Слово на святого апостола Фому

Неизданная проповедь Василия Селевкийского «In Thomam apostolum» (CPG 6668; BHG 1844b)

Среди обширного литературного наследия Василия, архиепископа Селевкии Исаврийской (ум. после 468 г.)¹, есть несколько неизданных сочинений². В их числе – гомилия «На апостола Фому», дошедшая в двух рукописях, одна из них – это Cod. Paris. 1199 (ХI в.), вторая, неизвестная Ф. Алькэну – это манускрипт, также ХI в., из Публичной Библиотеки Санкт-Петербурга (РНБ), ф. 906, № 95, f. 114 v – 121 r³. За единственным небольшим исключением⁴, в других своих сочинениях Василий о Фоме нигде больше не говорит.

Слово на святого апостола Фому

1. В прежние времена жизнь человека была обречена смерти, ему неизвестна была надежда на воскресение, и эта неотвратимость внушала живым боль по отношению к ушедшим. Часто те, кто возносил хвалы павшим на войне, оплакивали их как погибших, примешивая к похвалам горечь, а восславление за подвиги ослабляя образом траура. Даже возводя около могил стелы, и передавая в красках природные черты, они пытались утишить скорбь и, изображая любовь к этим людям, использовали медь, чтобы она искусством принуждена была подражать убитому; и камень вытачивался таким образом, чтобы быть поневоле похожим на мертвого, и бесчувственная материя облекалась в тень других мертвецов.

2. А вот каковы (поминки) у нас, тех, кого призвала благодать, (и для кого) язык апостолов, ходивших повсюду, возвестил о том, что тирании смерти положен конец. Мы делом показываем то, чему они нас научили: вот как мы поминаем апостолов! Вместо того чтобы плакать, мы празднуем. Народ ликует, город радуется, мужчины счастливы, дети пляшут⁵, довольные матери учат своих младенцев понимать этот праздник. Те самые (апостолы), которые научили людей, теперь от них получают почести, и тем, кто нас научил, мы отдаем долг теми, кого научили мы.

3. В древности, когда апостолы достигли своих земных уделов и стали обходить (все земли) под солнцем, они возвестили свободу тем, кто служил нечестию; при помощи чудес они повели их от заблуждения к спасению, излечивая больные неверием души лекарством веры. Когда же они отошли дорогой к Господу, то оставили благочестивым в качестве залога спасения (свои) тела, дабы и по преставлении вершить те дела, что они свершали, присутствуя (среди живых). Они даруют нам праздники в их память, отражение небесного празднования, дабы мы, сопребывая с ними, будто с присутствующими вновь и беседующими (с нами), пожинали бы апостольскую благодать. Подобным образом и ныне знаменитейший из апостолов Фома благодаря (празднованию его) памяти вновь пребывает с нами. Фома, ставший для нас отцом веры через неверие, точный возвеститель истины. Тот, кто отбил у неверующих предлог для неверия, тот, кто перстами и глазами взвесил на весах Воскресение Спасителя, тот, кто пальцами ощупал острия гвоздей, тот, кто исследовал рану в боку после Воскресения, тот, кто засвидетельствовал бессмертие по следам смерти, тот, кто своим неверием сделал веру апостолов более обоснованной, тот, кто за всех усомнился, чтобы для всех засвидетельствовать веру, словно печатью; тот, кто, свободный от ложного стыда, исследовал Воскресение, тот, кто сделал более блестящей победу над смертью, тот, кто показал, что своевременное неверие может быть полезнее веры, тот, кто не удостоился смерти вместе с Господом, тот, кто воссылал к Нему вопль, полный любви: «Пойдемте и мы, дабы умереть вместе с Ним!».

4. Когда Спаситель собирался воскресить из мертвых Лазаря, когда Он своим отсутствием попустил смерти возобладать над природой, когда Он задумал показать, что могила – это (лишь) место сна, когда захотел продемонстрировать, что спеленатый мертвец резвее живых откликается на (Его) зов – тогда ученики, подойдя к Господу, объявили о страхе иудейском и напомнили о (побивании) камнями от нечестивых и стали отговаривать (Его) присутствовать там, говоря: «Учитель, только что искали Иудеи убить Тебя, а ты вновь возвращаешься сюда?» Говоря так, они не могли убедить (Его), ведь младенческий еще разум учеников не должен был стать сотрудником смерти (в ее борьбе) против Лазаря, а очевидная их робость не могла явиться препятствием для освобождения из могилы. Тогда (апостолы), волнуемые страхом и любовью, обратились к унынию. Фома же, развеивая их печаль, сразу сказал: «Пойдемте и мы, дабы умереть вместе с ним! Ведь смерть с Господом лучше всей жизни! Не убежим же от славной смерти, не обратимся в бегство перед лицом смерти, соединяющей с Господом, ни я, ни вы! О, любовь, побеждающая страх! Давайте прославимся, вместе приняв опасность, (раз уж) не смогли убедить (Его) советами».

5. Но когда был воздвигнут Крест, и Ад был пленен, и изменен был закон могилы, и смерть Христа оказалась триумфом над (самой) смертью, Спаситель, воскресши, после одержанной им в Аду победы над смертью, встретился с учениками, удостоверяя этим свою победу. Сделав апостолов свидетелями (своих) подземных чудес, Он, конечно, и сам способ их встречи сделал чудесным. Ведь тогда ученики пребывали в какой-то хижине, и их обуревал страх перед иудеями; находясь там, они предвидели опасность в своих чаяниях, и (все-таки) оставались на месте. И вот среди них, прячущихся, появился Христос, не издав перед своим появлением ни возгласа, не потряся их душ стуком в дверь. Тот, кто отворил врата Ада, не подвинул дверей своих учеников, но те ноги, что ходили по морю, вошли также и вовнутрь дверей, не раскрывая их. Ведь природа, подчиняясь приказу Господа, отвергла собственные законы, а тварная природа следует за повелениями Творца. Тот, кто сотворил всё, входит в собственный храм даже при запертых дверях; Тот, кто расточил смерть при помощи (крестного) древа, ныне победил самое природу дерева. Какая-то маленькая доска не могла воспрепятствовать появлению тела, которое нес Бог! Итак, Христос появился среди них, чудом своего прихода свидетельствуя чудо воскресения. И таким образом ученики своими глазами увидели любимого и возрадовались.

6. Но Фома был, видимо, в целях (божественного) домостроительства лишен этого зрелища: он тогда отсутствовал, дабы, подвергнув чудо еще большему испытанию, стать более блестящим вестником Воскресения. Спаситель же, отмерив апостолам меру созерцания, тотчас удалился, сохранив, как кажется, более подробный осмотр для своего друга Фомы. Когда же вернулся Фома, то ученики своим языком возвестили ему о видении, говоря: «Мы видели Господа», он, воспылавший душою от радости по поводу услышанного, он, услышавший то, что мечтал услышать, – не поверил. Вот как может чрезмерная радость воспрепятствовать тому, чтобы уверовать в сказанное. И он сказал: «Если я не вставлю свой палец в раны от гвоздей…».

7. «Что ты говоришь, о блаженный Фома? Чего восхотело слово твоего неверия, сказанное апостолам? Если ученик не поверил, (если) апостол не признал Воскресения, как же смогли бы признать его распинавшие? Насколько убедительными для язычников показались бы те, кто даже Фому не сумел убедить? Неужели не пристыживает тебя и не побуждает к вере тот град чудес, которые этому предшествовали? Очистившийся прокаженный, выздоровевший расслабленный, прозревший слепой, отмершая и вновь ожившая рука? Волны, по которым ходят ногами и которые не смеют, из-за Господа, даже замочить ног Петра? Лазарь, снявший саван, словно одежду? Зная обо (всем) этом по опыту, прими и веру в Воскресение! Чьими деяниями ты восхищаешься, в Воскресении Того как ты можешь сомневаться? Ты видишь, как Я воскрешаю мертвых, но не веришь, что Я сам воскрес из мертвых? Пусть не верит Каифа, пусть любопытствует Никодим, пусть клевещет иудей, пусть Пилат приговаривает, даже свидетельствуя (в пользу Христа) – но зачем же и Фома сомневается в Воскресении?»

8. Но пусть справедливо возразит Фома: «Коль скоро я не вложил перста, зачем вы упрекаете меня в неверии, о апостолы? Я выставляю (свое неверие) в качестве защитника Воскресения, а не его обвинителя. Я (должен быть) послан вестником Воскресения к иудеям; меня отправляют, чтобы учить язычников о Воскресении – как же я стану учителем в том, чего сам не знаю? Как же повернется у меня язык, если глаза мои не будут свидетельствовать о том, что я говорю? Если я стану убеждать лишь на словах, иудей станет подозревать, что я слишком легковерен. Пусть я соглашусь на словах, но эллины не примут речей. Они посмеются над моим свидетельством о Воскресении, если я буду возвещать его только понаслышке. Памятники страстей учили о том, что Ты есть избавление от смерти. (Но) что я скажу (иудеям)? Я буду напоминать то Моисеево время: я скажу вам те самые слова, которые произносил Законодатель (Моисей). Он слушал, как Бог вещал на горе (Синайской), но свидетельством этих слов было лишь лицезрение, и (Моисей) не удовлетворился одними глазами – он начал искать чудес, которые стали бы попутчиками для слов. Посох преобразился⁶ – и родилась вера; дерево превратилось в змею, чтобы помочь Моисею, беседующему с народом, оно отказалось от своей деревянной природы, чтобы смягчить настроение иудеев. А что я скажу им? Я помню, как проявил пустое любопытство Нафанаил, когда сказал: „Из Назарета может ли быть что доброе?“ (Самое) место становится обвинителем нрава⁷, город оказывается обличителем слов, я, (имеет в виду Нафанаил), не верю похвалам (Христу), зная, что Назарет есть столица нечестия. Однако Спаситель переменил его нрав похвалой: „Вот, подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства“. Значит, Христос радуется, когда на его счет любопытствуют, ведь тем большее восхищение он вызывает у тех, кто уверовал. Я же не ради самого себя неверствую, я любопытствую о Воскресении ради неверующих, дабы точнее утвердиться в вере».

9. О, неверие, воистину домостроительное! О, достохвальное упрямство! О, ты, заранее отклонивший обвинения, которые выдвигались против Господа неверными, дабы служители неверия не имели возможности, как раньше, утверждать, будто апостолы похитили (тело) из могилы, говоря: «Ученики его украли его». Даже на могилу (Его) был возведен поклеп, чтобы подвергнуть Воскресение замалчиванию. Они бы и теперь еще говорили, что Его ученики записали всю драму Его Воскресения, сговорившись между собой и сочинили вымысел, сойдясь в общем мнении и ради учителя придумав ложь. Поэтому-то Фома своим неверием заранее разрушил иудейское зломыслие, путем неверия он уничтожил обвинение. Где им было вместе сочинить вымысел? Они же и словам друг друга не верили! Где им было ради удовольствия лгать про Воскресение? Они же и Воскресшему с трудом поверили. Таким образом, даже в своем неверии Фома сделался дорогою веры.

10. Прошло немного времени, и вновь явился Господь, и на этот раз сохранив чудо своего прихода, дабы даровать одному Фоме то, что уже было (даровано) остальным ученикам. Показал Он ему знаки от Креста, показал печать от раны в боку, говоря: «Прими страсти в качестве залога самого Воскресения, и предвестники смерти пусть станут признаками бессмертия⁸, смело проповедуй Воскресение, пусть (виденные тобою) чудеса будут одолжены (твоими) глазами – (твоему) языку. Именно затем Я и не стал вместе со смертью освобождаться от смертельных ран, чтобы победить жало клеветы; в своем бесстрастии Я попустил остаться признакам страстей, ожидая твоего признания. Ты уверовал в меня, потому что увидел. Блаженны не видавшие и уверовавшие. Это блаженство распространялось на всех. Пусть вера предшествует зрению. Я хочу зрелища веры, а не глаз. Я, как видишь, взойду на небо, и острота зрения станет бессильной что-либо различить, именно поэтому я открываю дорогу вере, одной только вере я отворяю небеса, она будет созерцать Меня восседающим рядом с Отцом».

11. И вот Фома, насладившись лицезрением и дав апостолам (возможность) узнать то, чего раньше они не знали, распростер руки и воскликнул: «Господь мой и Бог мой». Вот так возвестил он радость своей души: «Господь мой и Бог мой». Воистину ведь Богу принадлежит подвиг Воскресения, это Бог освободил плоть от мук смерти, это Бог вытащил гибнущее человечество из тенет смерти. Вот причиной какого празднования сделался для нас Фома, через которого даже варварские народы индов выучили ту дорогу, что ведет на небеса; те, чьи тела были вычернены солнечными лучами, приобрели светлые души; их тела с внешней стороны были попаляемы видимым светилом, но внутри их души были просвещены солнцем праведности. «Все, – говорит (Павел), – во Христа крестившиеся, во Христа облеклись». Ему же слава во веки веков. Аминь!

(f. 114 v) Βασιλείου ἐπισκόπου Σελευκείας Λόγος εἰς τὸν ἅγιον ἀπόστολον Θωμᾶν 1.

Ὁ μὲν παλαιὸς τῶν ἀνθρώπων βίος μένων θανάτῳ κατάδικος καὶ τῶν ἐκ τῆς ἀναστάσεως ἐλπίδων ὑπάρχων ἀπείρατος ἀλύτῳ τέχνῃ τοὺς ζῶντας ἐπὶ τοῖς οἰχομένοις ἐτίτρωσκεν, πολλάκις γοῦν καὶ τοὺς ἐν πολέμῳ νενικηκότας κειμένους ἀνευφημοῦντες ὡς ἀπολωλότας ἐδάκρυον τοῖς ἐπαίνοις ἀνακιρνῶντες τὴν κατήφειαν καὶ τὴν ἐν ἀνδραγαθίαις εὐφημίαν πένθους μωλύνοντες σχήματι, ἀλλὰ γὰρ καὶ στήλας παρὰ τοῖς τάφοις ἐγείροντες καὶ χρώμασι τὰ τῆς φύσεως θηρεύοντες σχήματα κολακεύειν ἐπειρῶντο τὸ πένθος τὸν πρὸς ἐκείνους εἰρωνευόμενοι πόθον, ἐνταῦθα καὶ χαλκὸς εἵλκετο μιμήσασθαι τὸν ἀνηρημένον διὰ τῆς τέχνης ἀναγκαζόμενον καὶ λίθος ἔξευτο νεκρῷ παρεικάζεσθαι κελευόμενος καὶ ἀναίσθητος ὕλη νεκρῶν σκιᾶς ἠμφιέννυτο ἄλλου. || (f. 115)

2. Τοιαῦτα γε τὰ ἡμέτερα οἷς κλῆσις ἡ χάρις καὶ αὐτῶν ἀποστόλων πανταχοῦ γλῶσσαι φοιτῶσαι τῆς τοῦ θανάτου τυραννίδος τὴν λύσιν ἐκήρυξαν. καὶ δείκνυμεν ἔργοις ἅ παρ᾿ αὐτῶν πεπαιδεύμεθα, ἰδοὺ γὰρ ἀποστόλου μνήμη καὶ ἀντὶ τοῦ δακρύειν πανηγυρίζομεν καὶ χαίρει μὲν δῆμος, εὐφραίνεται δὲ πόλις, ἄνδρες ἀγάλλονται, σκιρτῶσιν οἱ παῖδες, μητέρες ἡδόμεναι τὰ βρέφη διδάσκουσιν τῆς ἑορτῆς ἐπαισθάνεσθαι. δι᾿ ὧν οὖν ἐδίδαξαν ἐκείνοι διὰ τούτων τὰς τιμὰς ὑποδέχονται καὶ οἷς ἐδιδάχθημεν τούτοις τοὺς διδάξαντας ἀμειβόμεθα.

3. Πάλαι μὲν οὖν τὰς κατὰ γῆν διατριβὰς ἐξανύοντες οἱ ἀπόστολοι καὶ τὴν ὑφ᾿ ἥλιον περιθέοντες ἀπίστοις τῆς ἀσεβείας οἰκέταις τὴν ἐλευθερίαν ἐκήρυξαν θαύμασι πρὸς σωτηρίαν ἐκ πλάνης ἀνθέλκοντες καὶ τῷ φαρμάκῳ τῆς πίστεως ψυχὰς ἀπιστίαν νοσοῦσας ἰώμενοι. Ἐπειδὴ δὲ τὴν πρὸς Δεσπότην τὴν ἀποδημίαν ἐστάλησαν, ἐνέχυρα σωτηρίας τὰ σώματα || (f. 115 v) τοῖς εὐσεβέσι κατέλειψαν, ἵν᾿ ὅπερ παρόντες εἰργάζοντο, τοῦτο καὶ μεταστάντες ἀνύωσιν. τῆς ἐπουρανίου πανηγύρεως ἡμῖν εἰκόνας τὰς τῆς μνήμης αὐτῶν ἑορτὰς χαριζόμενοι, ἵν᾿ ὡς παροῦσι πάλιν αὐτοῖς καὶ διαλεγομένοις συνόντες τὰς ἀποστολικὰς δρεπώμεθα χάριτας. οὕτω καὶ νῦν ὁ τῶν ἀποστόλων περιφανέστατος Θωμᾶς διὰ τῆς μνήμης ἡμῖν πάλιν ἐπιδημεῖ, Θωμᾶς ὁ τῆς πίστεως ἡμῖν ἐξ ἀπιστίας πατὴρ, ὁ τῆς ἀληθείας ἀκριβὴς μηνυτὴς, ὁ τὰς τῆς ἀπιστίας προφάσεις τῶν ἀπίστων ὑποτεμνόμενος, ὁ δακτύλοις καὶ ὄμμασι τὴν τοῦ σωτήρος ζυγοστατήσας ἀνάστασιν, ὁ τὰς τῶν ἥλων περόνας τοῖς δακτύλοις διαδεξάμενος, ὁ τῆς πλευρᾶς τὰς πληγὰς ἐπιζητῶν μετὰ τὴν ἀνάστασιν, ὁ τοῖς ἴχνεσι τοῦ θανάτου τὴν ἀθανασίαν μαρτυρόμενος, ὁ τὴν τῶν ἀποστόλων πίστιν δι᾿ ἀπιστίαν βεβαιοτέραν ἀπεργασάμενος, ὁ ὑπὲρ ἁπάντων ἀπιστήσας ἵνα τοῖς πᾶσι τὴν || (f. 116) πίστιν ἐπισφραγίσηται, ὁ τῆς ἀναστάσεως ἐξεταστὴς ἀδυσώπητος, ὁ λαμπροτέραν τὴν κατὰ θανάτου νίκην ἀπεργασάμενος, ὁ πίστεως ἀπιστίαν χρησιμωτέραν πρόσκαιρον ἐνδειξάμενος, ὁ τὸν μετὰ Δεσπότου θάνατον ἀπαξιόμενος, ὁ τὴν τοῦ πόθου γέμουσαν φωνὴν πρὸς τὸν δεσπότην ἀφείς· «Ἄγωμεν καὶ ἡμεῖς ἵνα ἀποθάνωμεν μετ᾿ αὐτοῦ» (Joh.11:16).

4. Ὅτε γὰρ Λάζαρον ἐκ νεκρῶν ὁ σωτὴρ ἀναστήσων ἠπείγετο, ὅτε δὲ αὐτῆς ἀπουσίας ἐνέδωκε τῷ θανάτῳ κρατῆσαι τῆς φύσεως, ὅτε δεῖξαι τὸν τάφον ὕπνου χωρίον ἐβούλετο, ὅτε δεσμώτην νεκρὸν ἤθελεν δεῖξαι τῶν ζώντων τῇ κλήσει ὀξύτερον, τότε προσελθόντες οἱ μαθηταὶ τῷ Δεσπότῃ τὸν τῶν Ἰουδαίων ἀνεκήρυττον φόβον, ἀποτροπὴν τῆς παρουσίας τοὺς τῆς ἀσεβείας προβαλλόμενοι λίθους· «Διδάσκαλε, λέγοντες, νῦν ἐζήτουν σε οἱ Ἰουδαῖοι ἀποκτεῖναι καὶ πάλιν ὑπάγεις ἐκεῖ;» (cf.: Joh.5:18, 7:1, 11:8). ὡς δὲ λέγοντες πείθειν οὐκ εἶχον, οὐ γὰρ ἐχρῆν τὸν νηπιώδη τῶν ἀποστόλων || (f. 116 v) λογισμὸν σύνεργον τῷ θανάτῳ κατὰ Λαζάρου γενέσθαι, οὐδὲ κώλυμα τῆς ἐκ τῶν τάφων ἐλευθερίας τὴν τῶν μαθητῶν δειλίαν ὑπάρξαι. τότε φόβῳ καὶ πόθῳ κυματούμενοι πρὸς ἀθυμίαν ἐτρέποντο. Ἀλλ᾿ ὁ Θωμᾶς λύων τοῖς ἀποστόλοις ἐκ προοιμίων τὴν λύπην, «Ἄγωμεν, φησί, καὶ ἡμεῖς ἵνα ἀποθάνωμεν μετ᾿ αὐτοῦ, ζωῆς γὰρ ἁπάσης ἀμείνων ἡ μετὰ τοῦ Δεσπότου σφαγή. μὴ φύγωμεν τελευτὴν εὐκλεᾶ, μὴ δὲ δραπετεύσωμεν θάνατον τῷ Δεσπότῃ συνάπτοντα. ἐγὼ μὲν καὶ ἡμεῖς, ὦ πόθου τὸν φόβον νικήσαντος, οὐ πείθομεν συμβουλεύοντες, εὐδοκιμήσωμεν συνκινδυνεύοντες».

5. Ἀλλ᾿ ἐπειδὴ σταυρὸς ἐπέπηκτο καὶ Ἅιδης αἰχμάλωτος εἵλκετο καὶ τάφου νόμος ἠλλάττετο καὶ θάνατος Χριστοῦ θανάτου τρόπαιον ηὕρηται, ἀναστὰς ὁ σωτὴρ μετὰ τὰ ἐν ᾍδου κατὰ θανάτου τρόπαια τοῖς μαθηταῖς συνετύγχανεν, ἐν τούτῳ τὴν νίκην πιστούμενος καὶ τῶν κάτω θαυμάτων θεατὰς ἀποστόλους ἐργαζό|| (f. 117)μενος οὐδὲ αὐτὸν τῆς συντυχίας τὸν τρόπον θαυμάτων ἔρημον ποιησάμενος. ἐν οἰκίσκῳ γὰρ αὐτοὺς ὁ τῶν Ἰουδαίων ἐστενοχώρησε φόβος, ἐνταῦθα προορώμενοι ταῖς ἐλπίσι τὸν κίνδυνον ἔμενον, ἐφίσταται μέσος τοῖς κρυπτομένοις Χριστὸς οὐ φωνὴν πρὸ τῆς θέας ἀφείς, οὐ τῇ τῶν θυρῶν πληγῇ τὴν τῶν κρυπτομένων ψυχὴν καταπλήξας, καὶ ὁ τοὺς τοῦ Ἅιδου πύλας ἀναπετάσας τὰς τῶν μαθητῶν οὐκ ἐκίνησε θύρας, ἀλλ᾿ οἱ τὴν θάλασσαν βαδίσαντες πόδες καὶ θύρας οὐκ ἀνεῳγμένας ἐβάδιζον, ἠρνεῖτο γὰρ τοὺς ἑαυτῆς νόμους ἡ φύσις ὑπὸ τοῦ Δεσπότου κελευομένη. φύσεως γὰρ κτίσις τοῖς τοῦ κτίσαντος ἕπεται νεύμασιν. ὁ γὰρ τὰ πάντα πεποιηκὼς τὸν ἑαυτοῦ ναὸν κεκλεισμένων παρεισάγει θυρῶν, ὁ διὰ ξύλου συντρίψας τὸν θάνατον, νῦν αὐτὴν τοῦ ξύλου τὴν φύσιν βιάζεται. σώματος γὰρ πάροδον ὑπὸ θεοῦ φορούμενον μικρά τις σανὶς κωλύειν οὐκ ἴσχυσεν, ἐπέστη || (f. 117 v) τοίνυν μέσος αὐτοῖς ὁ Χριστός, ἐν τῷ τῆς εἰσόδου θαύματι τὸ τῆς ἀναστάσεως θαῦμα πιστούμενος, ἀλλ᾿ οὕτω μὲν οἱ μαθηταὶ τοῖς ὄμμασι τὸν πόθον τρυγήσαντες ἔχαιρον.

6. Θωμᾶς δὲ τῆς θέας ἀπελέλειπτο μόνος οἰκονομικῶς ὡς ἔοικεν ἀπών, ἵνα πλέον βασανίσας τὸ θαῦμα λαμπρότερον ἀνακηρύξῃ τὴν ἀνάστασιν. Ἀλλ᾿ ὁ μὲν σωτὴρ συμμετρήσας τοῖς ἀποστόλοις τὴν θέαν εὐθὺς ἀπηλλάττετο, τὴν ἀκριβεστέραν τῆς θεωρίας ὄψιν ὡς ἔοικεν τῷ Θωμᾷ ταμιευόμενος. ὡς δὲ παρῆν ὁ Θωμᾶς τὴν θέαν οἱ μαθηταὶ διὰ τῆς γλώττης ἀπήγγελλον λέγοντες· «Ἑωράκαμεν τὸν Κύριον» (Joh.20:25). ὁ δὲ τῇ περιχαρίᾳ τῆς ἀκοῆς τὴν ψυχὴν ἀναφθείς, ὅ μὲν ἐπόθει γενέσθαι, γενόμενον καὶ ἀκούων ἠπίστει. Εἰώθασι γὰρ αἱ περιχαρίας ὑπερβολαὶ πρὸς τὴν πίστιν τῶν λεγομένων ὀκνεῖν, καί φησι· «Ἐὰν μὴ βάλω τὸν δάκτυλόν μου εἰς τοὺς τύπους τῶν ἥλων» (Joh.20:25).

7. Τί φής, ὦ μακάριε Θωμᾶ; Τί σοι βούλεται πρὸς τοὺς ἀπο || (f. 118) στόλους τῆς ἀπιστίας ὁ λόγος; καὶ εἰ μαθητὴς ἀπιστεῖ, ἀπόστολος οὐ παραδέχεται τὴν ἀνάστασιν, πῶς οἱ σταυρώσαντες αὐτὸν καταδέξονται; πῶς κηρύξωσιν τὴν ἀνάστασιν ἔθνεσιν οἱ τὸν Θωμᾶν οὐ πείσαντες; οὐ δυσωποῦσίν σε πρὸς πίστιν αἱ τῶν προλαβόντων θαυμάτων νιφάδες; λεπρὸς καθαιρόμενος, παράλυτος ἁρμοζόμενος, τυφλὸς ὀμματούμενος, χεὶρ νεκρωθεῖσα καὶ πάλιν ἀναβιώσασα, κύματα πεζευόμενα⁹ καὶ μηδὲ τοῦ Πέτρου πόδας βρέξαι διὰ τὸν Δεσπότην τολμήσαντα, Λάζαρος ὡς ἐσθῆτα τὸν τάφον ἀποδυόμενος. ὧν ἔχων τῇ πείρᾳ τὴν γνῶσιν, δέχου τῆς ἀναστάσεως τὴν πίστιν, οὗ τὰ ἔργα θαυμάζεις τούτου τὴν ἀνάστασιν ὑποπτεύεις; ἀνιστῶντα νεκρούς με ὁρᾶς καὶ ἀνιστάμενον ἐκ νεκρῶν οὐ πιστεύεις; Καϊαφὰς ἀπιστείτω, Νικόδημος πολυπραγμονείτω, Ἰουδαῖος συκοφαντείτω, Πιλάτος καὶ μαρτυρῶν καταδικαζέτω, τί καὶ || (f. 118 v) Θωμᾶς περὶ τὴν ἀνάστασιν ἄπιστος;

8. Ἀλλ᾿ ἀντιφθεγγέσθω Θωμᾶς δικαιότερα· «Ἐὰν μὴ βάλω τὸν δάκτυλόν μου τί μου τὴν ἀπιστίαν, ὦ ἀπόστολοι, καταμέμφεσθε; συνήγορον αὐτὴν προβάλλομαι τῆς ἀναστάσεως, οὐ κατήγορον. κῆρυξ τῆς ἀναστάσεως πρὸς Ἰουδαίους ἐκπέμπομαι, διδάξαι τὰ ἔθνη τὴν ἀνάστασιν ἀποστέλλομαι, πῶς οὖν, ὧν οὐκ ἔχω τὴν γνῶσιν, τούτῳ ὑπάρξω διδάσκαλος; πῶς κινήσω τὴν γλῶτταν ὀφθαλμοὺς οὐ δεικνὺς τῶν λεγομένων τοὺς μάρτυρας, ἄν ῥήμασι μόνοις πεισθῶ; ὑποπτεύει μου πρὸς τὴν πίστιν εὐχέρειαν Ἰουδαῖος ἄν συνδράμω τοῖς ῥήμασιν, Ἕλληνες τοὺς λόγους οὐ δέχονται, γελάσονταί μου τὴν μαρτυρίαν ἐξ ἀκοῆς κηρύττοντος τὴν ἀνάστασιν. αἱ στῆλαι τοῦ πάθους τοῦ τάφου σε τὴν λύσιν ἐδίδαξαν. τί ἐρῶ πρὸς αὐτοὺς; αὐτὸν γὰρ εἰς καιρὸν τὸν Μωυσέον μιμήσομαι. καὶ τὰς τοῦ νομοθέτου φωνὰς καὶ πρὸς ὑμᾶς ἀναφθέγξομαι, ἐκεῖνο || (f. 119) ἐπὶ τοῦ ὄρους ἀκούων Θεοῦ δημηγοροῦντος ἔχων μάρτυρα τῶν λόγων τὴν θέαν. οὐκ ἠρκέσθη τοῖς ὄμμασιν ἀλλ᾿ ἐζήτησεν θαύματα τῶν λόγων συνέμπορα, ῥάβδος οὖν ἠλλάττετο καὶ πίστις ἐτίκτετο καὶ ξύλον εἰς ὄφιν μετεχαλκεύετο, ἵνα τῷ Μωυσεῖ πρὸς τὸν λαὸν λαλοῦντι συνηγορήσειεν καὶ βακτηρίᾳ τὴν φύσιν ἠρνήσατο ἵνα τῶν Ἰουδαίων μαλάξῃ τὴν γνώμην. τί οὖν ἐρῶ πρὸς αὐτούς; οἶδα καὶ τὸν Ναθαναὴλ ἐκ πολυπραγμοσύνης ἐπενεθέντα «Ἐκ Ναζαρὲτ δύναται τί, φησιν, ἀγαθὸν εἶναι;» (Joh.1:46) ὁ τόπος τοῦ τρόπου κατήγορος, ἡ πόλις ἐλέγχῃ τὰ ῥήματα, ἀπιστῶ τοῖς ἐπαίνοις τὴν Ναζαρὲτ μητρόπολιν ἀσεβείας ἐξεπιστάμενος, ἀλλ᾿ ὁ σωτὴρ ἐπαίνοις τὸν αὐτοῦ τρόπον ἠμείψατο· «ἴδε ἀληθῶς Ἰσραηλίτης ἐν ᾧ δόλος οὐκ ἔστιν» (Joh.1:47). χαίρει γὰρ Χριστὸς πολυπραγμονούμενος, ἵνα πλέον παρὰ τῶν πιστευόντων θαυμάζηται. ἐγὼ δέ οὐ δι᾿ ἐμαυτὸν ἀπιστῶ, διὰ δὲ τοὺς ἀπίστους πολυπρα|| (f. 119 v)γμονῶ τὴν ἀνάστασιν, ἐφ᾿ ὅσον πίστεως τὴν ἀκριβολογίαν μετέρχομαι».

9. Ὦ τῆς οἰκονομικῆς ἀληθῶς ἀπιστίας, ὦ φιλονεικίας¹⁰ ἐπαινουμένης, ὦ προαποδυσάμενος τὰ κατὰ τοῦ Δεσπότου παρὰ τῶν ἀπίστων ἐγκλήματα ἵνα γὰρ μὴ λέγειν ἔχοιεν οἱ τῆς ἀπιστίας ἐργάται καθάπερ καὶ πρότερον κλοπὴν ἐκ τοῦ τάφου τῶν ἀποστόλων καταγινώσκοντες· «οἱ μαθηταὶ αὐτοῦ ἔκλεψαν αὐτόν» (cf. Matthaus28:13). ἐσυκοφαντεῖτο γὰρ καὶ τάφος ἵνα σιωπήσῃ τὴν ἀνάστασιν, ἵνα μὴ καὶ νῦν λέγοιεν ὡς οἱ μαθηταὶ αὐτοῦ τὸ δρᾷμα¹¹ τῆς ἀναστάσεως συνεγράψαντο, συμφωνήσαντες καὶ συνελθόντες ὁμόφρονι λογισμῷ τὸ πλάσμα συνέθηκαν, χάριν τὸ ψεῦδος τῷ παιδευτῇ κατατιθέμενοι. διὰ τοῦτο προλαβὼν ἔλυεν ὁ Θωμᾶς ἀπιστήσας τὴν τῶν Ἰουδαίων κακόνοιαν, ἐξήλειψεν δι᾿ ἀπιστίας τὸ κατηγόρημα. ποῦ γὰρ κοινῇ τὸ πλάσμα συνέθηκαν οἱ μηδὲ συνδραμεῖν τοῖς ἀλλήλων ἀ|| (f.120)νασχόμενοι λόγοις; ποῦ δ᾿ ἂν πρὸς χάριν ἐψεύσαντο τὴν ἀνάστασιν οἱ μηδὲ ἀναστάντι ῥαδίως πιστεύσαντες; οὕτως καὶ ἀπιστήσας ὁ Θωμᾶς ὁδὸς πίστεως γίνεται.

10. Βραχὺς οὖν ἐν μέσῳ καιρός, καὶ παρῆν πάλιν ὁ Δεσπότης φυλάττων καὶ νῦν τῆς εἰσόδου τὸ θαῦμα ἵνα ἅπερ τοῖς ἄλλοις μαθηταῖς καὶ μόνῳ τῷ Θωμᾷ χαρίσηται καὶ δείκνυσιν αὐτῷ τοῦ σταυροῦ τὴν εἰκόνα, δείκνυσιν ἐν πλευρᾷ τῆς πληγῆς τὴν σφραγίδα, «λάμβανε, λέγων, τῆς ἀναστάσεως αὐτῆς τὸ πάθος ἐνέχυρον καὶ τὰ τοῦ θανάτου προοίμια γινέσθω τῆς ἀθανασίας γνωρίσματα, κήρυττε θαρρῶν τὴν ἀνάστασιν, δανιζέσθω γλώττᾳ παρὰ τῶν ὀμμάτων τὰ θαύματα, διὰ τοῦτο γὰρ οὐ συναπεδυσάμην τῷ θανάτῳ καὶ τοῦ θανάτου τοὺς τύπους ἵνα τῆς συκοφαντίας νικήσω τὰ κέντρα, ἀφῆκα μένειν ἐν ἀπαθείᾳ τοῦ πάθους τοὺς τύπους σοὶ τηρῶν τὴν ἐπίγνωσιν, «ὅτι ἑώρακας με || (f. 120 v) πεπίστευκας, μακάριοι οἱ μὴ ἰδόντες με καὶ πιστεύσαντες» (Joh.20:29). κοινὸς ἦν ὁ μακαρισμὸς, προλαμβανέτω τὴν ὄψιν ἡ πίστις, οὐ βούλομαι θέατρον ὀμμάτων ἀλλὰ πίστεως γίνεσθαι. εἰς οὐρανὸν ὡς ὁρᾶς ἀνελεύσομαι ἀλλ᾿ αἱ τῶν ὀμμάτων πρὸς τὴν θέαν ἐξατονοῦσι βολαί, διὰ τοῦτο τῇ πίστει τὸν δρόμον χαρίζομαι, ἀνοίγω μόνῃ πίστει τὸν οὐρανὸν, αὕτη με τῷ πατρὶ θεωρήσει συγκαθεζόμενον».

11. Ἀπολαύσας οὖν τῆς θέας ὁ Θωμᾶς καὶ δοὺς τοῖς ἀποστόλοις μαθεῖν ἃ μὴ πρότερον ᾔδεισαν ἀναπετάσας τὰς χεῖρας ἀνέκραξεν· «ὁ Κύριος μου καὶ ὁ θεός μου» (Joh.20:28) ὃ μὴν τῆς ψυχῆς τὴν εὐφροσύνην ἐξήγγειλεν· «ὁ Κύριος μου καὶ ὁ θεός μου» θεοῦ γὰρ ὡς ἀληθῶς τῆς ἀναστάσεως τὸ κατόρθωμα, θεὸς ὁ τὴν σάρκα τῶν τοῦ θανάτου λύσας ὠδίνων, θεὸς ὁ τὴν φθειρομένην ἀνθρωπότητα τῶν τοῦ θανάτου βρόχων ἐκσπάσας.

Τοσαύτης ἡμῖν παραίτιος γεγένηται ὁ Θωμᾶς πανηγύρεως, Θωμᾶς, δι᾿ οὗ καὶ Ἰνδῶν ἔθνη || (f. 121) τὰ βάρβαρα τὴν εἰς οὐρανὸν φέρουσαν ὁδὸν ἐδιδάχθη, καὶ οἱ τὰ σώματα ταῖς ἡλιακαῖς μελανθέντες ἀκτίσι, τὰς ψυχὰς ἐφαιδρύνθησαν ἔξωθεν μὲν ταῖς ὁραταῖς λαμπάσι τὸ σῶμα φλεγόμενοι, ἔσωθεν δὲ τὰς ψυχὰς τῷ τῆς δικαιοσύνης ἡλίῳ καταυγαζόμενοι. «ὅσοι γάρ, φησιν, εἰς Χριστὸν ἐβαπτίσθησαν Χριστὸν ἐνεδύσαντο» (cf. Gal.3:27), αὐτῷ ἡ δόξα εἰς τοὺς αἰῶνας τῶν αἰώνων. Ἀμήν.