Геннин, Вилим (Георг Вильгельм) Иванович
Геннин (де Геннин, Геннинг), Вилим (Георг Вильгельм) Иванович, генерал-поручик, директор Сибирских заводов; родился 11 октября 1676 года в Нассау-Зигене. По семейному преданию, он сделался известен царю Петру Алексеевичу во время пребывания царя в Амстердаме с московским великим посольством. Однажды Петр Великий зашел далеко от той улицы, где жил, и не знал, каким путем возвратиться домой. Озираясь во все стороны, он увидел мальчика, подозвал его к себе и спросил: где улица N? «Вы, конечно, приезжий?» – поинтересовался мальчик. – «Да», – отвечал царь. – «А из какой земли?» – «Из России». – «Из России! – воскликнул маленький голландец, – вы шутите; я всю географию выучил, а такой земли не слыхал; ну скажите, где лежит она на карте?» – «Укажи мне улицу, про которую я тебя спрашиваю, – сказал государь, – тогда я не только скажу тебе, какая земля Россия, но покажу ее на нюренбергской карте и, пожалуй, даже увезу с собой».
По другим известиям, Г., родом из Утрехта, представлен был Петру I в Амстердаме бургомистром ван Витсеном, и царь, заметив в нем основательные познания в химии, металлургии и литейном искусстве, вывез его в Россию.
В 1698 году Г. поступил на службу к Петру I фейерверкером с жалованием по 67 руб. в год. По прибытии в Москву он стал обучать молодых дворян артиллерии и получал за этот труд 500 рублей. В 1700 году он произведен в поручики, в 1702 году – в капитаны, а в 1706 году – в майоры. В 1710 году он находился при взятии Выборга, в команде графа Романа Вилимовича Брюса, затем построил укрепление при Гангуте и снял план города Кексгольма, после взятия которого получил три награды: золотую медаль с алмазами, ценой в 150 рублей, деревню Азилову в Кексгольмском уезде и чин подполковника. В 1712 г. Г. представил графу Ф. М. Апраксину любопытную ведомость о количестве пушек и пороха, находившихся в разных русских крепостях, и получил от царя приказание устроить в Петербурге Литейный пушечный двор и зелейные и пороховые заводы. Сначала, как видно из донесения Г. графу Апраксину, предполагалось возвести деревянные постройки, но потом Адмиралтейская коллегия распорядилась заменить их мазанками; вследствие этого Г. предупреждал, чтобы на нем «не взыскалось», если постройка не будет окончена в течение лета. В 1713 г. он был назначен комендантом в Олонец и сделан начальником Петровского, Повенецкого и Кончеозерского заводов. Г. оправдал надежды, которые возлагал на него Петр: он довел выливаемые на Петровском заводе пушки до такого совершенства, что при пробе из тысячи пушек лопнуло только три. Старые заводы были приведены им в надлежащее состояние и могли снабжать флот пушками, ружьями и снарядами. Он постоянно заботился об упорядочении вверенного ему дела, например для быстроты и аккуратного производства он придумал заменить в 24-фунтовых скорострельных пушках четвероугольные клинья круглыми; так как запас угля вышел, то, чтобы не приостановить работы на заводах, хлопотал о заготовке угля на 1½ года; отдал на подряд сделать 7000 бочек для флота; представил графу Апраксину и советнику Адмиралтейства А. В. Кикину подробные соображения относительно времени и способа перевозки в Петербург разных корабельных припасов и настаивал, чтобы брать подводы не с одних только олонецких крестьян, дабы не разорить их и не сделать остановки в литье пушек на Петровских заводах. Г. посчастливилось найти в болотах Олонецкой губернии большую полосу мягкой железной руды, которой, по его мнению, должно было достать на 10 лет, а когда иссяк в «Яме Надежде» источник меди, то он послал для прииска во все Лопские погосты и в разные гористые места, с целью выбрать самую подходящую жилу медной руды. Он работал над улучшением технической стороны чугунолитейного дела и изобрел водяную машину, при помощи которой три человека точили зараз две 24-фунтовые пушки, а третью сверлили; прежде такую работу исполняли 40 человек; «такой машины нигде нет и, чаю, не слышно», прибавляет Г. в своем донесении графу Апраксину.
Будучи обременен разнообразием дел и поручений, Г. просил прислать в качестве помощника штык-юнкера Воейкова, но тщетно: граф Апраксин, князь Меншиков, генерал-фельдцейхмейстер Брюс и, наконец, сам царь не обращали внимания на его просьбу. Больше года не мог он также добиться присылки грамотных молодых дворян для обучения горному делу. Г. принадлежал к тем редким начальникам, которые, относясь строго и требовательно к низшим подчиненным, входят в их положение и желают добиться исполнительности, не прибегая к жестоким мерам. Так, например, в 1713 году, в бытность Г. начальником Петровских заводов, многие рабочие, как то бывало и при прежних комендантах, убежали с заводов, вследствие чего произошла остановка в заготовлении угля и руды и в литье пушек; наказание беглецов кнутом ни к чему не повело. – 22 ноября 1714 г. Геннин писал по этому поводу Апраксину, что он положил по 2 рубля в месяц штрафа за побег и за «неты», т. е. за неисполнение окладных работ «понеже и их (нетчиков) кнутом содержать было невозможно, а вешать грех». Эта мера оказалась действительной.
В Петербурге, как видно, относились к ходатайствам Г. не всегда внимательно, из Морской канцелярии делались крайне странные распоряжения, и Г. приходилось вступаться за интересы своих подчиненных. В конце 1751 года, вследствие неоднократных его ходатайств о доставлении новых мундиров для солдат Олонецкого батальона, последовал указ Морской канцелярии, которым повелевалось, раньше выдачи мундиров, вычесть за них деньги с солдат. Г. возмутился такой несправедливостью и в письме к гр. Апраксину от 1 декабря 1715 года решительно восстал против вычета, так как жалование солдатам полагалось 13 алтын и 2 деньги в месяц, «а хотя и вычитать – пишет он – и того будет на дело оного мундира вычета на 3 года, а до того времени разве им нагим ходить... Не позволишь ли ныне приказать, для их наготы, хотя шуб и обуви купить из оных доходов, доколе определение будет, где на тот мундир денег взять». В том же письме просил он графа Апраксина похлопотать о причислении Каргопольского или Белозерского уезда, для заводских и иных работ, так как посадским людям Олонецкого уезда положительно невозможно справиться со всеми возлагаемыми на них работами.
Г. был настойчив в своих требованиях, и ему удалось добиться присылки молодых дворян для обучения горному делу, о чем, как мы видели выше, он давно хлопотал. В один из приездов Г. в Петербург граф Апраксин поручил ему 20 человек из бедных дворянских детей. Г. отвез их на заводы и учредил там школу, в которой стал обучать их арифметике, геометрии, рисованию, артиллерии и инженерному делу пленный шведский поручик, взятый Г. из Вологды, согласно распоряжению графа Апраксина. Правительство отпускало, вероятно, весьма незначительную сумму на их содержание, так как Г. вынужден был давать им «солдатский трактамент, чем бы им было прокормиться». Кроме этих дворянских детей, были присланы из Москвы 12 школьников из нижних чинов, и Г. «определил их (о чем писал графу Апраксину) к доменному, к пушечному, к якорному и к эфесному и к прочим заводским делам». В начале 1716 г. Петр I был с графом Апраксиным на Петровских заводах и остался доволен трудами Г., в особенности строением судов, вследствие чего поручил ему построить два эверса. Может быть, в связи с этим посещением Г. произведен в полковники.
17 марта 1716 г. умерла жена Геннина. Смерть ее так сильно на него подействовала, что он целый месяц не выходил из дому и чувствовал слабость в левой руке и ноге. Болезнь побудила его просить графа Апраксина о полугодовом заграничном отпуске для свидания с отцом и родственниками и для лечения в Теплице. «Не видал я их уже 18 лет, – читаем мы в письме к графу Апраксину, – и письма никакого не бывало, и они про меня не знали до сего, жив ли я, или нет? И поехал я от него (т. е. от отца) скуден; а ныне по милости Царского Величества и Вашего Сиятельства я научен и выведен человеком знатным. Я обещаюсь Богом, что Царскому Величеству и Вашему Сиятельству не солгу и буду назад к сроку, ежели Бог мне поможет, и привезу с собою самых нужнейших мастеровых людей, которые мне на заводы надобны». Граф Апраксин отвечал Г., что сам он не смеет отпустить его, но посоветуется с князем А. Д. Меншиковым. От князя Меншикова было получено разрешение на заграничный отпуск. «Ибо ежели сего не учинится, – читаем в письме его графу Апраксину, – может он от меланхолии умереть». То обстоятельство, что не сохранилось писем Г. к графу Апраксину за период времени с 12 мая 1716 года по 21 января 1717 года, заставляет нас предполагать, что поездка Г. в Теплиц состоялась. 26 апреля 1717 г. Г. послан был с подарками к королю прусскому и 20 июня прибыл в Берлин.
Из многих писем Г. к царю и к графу Апраксину можно заключить, что недостаточно ценили его ревностное и усердное отношение к службе, и ему приходилось напоминать о себе для получения денег, чинов, хлебных запасов и вина.
В 1717 году под наблюдением Г. на Петровских заводах стали делать ружья по штетинскому образцу, кортики и эфесы и тянуть проволоку, из которой в мае 1718 года устроили решетку около Летнего сада в Петербурге. В том же 1717 году, когда в разные места были посланы фискалы, на Олонецкие заводы прислан на должность фискала молодой человек Ижорин, весьма сомнительной нравственности, наделавший Г. много оскорблений и неприятностей, вследствие чего Г. подал на него графу Апраксину пространное «объявление», прося довести до сведения царя и прислать другого фискала. В 1718 году доктор Блументрост, посланный в Олонецкий уезд осмотреть минеральные воды, открытые Г. отозвался о них с большой похвалой, а Г., согласно приказанию царя, заложил у колодца дворец для приема Высочайших гостей; воды эти получили название «Марциальных». Весной 1718 года Г. пришлось распоряжаться об отражении шведов из нескольких погостов (верст за 280 от Петровских заводов) и расследовать, насколько виновны чухонцы, помогавшие разорять русские селения.
В августе 1718 года приехал в Петербург отец Геннина, вызванный самим царем, получивший от него 1000 рублей на дорогу и пожалованный им в майоры артиллерии еще до приезда в Россию. «Отец мой, – писал Г. графу Апраксину, – желает еще Царскому Величеству служить, и амбицион есть, чтоб не быть под командою сына своего, и сам не желаю». Далее Г. просил дать его отцу место в гарнизоне в Кексгольме или в Москве. Неизвестно, была ли исполнена эта просьба. После смерти своего отца, по-видимому в самом начале царствования Екатерины I, Г. получил в наследство 2000 рублей.
В начале 1719 года Петр I был на Олонецких заводах и пожаловал Г. свой портрет, украшенный алмазами, ценой в 600 рублей. В апреле того же 1719 года Г. отправился, по приказанию царя, за границу; он должен был ехать в Германию, Голландию, Англию и Францию для обозрения тамошних горных заводов и составления моделей и планов. Неизвестно, посетил ли он Англию и Францию; из Голландии, Саксонии и Пруссии он послал в Петербург 16 мастеров. Прусский король пожаловал ему знаки ордена de la Générosité.
По возвращении в Петербург Г. вступил во второй брак с дочерью богатого голландского купца, с которой познакомился во время своего заграничного путешествия; царь пожаловал ему по этому случаю 1800 рублей. В Петрозаводске Г. поторопился построить плотину, чтобы к приезду иностранных мастеров приготовить нужные для них машины, «а мехи будут дуть водою без людей» – заявляет он в письме к гр. Апраксину. Бывая нередко в любимом дворце своем, Дубках, Петр I выбрал место на реке Сестре для постройки оружейных заводов. План предполагаемого здания составил Г., а в июле 1721 г. получил указ из Адмиралтейств-коллегии о строении на реке Сестре плотины и оружейных заводов, причем материалы должны были отпускаться из Олонецких заводов, за счет Кабинета. В феврале 1722 г. царь снова был на Марциальных водах и в Петровских заводах; надо полагать, что он остался доволен деятельностью Г., так как 6 марта произвел его в генерал-майоры артиллерии, а подчиненных его повысил в чинах и наградил прибавками жалования.
В конце апреля этого года Г. был в Москве одновременно с царем и осмотрел по его повелению, в каком месте удобнее устроить «водяную коммуникацию» до Рогачевской пристани, от Москвы-реки или от Яузы. Тогда же он получил инструкцию для поездки на Сибирские заводы. Выехав водой из Москвы 22 июля со своими олонецкими мастерами, Г. прибыл в Кунгур 2 октября. Он осмотрел заводы в Кунгурском и Соликамском уездах, дал наставления относительно их упорядочения и поехал к Демидову для расследования его ссоры с В. Н. Татищевым. По-видимому, граф Апраксин просил Г. в пользу Демидова, так как в письме к гр. Апраксину Г. между прочим заявляет: «Вспоможение чинить Демидову я рад; только в том, что интересу Его Императорского Величества непротивно». Убедившись в правоте Татищева, Г. просил царя назначить его директором заводов, а в конце 1723 г. послал Татищева в Петербург с докладом о состоянии заводов. В июне 1723 г. Г. начал строить при реке Исети крепость, которую назвал Екатеринбургом, в честь Императрицы Екатерины I; в Верхотурье он построил Лялинский завод, в Соликамске – Пыскорский, при Каме – Ягожихинский и в то же время переправлял Уктусские заводы. Вероятно, недостаточность вознаграждения, получаемого от казны, побудила Г. согласиться на предложение Строгановых устроить в товариществе с ними завод на их землях. Г. дважды писал об этом царю, потом просил отдать ему Пыскорский завод, но по-видимому Государю было это неугодно. В августе 1724 г. Г. обратился к царю за разрешением ехать по первому зимнему пути на Марциальные воды, вследствие болезни своей и жениной. Вероятно, последовало дозволение, потому что в конце 1724 г. Г. прибыл в Петербург и представил Государю подробный отчет о построенных им заводах, выделанных металлах и издержанных суммах. Кончина Петра I, которому он был столько обязан, сильно опечалила его. Императрица Екатерина I, постоянно милостиво относившаяся к Г., по вступлении на престол пожаловала ему 1500 руб. в награду и повелела продолжать управление Сибирскими заводами, причем назначила 1000 руб. на путевые издержки. Уехав в июле 1725 г. на Сибирские заводы, Г. возвратился в Петербург в 1727 г. и 24 февраля 1728 г. произведен за усердную службу в генерал-лейтенанты. 21 августа 1728 г. состоялся указ Верховного Тайного Совета о бытии генерал-лейтенанта Г. при артиллерии тем же чином и о командировании его на Сибирские железные и медные заводы, а при отъезде снова в Сибирь он получил на дорогу 1000 руб. 22 мая 1730 г. Г. был, вероятно, вызван в Петербург, так как состоялся Сенатский указ, чтобы он сочинил вместе с Берг-коллегией ведомости о состоянии заводов, количестве металлов и числе заводских людей. 6 июня 1731 г. Г. получил орден Св. Александра Невского, а затем 1000 руб. от Императрицы Анны Иоанновны, чтобы опять ехать на Сибирские заводы с полной властью. С этого приблизительно времени Г. стал подписываться: Вилим де Геннин, а прежде он не употреблял частички де. В марте 1734 г. на место Г., без объяснения причин, был прислан В. Н. Татищев. В бытность свою начальником Сибирских заводов, Г. воздвиг в Екатеринбурге множество зданий, между прочим Сибирский Берг-Амт, госпиталь и большую школу для детей мастеровых и проч. Насколько внимательно и дельно был составлен Г. наказ для управления всеми заводами, видно из следующих слов Высочайше утвержденного доклада о новом образовании Горного начальства (1807 г.): «Генерал Геннин был не только творцом оных (заводов), но и законодателем. По сие время заводы руководствуются его учреждениями, которые хотя во многих случаях и делах уже совсем по нынешним обстоятельствам и не соответствуют пользе казны, но тем не меньше они были тогда полезны и важны».
По прибытии в Петербург Г. поступил в члены Военной коллегии, в которой заседал в 1735–1737 годах. Именным указом от 21 апреля 1735 г. ему повелено быть по-прежнему при артиллерии и поручено управление Главной Артиллерийской канцелярией и заведование Сестрорецкими заводами. 9 июня того же года Г. подчинены Сестрорецкие заводы с тем, чтобы он довольствовал адмиралтейство всем необходимым без прибавки против той цены, которая будет стоить самому заводу, а 14 июля повелено отпускать ему впредь 30000 руб. на содержание этих заводов и на изготовление необходимых годовых припасов. В 1737 г. он строил в Туле завод для делания из зеленой меди мундирных и амуничных вещей. Кроме того, он был начальником оружейных заводов. Указом 3 марта 1740 г., при распределении в разные места генералов и прочих чинов, Г. оставлен при артиллерии, при прежних местах и, кроме того, ему повелено присутствовать в Военной коллегии. 2 января 1741 г. Г. повелено быть по-прежнему при Артиллерийской и Оружейной канцеляриях. От регентши Анны Леопольдовны он получил 2000 рублей за управление канцелярией Тульских и Сестрорецких заводов. Г. считался по артиллерии до конца жизни. После него осталось, по словам Берха, интересное описание Сибирских заводов; было ли оно напечатано – мы не знаем.
За шесть недель до своей кончины Г. составил духовное завещание, из которого видно, что у него были деревни в Лифляндии, купленные у гр. Шувалова за 33000 руб.; деревня Азилова в Кексгольмском уезде находилась в аренде у гр. Воронцова. Часть денег была положена в Лифляндский банк, часть находилась в Гамбурге в частных руках, а в Петербурге наличного капитала было 11000 руб. Все свое движимое и недвижимое имущество Г. оставил двум несовершеннолетним сыновьям от второго брака. Г. завещал произвести похороны «самым тихим образом»: не палить ни из пушек, ни из ружей, не делать балдахина и уборов для траурной лошади, а гроб обить черным сукном. Похоронить себя Г. завещал в Петербурге, у Самсония, подле первой своей жены Фридерики Луизы, урожденной фон Бартиг (Bartig). Умер он 12 апреля 1750 года.
Берх, «Жизнеописание генерал-лейтенанта Вилима Ивановича Геннина, основателя Российских горных заводов», «Горный журнал», 1826 г., кн. 1–5 (к жизнеописанию приложено 115 №№ писем и других документов). – Плюшар, «Энцикл. Лексикон», т. 14, стр. 23–25. – Бантыш-Каменский, «Словарь достопамятных людей», т. II (Геннинг, Георгий). – Н. Н. Бантыш-Каменский, «Обзор внешних сношений России», ч. II и IV. – «Опись Высочайшим указам и повелениям, хранящимся в СПб. Сенат. архиве», тт. I–III.