенных, то Матфей Властарь (под буквою М, в гл. 10) предлагает о них особенное мнение: «св. Григорий чудотворец в первом правиле за неважное преступление почитает, когда плененные варварами вкусили запрещенных или идоложертвенных снедей по причине крайней необходимости, быв вынуждены естеством, которое требует пищи для поддержания жизни. Ибо Сам Спаситель сказал, что не входящая во уста сквернят человека, но исходящая. За скверноядение также небольшому подлежат запрещению те, кои, быв удручаемы тяжестию работ, коснулись запрещенных снедей по причине недостатка пищи узаконенной. Но если они удовлетворены и даже пресыщены пищею узаконенною и при всем том не воздержались от оскверненных снедей, то они непростительно виновны, и потому подлежат строжайшему запрещению». Настоящею молитвою разрешаются скверноядшие, после исполнения ими указанной эпитимии.

Их же снеди отрекл еси в законе. К вышеозначенному апостольскому правилу Анкирский собор прибавил, чтобы и собственная, дозволенная христианам пища не была употребляема ими при языческих праздниках; – и в седьмом правиле предписал: «аще кто свое брашно имый яст с погаными в праздники их, два лета да не причастится». И потому церковь Христова, сохраняя свои предания, далеко чужда от соблюдения иудейского обычая.

Выше (2 часть, гл. 7, в лит. Златоуста, §25) показано, что после сугубой ектении пред херувимскою песнию, вместе с оглашенными были изводимы из церкви и кающиеся, о которых в то же время воссылались и молитвы. Но после упразднения этих молитв, читавшихся некогда на литургии, они имеются теперь в настоящем месте и читаются над кающимися тогда, когда они сами востребуют сих молений.

Кто имеет ложное понятие о восточной церкви и при всяком сомнительном для себя обстоятельстве не сомневается приписывать ей некоторые погрешности, тот, прочитав надписание сей молитвы, легко может придти к той мысли, что как некогда осьмым правилом Карфагенского собора воспрещено сообщать умершим таинства крещения и Евхаристии, так и теперь употребление сей прощальной молитвы, подающей отпущение грехов умершему тем же порядком, как бывает и в таинстве исповеди, не должно быть дозволено. Напротив, другие, вникая в сущность действия и не находя здесь никакой формы таинства, оставляют всякое ложное подозрение об усопших, которым, как и всякою церковною молитвою, испрашивается только ослабление одних наказаний и запрещений или эпитимий. Ибо, если восточные христиане многоразличными молитвами стараются испросить у Бога помощь и облегчение, и если притом известно им, что (по словам Вальсамона на 20 правило того же Карфагенского собора) умершие не могут пользоваться никаким общением таинств: то, чтобы явственна была причина того благочестивого их обряда, по которому они не отвергают благодати разрешения, надлежит привести сюда те роды запрещений, которые налагает церковь на согрешающих по различным степеням их отлучения, и которые показаны выше в молитве для разрешения запрещаемых. Итак, представив сей древний образ исполняемых запрещений или эпитимий, утверждаем, что кто отходит из сей жизни, не свергнув с себя бремени временных запрещений или эпитимий, тот остается виновным в неисполнении их во всей полноте и силе, то есть не примиренным с церковию, – следовательно никаким образом не заслуживает молитв о себе, со внесением своего имени в поминальную книгу или в диптих, и церковь не удостоивает его блага – совершать его память изъятием частицы за его душу. Посему если церковь заблагорассудит наконец принять его в общение молитв и прошений после смерти: то должно быть допущено чтение над ним и сей прощальной молитвы, как наследие древности, для того, чтобы прочие верные приняли в свои благочестивые объятия того умершего, которого, как запрещенного, отвращались при жизни, и потщились посредством своих молитв отвратить наказание, имеющее последовать в будущем веке. Ибо кто, быв предускорен смертию, не мог достигнуть дара разрешения в каком-либо запрещении: тот хотя и бывает разрешенным у Бога, но не почитается таковым у церкви; между тем как можно и должно сподобить его сего благодеяния, состоящего в распоряжении церкви, наипаче в том случае, когда он, находясь еще в живых, известными знаками выражал свое сокрушение и раскаяние. Здесь подается умершему прощение и окончательное разрешение только в том запрещении, в котором он находился. Итак, что осуждают некоторые по недоразумению или вражде к восточной церкви, то не напрасно и не незаконно учинил император Александр, брат Льва Премудрого, когда испросил прощение отцу своему после его смерти у общего собрания всех верующих, ибо это прощение относилось только к церковному запрещению, которое было на него наложено, а не касалось самого греха, от которого разрешает таинство покаяния. Таким образом и все умершие прощаются сею молитвою только в наложенных запрещениях или эпитимиях за прежние их грехи, в которых они раскаялись, а не в самых тех грехах, в которых они не каялись. Подробнее о сем предмете смотри в книге «Камень веры», в догмате о благотворении преставльшимся.

Запрети дух немощи. Некоторые отвергают, что сила и злодейство демонов наводят на людей болезни; но благочестивые люди не сомневаются в этой истине. Впрочем, эта истина утверждается не на мнениях людских, а на ясных свидетельствах слова Божия, из которых достаточно указать на одно свидетельство Самого Ходатая нашего спасения, приведенное в Евангелии (Лк.13), где сказано, что жена, которую связа сатана осмьнадесять лет, бе сляка и немогущи восклонитися отнюдь.

Потребность сей молитвы о копании кладязя доказывают слова и дела св. священномученика Климента. Ибо он, быв некогда сослан в Херсон на каменные работы и узнав от заточенных, что они не имеют воды, совершил с ними сперва общественную молитву; потом увидел не в дальнем расстоянии агнца, воздвигшего правую ногу и как бы указующего ею место. Климент понял, что в виде агнца явился Господь, Которого кроме его никто не видел; пошел туда и небольшим заступом начал копать то место, на котором стоял агнец. Тотчас открылся источник воды весьма чистой и вкусной; – и от сего источника образовалась река. Все возрадовались, – и возблагодарили Господа. Пространнее смотри о сем чудесном действии молитвы в житии св. Климента, ноября 25 дня.

И принести Тебе от него. Когда начинают насаждать виноград, тогда же обещают принести некогда Богу плод, то есть гроздие от него. Такое обещание предлагается для двух целей: во-первых, для того, чтобы чрез это приношение воздать благодарение Подателю всех благ Богу; во-вторых, – чтобы явить пред высочайшим Господом Богом свое благоговение. Ибо то же приносимое гроздие имеет быть употреблено для производства вина, которое послужит при священнодействии для Св. Христовых Таин. На это указует и самая молитва в словах: во еже претворитися в Кровь и проч. Посему и священник при совершении проскомидии молится о принесших и ихже ради принесоша. Об исполнении такового приношения смотри ниже (§67).

Сия молитва на обымание винограда читается тогда, когда начинают собирать гроздия (то есть кисти плода) с лоз виноградных.

Вино, выжатое из виноградных ягод, благословляется этою молитвою.

Чин, бываемый на нивах. Св. церковь приняла благочестивое обыкновение предотвращать молитвами и отгонять заклинанием тех пресмыкающихся и летающих насекомых, которые наносят вред полям, виноградникам и прочим растениям. Она верует, что эти хищные животные к явному вреду нашему насылаются или вследствие попущения Божия для наказания нас за грехи, или по ненависти бесовской, для испытания нашей веры и упования. Если по изволению и попущению Божию они причиняют вред нам, то св. церковь усердными молитвами к Богу старается отвратить от нас находящий на нас бич сей; а если они, быв воздвигнуты демоном, угрожают пагубою растениям: тогда церковная власть отгоняет виновника этого зла – демона не молитвами, но силою заклинания, дабы он перестал наносить людям бедствия посредством рассеяния бессловесных тварей. В настоящем чинопоследовании содержатся как молитвы к Богу, так и заклинание, силою которого демонская власть отдаляется от бессловесных тварей.

Взяти елей от кандил. Кандила здесь полагаются во множественном числе: потому что, как в последней молитве упоминаются имена трех святых – Трифона, Евстафия и Иулиана, то следует взяти и елей от кандил сих трех святых. Эти святые призываются здесь преимущественно пред другими в молитвенную помощь потому, что св. Трифон (февраля 1) научил прогонять насекомых своим заклинанием; Евстафий (сентября 20) предан был на съедение зверям; а Иулиан (июня 21), быв заключен во вретище с песком и с ядовитыми пресмыкающимися гадами и ввержен в море, стяжал славу мученическою кончиною. Устав настоящего чина показывает, что не только св. мощи и св. иконы мучеников, но и все те вещи, которые приносятся в честь их, приемлют от Бога ту же чудодейственную силу, которою исполнены святые, как напр., и настоящий елей, приношением и возжением которого издревле чествуются гробницы и иконы св. мучеников. Феодорит, будучи некогда окружен демонами, по козням волшебства, не опасался от них никакого вреда и не ощущал страха, имея при себе собор мучеников, которых боялся злобный изобретатель и производитель всяких волшебных действий. Этот собор был именно елей, собранный от лампад мученических и горевший в его лампадке, которая висела пред св. иконами над его постелью, как сам он объявляет в своей истории (в гл. 21).

И водою святых богоявлений. При заклинании вредоносных гадов употребляются не только елей, но и святая богоявленская вода, которою окропляются повреждаемые места для прогнания демонов.

Заклинание св. мученика Трифона. Заклинание демонов, обладающих тварями, начали употреблять со времен апостольских. Так воздушные демоны, запрещенные словами апостола Петра, оставили Симона волхва и отбегли от него. Евангелист Иоанн, именем Отца и Сына и Святого Духа, повелел пытливому духу, жившему в Аполлониде, изыти от создания Божия. Св. Фома в жизни своей изгнал множество бесов из людей, одержимых ими, и проч. Равным образом и св. мученик Трифон повелел бесу выйти из дочери кесаря Гордиана. Посему не без основания св. церковь приняла обряд заклинания для изгнания из вредоносных тварей нечистых духов, силою которых они опустошают поля и вертограды.

Как врачи для различных болезней составляют различные лекарства, так и церковь для исцеления и укрощения тех же болезней или немощей и других мучений не довольствуется одним родом молитв. Отсюда, поскольку седмь отроков ефесских (празднуемые августа 4 дня) восприяли во время гонения дар продолжительнейшего здравого сна, и потому названы усопшими: то св. церковь, приводя их на память и призывая в молитвенную помощь, в настоящей молитве испрашивает покой и врачевство сна больным, изнуренным от продолжительного отсутствия оного, то есть страдавшим от потери и лишения сна.

Для совершения Св. Таин церковь употребляет хлеб совершенный, то есть заквашенный квасом или дрожжами и потом приправленный солию (как показано во 2 части, гл. 6, §33). Итак, соль, как необходимая приправа хлеба, с тем же самым хлебом переходит в жертву радования, как показано и в настоящей молитве. Но дабы священнодействие, установленное Христом, совершилось из хлеба, проникнутого именно предложенною солию, и чтобы оказались на самом деле действия, производимые обыкновенно солию, – об этом церковь умоляет Господа в настоящей молитве.

Последование в сыноположение. Св. церковь не без основания учредила богослужебный обряд для совершения сыноположения или усыновления. Вальсамон на 53 правило шестого Вселенского собора говорит: «ныне усыновление совершается правильным и приличным образом, то есть с употреблением священных церковных молитв, посредством которых одни вступают в право звания отцовского, а другие приемлют обязанности сыновние». Матфей Властарь (под буквою В, в гл. 50) пишет: «священные правила и благочестивые законы научили нас соблюдать усыновление, бываемое по преемству, точно так, как и сыновство кровное, как в рассуждении брачных степеней, так и в рассуждении вступления в отцовское наследство». И далее: «уложение Льва (новелла) царя премудрого возбраняет сочетать браком усыновленных с родными детьми усыновившего отца. В древности это родство не имело уважения, а ныне усыновление совершается приличным образом и с подобающим торжеством; оно устрояется чрез священный обряд, посредством которого одни производятся в звание отца, а другие возводятся на степень детей. Ибо нет другого препятствия ко вступлению в супружество усыновленных детей с родными усыновившего, кроме того, что в сем случае братское имя обращается в звание супруга и вместо брата усыновленный нарицается зятем».

От внутрь дверей святаго жертвенника, то есть сын стоит внутри, а приемный его отец – вне алтаря. Потом сын, вышедший из алтаря, как бы от Бога посланный и богодарованный, приемлется отцем, дабы таким образом теснейший союз любви со стороны одного и сыновнего почтения со стороны другого, как утвержденный Самим Богом, заключен был между ними на веки.

Сын же падает к ногам отца. По выходе из алтаря сын падает к ногам отца, дабы познал, что он как бы собственно рожден от него, как бы произошел из его чрева.

Попирает его отец. Приемлющий отец попирает выю приемлемого сына в доказательство своей над ним власти, а его подчиненности. При сем же случае отец произносит слова: днесь сын мой еси ты, аз днесь родих тя.

Совершая благочестно память Христа Агнца Божия, страдальчески закланного за очищение грехов всего мира, христиане, в доказательство духовного веселия, в день святой Пасхи приготовляют пищу из мяс бессловесного агнца, освященного благословением церковным. И церковь Христова издревле дозволяет употреблять христианам сей обряд не для сохранения древнего иудейского закона, но для выражения христианского благочестия. Для сего, по окончании дней поста, при наступлении святой Пасхи Господней, напитав души верующих славословиями, как духовною пищею и небесным хлебом от трапезы благости Божией, для некоторого телесного утешения и подкрепления она приносит Богу и сие для нашей пользы дарованное создание, то есть агнца, умоляя Бога благословить его для нас и сотворить полезным и приятным, дабы, вкусив его с благодарением, более и более с духовною алчбою и жаждою искали Самого Бога, Который есть Пища душ и телес наших и наслаждались Им непрестанно. Притом, во избежание древнего иудейского закона, шестой Вселенский собор 99 правилом своим воспрещает христианам не только есть по обычаю иудейскому, но и варить мясо в церквах или храмах Божиих.

Сей обряд более принадлежит монахам, которые после совершения литургии в праздник св. Пасхи благословляют в церкви сыр и яйца и потом предлагают на трапезе эту пищу как благословенную прежде всех других снедей. Посему, когда люди принимают эту пасхальную благословенную пищу, – монахи от сыра и яиц, а мирские люди от мяса, – тогда все обыкновенно говорят, что они разгавливаются: первое вкушение сыра, яиц и мяса после поста известно под именем разгавливания.

Силу и потребность настоящей молитвы доказывает самая надпись оной. И весьма похвально святое обыкновение очищать сею святейшею молитвою те домы, которые терпят козни и напасти злых духов. Желательно, чтобы попечением епископов возобновлен был этот древнейший обычай там, где он забыт, – и чтобы священник совершал молитвы, псалмы и прошения во освящение тех домов, которые поражены кознями духа злобы.

Над пещию. Некоторые вменяют восточным в суеверие то, что они употребляют эту молитву над новою пещию; но несправедливо. – Ибо сами же они при других новых и опасных случаях употребляют всевозможную предосторожность от непредвиденных нападений вреда и ворожбы; когда, напр., делают новое гумно, насаждают виноград, выжимают вино, начинают топить новую печь, устрояют мрежи и корабли и проч., – и все это именно для того, чтобы из новых вещей тогда же или и впредь не последовало некоторое зло ко вреду их. Итак, похвально обыкновение тех, которые на все это требуют вспомогательных молитв от святой церкви.

Священномученика Киприана. В настоящей молитве призываются на помощь не только ангелы, как общие хранители всех, но и священномученик Киприан, которому бесы служили и повиновались некогда в искусстве волшебных козней и который, уверовав во Христа, сам начал наконец восставать против всех их, побеждать их. Об этом показано в житии его (октября 2 дня).

Священные Писания, к которым приходящий учитися отрок благословляется сею молитвою для совершеннейшего успеха, во-первых, суть те начала и основания, которые заимствуются из Часослова и Псалтири и изучаются детьми после азбуки: ибо от этих начал дети получают способность к чтению и всех прочих книг. Во-вторых, под именем Священных Писаний разумеются здесь и те первые основания веры и христианского богопознания, которые составляют предмет катехизиса, и самые заповеди, как сказано в молитве следующего за сим чинопоследования о отроцех неудобоучащихся: яже рука Твоя пречистая на скрижалех начерта законоположнику Moисею. В-третьих, наконец, Священные Писания суть и те высочайшие и глубочайшие истины богословия, которые преподаются толкователями, по мере понятия слушателей. Это высочайшее преподавание и изучение богословских истин в древности пользовалось великим уважением. Кедрин (в осьмом столетии) говорит: «близ так называемого императорского студенца находилась знаменитая палата, в которой, по древнему обыкновению, сидел вселенский учитель, имевший двенадцать учеников, славных словом и житием. Они, достигнув высоких познаний светлым и обширным умом своим, упражнялись потом в церковном богослужении. Делать что-нибудь без совета и согласия их почиталось за непристойное даже и самим императорам».

О неудобоучащихся. Под именем неудобоучащихся разумеются здесь преимущественно те отроки, которые, последуя своеволию и развращенным нравам других и закосневая в них, не являют никакой наклонности к наукам и делам честным. Такие отроки, огорчающие родителей, для исправления их нравов и для возбуждения в них наклонности к полезнейшим познаниям, приводятся в церковь, и настоящею молитвою испрашивается им благодатная помощь к раскрытию их способностей и любви к благочестным занятиям.

Вселивыйся и просветивый сердца. Для просвещения умов и исправления сердец развращенных и неудобоучащихся отроков в настоящем последовании особенно призываются в молитвенную помощь и ходатайство пред Богом, кроме других святых, святые первомученик Стефан, апостол Матфей, мученики: Агапий, Прокопий и Филит. Стефан – потому, что на него восташа нецыи от сонма и не можаху противустати премудрости и Духу, имже глаголаше (Деян.6:9–10). – Апостол Матфей (память 9 августа) потому, что он издетства учился книгам в Иерусалиме у св. Симеона Богоприимца и отлично преуспевал в уразумении закона. Св. Агапий (марта 15), Прокопий (июля 8) и Филит (марта 23) – потому, что они в младости просветились богопознанием в такой мере и степени, что в юных же летах способны были восприять и восприяли мученическую смерть за веру и благочестие.

О немощных, обуреваемых и проч. Это молебное последование касается тех немощных, которые, будучи подвержены нападениям нечистых духов, – по злому действию волшебного искусства обуреваются душевно и телесно, и потому непрестанно подвергаются страдальческим припадкам различных немощей и страстей.

Емлет от кандила, и помазует немощнаго. Учение веры, основанное на Священном Писании, принятого от древних предания и повседневное употребление церкви доказывают, что над больным совершается не одно таинственное только елеопомазание. Первое известнейшее елеопомазание есть то, которое совершается посредством елея, освященного седмью священниками: оно, как таинство, силою своего действия подает больному благодатную пользу и врачевство во всех немощах. Второе преподается елеем, как тем, который берут от кандил, поставленных пред гробницами мучеников и пред иконами некоторых святых, так и тем, который вместе с хлебами освящается на всенощном бдении. Третье производится крестообразно, то есть со знамением креста елеем простым и неосвященным с произношением одних слов достопокланяемого имени Божия: во имя Отца и Сына и Святаго Духа: это елеопомазание установил Сам Христос Господь, когда даровал Своим ученикам власть исцелять всякий недуг и всякую язву, как сказано: мазаху маслом многи недужныя и изцелеваху (Мк.6:13). Впрочем, польза сего последнего елеопомазания не зависит непосредственно от самого обряда, но происходит или от заслуг действующего, или от веры приемлющего: ибо в сем случае хотя действует и священник, но действует простым елеем, не освященным особенною молитвою. Это елеопомазание может быть преподаваемо и неверным. Бароний (в лет. 193) пишет: «император Север милостив был к христианам; он имел при дворе своем Прокула христианина, который исцелил его святым елеем в тяжкой болезни и был при нем до своей смерти». Помазание простым елеем совершали иногда и непосвященные люди, как, напр., Симеон Столпник и другие ему подобные, не имевшие пресвитерского сана, как упоминается в житиях святых. Наконец, четвертое елеопомазание производится посредством того елея или мира, который чудесно источается из мощей или из гробниц некоторых святых чудотворцев, известных под именем мироточивых; помазание разных немощных частей тела этим миром подает скорое и чудесное исцеление от болезней.

Хотя страждущий в предсмертных мучениях последнего часа иногда не понимает всех слов сего моления, когда все чувства его лишаются своих действий; но оно полезно как для больного, так и для предстоящих. Внимая сему молению, они исполняются чувствами умиления, сокрушения, благоговения и соболезнования о душе, разлучающейся от тела, источают слезы из очей и сердец и как бы устами самого разлучающегося с ними сродника возносят сердечное моление ко Пресвятой Деве Богородице, твердой помощнице всех страждущих.

Божественнаго и священнаго умовения. Это умовение ног есть поистине умовение Божественное, которое Сын Божий совершил Своими Божественными руками и предал верным во всегдашнее подражание; оно есть умовение священное, потому что должно быть исполняемо людьми, посвященными служению Божию и в священном храме. Сверх того и вообще все христиане веруют, что Христос Господь пред наступлением страданий, смиряя тело Свое пред человеками, совершил и оставил нам Божественное и священное умовение ног для умножения братской любви, в пример смирения, во очищение грехов и во освящение душ и телес наших.

Вне великих врат храма. В первой части (в гл. 8, §3) показано, что великими вратами храма называются те, которые заключают внутренний притвор от вне, или из паперти. Следовательно, в древние времена это умовение ног происходило вне великих врат, то есть в паперти или во внешнем притворе. Но ныне это действие совершается в храме и близ врат западных или так называемых красных.

Братиям двунадесятим. Умываемых братий должно быть числом двенадцать во образ двенадцати апостолов: потому и верует народ, что каждый из умываемых принимает имя одного из лика двенадцати апостолов.

Нужда есть быти вратарю и иконому. Изображая апостольский лик, умываемые братия назначают первое место вратарю, а последнее иконому, который в этот день представляет образ св. апостола Петра.

И начинает диакон чести первое Евангелие умовения. Умовение ног производится по словам Евангелия, где действующие лица обращают к себе все действия Евангелия и свои действия соединяют с теми же самыми словами, в которых повествует о сем Евангелие, и таким образом совершают весь обряд умовения.

Начен от вратаря. Вратарь, как самый последний и простейший из братии, представляющий здесь лице Иуды, для выражения своего жестокосердия, первый дерзновенно, или как показано в Синаксаре на Великий четверток, безстудне простер свою ногу на умовение.

Егда же приидет до иконома. Когда архиерей приходит к иконому, чтобы умыть его ноги, тогда сей, в лице апостола Петра, сперва с благоговением не допускает умовения своих ног теми пречистыми руками, которыми создан Адам; но потом услышав: аще не умыю тебе, не имаши части со Мною, одержимый великим трепетом, вопиет Христу: не нозе мои токмо (умыеши), но и руце и главу.

Кропятся братия вся. Оставшеюся от умовения водою окропляются все братия, намачивая платки водою из умывальницы, отирают ею свои руки и лица, и вообще почитают эту воду священною.

Пентекостии. В 90 правиле шестого Вселенского собора показано: «в субботу, по вечернем входе священнослужителей в алтарь, по принятому обычаю, никто не преклоняет колен до следующего в воскресный день вечера, в который по входе, в светильничное время, паки преклоняя колено, воссылаем молитвы ко Господу». – «Да целую нощь и день», как сказано в толковании, «торжествуем Господне воскресение». Таинственную причину такового непоклонения колен во весь недельный или воскресный день объясняет Василий Великий (в гл. 27, о Св. Духе, лист 42): «так же все мы совершаем молитву в недельный или воскресный день, стоя прямо, но не все знаем причину сего обыкновения. Как воскресшие со Христом и долженствующие искать горних благ, молясь в воскресный день стоя, мы тем самым не только напоминаем себе о дарованной нам благодати, но познаем еще и то, что этот день прообразует будущий век некоторыми видимыми действиями. Почему, будучи началом дней, он и назван у Моисея не первым, но единым: бысть, говорит Писание, вечер и бысть утро, день един, как бы такой, который многократно возвращается. Един есть тот же и осьмый, он поистине един и поистине осьмый, – о котором упоминает и псалмопевец в надписании некоторых псалмов, – который сам собою означает будущее состояние наше после настоящего века, – означает день непрестающий, невечерний, беспреемственный, век нестареющийся и нескончаемый. Итак, по необходимости святая церковь учит своих питомцев исполнять в этот день свои молитвы стоя, дабы мы имели беспрестанное напоминание о бесконечной жизни, не вознерадели о напутствиях, потребных для перехода в вечность. Посему в этот день и молимся мы в прямом положении тела: церковные законы научили нас уважать это обыкновение, явно воспоминая, что мы переносим ум свой от настоящих благ к будущим». По сей причине и при настоящем торжестве, для недельного или воскресного дня, и вместе для торжественного воспоминания св. Пентекостии или Пятидесятницы, верные предаются молениям и коленопреклонениям, соединенным с постом, не на самой литургии, бываемой в этот день, но на следующем за нею вечернем богослужении, по совершении вечернего входа. Тот же Василий Великий, составивший настоящее последование и написавший молитвы на Пятидесятницу, вышеприведенную же причину для воскресного дня (в той же 27 гл., лист 42) соединяет с Пятидесятницею: «самая Пятидесятница служит напоминанием воскресения, которого ожидаем в будущем веке. Ибо этот един и первый день, умноженный седмижды, составляет семь седмиц святой Пятидесятницы: потому что, начинаясь от первого и обращаясь пятьдесят раз чрез те дни, кои бывают между первым и осьмым, Пятидесятница оканчивается тем же днем, которым началась. Почему она и изображает вечность, чрез подобие, когда, как бы в круговом движении, начинаясь от тех же знаков, теми же знаками и оканчивается». Потому и Матфей Властарь (под буквою Е, гл. 2) описывает то же действие: «вся Пятидесятница есть напоминание восстания, ожидаемого в будущем веке. Ибо этот единый и первый день воскресный, умноженный семь раз с семью седмерицами, составляет семь седмиц священной Пятидесятницы. Посему-то Василий Великий, сочинивший умилительные молитвы о пришествии Св. Духа изящнее всех, как приличествовало богослову, повелевавший народу рабским образом преклонять колена в то время, когда возглашаются сии молитвы в церкви, свидетельствуя тем власть Божественного естества Святого Духа, и не установил читать эти молитвы в третий час (девятый по полуночи) воскресного и пятидесятого от Пасхи дня, т.е. в тот час, в который Всесвятой Дух снисшел на апостолов. Ибо неприлично думать, чтобы тот, кто изобразил таинства Духа и предал обряд сей церкви, нарушил преимущества воскресного и пятидесятого от Пасхи дня, преисполненные великих таинств. Для того он и установил читать сии молитвы под вечер того же дня, в такое время, когда оканчивается этот изящнейший из всех день, то есть Пятидесятница, и начинается второй день (понедельник), ибо начало всякого дня считается с седьмого часа (первого по полудни). Это принято не только церковию и законами гражданскими, но и учеными, имеющими астрономические познания; – хотя чтение молитв Пятидесятницы, отложенное на вечер, приводит многих к сомнению тем, что это священнодействие приписывает сошествие Святого Духа как бы второму дню (понедельнику), который собственно есть день попразднственный, как и прочие дни всей этой седмицы. В тот же день дан и древний закон (чрез Моисея), и у самих иудеев называется Пятидесятницею тот день, в который последовало сошествие Утешителя. Из сего познаем, что един и тот же есть Законодатель как Ветхого, так и Нового Завета». Отсюда научаемся, что Василий Великий, сочинитель сего умилительного последования, пространнейших молитв и коленопреклонения, не рассудил за благо, чтобы все сие последование совершаемо было в третий час дня (т.е. в девятый по полуночи), в который сошел Дух Святой, дабы не расстроить некоторым образом торжества Пятидесятницы таким умилительным обрядом, в котором церковь свидетельствует о господстве и Божественной власти Святого Духа, соестественного Отцу и Сыну; но отложил оное по вышеизложенной им причине на вечер, – отнес к тому времени, которое почитается уже началом следующего дня, то есть понедельника.

Преклоншим колена на земли. Последование Пятидесятницы мы должны исполнить не только с коленопреклонением, но и с постом и прочими телесными изнурениями до самого вечера. Василий Великий, желая удержать христиан от пьянства и роскоши, которым предавались в вечер Пятидесятницы, и обратить всех к покаянию и трезвенному сокрушению (в беседе 14, говоренной в день Пятидесятницы) предсказывает казнь и гнев Божий, грядущий на противников: «привел ты на себя клятву пророка, сказавшего от лица Божия: превращу праздники ваши в жалость и вся песни ваши в плач«(Ам.8:10). И ниже: «пост да исцелит пьянство, псалом – срамные песни, слезы да будут врачевством против постыдного смеха, вместо плясания, да преклонятся колена, вместо рукоплесканий, да биются перси, вместо украшения одеждами покажите смирение».

Паки и паки преклонше колена. Знаменование всякого коленопреклонения св. Василий Великий (в той же 27 гл., лист 42) изъясняет: «даже и во всяком коленопреклонении и восстании после оного самым делом показываем, что мы, поверженные грехом, ниспали на землю, а человеколюбием сотворшего нас воззваны на небо». И Матфей Властарь в вышеупомянутом же месте пишет: «и каждодневное наше коленопреклонение и восстание, сопровождающее молитвенные наши подвиги, показывает самым делом, что за грехи мы низвержены в землю, и человеколюбием создавшего нас опять воззываемся на небо».

В различные литии. Колеблемая всенародными бедствиями и возмущениями общественных скорбей, св. церковь имеет святое обыкновение умилостивлять отвращенную от людей благость Божию общественными и всенародными молитвами. Но так как виды всех бедствий многоразличны, напр., бездождие, землетрясение, язва, громы, безведрие, брани и проч., то все сии случаи она старается отвратить и от всех многоразличных бедствий подать избавление особенными на каждый случай службами, молитвами и канонами, которые здесь же после сего следуют. Впрочем, есть одна служба, общая для всех, приличная всякой нужде и прилагаемая ко всякому молению. Она заключается в настоящем последовании, соединенном с литиею и бдением, и отправляемом всегда для испрошения благ, общих всем и необходимых для каждого. Почему в надписании сего последования и сказано: в различные литии и бдения молебнов, равно как и в конце сего последования означено: «Евангелие по литии, и канон по литии, сиречь о чем прошение будет, сицево и Евангелие, и канон, и молитва».

Лития. Лития означает выход в притвор с молением и всякий крестный ход, производимый вне церкви для того же моления. Кодин в книге о деяниях цареградских (в гл. 11) пишет: «после утрени бывает выход в притвор для литии, на которую выходит император». Подобным образом значится в уставе на праздник Благовещения: «в третий час дня выходим со крестами литиею вне монастыря». Лития и литания означают одно и то же. Кедрин в одиннадцатом столетии, в житии Михаила Пафлагонянина, пишет: «когда наступила засуха и в продолжение шести месяцев не было совершенно дождя: тогда братья императора совершали крестный ход (литанию), в котором Иоанн нес святый убрус Нерукотворенного образа Христова, великий доместик – послание Христово к Авгарю, а провестиарий – святые пелены Христовы, и пешешествовали от великой палаты во Влахернский храм Пресвятой Богородицы; патриарх с причтом совершал также второй крестный ход (литию)». Симеон Солунский (в гл. 339) объясняет самое знаменование литии, бываемой вне града: «когда с молением идем среди града и вопием плачевно, то это значит, что мы грехами осквернили град и все, что в нем. А когда вне града вопием и молебствуем, то этим выражаем свое смирение, объявляем себя недостойными вопиять из града, в котором осквернились и прогневали Господа и из которого, как из Божественного отечества, переселились чрез преступление: исповедуем, что в том граде, в котором мы созданы и воссозданы, в котором удостоены были Божественных даров, прельстившись змием греха, безумно развратились, сотворили себя непотребными, осквернили священное место; почему и водворяемся в пустынях, исходим в неогражденные места, покорствуя праведному гневу Промыслителя».

При сих литиях или крестных ходах носятся святые иконы и кресты. Тот же Симеон Солунский (в гл. 353) говорит: «на путях и перекрестках творим моление для того, чтобы очистить все пути и распутия, оскверненные нашими грехами. Подъемлем из храмов священные иконы, износим честные кресты, а иногда, где есть, и священнейшие мощи святых для того, чтобы освятить и людей и все, что потребно им для жизни, – т.е. домы, пути, воды, воздух и самую землю, как попираемую и оскверняемую стопами грешников. Все это для того, чтобы обитаемый град и вся страна соделались причастными Божественной благодати, отвергнув от себя все губительное и тлетворное; молимся, да будет милостив нам Тот, Кто воплотился для нас и принял зрак раба, Кого представляют Божественные иконы и образы святых Его, чисто жительствовавших на земле, Кто, будучи Бог во плоти, ходил некогда для нас по земле и распялся для спасения нашего: – молим Его, да спасет и теперь нас, исповедующих дело крайней Его любви и благости, то есть то, что Он излиял за нас кровь Свою на кресте и умер на нем. Для сего-то износятся и показуются самые знамения Его страданий, то есть честные образы креста, посредством которого Он низложил врага, умертвившего нас древом, и избавил от смерти».

Бдения. Здесь под именем бдения разумеются не праздничные всенощные, положенные по уставу, но другие чрезвычайные и нарочитые вседневные и всенощные моления, которые учреждаются не по уставу, но по усмотрению епископа для отвращения наступающего или уже постигшего общественного бедствия. Сократ (Ист. гл. 25) о цареградском патриархе Александре пишет: «Александр не столько печалился о своем заточении, сколько об учении Никейского собора, которое ариане и евсевиане со всяким тщанием и рвением покушались ниспровергнуть. Ибо когда он поставлял себя защитником правил этого собора, то всеми силами старался достигнуть того, чтобы изречения и правила, установленные на нем, никаким образом не были нарушены. Итак, оставив беспрестанные словопрения и диалектические доказательства, он прибегнул к помощи Божией, прилежно содержал себя в беспрестанных постнических подвигах и не оставил ни одного рода молений. Заключившись один в храме св. Ирины, он исполнил все то, что было прилично обстоятельствам: вошедши в алтарь, он повергся лицем пред св. престолом, со слезами молил Господа и проводил многие дни и ночи в беспрерывных молитвенных бдениях. От Бога просил он помощи, – и сподобился принять исполнение своего прошения». О таковых же бдениях упоминает св. Амвросий в толковании на Псалтирь: «постились седмицу, совершали бдения и во все ночи стояли на молитвах».

Последование. Здесь полагаются два последования: первое, содержащее Апостол, Евангелие и канон, есть средина, а второе служит окончанием прежде показанного последования в различные литии и бдения молебнов, из которого, по произволению настоятеля и по нужде предстоящих и молящихся, дополняется все потребное и благоприличное как к той средине, так и к сему окончанию.

О сухости бездождия. Всенародные моления, творимые во время бездождия, много похваляет Василий Великий в беседе, произнесенной во время засухи и глада, хотя в ней же и оплакивает, что Бог, во гневе Своем, не внемлет их молению: «всуе вопиет глас молящихся в церкви; – он развевается по воздуху: ибо и мы не слушаем просящих нас». Тертуллиан в Апологии свидетельствует, что и в его времена производились моления о низведении дождя: он (на стр. 186) говорит: «наконец, когда бездождие продолжается с лета до самой зимы и все заботятся о годовом пропитании, тогда, поспешая ежедневно от пресыщения к пресыщению, занимаясь банями, шинками и блудилищами, приносите жертву Юпитеру для испрошения дождя, повещаете народу о босоножном молебствии, и ищете неба в капитолии, ожидаете на сводах оной появления дождя, отвратившись от Самого Бога и неба. А мы, иссыхая от постов, измождая себя всяким воздержанием, удаляясь от всякого увеселения, валяясь во вретище и пепле, устремляем к небу взоры и трогаем Бога, – и когда исторгнем у Него милосердие, тогда вы воздаете честь Юпитеру, а Бога пренебрегаете». И в другом месте (на стр. 27): «если отыскать письмо Марка Аврелия, почетнейшего императора, то он не словами, а письменным образом свидетельствует, что жажда, томившая воинов его в Германии, утолена была дождем, испрошенным без сомнения молитвами христианских воинов».

Канон в страх труса. Сей канон и при нем Апостол, Евангелие и молитвы принадлежат к последованию в различные литии. Когда моление совершается в страх труса или землетрясения, тогда из последования в различные литии присоединяется к этому канону то, что и где потребно. Св. церковь этим молением утешает и ободряет людей, пораженных и смущенных печальным и страшным землетрясением. В числе многих землетрясений особенное и чрезвычайное было во времена Феодосия младшего, когда все были поражены таким страхом, что цареградские жители, ожидая падения домов своих, пребывали несколько дней вне града, в некотором поле. Об этом землетрясении или трусе и о молениях по сему случаю упоминается в Прологе октября 16 дня.

В прещение губительныя немощи, то есть моровой язвы или поветрия, погубляющего многих скоропостижно. К сему канону также присоединяются некоторые потребные части из общего преждеозначенного последования в различные литии и бдения.

Сия молитва присоединяется к прочим молениям, положенным при прежнем каноне, особенно в таком случае, когда с язвою и губительным поветрием соединяется голод.

Сии две молитвы присоединяются или к последованию в различные литии и бдения молебнов, или к другим некоторым канонам, избранным по произволу настоятеля и по требованию обстоятельств.

Самая надпись показывает, что положенная здесь молитва читается на всех тех литиях или крестных ходах, которые, по учрежденному обыкновенно, производились некогда без всяких видимых бедствий. В Цареграде была площадь, на которую патриархи и императоры каждогодно в некоторые установленные для сего дни выходили с крестным ходом и возносили моление о спасении всего града, когда и не было никакого видимого бедствия. Кедрин (в шестом столетии) пишет: «воспоминание сего землетрясения совершается ежегодно общественным молением людей на камне (на поле или площади)». – Отсюда, кажется, и в наших уставах определено совершать каждогодно те же литии или крестные ходы в праздники Сретения Господня, Благовещения, в неделю Ваий и в некоторые дни Пасхи. Но как эти литии или крестные ходы не везде совершаются в те самые праздники, в которые положено по уставу: то вместо их избран, после тех же праздников, особливый для сего день преполовения праздника Пятидесятницы, в который во всех городах российских и в некоторых сельских приходах бывает крестный ход, по определенным местам, соединенный с малым освящением воды на реках и источниках.

Неделя Ваий есть та, в которую христиане во время всенощного бдения стоят и молятся с ваиями в руках, – подражая отрокам еврейским, сопровождавшим Христа Царя, грядущего в Иерусалим, с ваиями и ветвями в руках. Ваиями называются ветви древесные, особенно ветви финикового или пальмового дерева. Так у евангелиста Матфея (Мф.21:8) сказано: ветви от древ; у Марка (Мк.11:8) ваия резаху от древия; у Иоанна (Ин.12:13) прияша ваия от финик.

Молитва во причащение гроздия. Гроздия или созревшие виноградные ягоды и хлебные семена приносятся в церковь для благословения, – с одной стороны, в знак благодарения Господу, Который дарует сии плоды для пропитания жизни человеческой, частию в доказательство того, что вино и хлеб, приготовляемые из тех же плодов, должны быть и будут приносимы во весь год для священнодействия, почему и 3 правило апостольское и 28 шестого Вселенского собора дозволяют те же плоды приносить в церковь. То же намерение, с которым приносятся сии плоды в церковь, изображено и в молитве при благословении их, – то есть, чтобы Господь Бог благословил плоды, которые «благорастворением воздушным, и каплями дождевыми, и тишиною временною к зрелости привесть благоволил: да будет нам причащение или вкушение оных в веселие и приносити оныя в дар на освящение Святых Таин Христовых». Василий Великий (в беседе на Пс.32-й, лист 43) указует и побудительную причину к сему молению: «земледелец получает плоды от земли не столько за свои труды и прилежание, сколько по благости Бога, возращающего оные: ибо ни насаждаяй есть что, ни напояяй, но возращаяй Бог».

В шестый день августа. В Греции обряд сей совершается не в одно время: где скорее созревают плоды, там они приносятся в 6-й день августа; а в местах, ближайших к северной стране, они освящаются в 15-й день августа. Вальсамон на третье апостольское правило говорит о Цареграде: «к патриарху приносят и плоды в праздник Успения Богородицы и полагают их на жертвенник святого храма Влахернского по совершении службы».

Последование. Так как в сем последовании не имеется начала, а прямо означены Апостол, Евангелие и молитвы, то все начинательные молитвословия должно заимствовать из последования в различные литии и бдения молебнов, и потом доканчивать моление по уставу настоящего последования: ибо то последование есть общее для всех литийных прошений. Посему в российской книжке о благопотребных прошениях, все начало для настоящего последования принято из общего последования в различные литии.

Молитва о императоре и воинстве его. Молитва о государе и воинстве его возносится по обыкновению, принятому от древних веков. Христианские государи не меньше других имели и сами обыкновение употреблять такую молитву, когда начинали поднимать оружие, собирать воинство на врагов и развивать свои знамена. Пример сего благочестия и покорности к Богу, Который един благословляет воинственное оружие благим успехом, подал всем носящим христианское имя, первый из христианских царей, равноапостольный Константин, который, по обыкновенно своему, пред начатием сражения посвящал несколько времени усердной молитве к Богу в шатре, нарочито отделенном для приношения молений. «Ибо», говорил он, как свидетельствует Евсевий в житии его (книга 2, гл. 14), «не всегда можно и должно поражать копьями и полагать в делах своих надежду на одно вещественное оружие, или уповать на телесную силу, но должно признавать Бога вселенной Виновником и Подателем всех добрых дел и самой жизни; к Нему необходимо должно воздевать свои руки, возводить умные очи и воссылать приличные молитвы, дабы преклонить к нам милосердие Его, как Подателя победы, Хранителя жизни, Защитника и Помощника правды». Сверх сего тот же Евсевий (книга 4, гл. 20) присоединяет, что Константин Великий написал своим воинам и самый образец молитвы и повелел всем им молиться по нему единогласно и единодушно. Образец сей молитвы есть следующий: «Вемы Тя, единаго Бога и Царя, Твоея помощи просим. Ты нам подавал еси победы, Тобою врагов побеждахом, от Тебе и нынешняго и будущаго благополучия чаем, Тебе вси кланяемся, Тебе просим, да Константина, кесаря нашего, с его благоговейными чады, долго, здраво и победительно сохраниши нам» (смотри о сей молитве у Барония, в лет. 321 г.). – Следуя сему благому примеру, и последующие восточные императоры никогда не выходили в военный поход без совершения благопристойных молитв; каковое благочестие их описывают многие греческие писатели, говоря: «наступление на врага освящалось церковными славословиями, дабы благое намерение увенчалось благим окончанием и воинственный поход их во всех отношениях был подвигом священным».

Сей канон, по надписанию своему, не относится ко всякому бедствию, томлению и нужде, т.е. неприятельскому нападению, язве и прочим бедствиям внешним, но содержит моление для отвращения внутренних душевных и телесных болезней и в особенности для исцеления греховных язв, поражающих душу, как показывает и самое содержание песней и стихов канона.

О возвышении панагии. Слово панагия, которою греки вообще именуют Божию Матерь, как Всесвятую, означает собственно всесвятая или пресвятая. Но здесь под этим именем разумеется частица хлеба, которая посвящается имени Божией Матери. Благоговейнейшие из христиан восточных, особенно монахи и другие духовные лица, имеют обыкновение по окончании трапезы или обеда, воздав благодарение Богу, возвышать сию панагию, то есть первыми перстами обеих рук поднимать вверх треугольную частицу хлеба, изъятую в честь и память Пресвятой Богородицы и именуемую посему возвышением. Весь обряд такового возвышения описан в настоящем месте при Требнике, в Следованной Псалтири и в Уставе. Симеон Солунский (в гл. 357) говорит: «от предлежащего хлеба о спасении всех изъемлется трехугольная часть, изображающая отвсюду Троицу и единство: углами и сторонами она изображает троичность Лиц, а единым центром (т.е. остротою) – единство существа Божия. Как ни обрати эту часть, она все будет представлять три стороны и угла, которые соединяются в одной острой оконечности. Таковую часть хлеба, по обыкновению, перешедшему к нам от отцев и сохранившемуся в письменном предании от времен апостольских, мы каждодневно приносим сущему в Троице единому Богу нашему о имени Богородицы: потому что посредством Ее Божественного рождения мы познали Св. Троицу». По какой причине обряд сей возымел начало, об этом показано в Следованной Псалтири.

Егда хощет отъити на службу. Обряд возвышения панагии совершается не только после трапезы, но и во многих других случаях и обстоятельствах жизни. Симеон Солунский (в гл. 357) говорит: «наипаче установлено возвышать панагию в конце трапезы братий, во освящение их и как бы в запечатление употребленной ими пищи, особенно же во славу Божией Матери, Которая родила нам Хлеб животный, присно питающий наши души. Возвышается панагия и во всякое другое время, когда кто имеет потребность в Ее ходатайственной помощи: многократно возвышается и в самой священной литургии, – или по просьбе некоторых, или по обычаю многих священнослужителей, желающих призывать и воспевать Всепетую, – особенно, когда приносятся в жертву Тайны Ея сына и Бога нашего, – да получим Ее молитвами вящщую помощь. Возвышается же тогда, когда по освящении Даров обыкновенно установлено воспоминать Ее, – то есть, когда произносим: Изрядно о Пресвятей, и когда призываем Ее, как сильнейшую Заступницу и Хранительницу во всех наших потребностях и обстоятельствах, – и величайшую получаем помощь от возвышения сего хлеба». – Но преимущественно последование о возвышении панагии совершается по следующим причинам: когда кто вступает в службу, или отправляется в путь, или намеревается плыть по водам, – как это показывают самые надписания, как вообще над сим последованием, так и над молитвами, входящими в состав его. Это же возвышение хлеба, как одно из знаменитейших церемониальных торжеств, совершалось и при дворе греческого императора после обеденного стола. Кодин (о деяниях цареградских, в гл. 7) пишет: «по снятии кушанья со стола, когда доместик приносит хлеб в панагиаре (пеленою покрытом блюде, на котором изображен лик Пресвятой Богородицы), тогда император восстает, потом первейший из присутствующих за столом, приняв панагиар, поставляет его на столе и, возвысив хлеб, подает его доместику, а сей императору. И как только император поднесет к устам своим хлеб – все громогласно воспевают ему: многая лета».

Все упование на Тя. Многие, плавающие по водам, возлагая все упование свое на Матерь Божию, поставляют образ Ее на кормах своих судов. В самом деле, если язычники выставляли на носу кораблей изображения своих богов: то почему же, водимые истинным богопознанием и воспитанные в св. вере, не можем поставить образа Божией Матери на мореходных и речных судах своих? Знаменитейшее и известнейшее из всех наименований Ее издревле было и есть наименование Одигитрии, то есть Путеводительницы; под сим именем призывают Ее во многих нуждах; сему имени посвящаются многие церкви. Знаменитейший из цареградских храмов, прославленный многими писателями, был храм во имя Божией Матери, известный под именем Одигитрии, созданный Пульхериею. Никифор (в кн. 14, гл. 2) пишет: «некоторой знаменитейшей (в Царьграде) улице дано имя от Марии Одигитрии (Путеводительницы)». – По этой улице входил некогда в город Михаил Палеолог, совершая торжественное шествие. Григорас (в кн. 4) изображает это шествие в следующих словах: «Царя встретила царица, но не прежде того, когда он облобызал икону Пренепорочной Божией Матери и совершил пред Нею подобающее поклонение на улице, Одигитрии (Путеводительницы) именуемой».

Последование Мефодия патриарха. Св. Мефодий, цареградский патриарх и исповедник Христов, имея ревностное попечение о возвращении к церкви отпадших, издал для спасения их сие последование. Но как в числе отпадших явились люди различного возраста и состояния, и, следовательно, различных степеней виновности, то дабы не было недостатка в церковных мерах исправления, он определил для всех тех лиц различные эпитимии и составил различные молитвы.

Различных лиц. Отпадшие от веры суть люди троякого состояния. Одни отпадают в отроческом возрасте по неразумию. Другие отметаются под страхом мучений. Третьи, имея совершенный возраст, отступают от веры не столько по принуждению, сколько по собственному злому произволу, быв прельщены диаволом. Все они во время обращения приемлют эпитимии, но не все равные.

Аще убо отроча. Первые, отроки, как стоящие в юном и незрелом возрасте, которые по одному неразумию сотворили богоотступничество, принимаются с кратчайшею эпитимиею. Вторые, которые не волею, но насилием и страхом мучений принуждены были отречься от веры, удостаиваются человеколюбия и исправляются умеренною эпитимиею. А третьи, отвергшиеся по собственному произволу, без всякого принуждения, подвергаются величайшему запрещению: они во всю жизнь лишаются причащения Божественных Таин и сподобляются оных только при конце своей жизни, по 73-му правилу Василия Великого.

В осьмый день да омоется. Это омытие, производимое в осьмый день, некоторые почитали обрядом потребным не для очищения души, но для простого омовения телесной нечистоты пред присоединением к церкви, учрежденным для соблюдения Моисеева закона. Но если вникнем в существо сего обряда, то увидим, что он установлен не для соблюдения того омовения, которое происходило некогда по иудейскому закону, и не для повторения крещения, прежде принятого и никогда не повторяемого, но для воспоминания той чистоты, которая была получена некогда им в купели крещения и потом потеряна со времени вероотступничества. По сей причине некоторых присоединяемых для принятия сих очистительных молитв поставляли близ крестильного кладезя, дабы они при нем оплакивали грехи своего неверия, старались возвратить себе веру, которую они исповедали некогда здесь и обещали пред лицем церкви, и старались воспламенить в сердцах своих прежнее усердие к Богу. Между крещением и покаянием есть великое сходство, и потому, если крещение есть первое обращение от грехов, а покаяние есть второе крещение: то нимало не удивительно, что оба сии таинства имеют сходственные обряды и священнодействия.

Да помазуется миром. Чтобы показать какого состояния отпадшие от веры при своем обращении помазуются св. миром, должно знать о самих еретиках, кто из них крещается совершенно и кто не крещается, а только помазывается св. миром, и которые не помазываются вторично, когда обращаются к церкви. В сем отношении все еретики разделяются на три рода: к первому роду принадлежат те, которые не веруют во святую и единосущную Троицу и не совершают троякого погружения в воду при крещении; их, равно как и язычников и магометан, должно крестить, как повелевает 19-е правило первого Вселенского собора. Второго рода еретики суть те, которые веруют в Бога в Троице единого и крещаются троекратным погружением, но имеют свои заблуждения и ереси, и кроме крещения или совсем не признают других таинств, или, совершая другие таинства неправильно, отвергают св. миропомазание. Их крестить не должно, потому что они крещены; но после отречения их от своих ересей и исповедания православной веры, должно присоединять их к церкви посредством таинства миропомазания, как предписывает 7 правило второго Вселенского собора. Третьего рода еретики, называемые отступниками, содержат все семь таинств, равно как и миропомазание, но, отделившись от единства св. православной церкви, дерзают примешивать к чистому исповеданию веры свои заблуждения, противные древнему учению св. апостолов и отцев церкви, вводят многие пагубные мнения в церковь и, отвергая древние благочестивые обряды церкви, установляют новые обычаи, противные духу благочестия. Таковых во второй раз мы не крещаем и не помазываем св. миром; они, после отречения от своего отступничества и раскаяния во грехах своих, исповедуют Символ православной веры и очищаются от грехов своих молитвами и святительским разрешением. Отсюда явно, что если последнего рода еретики или лучше сказать раскольники, крещенные и миром помазанные, во время присоединения к православной церкви не перекрещиваются и вторично св. миром не помазуются: то и отступающие от церкви в эту ересь или раскол и желающие паки обратиться к церкви не должны быть вторично помазуемы миром. Равным образом из настоящего последования ничем нельзя доказать, чтобы можно было во второй раз помазывать св. миром, по настоящему узаконению св. Мефодия, тех, кои, быв однажды крещены и миропомазаны, отпадают в тот разряд ересей, где кроме крещения не имеется таинства миропомазания, и потом опять обращаются к церкви, в которой приняли и крещение и миропомазание до своего отпадения. Впрочем, и не должно повторять над ними таинства миропомазания: потому что они после своего отпадения находились в такой ереси, в которой, сколько ни есть, приемлется вера Христова. Итак, те только необходимо должны быть присоединяемы посредством таинства миропомазания, кои отпадали в первый разряд еретиков, то есть, вовсе отвергались Христа и впадали в языческое безбожие, а потом опять обращались к церкви. Впрочем, и здесь миропомазание не есть существенное повторение таинства, а служит только знамением возвращения им той благодати, которую они отвергли от себя, отвергшись Христа и св. церкви. Это доказывают и следующие слова в молитвах св. Мефодия: «иже Христа отвергся и преступив спасения таинство: егоже избавил от пленения безбожных врагов, с нимиже неведением детским или мучительным насильством оных прелестные обычаи прохождаше» и проч.

И назнаменанной в нем печати ясне явитися в сердце его. Сколь справедливо было мнение св. Мефодия о силе св. миропомазания, это довольно ясно показывают сии слова его, положенные в третьей молитве. Ибо печать св. мира, приобретенная в крещении, не пребывает неизгладимою в состоянии отступничества и не изглаждается этим грехом совершенно, но только потемняется или становится как бы неясною. Почему и молит церковь: «и назнаменанной в нем печати ясне явитися в сердце его и помышлениях, знаменованием креста Христа Твоего». То есть, молит, чтобы всем были видимы и известны не столько существо таинства, сколько сила оного, и не столько самая печать, сколько исповедание непорочной веры. Симеон Солунский на вопрос 23-й митрополита пентапольского: для чего обращающийся к вере, после отречения от нее, помазуется св. миром, а не крещается снова? отвечает: «обращающегося в церкви после отречения помазуем св. миром, а не крестим вторично: потому что крещение сообщает человеку бытие во Христе, а св. миро – жизнь по Христу (т.е. по образу жизни Христовой), дыхание, святыню и печать. В крещении люди приняли благодать восстания и нетления Христова, облекшись в Него, а в таинстве миропомазания приняли печать Его освящения и дары Духа. Посему, если некоторые из них отрекутся, они имеют бытие (то есть сохраняют духовную и бессмертную жизнь), восстанут в последний день и будут нетленны, но уже не будут иметь ни благодати Духа, ни святости дел, и осудятся вместе с супостатами демонами. Ибо как однажды дается бытие от плоти, так единожды даруется рождение от Духа. Посему те, которые осквернили сию духовную жизнь, по возвращении к церкви не допускаются до таинства священства (см. об этом правило Анкирского собора); между тем, как рожденные в нечестии, приняв крещение, сложив с себя все грехи и совершенно изменившись в Божественной купели, достигают степеней священнических, если найдутся достойными (см. о сем 12 правило того же собора). Падшие же после крещения и потом раскаявшиеся, поскольку по благодати приемлют прощение в одном грехе отступления, сподобляются одного и дара – быть христианином, но священства достичь уже не могут (впрочем, падшие неволею не лишаются священства по 3 правилу того же собора). Отрекшийся приемлется в церковь на том же основании, на котором и всем вообще людям, по причине удобопоползновенности и немощи плоти, даровано покаяние: посредством молитв священнических мы примиряем себя с Богом, в таинстве покаяния и в таинстве миропомазания возобновляем в нем Божественную печать и освящение, которые изнепотребствовал он своим отступлением. Об этом именно молился и Давид, раскаиваясь после своего согрешения: дух правый, говорит, обнови во утробе моей – и получил прощение. Крещения же не повторяем потому, что оно едино и единожды дарует благодатное прощение».

Господи Боже Вседержителю. Эта молитва Господи Боже Вседержителю положена не для всякого; она читается только во время присоединения к церкви отступившего от ней в отроческом возрасте, как показывает и самое содержание сей молитвы.

Святынь Твоих пречистых. Слово святыня, употребляемое в единственном числе, означает или одну святую воду, или антидор – раздельно даруемые человеку; а во множественном числе святыни, употребляется тогда, когда святая вода и антидор, или и самые Тело и Кровь Христовы, даруются вместе. Здесь это слово может быть употреблено и в том и другом виде, – смотря по обстоятельствам. Если присоединяется к церкви отпадший от веры силою мучений, то он после присоединения делается причастником Святынь, то есть Тела и Крови Христовой; если же присоединяется произвольный вероотступник, лишенный таинства причащения до самой смерти, то он после присоединения удостоивается принятия только благословенного хлеба и освященной воды.

Последование о священнике, во сне искусившемся. Как чистота возвышает священника до небес, так далеко низводят его телесные скверны. Если случается телу его впасть в какое-либо осквернение, церковь повелевает ему в то же время очиститься приличными молитвами.

Монах Марк, издатель сей молитвы, кажется есть тот самый постник, который в юности своей отличался от прочих сверстников непорочностью своей жизни и впоследствии времени пребыл усерднейшим хранителем чистоты и целомудрия, как повествуется о нем в житии Макария (января 19 дня).

Этот Мартиниан (память его февраля 13 дня) так свято чтил и хранил чистоту тела, что лучше избрал лежать на разжженных угольях, нежели оскверниться любодейным соитием.

И аще убо есть мечтание от демонскаго искушения. Вальсамон изобразил мнение о сем в ответе на вопрос Марка, епископа александрийского: «мирянин, искусившийся во сне, если сам подал причину плотскому повреждению, да удержится от принятия Святых Таин, если же по зависти бесовской, небоязненно да приступает к оным. Но касательно епископов, священников и диаконов, претерпевших таковое же искушение по одному сатанинскому посмеянию, мы не знаем и не имеем того же решения. Посему для чести священства советуем им лучше удержаться от священнослужения в тот день, пред которым случилось сластолюбивое сновидение. Но когда чрез медление может произойти опасность, или по причине какой-либо надобности: тогда в той же ночи да разрешится искушения сеть, и да восстанет в том же дни священнодействия власть». И Иоанн, епископ цитрский, в ответе 29: «иереям и мирским людям, осквернившимся сонным мечтанием, прилично в этот день удержаться от святынь для чести священства. Если же отсрочка священнослужения угрожает опасностию или бедою, или если настал пресветлый день (праздник), неотсрочно требующий священнодействия: тогда да сокрушится сеть искусителя, да возвысится же священства мочь». Подобные правила касательно сего случая смотри в Кормчей книге (часть 1, листы 284, 285 и 286).

Правило это есть следующее: «иже не по изволению истечение в нощи подъемше, своей совести да последуют: и сами себе да смотрят, аще зазрят себе в том или ни». Смотри о сем в Кормчей книге (часть 2, лист 260).

У св. Афанасия есть целое послание (к Аммону) о истечении, происходящем путем естественным. В нем он разрешает все сомнительные случаи касательно сего предмета, раскрывает мысль восточной церкви, советует творить молитву для очищения от осквернения. Смотри в Кормчей книге (часть 2, лист 263).

Мнение св. Василия Великого есть следующее: «что всякому нечистому нельзя входить во святая, это доказывает пример страшного наказания, постигшего в ветхом завете подобное преступление. Но так как в новозаветном храме предлежит большая святыня, чем в храме ветхозаветном, то тягчайшее понесем мы и наказание, как говорит апостол: ядый и пияй недостойне суд себе яст и пиет.

Все вышеприведенные правила изложены у Матфея Властаря; почему и искать их должно под той буквою и в той главе, которая здесь указана. Здесь же к последнему правилу св. Василия Великого он присоединяет и свое мнение: «нечистотою назвал святый не извержение семени, которого едва ли кто, по моему мнению, избежит вовсе, разве будет весьма бесчувствен, но лукавое пожелание».

Сия молитва умиривающая читается тогда, когда находящиеся во вражде примиряются между собою и просят у Бога утверждения своего примирения. Таким же образом совершали некогда примирения свои и язычники, призывая богов во свидетели своего примирения и всенародно принося молитвы об утверждении мира. Доныне указывают в Риме остатки обширного языческого капища мира. Но христиане, заключая мир, призывают во свидетели истинного Бога, Источника и Подателя мира, и молят, дабы Он Сам утвердил и сохранил мир, заключенный после вражды.

К братотворению духовному. Матфей Властарь (под буквою В, в главе 8) говорит: «самое свойство подразделяется на два вида: оно бывает родственное и установленное. Свойство родственное есть то, которое происходите от супружеского союза; а свойством установленным или положением называется принятие кого-либо в сына, или усыновление, без плотского соединения, равно и братотворение». Посему образ братотворения сходен с обрядом усыновления: как приемлющий чуждого отрока себе в сына заключает с ним законное или духовное свойство; так и тот, кто, по внушению благосклонности, присоединяет себе постороннего человека в брата, совершает с ним духовное братотворение и законное свойство. Как приемлемый в усыновление требует молитв и благословения церкви: так и братотворение совершалось некогда посредством благочестивого церковного обряда. Побудительные причины и намерения, с которыми человек приобретает себе брата, могут быть многие: вступление в наследство, оказание друг другу взаимной помощи, стремление к общежитию, любовь к родственным связям, благосклонность одного к другому, или даже одно сердечное расположение их друг к другу, могли подать случай и служили некогда законным основанием к присвоению прав духовного братства, по обряду церковного братотворения.

От церковнаго и царскаго закона возбранено. Хотя по древним обрядам дозволено было совершать братотворение: но впоследствии времени от церковного и царского закона возбранено. И не без причины: такие братства нередко пролагали дорогу к возмущениям и смертоубийствам, возбуждали гнев, воздвигали руки и поощряли людей к сопротивлению законам друг за друга. Посему тот же Властарь и в том же месте присовокупляет: «это братотворение есть дело незаконное; хотя лишенные детей имеют дозволение принимать в усыновление чужих по причине перенесения на них своего наследства, но к присвоению братства не приводит ни одна законная причина. Посему-то (усыновление), как благословное, закон принял, а сие (братотворение), как незаконное, отверг». По этой причине ни обряда, ни молитвы на сие братотворение в российском Требнике не показано.

Восточные христиане, полагая всю надежду в сохранении здравия на врачевания духовные, не оставляют без приложения к себе ни одного рода священных помазаний и прикосновений к мощам и вещам святым. Иногда они отираются пеленами, находящимися при святых мощах или иконах; иногда помазуются елеем из кандил и лампад, возжженных в честь святых и проч. Равным образом творят знамение креста святым копием над водою и употребляют сию воду в пользу больных. Сей последний обряд и составляет содержание настоящего последования.