Е.Г. Неклюдов. Владение Кыштымскими заводами на Урале предками и семьей В.Г. Дружинина

Выдающийся российский историк и археограф Василий Григорьевич Дружинин по материнской линии принадлежал к известным предпринимательским родам Расторгуевых и Харитоновых. Главным объектом их деятельности с начала XIX в. становится Кыштымский горнозаводский округ в Пермской губернии.

Прадед В.Г. Дружинина Вольский купец 1-й гильдии и видный екатеринбургский старообрядец Лев Иванович Расторгуев разбогател на винных откупах и решился вложить накопленные богатства в перспективное и престижное на Урале горнозаводское дело. В 1808 г. он купил в рассрочку за 650 тыс. руб. у И. Я. Хлебниковой Нязе-Петровский завод, а в 1809 г. – под залог в 1250 тыс. руб. Верхний и Нижний Кыш- тымские и Каслинский заводы П. Г. Демидова. Объединив два хозяйства, он стал владельцем крупного горнозаводского округа площадью 425,6 тыс. дес., на территории которого располагались четыре металлургических завода и проживало около 6,5 тыс. рев. душ крепостных рабочих.

Одновременная покупка двух горнозаводских хозяйств, по-видимому, была предпринята Расторгуевым не случайно. У каждого из них были свои проблемы, которые могли отчасти решиться объединением расположенных рядом хозяйств в одних руках. Кыштымские заводы, испытывавшие недостаток в топливе, могли пользоваться лесами, принадлежавшими Нязе-Петровскому заводу, который, в свою очередь, мог воспользоваться кыштымскими рудниками. Новый владелец вдвое поднял производительность Нязе-Петровского завода, к которому в 1814 г. пристроил вспомогательный Шемахинский. На Кыштымских и Каслинском заводах общее производство чугуна и железа сократилось, но здесь была осуществлена специализация на сортовое железо и чугунное литье. Как сообщали приказчики Главной Каслинской конторы в 1823 г., Расторгуев, «соблюдая все основания бывшего за Демидовым управления... ввел отливку посуды... и обратил железо в сорта, общую потребность удовлетворяющие полезнее полосного». При нем началась разработка богатейших Соймоновских золотых приисков. По-видимому, в первые годы после покупки имения он жил на заводах или в Екатеринбурге, где начал строительство роскошной усадьбы на Вознесенской горке. Он также часто бывал в городе Вольске Саратовской губернии, где состоял в должности городского головы. Торговые операции вел его брат Яков Иванович Расторгуев.

Проявив себя в качестве практичного и дальновидного предпринимателя, купец Расторгуев в то же время оказался не слишком умелым владельцем крепостных душ. Не среагировав вовремя на произошедшее в начале 1820-х гг. резкое повышение цен на хлеб и считая, что мастеровые его заводов имеют значительные личные хозяйства и не нуждаются в провианте, он спровоцировал одно из самых крупных волнений на уральских заводах того времени. Лишь с помощью войск к февралю 1823 г. удалось «навели порядок» на Кыштымских заводах. Но сам Лев Иванович, видимо, остро переживая случившееся, 10 (12) февраля скончался в Екатеринбурге от «апоплексического удара»³¹².

Итоги владения Л. И. Расторгуевым Кыштымских заводов подвел особый правительственный комитет. «Вникнув во все обстоятельства и подробности... возмущения мастеровых», в феврале–марте 1823 г. он решил, что «неустройства и беспорядки были следствием, с одной стороны, худого оными управления и крайне несоразмерных с настоящею дороговизною заработных плат, которых притом мастеровые часто не получали, а с другой стороны – небрежения заводчика о благовременном и достаточном заготовлении для продовольствия заводских людей необходимо нужных жизненных потребностей»³¹³.

Наследницами умершего купца остались вдова Анна Федотовна Коробкова и две дочери Мария и Екатерина, которым и перешли Кыштымские заводы «в законных частях» (матери – 1/7, дочерям – по 3/7). После смерти матери в 1825 г. заводы остались «в равном и нераздельном» владении дочерей, выданных замуж еще при жизни отца за представителей двух известных в Екатеринбурге старообрядческих родов. Мужем Марии Львовны стал екатеринбургский купец 1-й гильдии Петр Яковлевич Харитонов, а Екатерины Львовны – казанский купец 1-й гильдии Александр Григорьевич Зотов, сын бывшего крепостного управляющего Верх-Исетского округа Григория Федотовича Зотова. Именно они с 1 апреля 1823 г. были официально уполномочены владелицами на управление заводами, хотя фактически эту функцию осуществляли приглашенные ими «опытнейший и искуснейший в заводских делах» Г. Ф. Зотов и его племянник Т. П. Зотов.

Наследницы вступили во владение в то время, когда было решено взять их заводы в казенное управление и составить особое «штатное положение» для рабочих по образцу казенных заводов. Но назначенный для этого чиновник убедился в том, что существующие платы на расторгуевских заводах «не менее, а некоторые еще и превосходнее, тем более что провиант покупается против других заводов гораздо дешевле». Тогда горное начальство предписало оставить прежние платы без изменений и ограничиться строгим присмотром заводского исправника³¹⁴. Видимо, способствовала этому и личная встреча Г. Ф. Зотова с посетившим Екатеринбург в 1824 г. Александром I, на которого бывший крепостной, ставший одним из самых авторитетных уральцев, произвел большое впечатление.

Новое обострение ситуации произошло в 1826 г. и было связано с результатами инспекции уральских заводов флигель-адъютантом графом А.Г. Строгановым. По мнению исследователей, негласной целью посланца Николая I (возобновившего борьбу против раскольников) была компрометация уральских староверов. Кыштымские заводы, управляемые видными деятелями этого движения, являлись идеальным объектом для решения поставленной задачи³¹⁵. В своем рапорте министру финансов граф писал о продолжавшихся «жестокостях и тиранствах» на заводах и золотых приисках наследниц Расторгуева, о недостатке плат рабочим, об отсутствии больниц и аптек. «Нет следов христианского попечения о людях, которых можно сравнить с каторжными и неграми», – докладывал инспектор³¹⁶.

Зотовы, обвиненные Строгановым в жестоком обращении с мастеровыми и даже убийстве одного из них, были отстранены от управления и находились под арестом. Однако назначенный на заводы горный чиновник Слатвинский в секретном донесении от 21 апреля 1829 г. сообщал: «Нет сомнения, что Тит Зотов управлял и управляет заводами, ибо всем приказчикам отдавал он личные приказания... и каждый знал и признавал его управляющим в виде хозяина... Со слов Зотова аккредитованные Харитонов и Александр Зотов ни в какие внутренние заводские распоряжения не входят потому, что не знают оных и что, если бы не было дяди его Григория Федотовича Зотова и его, то заводы их не имели бы таких доходов ныне... А как аккредитованные точно таковые, – продолжал агент, – почему и заключить должно, что Тит Зотов в заводе получает от него приказания через Харитонова, а бывая в Екатеринбурге лично от самого Григория Зотова, в чем нет сомнения. Это подтверждается тем, что знавшие слог писем Григория Зотова, мог заметить некоторые бумаги от имени аккредитованных, писанные ко мне, его сочинения. Из разговоров Харитонова видно также, что Григорий Зотов есть глава заводов, без согласия коего аккредитованные, или владельцы, ни во что не входят и ничего не изменяют». Слатвинский обвинил Зотовых и в том, что «жестокость и притеснительные поступки... стали столь обыкновенны, что оные почитаются и поныне отличительным поступком и преданностию каждого, имеющего надзор за рабочими». Он делал заключение, что при таком положении «нельзя ожидать каких-либо изменений в содержании людей без особых мер правительства»³¹⁷.

Эти меры в итоге выразились в составлении особого «положения» о платах рабочим Кыштымских заводов, от которого прежде власти отказались. Министр финансов Е.Ф. Канкрин полагал, что «сим положением достаточно будут отклонены случаи, могущие служить поводом к неудовольствию и жалобам, и что с введением оного водворится в заводах наследниц Расторгуева прочное спокойствие». «Хотя не установлена безденежная выдача провианта, – считал он, – но назначенная денежная плата с избытком оную заменяет... и превышает платы казенных мастеровых в некоторых случаях целою половиною и только в весьма немногих с оными сравнивается»³¹⁸.

В августе 1832 г. Комитет министров утвердил мнение Е.Ф. Канкрина, тем более что с введением нового «положения» согласились и владелицы. Правда, было решено «со стороны правительства оного... гласным не делать» из-за опасения «возможных требований установить их и на других заводах». Казенный присмотр был снят. В 1833 г. владелицы повторно выдали доверенности на управление заводами своим мужьям, но оно продолжалось недолго. Раскрученное, видимо, не без участия А.Г. Строганова, ставшего к тому времени товарищем министра внутренних дел, «дело Зотова» привело к обвинению вместе с ним «в разных противузаконных действиях» и Петра Яковлевича Харитонова. Ему приписали «участие в жестоком обращении с людьми», «покушение» на дачу взятки и даже убийство двух крепостных «за намерение подать жалобу». Судя же по более поздним признаниям властей о том, что Харитонов имел сильное влияние «на единомышленников своих по старообрядчеству», репрессии на него явились, скорее всего, продолжением все той же кампании против верхушки уральского раскола, начатой еще в 1826 г. 7 января 1836 г. по Высочайшему повелению он был «лишен медалей и доброго имени» и сослан в Кексгольм. Как сообщалось в сенатском указе от 14 декабря 1850 г., Харитонов в том же году выехал с заводов, поручив по доверенности управление частью своей жены коллежскому регистратору Ослоньевскому. Доверенность эта сохранялась до самой смерти Харитонова, последовавшей в Финляндии 31 декабря 1838 г.³¹⁹

Со времени ссылки П.Я. Харитонова начинаются трения между совладелицами. Так, М.Л. Харитонова в 1836 г. уполномочила купца Блинова «на управление заводскими оборотами в Санкт-Петербурге без участия Зотова», хотя в 1837 г. подтвердила прежнюю свою доверенность зятю. По сведениям министра юстиции графа В. Н. Панина, всего с 1823 по 1835 г. владелицы выдали 16, а А.Г. Зотов – еще восемь доверенностей разным лицам «по разным частям заводского управления»³²⁰. Такая чехарда, естественно, не способствовала упрочению Кыштымских заводов. Хотя в 1830-е гг. их производительность увеличивалась и в 1835 г. был даже возведен новый Сак-Элгинский медеплавильный и железоделательный завод, к концу десятилетия у владельцев возникли серьезные финансовые проблемы. В первую очередь они отразились на положении мастеровых, которых, по донесению заводского исправника, вновь перестали вовремя «удовлетворять платами».

Несмотря на строгое предупреждение, сделанное в мае 1839 г. министром Е.Ф. Канкриным уполномоченному от владелиц А.Г. Зотову, деньги на заводах не появились. Вместо этого в Горный департамент поступила просьба о залоге Нязе-Петровского завода. В поисках капиталов на заводское действие владелицы обратились тогда к этому давно желаемому средству. Еще с лета 1838 г. они искали способа заложить завод «в частные руки или в кредитные установления». Но пока этого не произошло, финансирование заводов вынуждено было взять на себя Уральское Горное правление.

«Чтобы доставить заводам сим средства исполнить свои обязанности в отношении к рабочему классу людей, – уведомлял министра главный начальник уральских заводов В.А. Глинка, – правление в июле 1839 г. отпустило заимообразно Кыштымскому заводоуправлению 200 тыс. руб. Но и после сего заводские люди не получили в свое время плат, а некоторые из них делали кражи из крайности, не находя средств пропитывать себя и семейства свои». В сложившейся ситуации В. А. Глинка предлагал вновь дать заводам ссуду и взять их в казенное управление, так как заводовладельцы, считал он, «несмотря на все настояния горного начальства, не заботятся о благоустройстве своих заводов»³²¹.

Угроза подействовала, и Зотов отправил на заводы деньги, вырученные от проданного железа. «Причины некоторых затруднений в оборотах заводских, – оправдывался он, – проистекают от обстоятельств непредвиденных и от власти человеческой независящих: неурожай 1834 г., замешательства в торговых делах в 1836 и 1837 гг. в Северной Америке, куда наиболее вывозится русское железо. Минувший 1838 год был беден водами Урала... от чего выковка железа уменьшилась более, нежели 10-й частью и даже сама доставка в Санкт-Петербург... опоздала тремя месяцами. Золотые промыслы истощаются, и Кыштымские заводы по убогости содержания песков едва вознаграждают употребленные труды и расходы». Он обещал поскорее запродать более 200 тыс. пуд. железа, скопившегося в Петербурге, получить под залог заводов до 1,6 млн руб. и распространить хлебопашество «для продовольствия населения»³²².

Е.Ф. Канкрин очень осторожно относился к предложениям об учреждении казенного управления, которое, по его мнению, было «сопряжено с большими затруднениями и даже пожертвованиями для казны». Успокоенный обещаниями А. Г. Зотова, он отклонил предложение главного начальника. Неизвестно, удалось ли владельцам вовремя продать металл, но залог заводов был осуществлен. В 1840–1841 гг. они получили займы почти в 2 млн. руб. асс. под залог заводов и числившихся при них 7911 рев. душ³²³.

Однако быстрых ощутимых результатов это не принесло. К декабрю 1842 г. помимо банковского на заводах висел долг в 1337198 руб., в числе которого состояла огромная подушная недоимка и долги по ссудам Горному правлению. Частные долги простирались до 530 тыс. руб. Исправник доносил, что рабочие Кыштымских и Каслинского заводов не получали платы за девять, а Нязе-Петровского и Шемахинского – за шесть месяцев, что «вообще сии заводы находятся в бедственном положении» и извлечь их из него может только помощь казны. В. А. Глинка в очередной раз просил министра взять заводы в казенное управление, «доколе они не войдут в состояние доставлять рабочим своим содержание, законом определенное».

Именно в такой сложной ситуации совладелицы решились на раздел имения. В конце 1840 г. они составили по месту жительства в Петербурге «раздельную запись», по которой заводы переходили во владение жены почетного гражданина Е. Л. Зотовой, а «недвижимые имения в разных местах» и 700 тыс. руб. сер. (или 2450 тыс. руб. асе.) «деньгами, металлами и векселями» – шлиссельбургской 1-й гильдии купчихе М.Л. Харитоновой, несмотря на ссылку мужа сумевшей восстановить свой прежний статус, правда, уже не в составе екатеринбургского купечества. Хотя Заемный банк не возражал против раздела, но осторожный министр финансов в виду возможного учреждения казенного управления отложил окончательное решение «до времени, когда удовлетворятся заводские люди и будут на заводах наличные деньги». Так «раздельная запись», по словам министра юстиции В.Н. Панина, и «осталась несовершенною формальным порядком».

Харитонова вновь вступила в общее с сестрой владение заводами, согласия в котором уже не было. Следствиями этого стали уничтожение прежнего общего и назначение в июле 1841 г. «двойственного» (со стороны каждой владелицы) управления заводами, а также подача сестрами друг на друга финансовых претензий через суд. В сентябре 1841 г. в Санкт-Петербургском коммерческом суде был принят к производству иск Зотовой «о побуждении Харитоновой к учинению с нею расчета в получении мужем ее во время управления общими заводами капитала». В январе 1842 г. Харитонова, в свою очередь, обвинила зятя Зотова в том, что он с 1836 по 1839 г. переплатил своей жене из заводских доходов на 419484 руб. асе. более, нежели ей, и потребовала предоставить ясный отчет о 206802 руб. асс. якобы употребленных им «на неопределенные расходы». Через несколько дней в надворный суд поступил иск Зотовой «о побуждении Харитоновой к возвращению 394924 руб. асс., полученных ею вследствие несостоявшейся раздельной записи»³²⁴.

Затянувшиеся споры владелиц о дележе доходов привели к тому, что они фактически прекратили финансирование заводов, поставив их на грань банкротства. Главный начальник В. А. Глинка неоднократно «относился» к Е. Л. Зотовой и М. Л. Харитоновой, убеждая выслать на заводы деньги, но получал лишь очередную просьбу о новой ссуде. Министр Е.Ф. Канкрин, вновь рассмотревший дело о Кыштымских заводах в январе 1843 г., нашел, что Зотова и Харитонова «не показывают никакой наклонности действовать в пользу заводов общим... согласием». «Единственной причиной упадка заводов, – считал он, – является раздор между владелицами».

Убедительными показались и расчеты Уральского Горного правления. В соответствии с ними, в 1843 г. Кыштымские заводы могли получить дохода 475 тыс. руб. асе., из которых на уплату долга Заемному банку и «в страховое общество» отчислялось 132 тыс. руб. Остатка не только не хватало на уплату других долгов, но и на содержание самих заводов, требовавших в год до 360 тыс. руб. «При отсутствии кроме оборотного еще и запасного капитала, – уведомляли горные чиновники, – действие заводов было бы затруднительным и они вошли бы в необходимость делать по-прежнему заготовления в долг, от чего доход год от года неминуемо уменьшался бы, и самая уплата долгов была бы мнимая»³²⁵.

В результате 2 январе 1843 г. Кыштымские заводы были вновь взяты в казенный присмотр. Управляющим предписывалось все металлы продавать с ведома Горного правления, а вырученные деньги отдавать «не продавцу, а Горному правлению» и обращать полностью на продолжение заводского действия и на уплату казенных долгов. Было разрешено только 280 руб. отчислять на содержание екатеринбургского дома, принадлежавшего заводовладелицам, «тем более что дом этот назначался для знатных проезжающих особ»³²⁶.

В условиях такого полного казенного присмотра, фактически устранившего владелиц от важнейшей функции – распоряжения финансами, дела Кыштымских заводов стали быстро поправляться. Видимо, этому способствовало и осуществленное по настоянию горных властей назначение общего управляющего. Им стал Ф. Е. Петров, имевший специальное образование и опыт административной работы на Катавских и Юрюзанских заводах Белосельских-Белозерских. Именно при нем с 1843/44 г. на Каслинском заводе начинается производство художественного чугунного литья, впоследствии составившего всемирную славу Кыштымским заводам³²⁷.

Уже в 1847 г. Попечительство над демидовским Суксунским округом просило взять их в присмотр по образцу Кыштымских заводов, которые «при попечении Главного горного начальства в непродолжительное время пришли в цветущее состояние». Скорее всего, это утверждение относилось к финансовому положению округа, возобновившего выплаты по казенным долгам. В результате в 1852 г. полный казенный присмотр был снят. Тем не менее, еще в 1851 г. Уральское Горное правление констатировало, что на заводах наследниц Расторгуева «от недостатка оборотного капитала платы людям не выдаются своевременно и от несогласия владельцев технических усовершенствований не делается». Это утверждение не совсем верно отражало положение на заводах, где в то время выплавлялось до 300 тыс. пуд. железа «порядочного качества», и которые, по оценке того же Горного правления, входили в десятку лучших заводов Урала³²⁸. В одном горное начальство было совершенно право: «несогласия» владелиц продолжались и по-прежнему негативно отражались на работе предприятий.

По делу об их взаимных претензиях начались долгие судебные прения, по которым суды то обвиняли Харитонову в уклонении от прямых ответов по иску сестры, то предоставляли Зотовой право требовать отчетов по общему управлению не от Харитоновой, а, «буде пожелает, от мужа своего». Затянувшиеся споры заставили, наконец, министра юстиции объединить все иски в одно производство и сосредоточить его не в третейском, как желали заводчицы, а в Петербургском коммерческом суде. Это решение было утверждено указом Сената от 14 декабря 1850 г., по которому Зотова и Харитонова должны были избрать «от себя» по доверенному лицу и поручить им при посредстве Кыштымского заводоуправления «произвести по актам и конторским книгам счет о металлах, а равно и капиталах» за время их совместного владения³²⁹.

Поверенным от Марии Львовны стал муж ее старшей дочери Александры капитан-лейтенант Яков Григорьевич Головнин, а после его смерти в 1853 г. – муж младшей дочери Ольги – полковник лейб-гвардии Преображенского полка Григорий Васильевич Дружинин. Выйдя в отставку в 1856 г. в чине генерал-майора, он в течение 30 лет «служил делу наследниц Расторгуева». Будучи страстным коллекционером произведений искусства, он много сделал для развития каслинского чугунного литья. Ему же приписывают инициативу создания художественной школы в Каслях³³⁰. Брат Г. В. Дружинина Александр был популярным в свое время писателем и литературным критиком круга В.Г. Белинского, членом редколлегии журналов «Современник», «Библиотека для чтения», «Век». Поверенным от Елизаветы Львовны выступал ее сын Александр Александрович Зотов.

Уполномоченные проживали в Петербурге, бывали на заводах лишь наездами, но именно они назначали управляющего от каждой из двух частей владения Кыштымскими заводами. Со стороны Зотовой это был титулярный советник Л.Н. Деханов, со стороны Харитоновой – надворный советник Д.Ф. Аверьянов. Но, как впоследствии писала Е.Л. Зотова, такой порядок управления «был полезен, потому что оба управляющих действовали в общих интересах владельцев»³³¹. Форма усложненного управления не изменилась и после перехода владения наследникам рассорившихся сестер Расторгуевых.

Последующая история владения пока не выяснена досконально. По предварительному раскладу она представляется в таком виде. Первой в 1867 г. скончалась М. Л. Харитонова, передав свою половину владения Кыштымским округом двум дочерям – Александре Петровне Головниной и Ольге Петровне Дружининой, каждой из которых досталось по 1/4 части общего владения. Видимо, после смерти Марии Львовны Г. В. Дружинин продолжал какое-то время представлять интересы обеих ее наследниц. В 1868 г. он определил титулярного советника А. Д. Одинцова, выпускника Петербургской горной школы, на должность управляющего, пытаясь оттеснить от управления ставленника Зотовой Л. Н. Деханова. Генерал считал, что «дехановский порядок» уже устарел и его надо заменить «лучшим новым, по требованию науки», для чего и потребовался молодой инженер-технолог Одинцов. Между управляющими разгорелся нешуточный конфликт, вылившийся даже на страницы местной прессы. В 1872–1873 гг. горные и губернские власти жаловались на «беспорядок в управлении и финансах» на Кыштымских заводах. Главный начальник докладывал, что «пререкания» управляющих дошли до того, что на многие важные должности в заводской администрации ставятся по два служителя, а распоряжения владелиц и управляющих противоречат друг другу. В такой ситуации он даже просил Горный департамент назначить на заводы особого посредника «с правом решения всех вопросов». Требовала этого и Екатерина Львовна. Ее совместными усилиями с властями удалось «уломать» Г. В. Дружинина и водворить на заводах относительный «порядок и согласие»³³².

Е. Л. Зотова пережила сестру на И лет. Еще в 1875 и 1876 гг. она осуществила «предварительную запродажу» половины принадлежавшей ей «половинной части» владения Кыштымскими заводами своей дочери баронессе Клавдии Александровне Меллер-Закомельской, овдовевшей еще в 1862 г.³³³ Поэтому, когда Екатерина Львовна умерла в 1878 г. оставшаяся половина ее доли перешла малолетним внукам – детям умершего в 1876 г. сына Александра Александровича Зотова: потомственным почетным гражданам Александру, Николаю, Константину, Екатерине и Елене. 14 июня 1878 г. Екатеринбургская опека утвердила над имением малолетних наследников опекунское управление в лице матери Зиновии Фокионовны Зотовой и Якова Ивановича Расторгуева³³⁴.

На следующий год О. П. Дружинина и А. П. Головнина подали в Горный департамент прошение о разделе между собой наследственного «движимого и недвижимого имения». «Мы постановили отныне и впредь, – писали сестры-совладелицы, – все участие в Кыштымских заводах предоставить одной из нас – именно жене генерал-майора Ольге Петровне Дружининой»³³⁵. Но это намерение не осуществилось, видимо, из-за возникших разногласий о варианте выдела Головниной. Отголоском этих новых семейных распрей стало учреждение уже не «двойственного», а «тройственного» управления на заводах. А. Д. Одинцов выполнял свои обязанности по доверенности Г. В. Дружинина, представлявшего теперь интересы только своей жены. Опекунша 3. Ф. Зотова уполномочила на управление частью своих детей статского советника А. X. Деви. Общим доверенным от А. П. Головниной и К. А. Меллер-Закомельской выступал некто Фадеев. Негативные последствия такого усложненного управления со всей очевидностью вновь проявились в заводских делах.

В том же 1879 г. Одинцов и Деви жаловались главному начальнику И. П. Иванову на Фадеева, который в отличие от них назначал на управленческие должности не инженеров и технологов, а «кыштымских мастеровых, не получивших никакого технического образования и обучавшихся лишь только грамоте в заводских школах». «Все наши предложения, – жаловались управляющие, – под разным предлогом отклоняются в видах удержания всего заводского дела в руках служащих из местных мастеровых. На что мы со своей стороны согласиться не можем в виду их крайней отсталости во всех устройствах заводских и по причине больших злоупотреблений по хозяйственной части». В отчаянии они просили главного начальника «принять участие в водворении должного порядка в заводском управлении и тем оказать нам содействие к ограждению интересов наших доверительниц». Эту просьбу поддержал и заводский исправник, сообщивший, что «совместные распоряжения управителей-техников и мастеровых положительно невозможны, между тем как все расходы по улучшению техники падают на двух только совладелиц».

И.П. Иванов поручил исправнику призвать всех управляющих «вникнуть в последствия происходящих споров между ними и войти в соглашение об устранении угрожающего рабочим вреда, в особенности от лиц, назначаемых на должности, которым они не соответствуют по своим знаниям и способностям, а если соглашение не состоится, то обратиться к владелицам частей имения, которые могут устранить встречаемые неудобства своими коллективными распоряжениями»³³⁶. Но как раз этого-то и трудно было требовать от совладелиц. Разногласия их управляющих были, прежде всего, отголосками споров между ними. Любопытно, что эти споры привели к казалось бы неожиданным поворотам в отношениях между родственниками. Судя по всему, теперь конфликтовали уже не столько кланы Харитоновых и Зотовых между собой, сколько Зотовы и Дружинины с Головниными и Меллер-Закомельскими. Причем последние «сдружились» до того, что в итоге их части владения объединились. В 1881 г. А.П. Головнина продала свою 1/4 долю не родной сестре, а кузине К.А. Меллер-Закомельской, в итоге ставшей самой крупной владелицей условной половины Кыштымского горнозаводского округа³³⁷. Это, естественно, только укрепило позиции ее ставленника и вряд ли способствовало достижению согласия в «тройственном» управлении заводами.

Ситуация на заводах комментировалась осведомленными авторами публикаций в местной газете «Екатеринбургская неделя». В 1880 г. они отмечали, что «в то время как одни из совладельцев начинают сознавать, что конечная цель эксплуатирования их богатств заключается вовсе не в том, чтобы получить только возможно больший дивиденд, а в том, чтобы получать этот дивиденд путем наибольшего удешевления... и усовершенствования способов производства путем применения к заводскому делу техники», другие из владельцев «крепко держатся рутинных порядков... которые являются анахронизмом в горнозаводском производстве». В 1886 г. та же газета констатировала, что положение дел в округе только ухудшилось³³⁸.

В 1889 г. скончался Г.В. Дружинин. Судя по ближайшим последствиям этого события, можно предположить, что именно его принципиальная и авторитетная позиция прежде не позволяла достичь компромисса между совладельцами со столь различными представлениями о назначении заводов и роли владельцев. Новым поверенным в делах О.П. Дружининой стал ее сын Василий Григорьевич Дружинин. Видимо, его отношение к родственникам и совместному владению было компромиссным. Не случайно уже на следующий год все совладельцы решились, наконец, упорядочить свои права и установить общее управление заводами.

В декабре 1890 г. они представили министру госимуществ на рассмотрение проект «Положения об управлении общим имением» наподобие тех, которые уже действовали в некоторых уральских многовладельческих округах (Алапаевском, Невьянском, Пожевском). Главный начальник И.П. Иванов охотно поддержал намерение владельцев. «Когда ранее при постоянно возникавших между владельцами Кыштымских заводов несогласиях, на заводах было тройственное управление, – сообщал он в Горный департамент, – то не говоря уже о напрасных расходах, сопряженных с содержанием такого управления, происходил значительный убыток от многих распоряжений двух или трех управляющих, обыкновенно между собою не согласных, а иногда и враждующих... При подобном положении заводы, несомненно, должны клониться к полному расстройству и упадку, что, конечно, нежелательно и может быть устранено лишь учреждением по взаимному согласию владельцев общего управления»³³⁹.

«Положение» было утверждено 14 ноября 1891 г.³⁴⁰ Оно, во-первых, определило «степень участия в общем имении каждого владельца» и тем самым упорядочило имущественные отношения между ними. «Для избежания чрезмерного дробления имения и для удобнейшего определения степени участия в общем имении каждого владельца» оно было поделено на 3360 условных частей, распределенных между совладельцами в соответствии с правами наследия и приобретения. По этим расчетам вдова генерал-майора баронесса К. А. Меллер-Закомельская получила право на 1680, вдова генерал-майора О. П. Дружинина – на 840, потомственные почетные граждане Александр, Николай и Константин Александровичи Зотовы – по 240, их сестры – потомственная почетная гражданка Екатерина Александровна Зотова и жена потомственного дворянина Елена Александровна Попова – по 60 долей. В соответствии с этими пропорциями отныне и должны были распределяться доходы совладельцев.

Во-вторых, «Положение» 1891 г. оформило новый порядок управления общим имением. В Петербурге, где проживали совладельцы, раз в год созывалось Общее собрание, на котором подводились итоги работы округа, решались важнейшие вопросы и разбирались споры. Право голоса на Общем собрании получал владелец 10 долей, владелец 840 долей мог рассчитывать на два, 1680 – на предельные три голоса. Общее собрание выбирало на три года Главное правление (располагавшееся на Сергиевской ул., 45) из трех членов и трех кандидатов «из среды самих владельцев или из лиц посторонних». Важнейшей обязанностью Главного правления было «устройство местного управления в общем имении», надзор за его деятельностью и «разрешение возникших недоразумений», а также «приглашение главного управляющего всеми заводами». На первом собрании владельцев 27 февраля 1892 г. членами Главного правления были избраны Н.А. Зотов, отставной гвардии корнет барон В.В. Меллер-Закомельский (сын К.А. Меллер-Закомельской) и титулярный советник В.Г. Дружинин. Главноуправляющим Кыштымскими заводами по доверенности всех совладельцев стал горный инженер П.М. Карпинский³⁴¹.

По мнению специалистов, с этого времени в округе начинается «период обновления». Был выработан перспективный план реорганизации предприятий округа, потребовавший значительных капиталовложений. Вернейшим способом привлечения внимания и капиталов «со стороны» стало активное участие Кыштымских заводов на всероссийских и всемирных промышленных выставках, где каслинское чугунное литье было вне конкуренции. Считается, что среди заводовладельцев ведущую роль в этом сыграл В.Г. Дружинин, курировавший в Главном правлении выставочную деятельность³⁴². Особо значимой оказалась Всемирная выставка в Париже 1900 г., где от Кыштымских заводов выставлялся потрясающий по красоте и исполнительскому мастерству чугунный павильон. Полученные награды, свидетельствующие об огромном производственном потенциале заводов наследников купца Расторгуева, послужили основанием, как для отечественных банков, так и для иностранных (в частности, английских) финансистов оказать поддержку перспективному уральскому округу В то время здесь выплавлялось до 1530 тыс. пуд. чугуна и 193 тыс. пуд. чугунных изделий, выделывалось до 980 тыс. пуд. железа и 34 тыс. пуд. железных и медных изделий³⁴³. Но получению иностранных инвестиций мешала семейно-паевая форма владения заводами. Не случайно в том же 1900 г. состоялась ее реорганизация в акционерное общество.

Как следует из Устава, утвержденного царем 3 июля 1900 г., оно учреждалось «для продолжения и расширения деятельности горных заводов, входящих в состав Кыштымского горнозаводского имения наследников Л. И. Расторгуева в Пермской и Уфимской губерниях, а равно для устройства и эксплуатации новых механических, металлургических, химических и других заводов, приготовляющих изделия и продукты из металлов, минералов и дерева, а также для добывания и обработки золота, платины, руды, торфа, каменного угля и иных минералов, и для торговли продуктами горной и фабрично-заводской промышленности, как в России, так и за границей», т. е. именно для модернизации всего окружного хозяйства. Учредителями Общества Кыштымских горных заводов выступили его владельцы: О. П. Дружинина, Н. А., К. А., Е. А. Зотовы и Е. А. Попова, а также наследники скончавшейся в 1897 г. К. А. Меллер-Закомельской: ее сыновья – отставной полковник барон Федор Владимирович, состоящий в запасе гвардейской кавалерии корнет барон Владимир Владимирович, надворный советник барон Григорий Владимирович Меллер-Закомельские и дочери – вдова коллежского советника Екатерина Владимировна Романова, вдова надворного советника княгиня Мария Владимировна Масальская и баронесса Клавдия Владимировна Меллер-Закомельская. Владевший 1/14 долей А.А. Зотов по какой-то причине не вошел в состав учредителей, в результате чего новое Общество было создано «по большинству 13/14 частей в сем имении». Основной капитал Общества был тогда определен в 8610 тыс. руб., разделенных на 34440 акций³⁴⁴. С этого времени бывшие совладельцы формально утратили свой прежний статус и превратились в держателей акций, распределение которых между ними еще предстоит выяснить. Известно только, что после смерти О. П. Дружиной в 1902 г. ее акции перешли детям, в том числе и В.Г. Дружинину, который вместе с В. В. Меллер-Закомельским, Н. А. Зотовым и В. В. Романовым по-прежнему входил в состав директоров общества³⁴⁵.

Получение в том же 1900 г. займа от Ярославско-Костромского земельного банка в 3473 тыс. руб. под залог заводов и начавшийся вскоре экономический кризис, видимо, на время отодвинули план подключения к финансированию округа английского капитала. Он реализовался в 1907–1908 гг., когда под угрозой финансового банкротства акционерное общество бывших владельцев округа сложным путем уступило свои акции английской Кыштымской корпорации во главе с Л. Уркартом. Ведущую роль в этом сыграл барон В.В. Меллер-Закомельский, бывший в то время председателем Петербургской губернской земской управы. В скором времени он станет членом ЦК партии кадетов, будет избран в Государственный Совет и окажется в руководстве Прогрессивного блока. После революции он возглавит Совет государственного объединения России (СГОР) – самое представительное объединение антибольшевистских сил, после поражения которых эмигрирует за границу.

Английские эксперты в целом признали удовлетворительным положение Кыштымского округа под управлением акционерного общества. «Вообще все заводы находятся в порядочном состоянии, кроме Нижне-кыштымского и доменных печей в Каслинском и Нязе-Петровском заводах, – указывал в своей записке инженер Гаррисон, – но, вследствие недостатка технического познания со стороны администрации, общество не извлекает тех выгод по отношению к стоимости производства поборота, как это следовало бы... Единственно, чего недостает – это английского технического руководства с практической опытностью и тактом, вместе с русским посредствующим вполне понимающим русских рабочих»³⁴⁶. За счет английских денег в последующие годы в округе были проведены тщательные геологоразведочные и лесоустроительные работы, произошла техническая перестройка отдельных заводов на электролизную плавку меди, дальнейшее развитие получило производство кровельного железа и чугунное литье. Кыштымский округ являлся участником монополистических объединений «Медь» и «Кровля», его акции охотно покупали многие столичные коммерческие банки (Петербургский международный, Петербургский учетный и ссудный, Русский для внешней торговли, Сибирский торговый). По расчетам специалистов, к 1913 г. округ вошел в группу наиболее перспективных хозяйств Урала с точки зрения реализованного экономического потенциала³⁴⁷.

Но, судя по отрывочным сведения, конфликты между бывшими совладельцами и нынешними владельцами акций, не прекратились. Известно, например, о судебном деле между В.Г. Дружининым и В. В. Меллер- Закомельским, возникшем в 1911 г. по поводу продажи акций Общества Кыштымских заводов английской Кыштымской корпорации. По предварительному договору с англичанами, заключенному при посредничестве В. В. Меллер-Закомельского, одна «старая» акция приравнивалась к 11,6 акциям нового общества. Но Василий Григорьевич за свои 1500 акций получил всего 13006 акций Кыштымской корпорации, т. е. из расчета 1:8,7. Из них ему передавались 8700 акций, а за остальные выдавались 45195 руб. Это и вызвало недовольство акционера, требовавшего пересмотра условий договора³⁴⁸.

Рассмотренная нами в самых общих чертах история владения Кыштымским горнозаводским округом предками и семьей В.Г. Дружинина за весь почти столетний период позволяет увидеть некоторые ее специфические особенности. Прежде всего, они были связаны с негативными проявлениями такого характерного для частного предпринимательства явления как многовладение. Всего 15 лет (с 1808 по 1823 г.) округ находился в руках одного владельца (Л. И. Расторгуева), после чего одновременно во владение вступали от двух до 12 лиц. Уже во втором составе владельцев (дочери Л. И. Расторгуева) обнаружились непримиримые отношения между ними. Рецидивы этих конфликтов сопутствовали и всем последующим периодам владения.

Основной их причиной были не столько различные видения перспектив развития заводов, сколько элементарная неотрегулированность процедуры распределения доходов между совладельцами. Судя по подобным же случаям во владельческой истории других горнозаводских округов Урала (в частности, Сысертского, Шайтанского, Шурминско-Залазнинского), во многом способствовал такой ситуации преимущественно женский состав владельцев, а также довольно позднее учреждение «правильного» семейно-паевого товарищества (в 1891 г.), которое вводило имущественные отношения между совладельцами в «железные рамки» закона.

Следствием многовладения стали не только натянутые отношения между родственниками-совладельцами, но и длительное (с 1841 по 1891 г.) существование особой формы управления общим имением («двойственного» или «тройственного»), которая существенно осложняла деятельность и развитие заводов. Финансовые проблемы, крупные долги перед казной и рабочим населением, порой доведенным до волнений, сопровождали фактически всю историю Кыштымского округа, неоднократно ставили владельцев на грань банкротства и вынуждали государство принимать экстренные меры (вплоть до установления полного казенного присмотра) для поддержки заводов.

Тем не менее, в XIX в. с помощью государства или своими силами владельцы находили способы преодоления трудностей и сохранения родового имения в своих руках. В каждый период среди владельцев и их ближайшего окружения находились лица, способные выбирать талантливых управляющих и принимать компромиссные решения. Во второй половине XIX в. особую роль в управлении играли Григорий Васильевич Дружинин и его сын Василий Григорьевич. Но в начале XX в. задачи индустриальной модернизации Кыштымского округа вынудили владельцев перейти к акционерной форме владения и разделить его с английскими предпринимателями и коммерческими банками. В такой ситуации Дружинины утратили свое положение, уступив ведущую роль представителям нового предпринимательского типа из рода баронов Меллер-Закомельских.

В целом история владения одним из крупнейших и богатейших горнозаводских округов Урала представителями родственных кланов купцов Расторгуевых, именитых граждан Зотовых и Харитоновых, дворян Дружининых и баронов Меллер-Закомельских является примером далеко не идеальной модели, в которой определяющее значение имели не простые отношения между родственниками-совладельцами. Эта модель владения существенно усложняла развитие Кыштымских заводов, но, тем не менее, позволяла поддерживать заводское производство на достаточно высоком для Урала уровне и сделать его продукцию (в первую очередь каслинское художественное литье) известной во всем мире. Значительную «социальную эволюцию» совершил за это время благодаря владению уральскими заводами и сам род Вольского купца Л. И. Расторгуева. Он дал России несколько ярких исторических личностей, в числе которых был и выдающийся ученый В.Г. Дружинин.