Ростопчина, Екатерина Петровна
Ростопчина, графиня Екатерина Петровна, писательница, дочь генерал-поручика и сенатора Петра Степановича Протасова (ум. 1794) и его жены Александры Ивановны, урожденной Протасовой же (ум. 1782), родилась 30-го ноября 1775 г.; потеряв мать в младенчестве, воспитывалась, вместе с четырьмя своими сестрами, у своей тетки (сестры отца) – известной камер-фрейлины и друга Императрицы Екатерины II, графини А. С. Протасовой и получила прекрасное по тому времени образование, причем главное внимание воспитательниц было обращено на изучение девушкою иностранных языков, не исключая даже латинского и греческого, но в ущерб русскому, которому ее совсем не обучали, и отечественной истории и религии. Очень красивая, стройная, высокого роста, с правильными и выразительными чертами лица и великолепными черными глазами, полными живости и огня (см. ее портрет на группе с теткой и сестрами, писанный Анжеликою Кауфман), П. была сдержанного и несообщительного характера, не любила светских развлечений и имела мало успеха в свете.
Пожалованная в 1791 г. во фрейлины Императрицы Екатерины, П. в начале 1794 г. вышла замуж за любимца Цесаревича Павла – известного Федора Васильевича Ростопчина, в 1799 г. получившего графский титул. Ценя в жене не только ее красоту, но и серьезный, вдумчивый характер, Р. был счастлив с нею до тех пор, пока душевный перелом, происшедший с Ростопчиной и завершившийся переходом ее в католичество, не нарушил их единения и согласия в их семейной жизни. Сторонясь от светских удовольствий, графиня стала размышлять над религиозными вопросами, от которых в детстве ее старались держать далеко. Уже давно ее привлекала эстетическая сторона христианства: «Как жаль», говорила она, «что такое прекрасное учение ложно». Истолкователями христианства для нее явились иезуиты, в начале XIX века кишевшие в русском высшем обществе. С графиней вел беседы знаменитый граф де Местр, а аббат Сюрюг был ее духовным наставником и в 1806 г. принял ее в недра Римской церкви... Первое время переход графини в католичество держался в глубокой тайне. «Аббат Сюрюг» рассказывают про нее: «раз в неделю обедал у графа Ростопчина, и каждый раз после обеда графиня начинала ходить с ним по обширным комнатам дома, как бы ведя обыкновенный разговор, но тут она исповедывалась у него». С течением времени переход графини в католичество стал общеизвестным и поставил ее мужа, бывшего в 1812–1814 г. московским главнокомандующим, в неловкое положение, так как жена его, будучи ревностною католичкою, должна была разыгрывать роль «хозяйки» первопрестольной столицы.
После увольнения графа в 1814 г. от дел, Ростопчины переселились за границу, жили долгое время в Германии и Франции и лишь к 1824 году вернулись в Москву, где 1-го марта умерла от чахотки 18-летняя дочь их Елизавета, любимица отца, перед самою смертью приняв католичество – при обстоятельствах, заставляющих предполагать в этом непосредственное воздействие матери. Этот новый удар окончательно сломил здоровье графа Ростопчина, и он скончался 18-го января 1826 г., успев, однако, устранить жену от воспитания их сына графа Андрея (род. 1813 г.) и от управления громадным, завещанным ему состоянием. «Следуя», по словам биографии, «фанатическим принципам католичества», графиня Р. не присутствовала даже на похоронах мужа. К детям своим она всегда относилась холодно и мало ими интересовалась. Сдержанный и сосредоточенный характер ее с годами становился угрюмее и суровее, и она жила замкнутой жизнью, летом – в оставленном ей мужем подмосковном селе Воронове, а зимой – в старом, запущенном доме на Басманной, окруженная француженками-компаньонками и воспитанницами и католическими аббатами, пользовавшимися ее состоянием для дела католической пропаганды. Редко кого принимая, она выезжала только к обедне, а остальную часть времени проводила в чтении духовных книг и в молчаливом хождении взад и вперед по длинной анфиладе комнат мрачного и опустелого дома. В 1825 г. она представляла митрополиту Филарету выписки из славянских книг в защиту латинского учения о главенстве Папы, и Филарет полемизировал с нею, а в 1833 г. он производил следствие по поводу дошедших до него слухов о том, что живший у графини в Воронове аббат Боржуа входил в священническом облачении в алтарь сельской церкви. Тогда же было выяснено, что у графини воспитывалось в Воронове до 12 девочек 7–14 лет, все католички, француженки и немки. В Воронове был устроен и католический храм, в котором служил проживавший в имении аббат.
Графиня Ростопчина скончалась в Москве 14-го сентября 1859 года, 83 лет от роду, и погребена на католическом кладбище на Введенских горах.
Графиня Р. написала несколько сочинений духовного содержания: «Recueil de preuves sur la vérité de la religion», Moscou. 1810, 12°; «Miroir de la vie d'un véritable disciple du Christ. Traduit du Kusse», Moscou. 1817; «Album allégorique», Moscou, 1829, 16°; «Recueil d'anti-alogies, ou Discussions religieuses, par une dame convertie а la religion catholique. Ouvrage publié par M. Gaston de Ségur», Paris. 1842, 18°.
Князь H. H. Голицын, Библиографическийсловарьрусскихписательниц. СПб. 1889, стр. 301; «Русск. Арх.» 1888 г., кн. I, стр. 489–490; Девятнадцатый век, кн. II, стр. 13; Д. А. Ровинский, Словарь гравированных портретов, т. II; Великий Князь Николай Михайлович, Русские Портреты XVIII и XIX ст., т. I и V; Великий Князь Николай Михайлович, Письма Высочайших особ к графине А. С. Протасовой, СПб. 1913, стр. XXII–XXIII; Г. Н. Геннади, Словарь писателей, т. III, М. 1908, стр. 270–271; «Московский Некрополь», т. II; Граф Д. А. Толстой, Римский католицизм в России, т. II, стр. 206–207; «Русск. Стар.» 1893, т. LXXVII, стр. 172; Собрание мнений и отзывов Филарета, т. II, СПб. 1885, стр. 121–134 и том дополн. 1887. стр. 590–593 (тоже, что в «Русск. Арх.» 1888, кн. I, стр. 489–490); «Чтения в Моск. Общ. Люб. дух. просвещ.» 1865 г., т. IV, стр. 1–16; Графиня Л. Ростопчина, Правда о моей бабушке – «Ист. Вестн.» 1904, № 1–4; ее же: «Семейная хроника (1812)», М. 1912.