Об отношении старца к духовным чадам

«Надо относиться к дух. чадам по-разному: за что одного наказать сильно, другого послабее, третьему только выговорить, а иному может быть покрыть любовью. Ведь люди – разные» (бат. О. Герман)

Старец истинный обязательно любит всех одинаково, но относится ко всем по-разному («бых всем вся» – апос. (…)) Это тоже обязательно, потому что справедливым будет только то отношение, когда он (духовный руководитель) будет отвечать на нужды и потребности каждого соответственно его характеру и вообще данным его личности. А на деле не все чада оказываются близкими старцу и не в равной степени, и причина в них, чадах, и не только в их восприятии старцев, но и в их откровенности. Старцу дорога откровенность, ему ценно в чаде не то, чтобы оно было внешне прилично, а то, чтобы оно было открыто и силилось исправиться (…) А немощны все (…) Так оказывается, что одни чада оказываются ближе (и это справедливо), и причина в них, а не в старце (…) А старец дает им всего себя – значит по-разному, даже к одному и тому же дитяти (…) и относится по-разному в разное время, соответственно его потребности… С этим соединяется другой вопрос, более общий – о том, что Бог ведь одинаково любит всех людей, а степени блаженства будут разные.

Люди возмущаются разностью отношений духовных отцов к духовным детям, находя это несправедливым, и позволяют себе утверждать: духовные отцы должны относиться ко всем одинаково. Наоборот, одинаковое-то отношение будет несправедливо, глубоко несправедливо. Духовный отец имеет дело с душами человеческими, а те не похожи одна на другую: по великой и неизреченной премудрости Божией, люди созданы так разнообразными, что есть похожие, а тождественных нет. И различие душ прямо удивительно. По этой причине, конечно, необходимо, чтобы и духовные отцы у людей разных были разные, соответственно потребностям души. (17/I 27)

У Бога и духовного отца больше милости, чем справедливости… Нам близки не святые и (…), а истинно кающиеся. Христос не гнушался мытарей, блудниц и грешников (кающихся).

(Почему недостойные не лишаются общения?) Бог так не рассуждает. («Разве стою всей заботливости и любви. Для отца так вопрос не ставится. В таинстве общения отца и чада духовных – и мерзость не отдаляет, а паче жальче становится дитя при наличии ее (лишь бы только была полная преданность, полная открытость душевная!) Я со своими преискренними дух. детьми совсем не церемонюсь, а ласков или не ласков, смотря по тому, что им спасительно. Жалко же мне их всегда. Нет, я не обольщаюсь вами, Господь дает видение вас подлинное – и служить вам по мере (…) вашего. Одно чувство – жить для вас, детей моих, и служить, как умею, Богу во Св. Церкви Его.

Мои дети – мучители и учителя, приносящие мне скорбь, но и радость: и такую радость, что готов и скорби за нее нести (…)

Я хочу цветов от Ваших душ (…)

Ах, детки, концом всего да будет спасение каждой из всех!

Да разве так может быть со стороны дух. отца (т.е. исключительно любить) – мог быть ученик, «его же любляше», но исключительных отношений быть не может, а только м.б. особое к каждой душе, что и есть…