IX. Общество вспоможения бедным в приходе Андреевского собора

История возникновения общества. – Устав. – Деятельность общества: оказание пособий неимущем на местах их жительства; приют; свой дом; дешевые квартиры; пристройка; дом, завещанный И. С. Мекентьевой; дом, построенный В. B. Сусловым; дом, завещанный А. Ю. Струйской, и приют для неизлечимо больных женщин имени Струйских; церковь в приюте. Дом № 29 по 13 л. В. о. и помещающиеся в нем приюты для старых женщин и для девочек-сироток. Дом № 26 по 13 линии с дешевыми квартирами. Дом Струйских, № 42 по 7 линии В. о., с приютом для неизлечимо больных женщин и дешевыми квартирами. Дом № 14 по 5 линии. – Средства общества. – Главнейшие благотворители и деятели. – Управление. – Общие замечания.

Общество вспоможения бедным в приходе Андреевского собора открыто 16 марта 1869 года, с благословения тогдашнего митрополита С.-Петербургского Исидора. Своим возникновением оно обязано, в отличие от всех прежде его основанных приходских благотворительных обществ, не местным священнослужителям, а небольшому кружку светских интеллигентных лиц, которые были проникнуты сознанием долга общественного благотворения бедным. Эти лица придерживались того взгляда, что общественная благотворительность в обширном городе с миллионным населением, как Петербург, тогда только может стать на твердую почву, когда она будет приурочена к не очень обширным территориям, состоящим в ведении благотворительных обществ, возникающих непосредственно из среды местного населения. При вопросе, каким именно территориям может быть с наибольшей пользой приурочена та сеть местных благотворительных обществ, которая должна была бы покрыть впоследствии весь Петербург, единогласно было признано, что территориальной единицей общественной благотворительности в Петербурге может быть только православный приход. К району православного прихода местная благотворительность приурочивалась, при принадлежности большинства населения к православному исповеданию, потому, что под сенью церкви, несущей проповедь христианской любви и милосердия, дело благотворения могло явиться наиболее плодотворным, постоянно возращаемое проповедью местных священнопастырей своей пастве. Упомянутые лица, задумавшие учредить благотворительное общество в приходе Андреевского собора, были: А. П. Заблоцкий-Десятовский, К. Д. Кавелив, Д. С. Протопопов, П. П. Семенов и А. П. Белянин. Уяснив для себя все дело в подробностях, они обратились к тогдашним священнослужителям собора, и у них нашли самое теплое сочувствие. Был выработан устав, испрошено разрешение на открытие общества, привлечены благотворители и таким образом положено основание обществу. Первый совет, кроме названных пяти основателей общества, составляли: непременные члены – все священнослужители собора – протоиерей А. Т. Камчатов, священники П. А. Налимов и И. С. Гиацинтов и диакон В. А. Благовещенский, и церковный староста И. В. Терешин, и еще четыре попечителя: С. Ф. Богданов, А. А. Вологдин, И. А. Иконников и Г. С. Раменский, Первое заседание совета происходило 30 марта 1869 года.

Устав общества не отличался, в общем, от уставов других, уже существовавших благотворительных обществ; в нем только членский взнос не был определен какою либо суммой, а число попечителей ограничено десятью; в 1890 году их число увеличено до четырнадцати; не было также подразделений членов на разные категории (впрочем, попускалось избрание почетных членов) и, сколько было возможно, были изгнаны всякие формальности и так называемый «канцеляризм», или, по выражению одного из отчетов общества, бюрократизм, исключая денежной отчетности, к которой были предъявляемы требования полной точности. По возникшей со временем надобности, как и у всех приходских благотворительных обществ, первоначальный устав был пересмотрен и в новом виде утвержден министром внутренних дел 14 августа 1874 года. С тех пор устав не подвергался изменениям.

Деятельность общества в первый год его существования выразилась в оказании денежной помощи 139 бедным па сумму около двух с половиною тысяч рублей. С тех пор, за 28 лет своей деятельности, общество выдало бедным свыше ста восьми тысяч рублей, в среднем по 4,000 рублен в год, с постоянным в общем ростом, доведшим цифру выданных за последний отчетный год пособий до 5,410 рублей. Изо всей этой суммы только незначительная часть, до четырех с половиною тысяч, была употреблена на пособия единовременные, колебавшиеся от 59 до 330 рублей в год. Все же остальные деньги ушли на пособия ежемесячные. Число лиц, получавших ежемесячное пособие, за все время было 5,672, от 121 до 307 в год; – единовременные пособия получали 479 лиц, от 5 до 33 в год. Кроме того, уплачено за обучение детей в школах около тысячи двухсот рублей и израсходовано на лекарства для больных до четырехсот рублей.

Оказание бедным денежной помощи на домах, по взгляду общества, было самой симпатичной, при правильности ее применения, формой общественной благотворительности. Но уже в первый год выяснилось, что такого рода помощью ограничиться было бы недостаточно. Перед обществом со всей очевидностью выросла потребность устройства детей бедных родителей. Эти дети нередко с самых ранних лет обречены были на нищенство, неизбежно приучались к праздношатанию, уклонялись от всякого труда и шли уже к неотвратимой гибели. Общество с первого же года определило некоторых детей в начальные школы, но этого было мало: одна грамота не могла дать хлеба. Необходимо было обучать бедных детей какому-либо мастерству. Кроме того, не могло не привлечь на себя внимания общества, при ближайшем ознакомлении попечителей с нуждающимся населением, и положение тех бедняков, которые, после долгих скитаний в погоне за счастьем, не приобрели возможности окончить свою нерадостную жизнь без мучительной заботы о куске завтрашнего хлеба и теплом угле.

В 1870 году общество получило специальных пожертвований на устройство приюта для бедных около шестисот рублей. Поиски подходящей квартиры, которую, оказалось, найти было весьма трудно, несколько затормозили открытие приюта: он был открыт только 1 июля 1871 года, и в нем было помещено 26 престарелых женщин и четверо детей. К этому времени поступило еще пожертвований на приют свыше полутора тысяч, была пожертвована обстановка, белье; после открытия приюта, в изобилии были жертвуемы съестные припасы, так что обществу на содержание приюта не приходилось почти расходовать своих денег, кроме уплаты за наем квартиры.

С первого же года по открытии приюта обнаружилась потребность его дальнейшего расширения; в 1873 году призреваемых было уже 36 женщин и трое детей. Потом число принятых в приюте стало понижаться. Едва ли не главным затруд- нением для расширения приюта была для общества невозможность найти подходящее помещение и неудобства, связанные с устройством приюта в наемных квартирах. Ввиду этого, у общества с первых же лет явилась мысль о приобретении собственного дома. Так как приобретение обществом недвижимого имения не было предусмотрено действовавшим уставом общества, то были начаты хлопоты о дополнении устава, увенчавшиеся в августе 1874 года утверждением нового устава общества, дополненного. После этого, после неудачных хлопот об отводе обществу городского участка земли, было приобретено в 1877 году дворовое место со старым деревянным домом у наследников Амира, по 13-й линии, между Большим и средним проспектами, под № 26, за 10,000 рублей. По высочайшему повелению, общество, при совершении купчей, было освобождено от уплаты крепостных и актовых пошлин, в размере свыше четырехсот рублей. Купчая крепость была совершена в марте. Тотчас же старый дом был сломан и было преступлено к постройке нового дома, каменного. План постройки был составлен архитектором Н. В. Трусовым, который отказался в пользу общества от всякого вознаграждения как за составление плана и сметы, так и за руководительство работами. К ноябрю постройка вчерне была закончена и обошлась обществу в двадцать две с половиной тысячи рублей. В действительности она стоила дороже, так как некоторыми благотворителями были пожертвованы некоторые материалы, необходимые для постройки, и некоторые поставщики сделали с обычной цены значительный скидки в пользу общества.

Среди этих пожертвований выделялось пожертвование М. А. Ларионовым плитного материала на 830 рублей. Графиней Н. А. Стенбок-Фермор отпущено было железо за половинную цену, а И. Ф. Громов сделал 10% скидки со следуемой ему платы за поставленный лесной материал, обе эти скидки равнялись – каждая – тремстам рублей. Один благотворитель в день закладки дома, 19 июня, сделал на свой счет угощение рабочим, с выдачей каждому из них по ситцевой рубахе, а затем до окончания работ «давал рабочим на чай».

Так как при начатии работ общество не располагало специальным капиталом, достаточным на постройку дома, то были сделаны позаимствования из капиталов запасного и неприкосновенного. Из последнего, по согласию жертвователей, 5,300 рублей взяты были безвозвратно, именно: 3,000 рублей В. Д. Баландина, 500 рублей Г. Д. И., 500 рублей Л. Н. Б-ч, 200 Н. С. Лихониной и 100 рублей неизвестного.

Земли дворовое место занимало 310 сажен; дом занял по фасаду 10 сажен, шириной 8 сажен 1 аршин. В продолжение строительного сезона 1878 года все работы были закончены, дом вырос в три этажа, был разведен сад на 160 саженях, на дворе устроен ледник. 1 октября в новом доме открыла свои действия кухня, а неделю спустя, 8 октября, совершено было и освящение всего дома.

В подвале устроено было помещение для дров, для дворника, прачечная. Первый этаж отведен под помещение 30 призреваемых женщин; кроме того, две комнаты отведены детям и одна предназначена для собраний совета. Потребное число кроватей с постелями, обеденные столы, всю кухонную и столовую посуду пожертвовал В. В. Суслов. Три комнаты в приюте были посвящены памяти трех усопших главнейших благотворителей общества: А. Т. Маркова, А. И. Голубкова и В. Д. Баландина.

Детских вакансий в приюте первоначально было открыто 12, исключительно для девочек, сирот от 5 до 12 лет, причем предположено было, что в случае настоятельной нужды это число могло быть увеличено до 14. Не придерживаясь буквы правил, общество стало вскоре принимать в приют детей и более раннего возраста, бесприютных сироток. Для них пришлось обзавестись нянькой. Вдова капитана 2-го ранга Е. С. Одинцова, с двумя своими дочерьми, занялась обучением девочек грамоте и женским рукоделиям. Этот труд, затем, принимали на себя и другие лица, г-жи: Е. Я. Грот, Н. Г. Лихонина, О. П. Семенова, Е. И. Суздальцева. Пению церковному дети обучались при помощи особого учителя на средства В. В. Суслова. С 1886 года была и особая учительница рукоделия. Дети, само собой разумеется, получали от общества полное содержание.

С постройкой дома, общество нашло возможным явить новый вид благотворительности: предоставление нуждающимся дешевых квартир. Под эти квартиры отведены были оба верхних этажа нового дома. Квартир было устроено 22. Квартира в 2 окна стоила 10 рублей, в одно большое окно 8 рублей, в одно обыкновенное 5 рублей в месяц. Кухня общая, с прислугой. В дешевые квартиры общества доступ открыт был только лицам женского пола; из мужчин же допускались только, как исключение, дряхлые и престарелые, а равно и малолетние дети.

Летом 1886 года была произведена, по плану А. А. Маковкина, пристройка ко всему зданию, причем призреваемые были выведены в Парголово, на дачу, на средства В. В. Суслова. В пристройке первый этаж был назначен под прачечную и дворницкую, во втором устроена комната для призреваемых женщин и комната для мытья, с раздевальной, могущие служить в свободное время и для глажения белья; третий этаж был занят большим залом для рукодельных работ и комнатой учительницы рукоделий; наконец, в четвертом этаже были устроены три комнаты дешевых квартир. После этого весь первый этаж оказывался занятым приютом для старух, весь второй этаж – детским приютом.

Скончавшаяся 28 марта 1887 года Пелагея Семеновна Мекентьева завещала обществу принадлежавший ей каменный дом. на углу 5-й линии и Большого проспекта, под № 16/14, под условием единовременной выдачи причту Андреевского собора 3,000 рублей и пожизненной выдачи одной особе по 300 рублей в год. Три года спустя дом был капитально отремонтирован на средства общества, ассигновавшего на этот предмет 17,000 рублей.

В 1890 году Вячеслав Васильевич Суслову с самого возникновения общества оказывавший ему постоянную и самую разнообразную помощь, представил от имени лица, пожелавшего остаться неизвестным, 34,000 рублей на покупку по 14 линии места, прилегающего к дворовому месту и саду общества, расположенному по 13 линии, и для постройки на этом месте нового здания для богадельни и приюта. Место, с находившимся на нем домом, под № 29, было куплено тогда же за 11,500 рублей. Затем, при непосредственном распоряжении постройкой В. В. Суслова, новое здание было возведено в 1891 году и торжественно освящено 22 октября тогдашним преосвященным ректором духовной академии Антонием, ныне архиепископом Финляндским, в присутствии тогдашнего городская головы, ныне сенатора, В. И. Лихачева. Дом был выстроен в три этажа. В нижнем помещены столовые, отдельные для детей и старых, две кухни и баня; во втором – четыре палаты для старух, отделение для слабых и больница: в третьем – две спальни, для девочек, рукодельная, две классных комнаты, гардеробная, комнаты начальницы и двух ее помощниц, и зало совета. Прежнее здание все было отведено под дешевые квартиры, которых в нем было устроено 36.

День освящения нового дома избран был днем выражения создателю его В. В. Суслову благодарности от общества. После молебствия председатель совета торжественно вручил В. В. Суслову сооруженный членами совета образ святого апостола Андрея Первозванная, покровителя прихода, и святого князя Вячеслава, коему тезоименит чествованный благотворитель. Вслед затем совет, для увековечения памяти великодушного жертвователя, постановил присвоить его имя одной палате в доме, учредить две кровати его имени, учредить две пожизненный пенсии по 10 рублей в месяц для лиц по его указанию, и предоставить в дешевых квартирах одну комнату для замещения ее по его усмотрению: словом, имя В. В. Суслова было увековечено во всех учреждениях общества. Полгода спустя совет вспомнил и о других жертвователях и постановил наименовать одну палату «в память П. С. Мекентьевой», а в остальных палатах, на особо устроенных досках, начертать имена главнейших благотворителей: Баландина, Голубкова, Маркова и Умнова.

Скончавшаяся 28 декабря 1891 года дочь гвардии корнета Александра Юрьевна Струйская завещала обществу каменный дом со строениями и землей, по 7 линии, под № 42, и около 175,000 рублей капитала. Условием дара было поставлено обязательство устроить в завещанном доме приют для неизлечимо больных бедных женщин, на основании принятых обществом особых правил. По этим правилам, приюту обеспечивался неприкосновенный капитал в 100,000 рублей; вакансий определено было 18, для женщин православного исповедания, преимущественно из дворян, подверженных неизлечимым болезням, за исключением сумасшествия, сифилиса и заразных; доктор, за вознаграждение, обязан был посещать приют не менее двух раз в неделю и открыть для больных клиентов общества амбулаторное лечение. Из остальной завещанной суммы обеспечены были пожизненные пенсии пяти указанным завещательницей лицам, и затем предполагалось возвести при завещанном доме новые надворные постройки, каменные, взамен деревянных. Душеприказчики почившей благотворительницы: В. К. Саблер, В. В. Суслов и тайный советник Д. А. Поливанов передали обществу весь завещанный капитал и имущество в апреле 1892 года. Тотчас же приступлено было к постройкам, и 28 декабря 1893 года, во вторую годовщину смерти Струйской, устроенный в память ее приют был освящен.

Приют получил официальное название: «Приют неизлечимо больных женщин Андреевского общества в намять Струйских», а обыкновенно он в разговорной речи назывался «домом Струйских». Для постоянного обновления памяти щедрой жертвовательницы, в завещанном доме была устроена в особой комнате молельня, в которой помещены все оставшиеся после Струйской иконы и в которой каждогодно в день ангела жертвовательницы, б ноября, и в день ее кончины совершаются причтом Андреевского собора панихиды. Кроме того, двадцать четыре комнаты в дешевых квартирах, устроенных в этом же доме, были посвящены памяти Струйской.

Постепенно, у общества вырастала мысль об устройстве при своих учреждениях церкви. Пожертвования начались приношением в 1,000 рублей в память С. Н. Умнова от его семейства; само общество решило ассигновать на построение церкви 20,000 рублей. Предположено было здание В. В. Суслова соединить каменной двухэтажною пристройкой с первым домом общества, выходящим на 13 линию. Первый этаж пристройки отводился под палаты для слабых призреваемых, второй – под церковь. Все работы по пристройке были закопчены в 1894 году, церковь освящена 4 ноября во имя Всех Святых, и в ней стали совершаться обычные богослужения причтом Андреевского собора, за вознаграждение от общества в 600 рублей. Благотворители, создавшие церковь без всяких затрат для общества, позаботились и об ее украшении. Особенно выделяется изяществом бронзовый вызолоченный престол с художественно написанными по трем его сторонам иконами, под стеклом, и подобный же жертвенник, пожертвованные в 1896 году.

Дом № 29 по 14-й линии Васильевского острова, построенный В. В. Сусловым, является центром благотворительных учреждений общества. В этом доме помещаются, кроме церкви, приют для престарелых женщин и приют для девочек-сироток.

В приют для престарелых женщин принимаются бедные старухи, прожившие в приходе более одного года. Они получают от общества полное содержание, по расчету 25 копеек на каждую в день. Обед за общим столом подается в 12 часов, в будни из двух блюд, в праздники из трех; ужин в 8 часов вечера. Чай и сахар старухам выдаются на руки: восьмушка чаю и фунт сахару в месяц. Всех вакансий для старух в приюте имеется 110; четыре-пять вакансий остаются обыкновенно вакантными, хотя кандидаток на поступление в приют и имеется всегда до двадцати. Старухи расположены в пяти палатах; вторая палата носит название палаты П. С. Мекентьевой, третья – Н. К. Умнова, четвертая – А. Т. Маркова, А. Н. Голубкова и В. Д. Баландина; первая не имеет особого названия, а пятая именуется слабой, как предназначенная для слабых, коих в ней и помещается до тридцати, причем некоторые настолько слабы, что для присмотра за ними общество вынуждено содержать сиделку. Во главе управления приютом стоит попечитель, непосредственное же заведование лежит на смотрительнице. В каждой палате, из среды призреваемых, избираются попечителем две старостихи для наблюдения за порядком и чистотой в палате, за приемом провизии, изготовлением пищи, равномерным распределением порций, за отлучками призреваемых. Отлучки разрешаются старостихами лишь до 9 часов вечера; желающие же уйти из приюта на более продолжительный срок обязаны взять у смотрительницы увольнительный билет. В приюте заведена и штрафная книга. Градация взысканий, налагаемых на старух за проступки, недлинна: в первый раз выговор, во второй – выговор со внесением в штрафную книгу, в третий – исключение из приюта.

Приют для девочек располагает сорока вакансиями. Принимаются дети от пяти до двенадцати лет. Достигшие восьмилетнего возраста посылаются для обучения в городские начальные школы. Прошедшие школьное учение остаются в приюте до шестнадцати и даже девятнадцати лет, занимаясь рукоделиями и домашним хозяйством. Для усовершенствования в ручной работе некоторые посещали приют рукоделия и дом трудолюбия. Возрастные девочки не были оставляемы и без дальнейшего учения: им преподавались: закон Божий, церковная история, славянский и русский язык, арифметика, чистописание, церковное пение. Занятия происходили и с малолетними, не достигшими школьного возраста и подготовлявшимися к поступлению в школы. Под руководством диакона, дети настолько обучились церковному пению, что исполняли без посторонней помощи хоровую часть при всех богослужениях в приютской церкви. Обучившиеся рукоделиям исполняли все швейные работы по приютам, а также и некоторые заказные работы, причем заработок, доходивший до двадцати рублей, поступал в кассу приюта. Воспитательной частью приюта ведает особый попечительный дамский комитет, под председательством Е. А. Семеновой. Все девочки расположены в двух палатах.

На содержание обоих приютов, со 150 призреваемыми, израсходовано было в 1896 году около одиннадцати с половиною тысяч рублей, в среднем по 76 рублей на каждое призреваемое лицо. Из этой суммы на жалованье и награды служащим израсходовано около 20%, на содержание дома около 25%, на стол около 50%.

Попечителем обоих приютов бессменно состоял В. В. Суслов, доктором С. В. Посадский.

Спиной к этому дому стопа первый дом общества, выходящий фасадом на 13-ю линию, под № 26. Весь этот дом обращен под дешевые квартиры для приходских бедных женщин. Квартир устроено в нем 36, каждая из одной комнаты; жильцов в 1895 году было 46.

Дом Струйских, расположенный по 7-й линии под № 42, был занят приютом для неизлечимо больных женщин и дешевыми квартирами. Неизлечимо больных было обыкновенно 19, все вдовы разных сословий и профессий: прислуги, прачки, хозяйки, бывшие без занятий, портнихи, бонны, учительницы. Приютом заведует попечитель, из членов совета; имеются: доктор, смотрительница, фельдшерица, четыре сиделки, прислуга, кухарка и прачка. Расход по этому приюту простирается до четырех с половиною тысяч в год, или около 230 рублей, в среднем, на каждую призреваемую. Призреваемые получают утренний чай или кофе со сливками и трехкопеечной булкой, в 8 часов утра, в час дня обед из двух блюд, в праздники в придачу с ватрушкой или пирогом, в четыре опять чай и в семь ужин из одного блюда и чай. В постные дни готовится два стола, скоромный и постный, по желанию призреваемых и указаниям доктора. Само собой разумеется, что для тяжких больных пища готовилась особенная. Внутреннее устройство приюта, установленное доктором С. В. Посадским, старшим врачом одной из городских больниц, носит следы порядков, выработанных долговременной больничной практикой.

В доме Струйских, кроме приюта, устроено 24 дешевых комнаты, в которых в 1895 году было 26 жилиц. Большая часть принадлежат к живущим своим трудом и пенсией. Для всех нагревается куб с водой для чая в 8 часов утра и 5 вечера, с 11 до 2 готова кухонная плита для приготовления обеда. Правила эти и выводы относятся и к дешевым квартирам в доме № 26 но 13-й линии. Остальная часть дома отдается под квартиры. Валовой доход от дома простирается до восьми с половиной тысяч рублей.

Дом Мекентьевой, расположенный но 5-й линии № 14, не приспособлен обществом под благотворительные учреждения и остается для общества только источником денежных средств. Валового дохода свыше десяти тысяч рублей в год.

Средства общества слагались из доброхотных единовременных пожертвований и кружечного сбора, а затем, когда у общества образовался капитал и была приобретена недвижимость, то и из процентов и арендной платы. С 1872 года установлена рассылка домовладельцам подписных листов, однажды в год, в Великом посту.

Так как размер членских взносов не был установлен и членом считался каждый, сделавший какое бы то ни было пожертвование без сокрытия своего имени, то в отчетности общества членские взносы и единовременные пожертвования слиты, или, вернее, членских взносов вовсе не существовало, а были только одни единовременные пожертвования. Их цифра, от 768 рублей в 3 896 году, обнаруживала всевозможные вариации в пределах первого десятка тысяч, а в годы исключительно благоприятные вырастала до двадцати, в 1891 году, тридцати шести, в 1890 году, и даже до ста восьмидесяти тысяч рублей, как это случилось в 1892 году, благодаря завещанию Струйской.

Кружечный сбор начался с девятисот рублей в первый год и затем, со второго уже года, определился в сумме до полутора тысяч рублей, почти не изменяющейся в продолжение вот уже двадцати пяти лет. Кружки установлены в соборе и при приютах. С 1871 года в пользу общества сооружена кружка в церкви академии художеств. В 1893 году совет делал попытку завести кружки в пользу общества во всех церквах, находящихся в районе Андреевского собора.

Первые проценты были получены за 1869 год: 69 рублей. В последний год их получено 9,750 рублей. Проценты получаются с капиталов неприкосновенного и запасного; последний составляется из 10% отчисления со всех поступлений, исключая предназначенных в неприкосновенный капитал.

Доход с недвижимых имуществ общество впервые записало на приход в 1878 году: 808 рублей. В 1896 году они выросли до двадцати двух тысяч рублей.

Пожертвования по подписным листам держатся с 1872 года около трех тысяч рублей, иногда опускаясь до 2,800 и поднимаясь до 3,700 рублей.

Первые крупные лепты поступили в 1869 году от П. Н. Христофоровой и Л. И. Богданович, по 500 рублей, и от неизвестного 100 рублей. В 1870 году В. Д. Баландин оставил завещание, в котором назначал 3,000 рублей на свои похороны, которые завещал устроить скромно, и на вечное поминовение себя и брата своего, с выдачей остатка, какой может оказаться, обществу Андреевского прихода. Похороны с устройством вечного поминовения двух имен обошлись в 2,000 рублей, но эту сумму, в равной доле, приняли на себя брат покойного, Н. Д. Баландин, и дядя, А. Д. Водеников, и вся завещанная на погребение сумма, с наросшими процентами, всего 3,375 рублей, после этого целиком поступила в распоряжение общества. В 1878 году по завещанию профессора академии художеств А. Т. Маркова обществу поступило 5,500 рублей. В 1880 году дети тайного советника М. Д. Сольского пожертвовали 1,500 рублей в память золотой его свадьбы с А. С. Сольской, с тем, чтобы проценты с этого капитала ежегодно были выдаваемы к 26 октября – день юбилейной свадьбы – бедным, каждому лицу не менее 15 рублей. В 1883 году Ю. С. Струйский пожертвовал 500 рублей. В том же году и столько же пожертвовала его дочь, А. Ю. Струйская, которая впоследствии своим завещанием обогатила общество. В 1885 году М. И. Сухомлинов, сочувствуя участи лиц, страдающих грудными болезнями и поставленных бедностью в тяжкие жизненные условия, содействующие преждевременной их гибели, и желая оказать таким лицам возможное облегчение в их тяжелой жизни, выразил намерение завещать Андриевскому обществу некоторый капитал с тем, чтобы проценты с него были употребляемы на оказание возможной помощи этим лицам, а пока, при жизни, изъявил согласие вносить в пользу общества по 100 рублей в год; первый его взнос был тогда же употреблен на отправку в Крым больной грудью воспитанницы Еленинского училища. М. И. Сухомлинов исполнил свое намерение в 1887 году, внесши в банк на имя общества 10,000 рублей в память своей умершей дочери Е. М. Сухомлиновой. В 1884 году И. Д. Ковригин внес в пользу общества 2,000 рублей; три года спустя прибавил к ним 3,000, в память своего брата Н. Д. Ковригина, а впоследствии еще пожертвовал 325 рублей. В 1885 году общество получило по завещанию Н. К. Умнова 10,000 рублей. В 1888 году поступило от В. И. Грибанова 1,000 рублей и от Е. А. Семеновой 100 рублей. В 1890 году собрано 1,100 рублей на учреждение кровати в богадельне общества в память протоиерея П. С. Гиацинтова. После кончины В. И. Грибанова в 1892 году его наследники представили обществу 5,000 рублей на учреждение в приюте одной кровати имени покойного. Умерший в 1893 году А. А. Вологдин оставил обществу 3,000 рублей. Кроме всех перечисленных пожертвований, обращенных в неприкосновенный капитал, в последнем числятся у общества суммы: 5,000 рублей А. И. Голубкова, по 2,000 неизвестного, П. А. Артемьева, С. М. фон Эссен, 1,500 рублей Г. Д. П., 1,175 рублей 85 копеек Е. В. Петровой, 1,000 рублей А. Е. Шишкина, по 500 Е. Г. Зарлянда и П. С. Мекентьевой, 400 А. С. Нахимовой, 300 Г. С. Лихонина, по 200 Н. С. Лихониной и Е. И. Петровой и по 100 рублей неизвестного и А. Федоровой. Все главнейшие жертвователи, за исключением умерших, были избираемы в почетные члены общества. Первыми были избраны Л. Н. Богданович и П. Н. Христофорова, затем П. С. Мекентьева, В. В. Суслов, В. И. Грибанов, М. А. Ларионов, М. Д. и А. С. Сольские, А. Ю. Струйская, И. Д. Ковригин, Е. В. Суслова. Кроме них, А. А. Грибанова, внесшая пожертвование от наследников В. И. Грибанова, В. М. Трофимов, за девятнадцатилетнее отправление обязанностей казначея

общества, и Вячеслав Васильевич Суслов. Последний, после Александры Юрьевны Струйской, был наиболее дорогим благотворителем общества, но почти всегда выдавал свои пожертвования не за принадлежащие ему, а только за идущие чрез его руки. В ряду жертвователей общества являются и высочайшие особы: в Бозе почивший государь императору от своего имени и в память почившего августейшего брата, великий князь Владимир Александрович, великая княгиня Мария Павловна.

С глубоким чувством общество вспоминает и другихи своихи деятелей, не материально, а нравственно способствовавших росту общества и ныне уже находящихся за порогом вечности: Д. С. Протопопова, бывшого «идеальным приходским поиечителем», А. П. Заблоцкого-Десятовского, образцового и бессменного председателя общества, К, Д. Кавелина, протоиереев И. А. Налимова, А. Т. Камчатова и И. С. Гиацинтова, М. А. Сомина, Н. И. Угрюмова и А.Ф. Гуткова.

В последние годы почетными членами избраны: В. К. Саблер, П. П. Семенов, Е. А. Семенова, священник А. И. Сперанский, Д. Б. Бер, И. И. Зайцевский и А. А. Маковкин.

Кроме денежных, были и материальные пожертвования. Присылались в распоряжение общества одеяла для бедных, белье, обувь, мебель, съестные припасы, лакомства, игрушки, книги. Ценность этого рода пожертвований доходит в последние годы до тысячи рублей. Жертвовались билеты на получение обедов, устраиваемых демидовским домом трудящихся, и в числе этого рода жертвователей общество может с благодарностью упомянуть имя покойной великой княгини Екатерины Михайловны. Типографии Майкова, В. О. Киршбаума, М. М. Стасюлевича и и. И. Шмидта бесплатно печатали отчеты общества и все нужные бланки. Врачи давали бесплатно медицинские советы, аптекари делали процентную скидку на забираемые клиентами общества лекарства. Бывали случаи бесплатного приема клиентов общества в патриотическую школу, полковые школы, дом призрения бедных детей и богадельни. Городская дума с 1875 по 1883 год ежегодно предоставляла в распоряжение общества, для раздачи бедным, по 20 сажен дров, в 1884 году 10 сажен. Некоторые лица безмездно обучали детей в приюте: протоиерей И. Г. Покровский, священники А. И. Сперанский, И. И. Добронравов и А. Я. Наумов, диакон И. К. Краснопевков, Е. А. Грехова, О. И. Дряхлова, Ю. П. Колпакова, А. А. Маковкина, И. А. Павловская, Е. А. Петровская, И. А. Тесмина.

О всех благотворителях и деятелях общества, отшедших в мир загробный, совершается в церкви приютов общества поминовение за каждой литургией. В день открытия общества, 16 марта, совершается общая заупокойная обедня и паннихпда. Кроме того, совершаются: 8 октября заупокойная обедня и панихида о Пелагее Семеновне Мекентьевой, в день ее ангела; 5 ноября и 27 декабря всенощная и панихида об Александре Юрьевне Струйской, накануне дня ее ангела и смерти, в приюте для неизлечимо больных женщин. а в самый день служатся заупокойная литургия и панихида в церкви.

Обзаведшись недвижимым имением и разными благотворительными учреждениями, общество, естественно, должно было приступить к развитию своих администрационных сил. Заведование первым домом оно поручило на первых порах трем смотрителям, из членов совета, и особому дамскому комитету, из 7–9 особ, избираемых советом. С 1889 года заведовать домом стало одно лицо, но в 1891 году выбран был опять особый комитет, на этот раз мужской, из пяти членов-попечителей. В 1893 году избрана первая комиссия из пяти лиц, для ревизионного обхода бедных, получающих от общества ежемесячные пособия, а с 1894 года избирается ревизионная комиссия, из трех лиц, и для проверки денежной отчетности общества. В совете общества, кроме непременных членов – соборных священнослужителей и старосты, участвуют 14 членов-попечителей, ежегодно избираемых обществом. Совет за все двадцать восемь лет своего существования имел только двух председателей – А. П. Заблоцкого-Десятовского, скончавшегося в 1881 году, и П. И. Семенова, с 1882 года. Общее собрание общества происходит однажды в год, в ближайшее ко дню открытия общества воскресенье; в местном приходском храме, после обедни, пред которой совершается панихида о всех благотворителях и деятелях общества, отшедших от нашего мира в мир загробный, и после которой бывает молебен о преуспеянии общества. Заседания совета происходят 6 или 7 раз в год, заседания хозяйственного комитета – ежемесячно.

Окидывая общим взглядом всю двадцативосьмилетнюю деятельность Андреевского общества, нельзя не видеть, что у общества не осталось неисполненных пунктов принятой при его учреждены программы. Тщательное и долговременное обследование имущественного положения обращающихся к обществу за пособием, дало обществу возможность близко ознакомиться с материальным положением недостаточного населения в районе прихода. На обширной территории Андреевского прихода содержащей население до сорока тысяч душ, оказывается, вовсе нет лиц мужского пола, способных к какому-либо физическому труду, которые бы не находили себе заработка. Обращение к помощи общества мужчин в рабочем возрасте, вообще очень редкие, бывали лишь в исключительных случаях: при болезни или по выходе из больницы, до приискания заработка. И при этом не сами мужчины обращались за помощью непосредственно, а или их жены, или другие члены их семейства. В ином положении дело стоит относительно женщин. Одинокие женщины, привыкшие к работам на фабриках, или вообще к так называемой черной работе, прислуги, прачки, те находят себе пропитание, пока имеют силы трудиться; но женщины, не способные к тяжелому физическому труду, зачастую не в состоянии обеспечить себя своей рукодельной работой или письменными занятиями, в которых встречают опасную конкуренцию мужчин. И как только подобная труженица начинает выбиваться из сил, быстро угасающих от тяжелой жизни, то ее существование становится совершенно необеспеченным. Положение таких тружениц бывает безвыходным, если они не бывают свободны от детей, и только помощь общественной благотворительности может спасти их от совершенной гибели. Небольшая постоянная пенсия, в два или три рубля, оказывает им уже огромную помощь, обеспечивая теплый угол, или пропитание. Оказание пособий такой, трудящейся, но недостаточно зарабатывающей бедности всегда было первой задачей общества. Этот вид благотворительности общество признает наиболее симпатичным и наиболее отвечающим духу первобытной христианской церкви, в которой она имела характер большей непосредственности только потому, что христиане первых веков составляли под сенью своих церквей более тесные общины, где все близко знали друг друга, вследствие чего и братская помощь имущих неимущим не нуждалась еще в посредничестве особых попечителей о бедных. Само собою разумеется, что помощь от общества была оказываема не относительной бедности, происходящей от несоразмерности средств к жизни с укоренившимися привычками, а лишь бедности безусловной, не могущей обеспечить себе пищу, одежду и жилище, совершенно необходимые для существования.

Однако выдачей пособия нуждающимся общество не могло ограничивать своей деятельности, потому что пред ним стояла целая группа лиц, которые или уже утратили всякую способность трудиться, по старости, или еще, по молодости, не приобрели ее. Для таких лиц общество и устроило свои приюты. Но при приеме поставлено было за правило давать приют лишь одиноким, утратившим связь с жизнью, у кого не было близких родных, где бы им мог быть предоставлен какой-либо приют. На этом основании, из детей были принимаемы в приют только круглые сиротки. Всем же имеющим одного из родителей, хотя бы и крайне бедным, общество оказывало только денежную помощь. Общество не считало себя даже вправе брать детей от родителей и тем разрушать узы семьи, снимая с родителей их самые святые обязанности заботы о детях, хотя и «слишком много» есть, к сожалению, среди недостаточного класса таких людей, которые стремятся спустить детей на казенное содержание, а родителей в богадельни. Самый детский приют общества не был, поэтому, приютом-школой, а лишь интернатом, семьей для бессемейных, из которой годные к ученью были посылаемы в городские или профессиональные школы, и дома, в приюте, несли обычные черные труды, неизбежные в бедной семье, в той цели, чтобы впоследствии, по выходе из приюта, они могли без брезгливости или стыда взяться, как за привычную, за работу кухарки, прачки, судомойки и т. п.