«Слава Тебе, Господи, в дни Твоей Пасхи я тащу эту тачку!»
18 июня, Москва. В Свято-Тихоновском университете прошла конференция, посвященная тридцатилетию со дня кончины арх. Тавриона (Батозского).
«В 1960-е – 1970-е гг. его имя было известно всей Православной России, к нему в Рижскую пустыньку ехали паломники из всех концов Советского Союза. Благодаря о.Тавриону приходили к вере и начинали церковную жизнь молодые люди, оказавшиеся сегодня в центре церковного возрождения – клирики, преподаватели, делатели на ниве церковной», – сказал протоиерей Владимир Воробьев. Кроме отца Владимира своими воспоминаниями поделились протоиерей Александр Салтыков и Александр Столяров неоднократно бывавшие у старца в Рижской Пустыньке, а так же специально приехавшие из Латвии игумен Евгений Романцев, служивший вместе с отцом Таврионом и иерей Владимир Вильгерт, автор книги о старце. «Отец Таврион был подвижником времен новомучеников – полвека служил Господу в сане свяшенника из которых 26 лет он отсидел в лагерях», – сказал о. Владимир. – «У отца Тавриона были любимые присказки, одна из них очень хорошо его самого характеризовала. Он часто повторял: «Работать надо!» После ссылок и лагерей жизнь современных общин казалась ему несколько расслабленной. Сам старец служил каждый день, принимал в пустыньке сотни паломников, много трудился и всех к этому призывал!»
Публикуем прозвучавший на мероприятии доклад игумена Евгения (Румянцева) из Латвии, который лично знал старца и служил вместе с ним, а потом и после него в Пустыньке в 70 километрах от Риги:
Позволю себе предложить вашему вниманию краткий обзор жизни архимандрита Тавриона, начиная с раннего возраста и кончая временем его выхода на свободу после многих лет заключения, когда проявились главные характерные черты его личности.
Начну со слов Евангелия, которые как нельзя более точно выражают суть его жизненного подвига: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13). В тропаре преп. Серафиму Саровскому есть такие слова: «От юности Христа возлюбил если, блаженне, и Тому Единому работати пламенне вожделев...» Это в полной мере можно отнести и к отцу Тавриону. Он писал в одном из своих писем: «То, что необходимо и всегда доступно нам, то это любовь к Богу и подвиг высоконравственной личной жизни для каждого из нас как христианина и сына Церкви». Любовь всегда проявляется в стремлении общаться с любимым. Для верующего сердца это прежде всего – молитва, устремленная к Богу. Тихон, как назвали родители будущего старца, с раннего детства любил молиться и часто уединялся для молитвы. Усердно молился он и в храме, где прислуживал с восьми лет. Но заветная мечта его в детстве была -поступить в монастырь. Там, в монастыре, верил он, можно будет всецело предать себя на служение Богу. Подобно тому, как сказано в тропаре преп. Феодосию Киево-Печерскому: «Возвысився на добродетель, измлада возлюбив житие монашеское, к желанию доблественные достиг». Для истинной любви нет преград, и вот, мальчик, несмотря на свою привязанность к родным, убегает из дома в монастырь. В этом проявилась одна из черт его характера – решимость и упорство при достижении цели. Промыслом Божиим Тихон попадает в Глинскую Пустынь. Но вскоре его возвращают домой к разыскивающим его родителям. Чтобы убедить мальчика забыть о монастыре и найти место в жизни, родные отправляют его учиться в учительскую семинарию. Но Тихон все-таки, в конце концов, добивается своего. После окончания семинарии отец нехотя отпускает сына в полюбившуюся ему Глинскую Пустынь.
В монастыре было нелегко. И все же – ни длительные богослужения по уставу, близкому к Афонскому, ни различные послушания большого хозяйства Пустыни, ни юный возраст (ему было только 14 лет) не поколебали его решимости на избранном пути. Вера и благодать укрепляли его и приносили радость его сердцу.
Не обошлось, конечно, без искушений. Самое сильное из них постигло его накануне призыва в Армию в годы Первой мировой войны. Тихона отпустили домой повидаться с родными. Вернувшись в монастырь, он сильно затосковал по дому, и только совет опытного старца помог ему вернуть утраченный душевный покой. Испытания еще больше укрепляли молодого послушника, и он твердо решил по отбытии военной службы возвратиться в монастырь, не заходя домой.
Трудные годы гражданской войны Тихон провел под кровом родной обители. В начале 1920 г. он был мобилизован в ряды Красной армии, но вскоре вместе с другими послушниками был отпущен в обитель. По пути туда его решимость и вера были подвергнуты суровому испытанию. Не дожидаясь других, он решил тайно от всех немедленно возвратиться в Пустынь. Чтобы не сбиться с пути, сначала шел по шпалам. На ночлег не пускали – время было лихое. Холод и голод изнуряли его. В одном месте продавали пирожки с мясом, но купить их он не решился, т.к. был Великий пост. Тут Господь чудесно утешил и подкрепил его: неизвестно откуда появившийся старичок дал ему два пирожка со словами – «Возьми, ты кушать хочешь» и исчез.
Несмотря на распутицу, он решил достичь цели кратчайшим путем, но заблудился и чуть не погиб, оказавшись в разливе реки. Промыслом Божиим добрые люди спасли его. Поблагодарив Бога, он продолжал путь. Наконец, вдали он увидел монастырские стены. Однако, впереди оказалось еще одно водное препятствие и тяжкое испытание его веры. Как позже писал сам о. Таврион: «Тут я должен признаться, что с самых детских лет и до сего события я никак не мог согласиться с тем, что есть для меня что-то невозможное. Самонадеянность, быстрота и твердость ощутимо и всецело овладели мной». Чтобы скорее добраться до цели, он решил на худой лодке отправиться в плавание, но лодка опрокинулась, и он стал тонуть. Не теряя сознания и присутствия духа, он сказал сам себе: «Вот, Тихон, конец тебе и твоим делам и желаниям! Как горел ты желанием приобрести познания и что-то совершить, а вот теперь на тебе исполняются слова Давида: «И погибнут в тот день вся помышления твоя!» Ему стало невыносимо тяжело. В рот и нос хлынула вода, и он оказался на дне реки. Он осознавал, что находится в пасти смерти, но робости и страха не испытывал. Тут он вспомнил слова Господа: – «Истинно, истинно говорю вам: о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам ... просите и получите» (Ин 16, 23–24). Он стал с крепкой верой молиться Господу, Божией Матери и святым, надеясь на спасение. Неожиданно сильным толчком он был выброшен на поверхность воды. После продолжительной борьбы за жизнь был спасен, благодаря мужеству подоспевшей братии.
Через несколько месяцев послушники выловили из реки его котомку с Евангелием. Оно было открыто и занесено илом на том месте, где Господь сказал Марфе: «Я есмь Воскресение и жизнь. Верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин 11, 25). Это Евангелие он хранил до конца жизни. Когда в 1978 г. хоронили о.Тавриона в Спасо-Преображенской Пустыни под городом Елгавой в Латвии, я предложил положить это Евангелие в гроб, но митрополит Леонид не согласился. Я думаю, потому, чтобы это Евангелие осталось свидетельством о жизни и подвиге архимандрита Тавриона и о его пребывании на Латвийской земле. Сколько обещаний дал Тихон Богу за время своего бедствия! Настоятель Глинской Пустыни, выслушав его рассказ о спасении, сказал: «Смотри, не забывай того, что обещал Богу». Вся последующая жизнь о. Тавриона была свидетельством тому, что он свои обещания Богу всегда помнил.
В том же 20-м году его постригли в мантию с именем – Таврион.
В 1922 г. по закрытии Глинской Пустыни он перебирается в Рыльский монастырь к епископу Павлину (Крошечкину). Молодому монаху глубоко в душу запали слова святителя Павлина: «О, Таврион, торопись! Если думаешь что-нибудь сделать, торопись, потому что каждый день ждет нас Смерть».
Через некоторое время о. Таврион попадает в Московский Новоспасский монастырь. В этот период арестовывают и отправляют в тюрьму епископа Павлина. Часто о. Таврион дежурил около тюрьмы, где содержался владыка, стремясь передать ему пищу и необходимую одежду.
В 1923 г. монаха Тавриона рукополагают в иеродиакона. Готовясь к рукоположению, он объездил все храмы Москвы, стараясь перенять у хороших диаконов все, что у них было лучшее. После этого в пустом храме упражнялся, совершенствуя голос. Это время было прекрасной школой для о. Тавриона. Многих подвижников повстречал он. Из-за гражданской войны и гонений на Церковь в Москве служило много епископов и священников-исповедников, которые словом и делом укрепляли церковное единство и были для молодого монаха прекрасным образцом подвижнической жизни.
В 1924 г. епископа Павлина освобождают по амнистии. В следующем году он рукополагает о. Тавриона в иеромонаха. С того времени батюшка старался ежедневно служить Литургию. Исполнилась его детская мечта: «Когда я был маленький, еще до школы, я все думал – почему не каждый день совершается Божественная Литургия? Я уж, как вырасту большой, то буду просить у Бога благословения на служение Ему, чтобы совершать литургию каждый день».
Смиренный, застенчивый, в то же время ревностный, где бы он ни служил, всегда много проповедовал, считая это одной из самых необходимейших обязанностей священника. В том же 25 году он уже игумен Витебского Маркова монастыря.
В конце 1926 г. о. Таврион был одним из 4-х посланников епископа Павлина, которые объезжали епископов для тайных выборов Патриарха. Чудом избежал ареста.
В 1927 г. игумен Таврион стал настоятелем храма свт. Феодосия Черниговского в Перми.
Вскоре он уже архимандрит, секретарь епархии. Посвящая о. Тавриона в сан архимандрита, еп. Павлин пророчески сказал: «Не за высокие заслуги награждаешься митрой, а за то, что долгие годы предстоит провести тебе в заключении».
Благодаря его кипучей деятельности, приход в краткое время был освобожден от обновленцев. Он постоянно проповедовал, привлекая прихожан к активной приходской жизни, занимался с детьми; вместе с еп. Павлином объезжал обширные владения епархии.
В 1929 году последовал арест архимандрита Тавриона как якобы идейного руководителя сопротивления большевистской власти, уничтожающей Церковь. О. Таврион объявил голодовку и не признал своей вины. Свой арест считал испытанием, чтобы пострадать за Христа-Спасителя.
Срок – три года он сначала отбывал в Вышере, на стройке.
Березнековского комбината. Затем попадает на строительство Беломорканала – одной из самых страшных для заключенных строек. Более половины из бывших Вышерских погибло там.
Отец Таврион вспоминал: «Работа была тяжелая... Люди умирали так часто, что не успевали закапывать... Я тоже готовился к смерти. Просил Господа: «Да возьми Ты мою душу!» И как-то услышал голос: «Таврион, ты не умрешь, ты будешь жить!» И вскоре меня перевели в столовую. А там и легче, и сытнее. Вот и остался я как бы живым сорокоустом!»
В одной из проповедей о. Таврион вспоминал: «Были такие минуты: везешь тачку, нет никаких сил, а вместе с тем падаешь на колени и говоришь: «Слава Тебе, Господи, в дни Твоей Пасхи я тащу эту тачку! Какой я счастливый, как счастливы родители, которые дали мне жизнь, и я за Христову правду, за Церковь, за слово Божие, за жизнь христианскую, так умираю здесь! И какая внутренняя духовная радость! Что вы думаете, только здесь можно переживать Пасху? Может быть, в тюрьме, где-нибудь под нарами еще торжественнее, или в ссылке, в какой-нибудь выкопанной живой могиле и т.п. Красота!»
В лагере он не только сам не падал духом, но еще в письмах поддерживал свою осиротевшую паству.
Досрочно освободившись из заключения, спустя какое-то время о. Таврион переезжает в Калугу и, небезосновательно опасаясь ареста, переходит на нелегальное положение. Его духовная дочь А.Н.Меленина вспоминает: «Отец Таврион... работал сначала в Калуге, а потом в Курске художником и жил у меня на квартире. Он каждый день служил Литургию, а под большие праздники Всенощную. Вставал он в 3–4 утра, после Литургии пил чай и шел на работу. Дома у него не было свободной минутки: читал, рисовал, молился. Прожил у меня года четыре и был арестован...»
Батюшка сам говорил на проповеди: «Были такие времена, когда не было храмов, когда надо было быть рабочим и в то же время выполнять священнические обязанности, из дома в дом ходить и совершать Таинства для верующих...
В 1935 г. арестовывают архиепископа Павлина. О.Таврион, невзирая на опасность, посещает его в Мариинских лагерях. За год до смерти на проповеди о. Таврион рассказывал, как видел архиепископа Павлина за колючей проволокой. Владыка прижимал руку к сердцу, показывая, как он жаждет Святого Причастия. Увы, батюшке не удалось передать Святые Дары.
В конце 1940 г. архим. Тавриона снова арестовывают по доносу за создание тайных церквей и приговаривают к 8 годам заключения в Туринском концлагере Свердловской обл. с последующей пожизненной ссылкой. Условия заключения были очень тяжелыми: приходилось выполнять непосильные работы на лесоповале, при скудном пайке, к тому же досаждали уголовники. Спасало, как и раньше, умение рисовать и особенно – ежедневное служение Литургии.
В 1948 г. он был досрочно освобожден на полгода раньше срока. Ссылка в Казахстан принесла некоторое облегчение, хотя и там приходилось преодолевать немалые трудности.
В письмах к духовным детям, описывая свой быт, он скупо упоминал о состоянии своего здоровья: о сердечных приступах, обморожениях, большой физической усталости, о тяжелых климатических условиях, последствия чего сказывались до конца дней его жизни. Из-за непомерного труда и недостатка сна случались приступы головной боли. Находясь в ссылке, он старался соблюдать монашеский образ жизни, постоянно понуждая себя к усердной молитве и труду. «Где монах, там и монастырь» – не раз говорил о. Таврион.
Осознание своего призвания и желание подражать жизни святых, помощь духовных детей помогали преодолевать все трудности.
Не всегда легко было морально мириться с мыслью о пожизненной ссылке и особенно об ограниченной возможности пастырского служения. И только в 1956 году архим. Таврион был реабилитирован как невинно осужденный и обрел свободу.
В тюрьмах, ссылках и лагерях старец накопил огромное духовное богатство и щедро делился им с людьми. Сколь многим он показал дорогу к Богу, к радостной встрече с Христом.
Даже Русская Зарубежная Церковь, будучи в то время непримиримо настроенной в отношении Московской Патриархии, – так называемой советской Церкви, в лице своего первоиерарха митрополита Филарета признала в о. Таврионе истинного праведника и прозорливого, преисполненного любви старца, сродни по духу старцам Оптиной. Митрополит писал: «По имеющимся сведениям этот благочестивый старец принадлежал поначалу к катакомбной Церкви. Но видя, как рассеивается без пастыря стадо Божие, присоединился к официальной Церкви, хотя деятельность его была совершенно иного толка: все силы он отдавал духовному водительству верующих».
Это послужило толчком к изменению отношения Русской Зарубежной Церкви к Московской Патриархии, и вскоре было принято «Решение», в котором говорилось, что нельзя закрывать глаза на положительные изменения в Московской Патриархии.
Таким образом подвиг жизни о. Тавриона способствовал сближению и объединению двух ветвей русского Православия. Один из представителей Зарубежной Церкви – иеромонах Дамаскин (Христенсен) в 1993 г. писал: «Примеры старца Тавриона и иных подвижников свидетельствовали о том, что со Святой Русью не покончено, что она воскреснет. И воскресение ее ... скажется на всем белом свете: от этого зависят судьбы мира».