Из академической жизни. Профессор В.Д. Кудрявцев-Платонов
В субботу, 11-го января, исполнился сороковой день со времени кончины профессора академии В. Д. Кудрявцева-Платонова. В академической церкви в этот день в 9 ½ ч. утра совершена была заупокойная литургия о. ректором с собором академического духовенства в присутствии всей корпорации, студентов и родственников покойного. На причастном, после приобщения, о. ректор произнес краткое слово. В этом слове, не принимая на себя задачи восстановить снова в памяти присутствовавших высокий умственный и нравственный образ покойного, так искренно и так полно обрисованный в многочисленных речах при погребении, проповедник счел лишь нужным напомнить слушателям, что при выражении чувств скорби по поводу тяжелой утраты и чувств глубокого уважения к личности покойного, между прочим, не раз высказывалось желание и даже обещание в том смысле, что не словами только, а делами мы постараемся почтить дорогую память своего наставника, – постараемся жизнью своей доказать, что святые заветы христианской мудрости и любви, возвещавшиеся нам и словом, и жизнью философа-христианина, найдут и в нас себе посильных провозвестников. Вот это-то обещание проповедник и находил благовременным напомнить теперь, когда минуло уже сорок дней со времени кончины покойного, указывая при этом на общую человеческую слабость, благодаря которой многие обещания, даваемые под впечатлением каких-либо сильных событий, по мере ослабления временем этих впечатлений, отходят обыкновенно на задний план, а часто и совсем забываются.
На панихиду после литургии с академическим духовенством вышел о. архимандрит Борис, бывший несколько лет тому назад инспектором Московской академии и сослуживцем покойного Виктора Дмитриевича, а в настоящее время заехавший в посад на пути своем из Киева в С.-Петербург по вызову высшего духовного начальства.
Кончина незабвенного Виктора Дмитриевича поставила на очередь трудный вопрос о возможной замене его кем-либо в разных областях академической жизни, где он был всегда авторитетным и уважаемым деятелем.
Наиболее трудным представлялось разрешение вопроса о том, кого поставить преемником Виктора Дмитриевича по кафедре метафизики. Этот предмет такого рода, что для его научной обработки и успешного преподавания недостаточно только философского образования и склада мыслей, как бы ни были они широки и серьезны; но необходимо еще особая душевная настроенность, далеко не часто бывающая принадлежностью философских мыслителей. Вот почему задача замещения кафедры метафизики представляется гораздо более трудной, чем если бы дело шло о кафедрах истории философии или психологии. Вот почему духовным академиям приходится в этом случае испытывать иногда и некоторые затруднения, когда напр., глубоко-серьезный и талантливый профессор считает лучшим при первой возможности проститься с метафизикой и перейти на другую философскую кафедру или когда эта кафедра метафизики остается, по несколько лет даже и совсем не занятой, прочным и постоянным преподавателем. Когда вопрос о преемнике Виктора Дмитриевича поставлен был на очередь, совет московской академии единодушно склонился к мысли, что было бы наиболее желательным и полезным для академии, если бы доцент А. И. Введенский нашел для себя возможным перейти с занимаемой им кафедры истории философии на кафедру метафизики и логики. В этом смысле совет просил о. ректора войти в письменные сношения с Г. Введенским, находящимся в настоящее время в заграничной командировке в Берлине, что и было сделано без промедления. Около половины января от Г. Введенского получен благоприятный желаниям совета ответ, а потому этот вопрос почти уже можно считать благополучно решенным.
Кроме научного служения, покойный Виктор Дмитриевич принимал близкое участие в делах академии в качестве члена академического правления и председателя братства Преподобного Сергия, для вспомоществования нуждающимся студентам и воспитанникам Московской Духовной Академии, а потому его кончина заставляла позаботиться об избрании и в этих сферах деятельности достойных ему преемников.
По действующему академическому уставу (§ 93-й), члены правления должны быть избираемы советом из числа ординарных профессоров. Руководствуясь этим правилом и соображениями о наибольшей пользе академии, совет, в декабрьском своем заседании, избрал на должность члена правления ординарного профессора по кафедре общей церковной истории, доктора богословия А. П. Лебедева, который в настоящее время, по утверждении советского избрания Его Высокопреосвященством и вступил уже в отправление своих новых обязанностей.
Для замещения вакантной должности председателя братства Препод. Сергия, совет братства, руководствуясь уставом, назначил на 22-е число декабря экстренное общее собрание, о чем члены братства были заблаговременно уведомлены разосланными им печатными приглашениями.
В назначенный день, в 6 ½ ч. вечера, в академической церкви о. инспектором, архим. Петром, совершена была соборная панихида по усопшем председателе братства, после чего все собравшиеся братчики приглашены были в квартиру о. ректора, где и состоялось экстренное общее собрание братства. Открывая собрание, о. ректор сказал несколько слов, свидетельствуя в них о том отрадном впечатлении, какое в продолжение минувшего года постоянно выносил он из близкого соприкосновения с делами братства. Как почетный, по уставу, член братства, о. ректор имел возможность достаточно присмотреться к ходу его дел и с искренней радостью вполне убедился в том, что деятели братства относятся к исполнению своих обязанностей не внешне-формальным образом, а с сердечным сочувствием, – не смотрят на них, как на тяжелую для себя повинность, но влагают и душу в дело свое, придавая тем своему обществу истинный характер братства.
При последовавшем за тем избрании председателя единодушный голос всего собрания указал на профессора Дмитрия Федоровича Голубинского, как на наиболее достойного и желательного для всех руководителя делами братства. Уважаемый глубоко всеми Дмитрий Федорович с самого открытия братства принимал всегда и принимает самое близкое и горячее участие в его делах и интересах. В первые два года существования братства, он был его казначеем, а с 1882-го года и до последнего времени – членом его совета. Глубокая преданность Дмитрия Федоровича интересам братства и самоотверженная деятельность его в этом отношении давно уже обращала на себя общее внимание и признавалась всеми членами братства, свидетельством чего служит, между прочим, то обстоятельство, что еще в 1889 г. Дм. Фед. на общем собрании избран был почетным членом «во уважение к постоянному и плодотворному участию его в делах братства со времени основания сего последнего». Люди, знающие лично новоизбранного председателя и знакомые с его прежней деятельностью, вполне уверены, что святое дело братской благотворительности имеет отныне в его лице достойнейшего и надежного руководителя.
Нужно заметить, что наступивший 1892-й год, в истории братства имеет особенное значение; с этого года открывает в Москве свои действия особая комиссия, учреждение которой знаменует собой значительное расширение круга деятельности братства. Два года тому назад, в день академического праздника 1 октября 1889 г., на состоявшемся в Москве товарищеском собрании бывших питомцев академии, по поводу совершившегося ее семидесятипятилетия, было предложено предпринять, что-нибудь в пособие тем из бывших воспитанников академии, которые по каким-либо несчастным обстоятельствам попадают в беспомощные и безвыходные положения, лишаются служебных занятий и необходимых средств к жизни, не имеют определенного приюта, подвергаются неизлечимым болезням и т. п., а также, если можно, в особенных случаях, и семьям умерших бывших воспитанников академии, остающимся в крайней нужде. Само собой разумеется, что эта добрая мысль встречена была всеобщим сочувствием, а для ее практического осуществления признано было наиболее удобным примкнуть к существующей уже организации братства Препод. Сергия. По уставу братства, его благотворительная деятельность может распространяться не только на учащихся в академии студентов, что составляет его главную задачу, но и на бывших ее воспитанников, уже вышедших из стен академии. В последние годы, общие собрания братства находили даже возможным сделать кое-что в этом отношении, ассигнуя ежегодно небольшую сумму на помощь бывшим воспитанникам академии, хотя такая помощь предписывается братству уставом лишь «при значительном расширении его средств». После многих письменных и личных сношений между московскими братчиками и находящимся при академии советом братства, после обсуждения поставленного вопроса на нескольких собраниях в Москве и в посаде, состоялось решение образовать в Москве на известных условиях, в зависимости от совета братства, особую комиссию, которая поставляла бы своей специальной задачей организацию помощи бывшим питомцам академии. На общем собрании братства, 2-го мая 1891 г., в состав этой комиссии избраны были: член совета братства, ректор московской духовной семинарии, протоиерей Н. В. Благоразумов и члены братства: протоиереи А. М. Иванцов-Платонов, Г. П. Смирнов-Платонов и А. О. Некрасов, свящ. В. А. Быстрицкий и инспектор моск. дух. семинарии А. П. Цветков. Организованная, таким образом, комиссия уже по раз собиралась для обсуждения порядка и направления своей деятельности, выработала себе программу и с наступившего января 1892 года постановила открыть свои действия. Да благословит Господь полным успехом ее доброе дело, чтобы каждый питомец московской академии всегда мог носить в душе отрадную уверенность, что его родная академия была и остается для него «alma mater» не в то только время, пока воспитывает его в своих стенах; но и во все продолжение его жизни, – что где бы и когда бы ни постигла его беда, родная академия прежде всех протянет ему свою твердую руку помощи.
В. Соколов