Поучение 2-е

Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче!

Христиане! Мы видели падения царя Давида; теперь посмотрим на его восстание. Если бы человек не грешил пред Богом, то Бог не требовал бы от него покаяния. К чему полезно было бы само покаяние, если бы невозможно было восстание? К чему послужили бы все моления, если бы не было помилования со стороны Бога? К чему сама исповедь, если бы не было очищения, разрешения и прощения грехов? Давид воспользовался правом покаяния и возможностью прощения греха его со стороны Бога; он покаялся и пробудился от греховного своего усыпления. Уже год прошел от смерти Урии; уже Вирсавия принесла Давиду плод преступления его – родила ему сына; уже все царедворцы стали забывать о грехопадении царя; один Бог помнил его беззаконие. Давид находился в каком-то глубоком сне, в каком-то самозабытии. И хотя тайный голос напоминал ему, что время бежит быстро, что грехи пишутся глубокими браздами на его совести, что есть ангел, видящий деяния человека, – что и Бог все хорошо знает, что придется с обиженными встретиться там – за гробом, на суде Божием, что и смерть и суд не за горами, а за плечами; что и здоровье, и счастье начинают изменять, что… но… «Ах! Как бы мне это забыть, уж не буду отселе грешить». Так думает, так чувствует почти каждый грешник, – так старается он забыть свои грехи. Стал забывать и Давид свои грехопадения, но не забыл их Бог. Давид под тяжестью греха уснул, задеревенел. Надобно было кому-либо постороннему пробудить его от сна греховного; надобно было кому-нибудь коснуться его совести; надобно было самому Богу помочь ему подняться, – сам Давид не в состоянии был восстать. Оттого то и мы, погрязши во грехах, остаемся с ними, не каемся, – ожидаем, пока сам Господь, по милосердию Своему, поднимет нас, отторгнет нас от греха. Но жизнь проходит, помощи Божией не видим, сами не заботимся о том, чтобы нам истинно и навсегда покаяться. Мы спим непробудным сном, как спал пророк Иона на дне коробля; а корабль жизни нашей бежит; мы малый груз с него только выбрасываем – небольшие грехи, и то тогда, когда видим окружающие нас опасности: или болезнь, или несчастие, или потери; но при всем этом грех любимый наш, самый тяжелый, лежит в глубине души нашей. Тщетно корабельщики – пастыри церкви, видя опасность, угрожающую нам, суетятся около нас, проповедуют нам слово Божие, о нас молятся. И когда грех заставит нас, по тяжести своей, упасть с корабля жизни; то уже не кит, но гроб пожирает нас невозвратимо. Если же он и выбросит нас на скалу вечности; то разве для того только, чтобы получить достойное наказание от Судии праведнейшего.

Христиане! Пробудимся от сна своего греховного, восстанем от ложа беззакония! Ах! Может быть, мы не достойны того, чтобы Бог послал нам какого-нибудь пророка Нафана, который привел бы нас в чувство, пробудил бы нас от греховного сна; нет! Кажется, что один только трубный глас Архангела пробудит нас, и уже не от сна греховного, а от сна смертного; но тогда пробуждение наше будет ужасно, ужасно! Аминь.