КРАСОТА

«Смотри, какая картина, – начал батюшка, указывая на луну, светящую сквозь деревья. – Это осталось нам в утешение. Недаром сказал Давид пророк: возвеселил меня творением Твоим(Пс. 91, 5). Возвеселил меня, – говорит он, хотя это только намек на ту дивную, недомысленную красоту, которая была создана первоначально. Мы не знаем, какая тогда была луна, какое солнце, какой свет… Все это изменилось по падении. Изменился и видимый, и невидимый мир» (прп. Варсонофий, 20).

* * *

Внешний мир с его красотами благотворно действует на человека, и душа, способная наслаждаться красотой мира, есть душа возвышенная, но человек, достигший совершенства, созерцает в душе своей такую красоту, перед которой видимый мир ничего не стоит. Господь сказал про душу человека, любящего Бога: Мы придем к нему и обитель у него сотворим (Ин. 14, 23). Непостижимо, как это в маленьком сердце помещается Сам Господь, а где Господь, там и рай, там и Царство Божие. Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21) (прп. Варсонофий, 20).

* * *

Нынешний мир есть только слабое подобие мира, бывшего некогда до грехопадения. Есть мир Горний, о красотах которого мы не имеем понятия, а понимают его и наслаждаются им только люди святые. Этот мир остался неповрежденным, но земной мир после грехопадения резко изменился. Это все равно как если бы кто-нибудь лучшее музыкальное произведение, например, Бетховена разделил на отдельные тона, тогда впечатление целого не получилось бы. Или картину, например Рафаэля разорвать на клочки и рассматривать отдельные кусочки – что увидели бы мы? Ну, какой-нибудь пальчик, на другом лоскутке – часть одежды и т.д., но величественного впечатления, которое дает произведение Рафаэля, мы, конечно, не получили бы. Разбейте великолепную статую на части, и впечатления прекрасного не получится. Так и нынешний мир. Некоторые подвижники даже отвращали от него свои взоры. Известен один подвижник, который загородил иконой единственное окно своей кельи, а из него открывался восхитительный вид. Его спросили: Как это ты, отец, не хочешь даже взглянуть, а мы не могли налюбоваться и на небо, и на горы, и на Эгейское море с его островами.

Отчего я закрывают окно, вам не понять, но созерцать красоты мира сего я не имею желания.

Это оттого, что он созерцал красоту Горнего мира и не хотел отвлечь от него своего внимания. Действительно, кто познал высшее блаженство, тот нечувствителен к земным утешениям. Но для этого познания надо иметь высокую душу (прп. Варсонофий, 29).

* * *

Земля – это место изгнания, ссылки. За уголовные преступления людей осуждают на каторгу, кого на двенадцать, кого на пятнадцать лет, а кого и навсегда, до смерти. Вот и мы провинились, согрешили перед Господом и осуждены на изгнание, на каторгу.

Но так бесконечно любвеобилен Господь, что даже в этом месте изгнания оставил Он нам много красот, много отрады и утешения, которые особенно понимаются натурами, обладающими так называемой художественной чуткостью. Эти красоты здешнего мира только намек на ту красоту, которой был исполнен мир первозданный, каким его видели Адам и Ева. Та красота была нарушена грехом первых людей.

Представьте себе чудную статую великого мастера – и вдруг ее хватили обухом. Что от нее останется? Осколки. Мы можем подобрать их, можем отыскать отдельно шею, часть руки или лица, признаки красоты линий сохранятся и в этих отдельных осколках, но уже не получить нам прежней гармонии, прежней цельности, красоты еще не разрушенной статуи.

Так и грехопадение первых людей разрушило красоту Божиего мира, и остались нам только осколки ее, по которым мы можем судить, как прекрасно все было раньше, до грехопадения. Но придет время всемирной катастрофы, и весь мир запылает в огне. Загорятся земля, и солнце, и луна – все сгорит, все исчезнет, и восстанет новый мир, гораздо прекраснее этого, который видели первые люди. И настанет тогда вечная радостная жизнь, полная блаженства во Христе (прп. Варсонофий, 29).