Кони, Федор Алексеевич

Кони, Федор Алексеевич, писатель, род. в Москве 9 марта 1809 г., ум. в Петербурге 25 января 1879 г. Сын московского купца, давшего ему солидное первоначальное образование, он развился дома под влиянием своей матери, Аграфены Никитичны, передавшей ему свою живую, энергическую натуру, и общественную школу – «воспитательно-учебное заведение благородного юношества», содержавшееся известным педагогом Леопольдом Чермаком – стал посещать лишь на 15 году. Окончив в этой школе курс в 1826 г., Кони поступил на медицинский факультет Московского университета, блиставший в то время такими замечательными профессорами, как знаменитый анатом Лодер и клиницист Мудров. Медицина, однако, мало привлекала его и он, наряду с лекциями по избранному им факультету, посещал с особой любовью разнообразные чтения на словесном, или, как он тогда назывался, философском факультете. Эти чтения и знакомство в подлиннике с лучшими произведениями западной драматической литературы оказали решающее влияние на направление его деятельности и, хотя он и получил звание лекаря, но никогда практически медициной не занимался, интересуясь, однако, ее успехами и следя за развитием медицинских знаний, как видно из сделанного им в 1861 г. подробного разбора «Медицинского календаря». Еще на студенческой скамье перевел он драму Виктора Дюканжа (автора известной «Жизни игрока»), «Смерть Каласа», изданную в 1830 г. отдельной книгой и данную в 1829 г. на Московской Императорской сцене, причем главные роли исполнялись Мочаловым и Репиной. Успех этой пьесы, переданной по-русски прекрасным языком и производившей сильное впечатление на зрителей, обратил на молодого переводчика особое внимание директора театров Ф. Ф. Кокошкина. Его советы и указания, поддержанные настояниями А. Д. Галахова, с которым Ф. А. Кони был связан тесной дружбой, побудили его окончательно посвятить себя драматической литературе и изучению истории и теории искусства. С 1832 по 1837 г. были им изданы и шли, с постоянным успехом на сцене, шесть переделанных им с французского водевилей, снабженных оригинальными куплетами («Жених по доверенности», «Принц с хохлом и бельмом», «Карета», «Муж всех жен», «Девушка-гусар» и «Муж в камине»), переделанная с немецкого оперетка «Студент, хорист и артист» и пять оригинальных пьес: драма «Тереза», водевили: «Иван Савельевич», «Женишок-Горбунок» и «Титулярные советники в домашнем быту» – и комедия «В тихом омуте черти водятся», имевшая большой успех в Москве, где главную роль в пьесе играла известная московская актриса Львова-Синецкая, и в Петербурге. Одновременно с занятиями для сцены Кони стал работать и на педагогическом поприще, поступив на службу учителем истории в 1-м Московский кадетский корпус. В 1836 г. он переселился в Петербург, где занял должность преподавателя истории во 2-м Кадетском корпусе и «наставника-наблюдателя» по русской и всеобщей истории в Дворянском полку, учебном заведении, куда переводились кадеты из губернских кадетских корпусов. Делом преподавания Кони занимался с большой любовью. Из воспоминаний бывших воспитанников Дворянского полка видно, что ученики старших классов ценили живые и блестящие его уроки, хранили литографированные по ним записки и в промежутки уроков вступали со своим молодым учителем в оживленную литературную беседу. Результатом педагогических занятий Кони была учебная книга, в двух томах, на русском, немецком и французском языках, под названием «Живописный мир или взгляд на природу, науки, искусства и человека», изданная в 1839 г. в Гельсингфорсе и принятая в качестве руководства в военно-учебных заведениях. Вместе с тем занятия историей привели Кони к большому и серьезному сочинению – к «Истории Фридриха Великого», вышедшей в 1844 г. и составляющей том большого формата в 742 страницы, с прекрасными политипажами. Книга эта, написанная с большим талантом, возбуждающая в читателе неослабевающий интерес к личности и жизни Фридриха II, и основанная на изучении многих иностранных источников и дел нашего архива генерального штаба, являлась, по своему времени, выдающимся трудом и быстро разошлась в количестве 5000 экземпляров. Издание ее было повторено в 1857 г.; ныне эта книга составляет библиографическую редкость. «История Фридриха Великого» обратила на себя внимание и за границей. Йенский университет, ознакомясь в 1846 г. с подробным разбором этой книги и переводом некоторых ее глав, сделанными библиотекарем прусского короля Шнейдером, возвел автора в степень доктора философии. «За особенное удовольствие считаю, как декан философского факультета Йенского университета, – писал ему профессор Эйхштет, – сообщить вам лестное суждение нашего факультета о вашем прекрасном сочинении, которое представляет многие новые исторические воззрения на эпоху и блестящее их развитие, как равно и верные очертания характеров, и переслать вам диплом на почетное звание доктора». Другим большим трудом Ф. А. Кони в этой области был изданный в 1849 г. сделанный им перевод «Истории консульства и Империи» Тьера, снабженный многими примечаниями для русских читателей, подробным введением и превосходными гравюрами на стали. Знаменитый государственный человек Франции был тронут переводом, своего обширного и задушевного труда на русский язык и благодарил переводчика и издателя очень теплым письмом.

Служебные и ученые занятия не отвлекали, однако, Кони от излюбленной им драматической деятельности – и с 1837 г. по 1857 г. он написал еще ряд водевилей и комедий («Деловой человек», «Петербургские квартиры», «Всякий черт Иван Иванович», «Беда от сердца и горе от ума» и др.), – драматическую хронику «Архип Осипов», с прологом в стихах и эпилогом, и перевел около десяти различных пьес и между прочим «Клавиго» Гете. Большая часть этих произведений, искрящихся добродушным юмором, рисующих комические стороны бытовой жизни среднего слоя петербургского населения и часто задевающих в форме веселого куплета такие явления современной им русской жизни (раболепное чиновничество, взяточничество, бездушие крепостных отношений), которых, по цензурным условиям, нельзя было коснуться строгим словом негодующего осуждения, – имела большой успех на сцене, исполнялась лучшими артистами с большой охотой, составляла одну из приманок бенефисных спектаклей и долго держалась в репертуаре. Отживший ныне свой век водевиль, заменившийся, едва ли с пользой для сценического искусства, опереткой и фарсом, соответствовал неприхотливым, но и более здоровым вкусам театральной публики второй четверти XIX-го столетия. В нем искали легкой комедии нравов, без нравоучительных или тягостных выводов, искали источника искреннего смеха и возбуждающих веселость, но не чувственность, сцен и положений. В ряду лучших русских водевилистов того времени – Ленского, Каратыгина 2-го, Григорьева, Писарева и др. – Кони занимает одно из выдающихся мест. Белинский, вообще сурово относившийся к водевилю, отдал в разборе «Петербургских квартир» справедливость остроумию Кони и жизненности выводимых им типов. Необходимой принадлежностью водевиля были куплеты и потому в пьесах Кони они встречаются во множестве. Но кроме этого легкого и незамысловатого рода произведений, он написал довольно много стихотворений, в которых искреннее чувство и яркость образов облечены нередко в красивую форму. Некоторые его вещи долгое время пользовались большой известностью на Руси и, будучи положены на музыку, распевались в отдаленнейших ее уголках. Таковы его «Романс» («Рано, цветик, рано ты в поле распустился»...) и в особенности «Баркаролла» («Гондольер молодой, взор мой полон огня...»). Из разбросанных в различных изданиях стихотворений его надо отметить: «Сеньор и плебеянка», сцены из итальянской жизни XVI столетия, «Вещие сны», большую балладу в народном стиле; «Я умер», «Вышитый цветок» и бесспорно лучший перевод «Альпухары» Мицкевича. Юмор Кони не всегда, впрочем, был безобиден и, выражаясь в колких и попадавших в цель эпиграммах, иногда, по справедливому замечанию B. P. Зотова, доходил до высокой сатиры. Таковы его блестящий ямб «Не жди, чтобы цвела страна...» и «Биография благородного человека», долгое время не могшая появиться в печати. По указаниям Я. К. Грота, с которым Кони близко сошелся во время печатания «Живописного мира», Кони написал несколько баллад на народные скандинавские темы и перевел балладу Эленшлегера «Агнета», а также ряд старинных шведских народных песен («Чудная арфа», «Сила скорби» и т. д.). Ему же принадлежат многочисленные переводы из Гейне и весьма удачный, по тонкой передаче духа подлинника, перевод «Le roi d'Ivetot» Беранже.

Главнейшим призванием Кони была, однако, журналистика. Ей посвятил он почти все свои силы, упорно уклоняясь от заманчивых предложений поступить на службу: он вышел в отставку из Дворянского полка в 1848 г. и лишь в последние годы жизни принял на себя служебную работу в комиссии по исследованию железнодорожного дела в России, да и то в качестве частного лица, высоко ставя звание и тернистый путь русского литератора и тщательно оберегая свою личную свободу и независимость своих мнений. Цензурные и общественные условия конца сороковых и первой половины пятидесятых годов делали положение русского журналиста крайне тяжелым, заставляя его тратить – и очень часто совершенно бесплодно – массу сил для устранения неожиданных и нередко трудно объяснимых препятствий. Заслуга в отношении русского общественного просвещения тех, кто в эти годы, гнушаясь грязными приемами и закулисными сношениями Булгарина и не прибегая к двусмысленному глумлению Сенковского, стоял на своем редакторском посту среди упорного труда и ежедневных огорчений, несомненна. Она может, по всей справедливости, быть признана и за Кони, во всей журнальной, редакторской и издательской деятельности которого настойчиво проведено стремление развивать в читателях уважение к духовным приобретениям человечества, любовь к искусству в его разнородных проявлениях и интерес к его истории и месту среди движущих сил общественного развития. Начав свои очерки из области сценического искусства на страницах «Северной Пчелы», Кони вскоре резко разошелся со взглядами и приемами Булгарина, изображенного им впоследствии в лице журналиста Задарина, в «Петербургских квартирах», и, работая в «Литературной Газете», с 1840 г. сделался издателем художественно-литературного журнала «Пантеон», а в 1841 г. сверх того преемником Краевского по редакторству «Литературной Газеты», которой заведовал до конца 1843 года. В обоих этих изданиях Кони поместил ряд очерков по истории искусства и в особенности театра и его видных представителей («Физиология театра», «Придворный театр Наполеона в Москве», «Воспоминания о театре Медокса», «Датский поэт Адам Элленшлегер», характеристика Евгения Скриба, биография Рашели и др.). В 1843 г. «Пантеон» и «Репертуар русской сцены», издаваемый Песоцким, слились в одно издание под названием «Репертуар и Пантеон русского и всех европейских театров», в котором Коня принимал деятельное участие, дав целый ряд статей и биографий, стремившихся воссоздать в живых очерках, по нетронутым до него источникам и материалам, прошлое нашего сценического искусства и оценить значение его деятелей. Так, между прочим, им напечатаны: «Начала оперы, драмы и балета в России», «Театральные мечтания» и «Галерея русских художников», представляющая биографии Дмитревского, Плавильщикова, Рязанцева, Кокошкина, Рубини, Дюра и характеристики личности и творчества певца Лаврова, Мочалова, Василия Каратыгина, Верстовского. Рядом с этим шли статьи о Гофмане и первом представлений Моцартовского «Дон-Жуана», об Ал. Дюма-отце, о Розе Шерц, о певце Марио, очерки по истории балов и маскарадов и т. д. «Галерея русских художников» содержала много теоретических положений и практических замечаний об условиях сценического исполнения, о необходимых требованиях, обращаемых к артисту, и о различных школах игры у нас и на западе. Эти замечания не утратили своего значения и до сих пор, а вдумчивое отношение Кони к истории развития сценического искусства, заставившее его возобновить в памяти читателей образы забытых или забываемых служителей этого искусства, сохранило для этой истории много интересных бытовых картин и личных воспоминаний. С 1852 г. Кони принял на себя издание и исключительное редакторство журнала, под первоначальным названием «Пантеон», преобразованного им по типу больших литературных журналов, с преобладающим отделом истории и теории искусств и с рядом ежемесячных художественных приложений – портретов замечательных деятелей, гравюр, картинок мод и музыкальных пьес. Обычный состав книжек нового журнала, весьма изящного по внешнему виду, представлял отделы: изящной словесности, искусства, мемуаров, театральной летописи (русский театр в Петербурге и Москве, французский и немецкий театры), обозрения иностранных театров, хроники общественной жизни, литературного обозрения и смеси (замечательные открытия в науках и промышленности, музыкальные и театральные новости, мелкие рассказы и т. п.). В приложении к каждой книжке давалось оригинальное русское драматическое произведение. Эта программа с течением времени несколько изменилась в том смысле, что отдел изящной словесности в 1855 и в особенности 1856 гг. получил перевес над прочими и, кроме того, в журнале появилось много статей этнографического характера. Обновленный «Пантеон» велся Кони по строго выдержанной системе и очень умело, представляя наряду с серьезными литературными произведениями самый подробный и разносторонний отчет о том, что делается во всех отраслях искусства. Сам редактор продолжал на его страницах свои исследования по истории театра и вел тщательную критическую летопись всему, дававшемуся на петербургских сценах. Проповедуя принципы московской сценической школы, названной им школой «духовного проявления» в противоположность направлению «пластического проявления», привитого петербургской сцене Каратыгиным, он предъявлял к артистам серьезные требования и ратовал против искусственно приподнятого тона и вычурности в игре, которыми восхищалась избранная публика Александринского театра. Кони предпринял также на страницах «Пантеона» остроумный и настойчивый поход против псевдо-патриотических и ходульных драм Кукольника, встречавших шумное покровительство со стороны Булгарина и Сенковского и представлявших, по словам Кони, «угодничество перед публикой и притом не перед разумным ее меньшинством, а перед оглушаемым трескучими фразами большинством». Кони умел привлечь к участию в журнале многие литературные силы и дать в нем место первым талантливым опытам писателей, занявших впоследствии выдающееся положение. В «Пантеоне» дебютировала повестью «Чайка» Кохановская и стихотворениями Хвощинская (Зайончковская), известная впоследствии под псевдонимом Крестовского; в нем помещал свои воспоминания и драматические произведения Лажечников и сотрудничали: Григорович, Полонский, Щербина, гр. Ростопчина, М. И. Михайлов, Мей, Бенедиктов, Кроль, Греков, Толбин (автор талантливых очерков из жизни бедного петербургского люда), кн. Кугушев, Афанасьев-Чужбинский и др. Разнообразию переводного и оригинального отдела изящной словесности в «Пантеоне» соответствовало богатство содержания отдела искусств, в котором, независимо от перевода исследований и статей Гизо (о Шекспире), Вильмена, Жюль-Жанена, Мазада, Чарльза Ламба (о Шекспире) и др., помещен был ряд интереснейших статей Серова о музыке и ее главнейших представителях, вместе с письмами его к Улыбышеву о Моцарте и Бетховене, – и этюды выдающихся русских художниках Федотове, Егорове и др. С первых месяцев своего появления «Пантеон» начал пользоваться большим успехом и его книжки стали проникать в глухие уголки России, занося туда, вместе с занимательным материалом для чтения, здравые взгляды на искусство и интерес к нему. Обширные и талантливые статьи по русской этнографии Шпилевского, и о географических и геологических исследованиях и астрономических открытиях Новосильского придавали ему и некоторый научный оттенок. Эта сторона журнала послужила поводом к избранию редактора его в члены Географического Общества. Крымская война, привлекшая горячее внимание общества к. театру военных действий, имела роковое значение для журнала. Как «художественно-литературному» изданию ему не было предоставлено перепечатывать из «Русского Инвалида» – тогдашнего единственного в этом отношении источника – известий о ходе войны и это в значительной степени охладило внимание к нему публики. Журнал боролся сколько мог, оставаясь верным своей программе, но средства на издание истощились, а новые веяния в литературе, захватывавшие коренные вопросы русского общественного устройства, отодвигали на задний план вопросы искусства – и к 1857 году «Пантеон» прекратился. Кони не оставлял, однако, литературных занятий до конца, был деятельным сотрудником Энциклопедического Словаря, задуманного в начале шестидесятых годов, по очень широкой программе, кружком русских писателей, и продолжал писать о театре. Так, в 1864 г. в журнале «Русская Сцена» был помещен ряд выдающихся его статей под заглавием «Русский театр, его судьба и его историки». Его драматические произведения были изданы в 1871 г. в 4-х томах. Этот «Театр Ф. А. Кони» заключает в себе 34 пьесы, из которых 15 оригинальных. Кроме того, сохранилась не напечатанная комедия в стихах «Не муж, а золото», написанная в 1861 году.

Разносторонне образованный человек, говоривший свободно на пяти иностранных языках, Кони по складу своих мыслей примыкал к так называемым людям сороковых годов, со многими из которых он завязал дружеские связи еще на школьной скамье. Он с восторгом приветствовал великие начинания Александра II, к которому обратил, после 4 апреля 1866 г., глубоко прочувствованные стихи. В личной жизни это был приветливый, отзывчивый и добрый человек, идеалист и романтик, испытавший, благодаря этому, немало горьких минут, но до гроба сохранивший доверие к людям и, как свидетельствует Гербель, горячую веру в великое будущее русского народа. После него осталась обширная переписка с выдающимися писателями и учеными 30-х и 40-х годов, содержащая в себе интересные данные для истории цензуры и журнального дела за это время.

«Русские поэты в биографиях и образцах» Гербеля; «Новое Время» 1879 г. 26 января, № 1046: «Эпоха великих реформ» Джаншиева; «Театр Ф. А. Кони», С.-Петербург, 1870–1871, 4 том; неизданные бумаги Ф. А. Кони.